СМИ во всем мире уходят от простого сообщения фактов и становятся чем-то большим. Медиа объединяют вокруг себя сторонников, защищают общие идеи и ценности, помогают решать социальные проблемы, становятся инициаторами общественных изменений: организуют обсуждения актуальных вопросов и борются за справедливость, собирают деньги на операции и в пользу малоимущих семей. Раньше редакторы объясняли подобные инициативы социальной ответственностью, но сейчас, в условиях катастрофического падения доходов от рекламы, клубные модели и социальные проекты, объединяющие и вовлекающие ответственных граждан, привлекают внимание не только общенациональных, но и местных СМИ.
Чтобы выжить, нужно быть по-настоящему полезным обществу. В феврале 2020 года «Такие дела» объявили стратегическим направлением журналистику решений — она сосредоточена не на негативных новостях, а на поиске и освещении ответов на вопрос, как можно эффективнее решать социальные проблемы. Более конструктивные материалы, по мнению сторонников solution journalism, дают сбалансированную картину мира и вдохновляют читателей; показывают возможность влиять на ситуацию, действовать и менять среду вокруг себя к лучшему. Уже весной мы начали понемногу работать в рамках модели solution journalism — пандемия коронавируса только способствовала этому. Теперь мы запускаем небольшую серию публикаций о самой профессии — о том, как журналистика меняется на наших глазах. В первом материале мы начнем с самого начала.
Россияне — ежики в тумане
Летом 2017 года «Ведомости» сообщили, что по инициативе администрации президента РФ формируются экспертные группы для определения образа будущего России. Предполагалось, что накануне президентских выборов получится предложить избирателям позитивную повестку развития страны.
Журналисты из разных регионов России возмутились, почему будущее страны обсуждается без участия граждан, и совместно с социологами запустили инициативный проект «Идеальная Россия? Представь!».
«Образ будущего России не должен стать продуктом политтехнологий, навязанным нам удобным власти форматом. Он должен стать моделью, отражающей представления простых людей о том, в какой стране они хотели бы жить, — говорила в интервью Агентству социальной информации журналистка из Самары Инесса Панченко. — И рисовать эти образы должны обычные люди, не ангажированные властью, не мотивированные какими-то преференциями».
30 журналистов региональных и муниципальных СМИ России дали возможность 300 жителям крупных и малых городов, сельских поселений ответить на вопросы о своем будущем, предполагаемом будущем страны и региона, желаемом будущем. Социологи-волонтеры обработали полученные данные и подготовили четыре аналитических доклада.
Главный результат проекта был не в собранных ответах, а в нежелании многих респондентов размышлять о будущем. Журналисты, участвовавшие в проекте, отмечали, что впервые столкнулись с таким количеством отказов отвечать на вопросы: очень многие россияне перестали мечтать, планировать свое личное будущее, так как «от нас ничего не зависит». Анализируя полученные ответы, а также отказы отвечать на вопросы анкеты, руководитель исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин сравнил россиян с ежиками в тумане.
28-летний житель Ульяновска Василий Журавский высказал очень распространенное мнение: «Разные члены общества живут в разных же мирах. У чиновников один мир, у каких-то специалистов — другой, у простых людей — третий. И возможно, если мы научимся сближаться, то и реальность наша станет более адекватной».
Многие участники по итогам проекта переосмыслили свою роль в жизни местных сообществ. Мурманская журналистка Любовь Трифонова не рассчитывала на реакцию властей, но небольшие изменения в общественной жизни произошли. Глава города Заполярного согласился ответить на вопросы о будущем и обратил внимание на одну из проблем — необходимость благоустройства пешеходной зоны «Тропа здоровья». И даже принялся проблему решать. «Я считаю, что это приятный и неожиданный результат моего участия в “Идеальной России”, — уверена Любовь Трифонова. — Нам всем необходимо задуматься о своем будущем и начать его обсуждать».
«Что толку с вашей писанины?»
«Панические» — так описала ощущения от проекта «Идеальная Россия? Представь!» главный редактор батайской газеты «Вперед» Елена Пивоварова. По ее мнению, простые люди и даже эксперты готовы обозначать проблемы, ругать власть, но не предлагают реальные варианты решения проблем, а тем более не видят возможности своего участия в общественных изменениях. При этом в любой, казалось бы, самой простой ситуации, которая может и должна быть решена чиновниками, читатели бегут в редакции муниципальных СМИ: «Спасите-помогите, если не вы, то никто!»
Часто интересы местного сообщества откровенно игнорируются чиновниками — и справедливость приходится отстаивать журналистам. «Я не люблю митинги, — говорит Людмила Кейбол, главный редактор “Змеиногорского вестника”, сделавшая газету центром общественной жизни Змеиногорского района. — Но лозунг “Мы здесь власть!” мне очень близок».
С Кейбол солидарен Сергей Лапенков, исполнительный директор Альянса независимых региональных издателей, в прошлом журналист знаменитой томской телекомпании ТВ2, один из создателей «Бессмертного полка»: «Это наша земля, нам здесь жить, в отличие от губернатора или мэра, мы тут не в командировке. Люди вокруг наши, земля своя. Имеем право на свое мнение по праву рождения на ней».
Многие руководители местных СМИ убеждены, что секрет сохранения тиража, расширения аудитории в социальных сетях кроется в стремлении быть «на стороне народа» в проблемных ситуациях. «В последние годы у общества возник запрос на так называемую результативную журналистику, — делится своими наблюдениями Елена Пивоварова, которая не боится поднимать острые вопросы, несмотря на то что учредителем издания является местная администрация. — Читатель постоянно задает вопрос: и что толку с вашей писанины, если дело не движется, если проблема не устранена?»
Общественное безразличие и апатия в США
«Сейчас много говорят о вовлечении аудитории, о том, что она “присоединилась к вечеринке”», — фиксирует смещение акцентов в работе СМИ Татьяна Фролова, преподаватель МГУ, исследователь социальной журналистики. Она уверена, что разноплановое участие читателей, зрителей, слушателей в социальных инициативах СМИ позволяет измерять активность аудитории не только лайками и перепостами.
Как часто происходит, драйвером изменений в журналистике по всему миру стали США. О необходимости перехода от монолога к активному диалогу во взаимодействии с аудиторией некоторые американские журналисты и исследователи медиа задумались еще в конце 80-х годов прошлого века. В течение десятилетия в США развивалась гражданская журналистика, которую разные теоретики и идеологи журналистских движений называли либо public journalism, либо civic journalism.
С распространением социальных сетей, медийных платформ появилось понятие citizen journalism, обозначающее гражданскую медиаактивность непрофессионалов. Как и любое актуальное движение, гражданская журналистика повлияла на развитие более узких направлений активизма: коллаборативную журналистику (collaborative journalism), журналистику решений (solutions journalism) и другие.
Как получилось, что отдельные прозрения талантливых журналистов и исследователей изменили атмосферу в обществе и задали тренды в журналистской среде? Что должно произойти, чтобы единичные разрозненные инициативы трансформировались в системные долгосрочные проекты, объединяющие сотни редакций и вовлекающие в общественные изменения десятки тысяч заинтересованных граждан? В США точкой невозврата стали президентские выборы 1988 года.
Предвыборную кампанию кандидатов в президенты эксперты описывали как одну из самых отвратительных в современной истории США и далекую от нужд простых избирателей: грязный пиар, компромат, показной патриотизм. «Политический процесс был сведен к символам в духе клятвы на верность флагу, ежеутренне приносимой миллионами школьников, картинкам и звуковому сопровождению того же типа и сознательному манипулированию общественным мнением», — вспоминает Эдвард Д. Миллер, автор книги «Шарлоттский проект. Как помочь гражданам взять демократию в свои руки».
Выдвигаемые избирателями вопросы тонули в шумихе, а общественное безразличие достигло невиданного уровня. Журналисты были солидарны в стремлении не допустить ничего подобного в будущем.
Надежда на решение
Добиться от кандидатов в президенты США конкретных и понятных ответов на вопросы, которые интересуют избирателей, — такую задачу поставили перед собой исследователи из Пойнтеровского института и редакция газеты «Шарлотт обзервер».
В январе 1992 года, накануне очередных президентских выборов, они провели опрос 1003 жителей штатов Северная и Южная Каролина, определили актуальные социальные проблемы и сформировали консультативный совет граждан, в который вошло более 500 человек. Главный редактор газеты «Шарлотт обзервер» Рич Оппел пообещал 238 тысячам постоянных читателей, что освещение выборов будет проводиться в связи с теми проблемами, которые назвали рядовые граждане.
Первые материалы «Шарлоттского проекта» были объединены заголовком «Страх перед будущим»: исследователи обнаружили, что уровень тревоги при обсуждении социальных проблем зашкаливает.
Экономика и налоги, преступность и наркомания, здравоохранение, образование, состояние окружающей среды, проблемы семьи и местного сообщества — эти темы журналисты подробно рассматривали на страницах газеты в течение шести недель. Жители региона рассказывали, как та или иная проблема сказывалась на их жизни. В серии материалов журналисты описывали повседневные проблемы трех семей с разным уровнем доходов. Вместо традиционного опроса, за КОГО будут голосовать читатели, избирателей спрашивали, за ЧТО они будут голосовать.
Руководитель «Шарлоттского проекта» Рик Тэймс рассказывал, что при подготовке публикаций они задавались вопросом, оставляет ли материал место для надежды на решение проблемы, для активного участия читателей.
Исследование, проведенное после выборов, показало, что редакционная политика «Шарлотт обзервер» существенно изменилась: журналисты переключились с освещения политических маневров кандидатов на анализ актуальных проблем. По сравнению с аудиторией других газет читатели «Шарлотт обзервер» чаще утверждали, что газета помогла им ощущать себя частью политического процесса, они чувствовали связь между освещением газетой кампании и теми проблемами, которые занимают их в личном плане, и, наверное, самое главное — в течение исследуемого периода читатели стали значительно чаще обращаться к газете.
Преодолеть дезинтеграцию общества
Предвыборные проекты составляли всего лишь 10 процентов от всех инициатив, реализованных в 90-е годы в США и других странах в парадигме гражданской журналистики. Подавляющее большинство было связано с освещением проблем местных сообществ (расизм, образовательное неравенство, бедность и другое). Общим принципом было определение актуальных вопросов с позиции граждан и при их участии. Активно использовались опросы граждан, фокус-группы, делался акцент на личные истории.
По данным Центра Пью, в течение десятилетия координировавшего и помогавшего в реализации гражданских журналистских проектов, каждая пятая ежедневная газета в США (более 300 ежедневок) была вовлечена в одну и более инициатив движения гражданской журналистики. Журналистское движение охватило 220 городов во всех штатах, кроме трех. Более 160 проектов основывалось на партнерстве газет, радио, телевидения. Во всем мире в 90-е годы было реализовано свыше 600 инициатив в парадигме гражданской журналистики.
Редакторы СМИ, реализовавших один и более проект гражданской журналистики, отмечали, что смогли более эффективно организовать общественную дискуссию, привлекли больше волонтеров, сделали более эффективным решение социальных проблем местных сообществ.
В 2002 году Льюис Фридлэнд, профессор журналистики Висконсинского университета в Мэдисоне, и аспирантка Сэнди Николс провели исследование 651 проекта гражданской журналистики, которые были реализованы в 1994—2001 годах. Ученые выяснили, что 96 процентов проектов гражданской журналистики использовали «объяснительный» подход вместо традиционного «конфликтного», представляющего две противоположные точки зрения на рассматриваемую проблему. По мнению Фридлэнда и Николс, акцент на объяснительный подход в освещении социальных проблем — одно из наиболее значимых достижений гражданской журналистики.
Ян Шаффер, в прошлом директор Центра Пью, убежден в актуальности принципов и подходов гражданской журналистики, особенно в ситуации дезинтеграции американского общества, которая остро проявилась в ходе избирательной кампании Дональда Трампа.
Стучится и в нашу жизнь правда
В конце 80-х в США вдохновленность переменами сменилась некоторым разочарованием в свободе слова. Этому поспособствовало манипулирование общественным мнением со стороны политиков и замыливание вопросов, актуальных для простых граждан. Но в СССР в середине 80-х журналисты и неравнодушные граждане, напротив, яростно боролись за право объективно рассказывать о проблемах и заявлять свою позицию. Трансформация редакционной политики СМИ проходила под лозунгом: «Наконец-то стучится в нашу жизнь правда. Открыть бы пошире ей двери» (цитата из статьи Татьяны Самолис «Очищение правдой», опубликованной в газете «Правда» в 1988 году).
По данным исследователей Евгения Ахмадулина и Рафаила Овсепяна, авторов учебника «История отечественной журналистики XX века», в 1989 году в СССР официально выходило 8,8 тысячи газет и 1629 журналов общим тиражом более 450 миллионов экземпляров. Тираж «Аргументов и фактов» в 1991 году был занесен в Книгу рекордов Гиннесса — 33,5 миллиона экземпляров.
Наталия Ростова, журналист и исследователь медиа эпохи перестройки, описывая вклад СМИ в демократизацию советского общества, обращает внимание на такие прорывные для своего времени форматы, как телемосты между рядовыми гражданами СССР и США, прямые линии с ответственными чиновниками в «Комсомольской правде», ток-шоу с участием молодежи, «неформатные» аналитические программы.
«Хотя запретные в прошлом темы и открывались для обсуждения, но оставался предел, перешагнуть который означало посягнуть на святая святых — на партию», — отмечают Ахмадулин и Овсепян. Так, в знаменитой статье Татьяны Самолис «Очищение. Откровенный разговор», опубликованной в «Правде» в 1986 году, автор приводила цитаты из писем в редакцию. Размышления простых граждан о чиновниках, саботирующих перестройку, вызвали грандиозный скандал, активно обсуждались в коридорах власти, а увольнение Самолис не состоялось только благодаря вмешательству генсека Михаила Горбачева.
В отличие от официальных СМИ альтернативная пресса, прямая наследница самиздата, стремилась полностью избавиться от навязанных ограничений в обсуждении актуальных для общества вопросов. По данным Ахмадулина и Овсепяна, с 1987 по 1990 год численность подобных неподцензурных изданий возросла почти в 100 раз и к 1991 году составила не менее 2 тысяч, а разовый тираж — несколько миллионов экземпляров.
«Настоящей парламентской революцией» назвали журналисты западных СМИ (чьи слова приводит Наталия Ростова) Первый съезд народных депутатов СССР, состоявшийся в 1989 году. Не менее революционными стали и прямые трансляции заседаний на государственном телевидении, которые в общей сложности собрали аудиторию 200 миллионов человек. Откровенное и нелакированное обсуждение деятельности КГБ, войны в Афганистане, межнациональных конфликтов настолько приковывало внимание советских граждан, что привело, по данным официальных лиц, к падению производства на 20 процентов.
Предвыборные встречи с избирателями, наказы граждан, озвучиваемые на заседаниях съезда народных депутатов, острая полемика, нарушающая регламент прений, дискуссионные программы на телевидении и ошеломляюще откровенные статьи в газетах давали надежду на объективное и конструктивное обсуждение будущего советского государства и на гармоничное развитие гражданского общества.
Учиться быть человеком
Почти сто лет назад философ Джон Дьюи сформулировал целевую установку, которая актуальна и сегодня: «Демократия должна зарождаться дома, а таким домом для демократии является сообщество ближайших соседей. Без восстановления жизнедеятельности местных сообществ общество не сможет разрешить своей главной проблемы — проблемы нахождения и идентификации самого себя».
В 1927 году Джон Дьюи, размышляя об «обществе и его проблемах», утверждал: «О том, что жмет ботинок и в каком именно месте он жмет, лучше всех известно тому, кто носит этот ботинок — даже если классный сапожник лучше его знает, как справиться с этой проблемой». Философ настаивал, что индивид — это не что-то определенно и неизменно данное, существующее. Учиться быть человеком, по его мнению, значит вырабатывать в себе при помощи коммуникативной обратной связи самосознание индивидуально неповторимого члена сообщества. При этом социальные институты Дьюи рассматривал как средства создания (creating) индивидов.
Спустя 70 лет, в 1998 году, один из идеологов гражданской журналистики профессор Университета Нью-Йорка Джей Розен написал, что важно не только информировать, но и формировать (form) общественность (public).
Смещение акцента с просветительской и ценностно ориентирующей функций СМИ на социально организаторскую стало во многом революционным и заложило основы для развития таких направлений, как журналистика решений, журналистика соучастия, коллаборативная журналистика и другие. В первом тематическом учебном пособии было зафиксировано, что журналист должен отстаивать принципы и методы демократии, а не конкретные пути решения той или иной проблемы.
Коммуникативное действие
Профессор Стэнфордского университета Теодор Л. Глэссер убежден, что гражданская журналистика возникла как ответ на две тенденции: превалирование «плохих» новостей и представление о политике как игре, в которой гражданам отводится роль зрителей, а не участников. По его мнению, гражданская журналистика инициировала и поддерживала «бесконечный диалог» (interminable dialogue — определение, которое использовала философ Ханна Арендт).
Исследователи феномена гражданской журналистики отмечали еще одного философа, который, возможно, в наибольшей степени вдохновлял инициаторов и идеологов нового журналистского движения. Юрген Хабермас, автор знаменитых трудов «Структурная трансформация публичной сферы» и «Теория коммуникативного действия», по мнению специалиста по западноевропейской философии Нелли Мотрошиловой, противопоставил инструментальному действию (сфера труда, оперирующая критериями эффективности) действие коммуникативное, которое ориентировано не на успех, а на взаимопонимание, консенсус действующих индивидов.
Юрген Хабермас, размышляя о причинах теракта 11 сентября 2001 года, настаивал, что «спираль насилия начинается со спирали нарушенной коммуникации, что — через спираль взаимного неконтролируемого недоверия — и ведет к краху коммуникации».
Книга Эдварда Д. Миллера «Шарлоттский проект. Как помочь гражданам взять демократию в свои руки» вышла в России в 1998 году. Одним из тех, на кого идеи гражданской журналистики и результаты «Шарлоттского проекта» произвели большое впечатление, был социолог Игорь Задорин, основавший в конце 80-х исследовательскую группу «Циркон» и в конце 90-х работавший в администрации президента РФ. Накануне выборов в Государственную думу 1999 года он вместе с сотрудниками Национального института прессы пришел в авторитетный журнал и предложил использовать шарлоттский опыт в освещении предвыборной кампании.
Руководители издания были не против, но задали один вопрос: «Кто возместит финансовые потери, которые понесет журнал в связи с отказом от политической рекламы, размещаемой партиями?» По словам Задорина, оказалось, что «правда и отказ от “джинсы” тоже стоят денег». Он предполагает, что массовое использование СМИ предвыборной технологии «Шарлоттского проекта» невозможно.
Патернализм уступает активизму
Идеи гражданской журналистики подробно рассматривали ученые МГУ и ВШЭ Ирина Фомичева, Татьяна Фролова, Иосиф Дзялошинский. Эксперты отмечали, что в 90-е годы в российском информационном поле отсутствовал человек как «мера общественной трансформации». Российские ученые предложили собственные определения гражданской активности СМИ: партиципарная журналистика, социальная журналистика, журналистика соучастия. В начале 2000-х Татьяна Фролова провела исследование работы муниципальных СМИ Москвы и предложила три варианта их развития.
На основе теоретических подходов Фомичевой, Фроловой, Дзялошинского исследователь Надежда Хлебникова защитила в 2011 году кандидатскую диссертацию на тему «Общественные инициативы в медиапространстве гражданской журналистики». Она представила опыт реализации 18 проектов, которые редакции СМИ Северо-Запада России осуществляли вместе с НКО и инициативными группами. Тем не менее масштабного журналистского движения, аналогичного тому, что взбудоражило Америку в 90-х годах, в России не сформировалось. Иосиф Дзялошинский констатирует, что «имитация демократических преобразований извратила содержание и одной из основных функций СМИ — функции посредника». По Дзялошинскому, именно возможность для СМИ выступать посредником обеспечивает согласие в плюралистическом обществе, где конфликты признаются и регулируются публично.
В 2010-е годы идеи гражданской журналистики находят воплощение в социальных проектах и редакционной политике российских СМИ. Владимир Касютин, главный редактор журнала «Журналистика и медиарынок», в 2015 году выпустил сборник с описанием лучших социальных проектов региональных СМИ, а на факультете журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова под руководством Татьяны Фроловой осенью 2020 года запускается новый исследовательский проект о социальной активности муниципальных СМИ. В рубрике «Близко к сердцу» «Такие дела» рассказывают о социальных инициативах журналистов и блогеров.
«Патернализм уступает место социальному активизму, как бы медленно это ни происходило», — констатирует Татьяна Фролова.
P. S. Мы продолжим рассказывать о журналистских проектах, меняющих мир, но, следуя логике гражданской журналистики, ждем обратной связи: о каких инициативах стоит рассказать, в каких новых проектах вам интересно было бы поучаствовать? Пишите на gatilin@mail.ru
Редактор — Владимир Шведов