Домик в деревне — это, конечно, самообман. Самообман практически такого же уровня, как миленькие дети, то есть картинка красивая, но к суровой действительности отношения не имеет. Когда я впервые увидела мой будущий дом, то подумала, что это любовь навеки: была весна, только что прошел проливной теплый дождь, из-под туч выглянуло майское солнце. В свете ярко-желтых лучей я стояла практически как князь Андрей Болконский перед своим дубом: смотрела на первую зеленую траву, нежные тюльпаны, зарождающиеся розовые бутоны яблони и чувствовала ту самую жажду жизни.
Сидя на пороге нового дома, я предвкушала, как летом буду готовить детям салат из собственноручно выращенных огурчиков и томатов черри; осенью, чем черт не шутит, мы пойдем по грибы; зимой — навострим лыжи, ну а весной непременно откопаем в снегах подснежники. Реальность оказалась жестока: без регулярного полива огурцы горчили, томаты в тени отказывались краснеть, зато кабачки росли вопреки любому здравому смыслу и к концу августа доросли до таких размеров, что казались единственными выжившими на моем пустыре.
Планы на вечерние летние прогулки обернулись беспощадной и неравной войной с комарами; за грибами мы так ни разу и не сходили; вместо бега на лыжах я оттачивала мастерство ходьбы в валенках с лопатой в руке; ну а весной — как городские красавицы держат в машине пару туфель со шпильками, так и я, дабы не утонуть в грязи, возила в багажнике черные резиновые калоши с ярко-розовой подкладкой.
Дурная слава
Мой маленький дом из красного кирпича, как оказалось после переезда, пользовался дурной славой. Впрочем, дом сам по себе был не при чем — спасибо его предыдущей хозяйке. Она имела репутацию стервы: избегала общения с соседями, своих детей у нее не водилось, чужих она не пускала даже на порог, а мужчин прогоняла соломенным веником.
Мою тетку звали Лилия, и она очень походила на всех родственников по отцовской линии: невысокого роста, с черными волосами, прямым носом, узкими синими глазами, хрупкого телосложения и упрямого нрава. Односельчанам о ней известно было немногое: в деревню переехала в 1985 году, чтобы вместе с другими специалистами, окончившими сельскохозяйственный институт, поднять в регионе фермерское гусиное хозяйство. До того, как построили этот дом, жила вместе с прочими ударниками труда в общежитии, которое сегодня отдано в руки работников из Марий Эл. Рассказывали, что даже в юные годы была молчалива и замкнута, держалась поодаль от шумных компаний и никогда не была замечена в распитии алкоголя.
Среди наших родственников ходила легенда, что в институтские годы, когда она была дюже хороша, Лиля впервые влюбилась — объектом взаимной любви был выбран серьезный руководитель серьезного производства. Моя тетка вовсю готовилась к свадьбе, объявив об этом многочисленным родственникам на одном из семейных торжеств. Но за несколько недель до назначенной даты произошло непредвиденное:
— Лиля, что случилось? — спрашивали сестры, кучкой сбившись в кабинке для телефонных переговоров почтового отделения города Бугульма.
— Туфли! — кричала она односложно. — Туфли!
Сказка не о Золушке
А дело оказалось вот в чем: так уж генетически сложилось, что все шесть сестер моего отца были обладательницами тридцать пятого размера ноги. Факт этот почему-то всегда демонстративно подчеркивали и непременно им гордились. Черт знает, почему: возможно, наличие маленькой ножки среди моих татарских теток каким-то образом отсылало к сказке о Золушке и надеждам однажды влезть в тыкву и отправиться на встречу с принцем.
Так вот, однажды жених тети Лили, вернувшись после командировки «из-за бугра», зашел к ней не с пустыми руками: он привез три бумажных кулька импортных подарков. В одном была фарфоровая статуэтка, в другом — невиданные ранее никем миленькие подставки для яиц, а в третьем кульке — туфли на высоких каблучках… И все могло быть прекрасно, и это действительно могла бы быть история о Золушке, если бы не одно «но» — туфли оказались велики. Велики непростительно — даже вата, тотчас запихнутая в носы, не смогла исправить этой оплошности.
Тетя Лиля обвинила будущего супруга в невнимательности, пренебрежении и, как следствие, в измене. Недолго думая, он признался в абсолютно каждом из приведенных грехов и ретировался, оставив горделивую даму наедине с неподходящей обувью.
Секрет наследства
Современные барышни вроде меня редко тоскуют по мужчинам дольше года: несложившиеся романы переживают вначале в салонах красоты, затем вместе с подругами в караоке, или с бокалом вина за просмотром свежего сериала. Тетка моя, не в пример героиням нашего времени, была принципиальной и слов на ветер не бросала — на личной жизни с той поры она решительно поставила крест.
Закутавшись в теплый пуховик, я вышла на улицу, посмотрела на ночное небо: как в детях самое прекрасное — их улыбка и смех, так и в загородной жизни самое важное — звезды и небо. Нигде и никогда больше не видела я ничего подобного: звезды рассыпаны по небу, как мука, просеянная через сито, и они кажутся настолько близкими, что, протяни я руку, получится к ним прикоснуться. Есть ли разница вообще, какое время года, когда сегодня, здесь и сейчас надо мной такое небо?
Глубоко вдохнув морозный воздух, я мысленно поблагодарила тетку за то, что она завещала этот дом мне. Причина этого поступка так и не выяснена — мы виделись последний раз на юбилее ее сестры шесть лет тому назад и обменялись парой фраз о независимых женщинах XXI века.
И только в сенях, скидывая со своих ног валенки тридцать пятого размера, я, кажется, о чем-то догадалась.