«Нужна помощь» 8 лет

Поддержать нас
Фото: Юлия Скоробогатова для ТД

Пациент не дышит, причина неясна, решения надо принимать быстро, на кону — жизнь. Это не сериал «Доктор Хаус», а обычный день в гематологической реанимации

«Раньше я ехал утром на работу и смотрел в окна реанимации: сколько подушек лежит на подоконниках. Когда бригада интубирует пациента, его подушку отбрасывают на подоконник. Сколько подушек — столько пациентов за ночь интубировали и перевели на искусственную вентиляцию легких. И стольких мы в ближайшее время потеряем», — вспоминает Геннадий Галстян.

Геннадий Мартинович — заведующий реанимацией Гематологического научного центра в Москве. Он работает в институте почти всю жизнь: с тех пор, как заскучал в терапии и понял, что с его подвижным умом и азартом нужно что-то особенное — и сменил специализацию на реаниматолога. За эти годы на его глазах и при его участии перевернулась система реанимации в гематологии.

Каждый второй

В гематологии, особенно при острых лейкозах, счет всегда идет на часы. Это в онкологии от появления первой раковой клетки до опухоли в один сантиметр проходит в среднем три-четыре года — а кроветворная система рушится очень быстро, как карточный домик, обваливая за собой все жизненные показатели. При этом критические состояния, которые ставят пациента на грань жизни и смерти, могут развиваться не только в начале болезни, когда диагноза и лечения еще нет, но и потом — буквально в любой момент. Кровоизлияние в головной мозг, легкие или в брюшную полость, сепсис — заражение крови, бактериальные или грибковые инфекции. В ослабленном, лишенном иммунитета организме они распространяются очень быстро.

В первый месяц лечения в реанимацию в тяжелом состоянии попадают больше 40% всех пациентов ГНЦ — практически каждый второй. Лет 25-30 назад реанимация почти всегда означала приговор. «Сегодня это тяжелая, но штатная ситуация, — говорит Галстян. — Большинство пациентов мы вытаскиваем».

Геннадий Мартинович в лаборатории отделения реанимацииФото: Юлия Скоробогатова для ТД

Изменилось многое — например, современные аппараты искусственной вентиляции легких подстраиваются под пациентов и не разрывают им легкие: «На старых аппаратах ИВЛ люди не могли долго прожить, они погибали от воспаления или от разрыва легочной ткани. Ведь не всем нужна вентиляция одинаковой силы, напора, так сказать. Кто-то может немного дышать сам, кто-то не дышит совсем, и у одного и того же пациента эти состояния могут меняться».

Как доктор Хаус

Но от того, что пациента «раздышали», он не выздоровеет, подчеркивает Галстян, сравнивая аппараты ИВЛ с протезами рук и ног: «От того, что их поставят, новая рука не вырастет». Поэтому главная задача команды отделения реанимации — поиск причины развития кризиса. Летучки и совещания проходят здесь не только утром, как в большинстве отделений, а весь день. Врачи изучают снимки пациентов на большом экране, сравнивают со старыми снимками и пытаются понять: темное пятно на МРТ — что это?

Кровоизлияние? Очаговая инфекция? Бактерии? Грибы? От правильного диагноза зависит лечение и жизнь пациента

Чтобы принять решение, Галстян звонит врачам из других отделений и приглашает их посмотреть и обсудить. Назначает пункцию, изучает последние показатели крови.

«Сегодня мы будем проводить одной из пациенток трепанацию черепа, чтобы взять материал на исследование, — рассказывает врач. — На снимках видны затемнения, но без биопсии мы не можем понять, с чем имеем дело и как ее лечить. К нам приедут коллеги из института Бурденко, чтобы помочь провести операцию. Даже сама процедура — колоссальный риск, но отказ от нее невозможен».

Жизнь в реанимации

Часто пациенты центра остаются в реанимации на ИВЛ и после постановки диагноза: пока ждут доноров и готовятся в трансплантации. Кому-то приходится лежать в реанимации неделями, кому-то — месяцами.

Одна из пациенток, молодая девушка, живет здесь уже четыре месяца. В ГНЦ она давно: перенесла трансплантацию костного мозга и шла на поправку — но отказали легкие. Теперь она ждет, когда появится донор. Она в сознании, может общаться с врачами шепотом, у нее есть мобильный телефон, чтобы писать записки врачам и сообщения семье.

Каждый день ее навещают близкие

Двери реанимации ГНЦ открыты с 2009 года — Геннадий Галстян был одним из первых заведующих реанимации, разрешивших родственникам навещать пациентов.

«Лечение тяжело дается всей семье, и если есть возможность посидеть и подержать за руку любимого человека, зачем в этой возможности отказывать? Даже если он в коме и ничего не чувствует — родственники-то чувствуют и переживают», — в этой гуманистической позиции есть и здоровый расчет. Такая обстановка на пользу всем, объясняет Галстян: и родным, и пациентам, и персоналу. Дело не в том, что родные могут помогать медсестрам — не могут в большинстве случаев, потому что обращаться со всеми этими трубками и оборудованием надо уметь. Но родные видят: за их близкого человека борются, делают все возможное. Даже если спасти его не удается, им не кажется, что команда бездействовала.

Геннадий Мартинович просматривает докладФото: Юлия Скоробогатова для ТД

Живущая в реанимации девушка во время обхода передает врачу записку. «Не дайте мне умереть», — читает Галстян. «Мы, конечно, и так все делаем, что в наших силах. Если нам позвонят и скажут, что берут ее на трансплантацию, — у нас все готово».

«Все готово» — это значит, что в палате для подготовки к трансплантации стоит оксигенатор, новый современный аппарат, который прогоняет через себя кровь и обогащает ее кислородом. «Это замена аппарата ИВЛ, когда он уже не справляется. Очень часто для пациента это последний шанс на выздоровление: пока он подключен к оксигенатору, у нас есть еще время найти причину его состояния и спасти. Но очень долго на таком аппарате находиться нельзя, поэтому, пока наша пациентка может жить на ИВЛ, мы ее не переводим», — объясняет Галстян.

Ошибка — это бездействие

О своих подчиненных Геннадий Мартинович говорит с гордостью и нежностью: молодые врачи живут своей работой. Приезжают по ночам, возвращаются раньше из отпуска, потому что хотят работать, хотят учиться, хотят спасать. Реанимация — это чуть ли не самая сложная и широкая специализация в институте: сюда поступают пациенты из всех отделений, со всеми диагнозами — от злокачественных новообразований кроветворной системы до нарушений свертываемости крови. Летом в реанимацию ГНЦ поступил пациент с раком мозга. Это нетипичный случай для института, но в других больницах его не принимали, потому что не понимали, как лечить.

«Это был молодой парень, он приехал из Америки на чемпионат мира по футболу, и уже перед самым вылетом домой ему стало плохо. А у него с собой не было никаких выписок, он только успел сказать, что проходил химиотерапию, и отключился. Его привезли к нам, потому что показатели крови были тяжелые, и неделю мы его лечили, не зная основной диагноз, пока до нас не дозвонилась его сестра. Тогда мы уже смогли связаться с его врачом в Нью-Йорке и дальше обсуждали лечение с ним».

Главное качество реаниматолога, по мнению Галстяна, — это здоровый интерес. Должно быть интересно искать разгадку. Нужно очень хотеть найти причину.

Как только этот азарт пропадает — значит все, выгорел реаниматолог, лучше искать другую специализацию

«Сейчас много говорят о врачебных ошибках. У меня свое к этому отношение: дежурный врач, который принял решение, — всегда прав. Любое его решение верное. Потому что он был рядом с пациентом и пытался его спасти. Если не пытался, ничего не сделал — тогда это преступная халатность. Мы потом можем делать выводы и разбираться в ситуации, но если доктор будет делать только нерискованные процедуры, он не сможет работать в экстренной ситуации», — считает Галстян.

Умение идти на риск и брать на себя ответственность, а также тот самый азарт и преданность профессии — то, на чем держится реанимация. «У нас же самая незаметная, самая неблагодарная роль — мы не лечащие врачи. Часто пациенты лежат у нас без сознания и не видят нас и нашей работы, а когда выписываются, стараются поскорее забыть, что были у нас. И это совершенно нормально».

Не слишком ли дорого

Гематологическая реанимация гораздо дороже обычной, поэтому долгое время целесообразность самого факта ее существования была под вопросом. Не было понятно: скольких пациентов удается потом вылечить от основного заболевания? Не означает ли попадание в реанимацию неизбежный трагический исход? А если так — то стоит ли тратить на нее огромные средства из бюджета института?

Геннадий Мартинович в отделении реанимацииФото: Юлия Скоробогатова для ТД

Геннадий Галстян нашел на эти вопросы научный ответ: он провел большое исследование и смог доказать, что прогноз у его пациентов не хуже, чем у тех, кто в реанимацию не попадал.

«Недавно у нас лежала женщина с тяжелыми бактериальными осложнениями. Только на то, чтобы снять ее острое состояние, ушло четыре миллиона рублей за несколько недель. Это не считая основного лечения от ее заболевания. Пока у нас не было статистики по выздоровлению таких пациентов, было непонятно — спасаем ли мы их жизнь или лишь продляем ее ненадолго? Сейчас таких вопросов для нас не стоит», — рассказывает доктор.

Гематологический научный центр обеспечивает реанимацию всеми необходимыми препаратами, с этой стороны проблем у отделения Галстяна нет. Но чтобы своевременно обновлять оборудование, заведующему приходится обращаться в благотворительные фонды: все аппараты стоят колоссальных денег и не укладываются в бюджет института. Например, оксигенатор крови, необходимый отделению реанимации, стоит семь миллионов рублей. Подпишитесь на любое посильное пожертвование в пользу проекта «Кислородное голодание» — разовое или ежемесячное — чтобы дать доктору Галстяну и его коллегам время на разгадку. Чтобы кислород шел по трубкам и поступал в кровь, а врачи успели вытащить пациента и дать ему возможность вылечиться.

Сделать пожертвование

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Этот платеж возможен благодаря фонду «Нужна помощь», который собирает деньги на работу благотворительных организаций нашей страны.

Помочь

Оформите пожертвование в пользу организации «Фонд борьбы с лейкемией»

Выберите тип и сумму пожертвования
Поддержите, пожалуйста, наш фонд

Мы существуем только на ваши пожертвования. Вы можете добавить процент от пожертвования на развитие фонда «Нужна помощь»

Читайте также
Всего собрано
284 192 754
Текст
0 из 0

Пустая палата в отделении реанимации

Фото: Юлия Скоробогатова для ТД
0 из 0

Геннадий Мартинович в лаборатории отделения реанимации

Фото: Юлия Скоробогатова для ТД
0 из 0

Геннадий Мартинович просматривает доклад

Фото: Юлия Скоробогатова для ТД
0 из 0

Геннадий Мартинович в отделении реанимации

Фото: Юлия Скоробогатова для ТД
0 из 0

Пожалуйста, поддержите Фонд борьбы с лейкемией , оформите ежемесячное пожертвование. Сто, двести, пятьсот рублей — любая помощь важна, так как из небольших сумм складываются большие результаты.

0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: