Сорок третий в очереди

Ване было два с половиной года, когда погиб его отец. Через шесть лет умерла мама. К счастью, у мальчика были бабушка и дедушка, которые и растили его с тех пор. «Они мне как родители», — говорит Иван.

Воспитывал дед: по образованию — инженер, по роду занятий — пчеловод, а в душе — музыкант. В три года он посадил маленького Ваню на стульчик, дал в руки гармошку и принялся учить играть на ней. Дело пошло не сразу: Ваня не понимал, чего хочет дедушка, отбрасывал гармошку, капризничал и не желал учиться. Но дед был упорен: «Сиди занимайся. Надо попотеть, чтобы что-то получилось».

В восемь лет внуку уже был по силам инструмент посерьезнее, и дед выдал ему старый громоздкий баян, который был больше самого мальчика. «Сейчас я не могу себя представить без баяна в руках, — признается Иван. — Дед сделал в меня вклад. В пятом классе музыкальной школы, куда он меня отдал, я уже мог то, что даже дед не умел».

Жил и учился Ваня в Пензе, но на конкурсы ездил и в другие города: побывал в Самаре, в Астрахани. Отовсюду привозил награды.

Дома внук-школьник помогал деду и бабушке с пчелами и по хозяйству: «У нас есть дом в деревне, так вот мы с дедом построили на своем участке еще один одноэтажный дом, с мансардой. Я сам заливал фундамент, дед ставил кирпичи и блоки. Крышу сделали вдвоем. Строили для себя, но сейчас там живут пчелы», — смеется Иван.

Баян в складчину

Но музыка всегда была на первом месте — по крайней мере для деда, а внук не перечил и прилежно учился. Помогал врожденный талант — абсолютный слух: «Создайте любой звон — и я скажу, что за нота». Дед говорил, что дар передался по наследству от прадеда. Иван хорошо помнит, когда сам наконец осознал, что музыка — его призвание: когда, накопив денег всей семьей, ему купили новый баян.

С тех пор Иван твердо знал, что будет поступать в Российскую академию музыки имени Гнесиных. В Пензе он окончил школу, отучился в музыкальном колледже и засобирался в академию в Москву. «Гнесинка для народников — это как консерватория Чайковского для пианистов, — объясняет молодой музыкант. — Этот вуз для нас — вершина искусства во всем мире. Даже за границей так не учат, как в Гнесинке».

Предстояло сдать пять сложнейших экзаменов. Страшнее всего было на собеседовании: двенадцать человек в жюри, все задают неожиданные вопросы — и кажется, что на все ответил неправильно. «Спрашивали, например, где родился Айвазовский. И дату рождения композитора, которого я не люблю. Не буду говорить какого».

Иван выдержал все испытания — и поступил в Гнесинку на общих основаниях. Сейчас он живет в Москве в общежитии, заканчивает первый курс. После занятий студенты репетируют везде: в комнатах, коридорах, на лестничных площадках. По шесть — восемь часов каждый день. До кровавых мозолей на пальцах и ладонях.

«Правда, меня частенько оттуда гоняют, если я увлекаюсь и слишком громко играю: “Давай, давай, дружочек, не мешай. Иди в другое место”».

Преподаватели учат первокурсников играть на инструменте осознанно, думать головой, рассказывает Иван. И объясняет на пальцах: «Вот смотрите. У нас на руках пальцы соединены сухожилиями. Попробуйте согнуть безымянный палец так, чтобы другие пальцы остались недвижимы. Нет, у вас мизинчик сгибается следом! Видите, как сложно? Я тоже долго этого добивался. Приказал себе отключить остальные пальцы, представил, как будто их нет. И получилось! После этого я понял, что все здесь, — постукивает по голове юный баянист. — Музыка — это почти математика. Но и про душу забывать нельзя».

Иван не любит, когда баян называют «застольным» инструментом: «Мы, между прочим, играем музыку пианистов, играем произведения божественного гения Баха и сложнейшую многоголосную полифонию!» Собственную музыку сочинять пробует, но результатами пока не доволен: «Придумаю драматичный кусок, думаю: как же круто! — а закончить не могу. Сюжета нет».

Когда удается хорошо сыграть какое-то особенно сложное произведение и во время выступлений на сцене Иван всегда думает про деда: «У него получилось то, что он хотел. Ради деда и его веры в меня я стану хорошим музыкантом». В Москве Ваня скучает по семье и домашнему уюту. Смеется: «По бабушкиному борщу».

После учебы в Гнесинке молодой музыкант хочет вернуться в родной город, поближе к своим, но жить планирует самостоятельно: «Бабушка с дедушкой многое мне дали, пришло время им пожить для себя».

Еще четыре года назад Ивану, как сироте, должны были выделить квартиру. Но пензенские чиновники до сих пор этого не сделали.

Сирота подождет

«Ты сорок третий в очереди», «сначала квартиры дадут тем, кто старше» — каких только отговорок Иван не слышал в администрации Пензы.

«Я явно ему мешал и портил настроение своими постоянными визитами, — Иван вспоминает бесконечную одиссею из кабинета в кабинет, с этажа на этаж. — Я понимал, что когда-то дождусь этой квартиры. Но ведь так можно ждать и до сорока лет! Никто не называл даже примерные сроки».

Так получилось, что выход опять подсказал дед: он ехал в машине и услышал по радио, что существует правозащитный проект «Патронус», юристы которого помогают детям и родителям в трудной жизненной ситуации. Иван заполнил заявку на их сайте — и помощь пришла: «Со мной связалась адвокат Светлана Викторова и начала все разруливать».

Но и у «Патронуса» получилось не сразу: правозащитники обратились в прокуратуру Пензенской области, а оттуда пришел отказ. В нем почему-то говорилось, что выдача положенного Ивану по закону жилья — это «предоставление жилого помещения в приоритетном порядке», которое «будет являться грубым нарушением прав других лиц, то есть других детей-сирот».

Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия: по просьбе юристов депутат Госдумы написал жалобу в Генеральную прокуратуру РФ на действия пензенского прокурора. «Если бы Иван сам написал письмо генпрокурору, то ему бы и вовсе не ответили, а депутатские запросы хорошо работают. Мы иногда таким способом “пробиваем” застой в делах наших клиентов», — объясняет Викторова.

Письмо депутата подействовало: оказалось, что права заявителя все-таки нарушены и он может обратиться в суд. Суд Иван Безменов выиграл. А когда с решением пришел в администрацию, ему пообещали: «Вы получите квартиру вне очереди». Произойти это должно в июне или в сентябре этого года — в такие сроки в городе будут сданы 150 квартир для детей-сирот.

Никаких очередей, согласно закону, быть не должно, говорит адвокат «Патронуса»: чиновники просто формируют списки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, но из этого не следует, что оказавшийся в конце такого списка человек должен ждать дольше других. Отстаивая права Ивана, правозащитники ссылались на Федеральный закон «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей», принятый 21 декабря 1996 года. «Ни статья 8, ни иные статьи данного федерального закона не содержат указания на сроки предоставления жилья лицам из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, включенным в список. Из этого следует, что жилые помещения этой категории граждан предоставляются им по общему правилу немедленно по достижении ими восемнадцати лет. Важное слово — немедленно», — подчеркивает Викторова.

«Я удивился, как все на самом деле просто, когда за дело берутся профессионалы. Мне очень повезло», — говорит Иван.

Иногда в жизни случаются такие ситуации, когда без помощи юристов не обойтись. Не у всех детей и не у каждого родителя есть возможность оплатить их работу самостоятельно. Благодаря детскому правозащитному проекту «Патронус» дети-сироты, инвалиды и родители детей, которым нужна помощь, вовремя получают положенные им лекарства, добиваются предоставления льгот и могут обратиться в суд, чтобы отстоять свои законные права. Для нуждающихся детей и родителей работа юристов бесплатна. Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячное пожертвование, чтобы «Патронус» мог продолжать свою работу и помогать бороться с несправедливостью. Спасибо.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!