«Открытки домой»

«Открытки домой» — это художественный проект фотографа Дианы Смыковой, посвященный концепции чувства дома. В проекте художница исследует тему чувства дома через визуальные работы и диалоги, собирая истории людей из разных стран и культур о доме, восприятии пространства, идентичности, миграции и травматическом опыте

История в фотографиях

Прошлой весной Диана Смыкова была вынуждена покинуть место, которое всегда называла домом. 

«Я чувствовала себя как будто в лимбе — и не здесь, и не там, потеряв все прежние опоры и не найдя новые, — описывает Диана свои ощущения. — Чтобы лучше понять перемены, происходившие внутри меня, я начала исследовать опыт других людей, которых встречала во время своих передвижений по миру, давая им пространство для рефлексии. Вскоре этот процесс стал не менее важным, чем сама работа, — размышления об истоках и трансформации чувства дома стали пространством для объединения и принятия».

В своем проекте Диана пытается ответить на вопросы, что такое дом и как строится связь с ним на протяжении жизни. Это образ, строение, воспоминания? С чем люди ассоциируют чувство дома и как оно меняется, когда внешние события становятся разрушительными?

Визуальные работы основаны на фотографических техниках. Используя цифровые и нецифровые способы — от солнечного света и физических отпечатков до коллажа, художница иллюстрирует беспорядочность и фрагментарность памяти, создавая символы и текстуры, которые создают образ дома каждого героя.

Таня

Я с самого начала знала, что уеду оттуда, где родилась. Я привыкла к чувству, что я не там и не с теми, — из-за унижений в школе и незаинтересованности родителей.

После школы я переехала в Краснодар к бабушке. Она постоянно пыталась меня накормить, покупала мне теплые вещи, следила с балкона, куда и с кем я иду, — а я постоянно злилась на нее.

Когда бабушка умерла, я поняла, что так, как она, меня никто не любил. После школы я периодически возвращалась пожить к ней. Она принимала меня всегда. Абсолютно любой. Давала миллион ненужных советов, не ждала от меня ничего в ответ.

Недавно мы с мужем переехали в Грузию. Тут я почувствовала интерес, радость и свободу быть собой. Но единственным местом, которое я называла домом, была и останется та комната в квартире бабушки. Квартира давно продана, но мне постоянно снится, что я прилетаю туда через окно и собираю оставшиеся сервизы, которые когда-то коллекционировала бабушка. Несколько ее старых сервизов я забрала с собой, переехав в новую страну. Так у меня навсегда осталась частичка того дома в виде старых чайников и чашек.

Иногда я встречаюсь с образом бабушки во снах: в них что-то светлое и бесформенное забирает у меня всю мою боль, обиды и злость.

Муса

Тогда я не ходил в школу и ничего не знал о религии и устройстве мира, это время было раем. Мне было пять лет.

Мы с моим дедушкой — он был шейхом — кочевали на севере Синайского полуострова с верблюдами. Сейчас бедуины все меньше и меньше кочуют, но раньше исламские кочевники никогда не были привязаны к одному месту. Мы всегда отправлялись в путь с восходом солнца и не знали, где будем ночевать.

Тогда я засыпал на пляже и часто видел во снах белый корабль. Он проплывал с востока на запад по морю — это всегда был одинаковый сон.

Однажды я проснулся на песке после этого сна и увидел то же самое небо, море и белый корабль наяву.

Сейчас я живу вдали от своей семьи, на берегу Эйлатского залива. Я не сильно привязан к людям: каждый вечер, когда я наедине со звездным небом, я понимаю, что могу быть до конца честен только перед природой. Здесь я нашел сам себя.

Спустя 30 лет я иногда вижу тот же белый корабль, проплывающий по заливу. Это чувство до сих пор со мной.

Где я чувствую себя дома? Везде, где есть пляж. Я дома всегда, когда я на берегу, стою на песке перед морем.

Вероника

Моя мама — из Латвии, бабушка — татарка, папа — из еврейской семьи. Во мне есть только маленькая часть украинской крови, но я родилась в Киеве и никогда не хотела его оставлять.

За свою жизнь я объехала не один десяток стран, но ни в какой из них не хотела бы жить. Путешествия для меня — это возможность вдохновиться другими местами и привезти что-то назад. Мне никогда не хотелось примерять на себя идею, что дом нужно где-то искать. Потому что дом для меня — это не только страна, но и то, во что я вкладываю силы.

Когда началась специальная операция, мы с мужем были далеко от Украины и после долгих колебаний приняли решение вернуться. Меня постоянно спрашивают знакомые, не страшно ли мне здесь находиться, но после возвращения меня охватило такое состояние уверенности, спокойствия и правильности этого выбора, что больше ничего не пугает.

У нас с мужем есть совместное дело, которое родилось из детской мечты о доме и убежище. Семь лет назад мне приснился сон, в котором я сидела в доме на дереве с бутылкой лимонада в окружении леса и птиц. Из этого забавного сна родился проект с веганскими кафе на деревьях на берегу Днепра, и это стало воплощением самого первого образа дома из детства, который ты наполняешь ценными для себя вещами.

Дом не нужно искать. Место становится домом тогда, когда ты любишь то, что у тебя есть, и искренне вкладываешься в это.

Саша

В детстве меня постоянно перевозили с места на место, перебрасывали из рук в руки. Однажды мать забрала меня из детского сада в Электростали и прямо оттуда в спешке отправила к дедушке в Евпаторию, а едва я успел пойти в начальные классы и найти друзей там, мать приехала и так же неожиданно забрала меня назад. Проходные комнаты, отсутствие личных вещей и игрушек, несколько съемных квартир продолжались все детство.

Мир был дуальным: я ненавидел мать и Электросталь, любил деда и Евпаторию, куда меня отправляли каждое лето.

После университета я уехал автостопом в Азию, прожил два года в разных странах. У меня никогда не было привязок к месту, и только я успевал где-то обосноваться и найти близких людей, как все пропадало, или я не мог осознать, что хочу с ними задержаться. У меня никогда не было возвращения и дороги домой.

Я не соотношу себя с одним местом или культурой, а в России всегда чувствую себя иностранцем. Иногда место кажется мне похожим на Евпаторию — вспоминаются запахи моря или летней жары из детства, и это сразу сближает с пространством.

В 25 лет я купил квартиру в Москве, но чувство дома в ней не появилось. Когда я ее сдал, мне стало гораздо легче: меньше соблазнов туда возвращаться и больше шансов быть в дороге.

У меня не получается осесть на месте и надолго привязаться к квартире или людям — я даже не умею это делать. Но я очень люблю ехать к кому-то, постоянно кочую от одних людей к другим. Место пусто и бессмысленно без людей, поэтому мое чувство дома раскидано по всему миру.

Мубарак

Я родился в Южном Судане, и мое сердце навсегда останется там.

Детство было самым счастливым временем — тогда я чувствовал себя по-настоящему дома. Для меня это ощущение связано с суданской культурой: природа людей в Судане — доброта.

В каждом доме в Судане есть комната — место перед входом в квартиру, в которое может войти любой человек с улицы и остановиться там, на сколько хочет. Дверь в эту комнату не закрывается никогда. Так мы все принимали друг друга.

Много лет назад я переехал учиться в Египет и не мог вернуться жить в Судан из-за политической ситуации. После жизни в Каире и скитаниям по большим городам я понял, что не могу выносить жизнь здесь. Для меня нет ничего ценнее людей и их отношений, а в городах я не могу найти близость.

Оказавшись на Синае десять лет назад, я начал заниматься своим кемпом — соломенными домиками на берегу моря. Тогда я понял: да, я не могу вернуться домой, но на Синайской земле я могу взрастить свой подход к жизни. Основа для меня — культура Южного Судана и религиозные концепции, которые мне достались от моего дедушки, исповедующего суфизм.

Я отношусь к гостям как к семье, и любой путник может остановиться здесь бесплатно, если ему это необходимо. Когда я забочусь, когда принимаю гостей, когда встречаю старых друзей — мне никогда не одиноко, и в эти моменты я воссоединяюсь со своим детством и своей культурой.

Так я нашел второй дом, дом вдали от моей страны.

Паша

Я родился и прожил всю жизнь в Петербурге. Мое чувство дома связано со стабильностью, любимыми людьми, защищенностью.

24 февраля я понял, что это чувство уже никогда не станет прежним. Все осталось как было, но стало совершенно другим — это очень противоречивое, сложное ощущение, как будто кто-то зашел внутрь дома и начал его разрушать без моего ведома.

В начале марта мы с женой уехали из страны. Когда я уезжал, не был уверен, что поступаю правильно: я хочу быть рядом со своими родителями и привычной работой. Но эмоционально мне в разы тяжелее оставаться в России — в этом месте я больше не чувствую доверия и не уверен, что хочу просыпаться с чувством страха и незащищенности.

На чужой земле мне особенно важно сохранять привычные опоры: общаться с семьей или заваривать чай. Чайная церемония — важный ритуал, связанный с домом.

Я вряд ли решился бы уехать из страны без жены. Ее присутствие само стало чувством дома. Но жена ушла от меня неделю назад. Это событие — еще один разрушительный удар. Так в чужой стране я как будто еще раз потерял дом.

Сначала я хотел улететь в Россию к друзьям, спрятаться, чтобы меня спасли и защитили. Но остался здесь. Решил, что возвращение — это шаг назад к разрушенным стенам. Все эти события помогут мне снова обрести себя истинного там и с теми, где я хочу быть, — но путь нужно пройти заново.

Сейчас я нахожусь как будто в лимбе: я и не здесь, и не там. Я потерял привычное, но не обрел новое. Я в пути к самому себе в новом мире.

Эмма

Я родилась в Вильнюсе, и мое детство прошло в детском доме. Когда мне исполнилось семь лет, меня забрали в семью люди, которые смогли дать мне чистую и светлую любовь — как будто они растили меня не для себя, а для мира.

Я помню, что в детстве меня очень сильно тянуло к горам — меня восхищало даже изображение на открытках. Впервые я увидела горы вживую, когда учительница из школы организовывала альпинистские сборы на Кавказе. Там я почувствовала нечто очень важное, будто горы — это моя сущность. Я нигде не ощущала себя собой так ярко и по-настоящему, как в горах.

В юности я постоянно участвовала в горных вылазках, и эти разъезды давались мне очень легко — я никогда не скучала по дому. Только потом поняла, что я человек, с самого начала оторванный от корней, не знающий своего начала и своей принадлежности.

Так и случилось, что я связала всю свою жизнь с альпинизмом. Спустя много лет в одном из походов я получила травму. Тогда думала, что моя история с горами навсегда закончена.

Но пять лет назад я приехала в Грузию с одной миссией и начала искать место, где смогла бы осесть в ближайшее время. Однажды меня занесло в маленькую высокогорную деревушку Геби, и там, стоя перед воротами незнакомого дома, я поймала себя на странной мысли: «Я приехала домой». Так я осталась здесь жить и нашла свою любовь спустя несколько лет.

Местная культура не моя, я остаюсь здесь наблюдателем. Но это место — абсолютно точно мой дом, дополняющий меня и дающий мне быть собой.

Дима

Я прожил более 30 лет в Минске. Я его никогда не любил и, уехав, не скучал ни секунды. Пока я там жил, я ощущал себя как дома, только когда приезжал в Барселону. Там я начинал улыбаться, прямо выходя из аэропорта. Я очень дорожу этим чувством и, думаю, переберусь жить туда.

Из Минска я уехал жить в Киев. Мне там все очень нравилось, и то самое недостающее ощущение стало постепенно появляться. Все шло по любви и взаимной радости, а свобода и расслабленность, которые я там чувствовал, отразились в творчестве — в более свободных формах и линиях, в цвете.

24 февраля разбило это еще шаткое чувство радости и дома, которое только-только появилось. Я вынужден был уехать. 25 февраля я закрыл дверь квартиры и сказал себе, что, возможно, больше не увижу друзей, свои вещи, свои работы. Тяжело было принять, что жизнь, которая тебе нравилась, — у нас появились друзья, нам нравился город, мы ждали весны — теперь стерта и как раньше больше никогда не будет.

Сейчас я в промежуточном состоянии и местоположении. По ощущениям я бездомный. Но я пришел к тому, что мой дом — это мой внутренний мир и творчество, которое всегда со мной, несмотря на внешние изменения. Я сейчас могу им заниматься, как и раньше, — в этом сейчас и всегда мой дом.

Диана

В детстве я не чувствовала себя уютно и тепло дома. У меня стерлись почти все воспоминания, но я помню зажатость, стыд, неуверенность. В мыслях я всегда была далеко от родителей и своего города — жила мечтами о путешествиях. Когда мне исполнилось 12, мать уехала на три дня и больше не вернулась. Кажется, я так и не научилась привязываться к людям.

В 14 лет я начала путешествовать в одиночку. Мне было комфортнее спать в палатке или на заправке, чем в своей спальне. Возвращение домой мне снилось в кошмарах.

Но когда я вернулась и рассказала о путешествиях бабушке, она смогла это по-настоящему принять. Этот момент стал первым шагом к воссоединению с домом.

После этого я путешествовала еще два года. Не волновалась ни о чем. Была только дорога и неизвестность — без прошлого и ностальгии. Но в моменты слабости, усталости и разочарования в дороге у меня начал прорисовываться образ дома, в который всегда можно вернуться. Это стало тем, ради чего стоит продолжать путь.

Родной город как интересное место я открыла только после того, как увидела мир, а ценность привязанности — только после освобождения. Сейчас я знаю, что дом можно найти только после пройденного пути. Ты знаешь о многообразии мира — от тропиков до пустынь, но всегда возвращаешься в один-единственный сад.

Это и есть дом.

• Теги:
• миграция
• фотоистории