«В тирании любви не создашь»
Из новосибирского «Первого театра» уволились все актеры. Вместо них под руководством нового худрука будут работать недавние выпускники театральных институтов. С начала «спецоперации» «Первый театр», известный склонностью к экспериментам, пережил увольнение директора, основателя, анонимные доносы и чиновничьи проверки на «пропаганду ЛГБТ». Теперь театр стал послушным и предсказуемым, как того требует время
20 ноября 2022 года в гримерку актеров новосибирского «Первого театра» влетела помощница режиссера: она заявила, что намеченную репетицию нужно срочно отменить и через два часа быть готовыми играть спектакль «Принцесса и Людоед». В театр ехала комиссия регионального министерства культуры, чтобы проверить постановку на «пропаганду ЛГБТ».
«Мы удивились: а так вообще бывает? как это? Но помреж сказала, что у нее четкие указания сверху», — вспоминает этот день бывший исполнитель одной из главных ролей в том самом спектакле Семен Грицаенко.
Актеры переоделись в костюмы и вышли играть спектакль для 10 человек: чиновников минкульта, психологов и своих коллег по цеху. «Пропаганды ЛГБТ» комиссия не нашла. Но спектакль по мотивам советского мультика, некоторое время запрещенного в СССР, все равно сняли с репертуара. Руководство театра решило «заморозить его до лучших времен из-за недоброжелателей», вспоминает бывшая актриса «Первого» Карина Овечкина.
«Постановка вызвала широкий резонанс и получила неоднозначные отзывы зрителей. Мы не хотим быть предметом разногласий в обществе, поэтому командой театра принято решение приостановить показы спектакля», — заявили тогда в пресс-службе театра.
«Неоднозначными отзывами» и «разногласиями» дипломатично назвали публичные доносы в анонимных телеграм-каналах. В комментариях на них отзывался замминистра культуры Новосибирской области Григорий Милогулов — он же и назначил проверку спектакля.
«Говорят, дошло до губернатора. Доносчиков возмутило, что в детском спектакле принцессу играет мужик!!! С усами!!!» — писала режиссер спектакля Полина Кардымон.
Когда откомандированные минкультом эксперты не нашли в спектакле «ЛГБТ-пропаганды», авторы доносов обозвали их «либеральными шизофрениками». И продолжили писать про «Первый театр». К следующему сезону в нем не осталось ни одного актера, который помнил бы отмену «Принцессы и Людоеда» и еще двух спектаклей.
Батя
«Первый театр» в 2008 году основал молодой режиссер Павел Южаков. Это был театр-студия, даже без собственного помещения: актеры играли на чужих площадках. Но коллектив уже принимал участие в фестивалях, получал премии и ездил на гастроли.
«Название “Первый театр” тоже придумал Южаков. Это его театр, он его создатель, его символ, его отец. Мы называли его “батя театра”», — говорит бывший актер «Первого» Семен Грицаенко.
«Театр создавался в любви», — вторит ему Карина Овечкина.
С самого начала основу труппы составляли студенты и выпускники Южакова. «Я еще в студенчестве, когда училась на третьем курсе, уже участвовала в спектаклях “Первого театра”. Потом постепенно перешла туда работать. Так что я там практически с самого основания, и все время под руководством Южакова», — вспоминает актриса Дарья Тропезникова.
В 2018 году директором театра стала Юлия Чурилова, и это запустило «новый виток развития» коллектива, вспоминает Карина Овечкина: «Она привозила к нам людей из разных стран и городов — режиссеров, критиков, актеров. У нас была лаборатория, мы там разговаривали про гендеры очень откровенно. Мы работали со зрителями, с горожанами. Они приходили к нам в театр на лабораторию, а по итогу появлялся эскиз спектакля, в котором играли зрители».
Бывший пиарщик театра Валентин Копалов говорит, что новый директор делала упор на экспериментальные формы, современную драматургию и подростковый театр. «Театр шел по пути развития, искал новые формы. У нас были и комедия, и драма, и детские спектакли, но отдельно мы развивались в плане перформансов. У “Первого театра” появился свой зритель, который ходил на спектакли по несколько раз. Это было особое театрально-художественное пространство», — рассказывает Дарья Тропезникова.
Даже отсутствие собственной площадки подталкивало театр к новым формам — например, в 2018 году состоялась премьера первого в Новосибирске «спектакля-променада». Спустя год, видя успехи театра, учредитель — областное министерство культуры — переименовал его из театра-студии в молодежный драматический. А в 2021 году наконец для «Первого» нашлось помещение — подвал Дома культуры Октябрьской революции, который горожане называют «Коброй».
Но гримерка у актеров все равно осталась общей — как дань традиции кочевого театра. «Общая гримерка — это очень важно в нашем театре. Это такое место, где все что-то обсуждают, придумывают. Нас часто называли студенческим театром в хорошем смысле этого слова», — говорит Карина Овечкина.
В конце марта 2022 года в Новосибирске должен был пройти всероссийский фестиваль камерных спектаклей «Один. Два. Три». Организатором стал «Первый театр», директором фестиваля — Юлия Чурилова. За пять дней до начала мероприятие отменили.
Под буквой Z
Изменения в работе театра после начала «специальной военной операции» стали заметны сразу. Не заметить их было невозможно: над входом в ДК Октябрьской революции, где расположен «Первый», повесили огромный баннер с георгиевской лентой в виде буквы Z.
«Уже в конце февраля скрины моих антивоенных постов публикует ряд анонимных телеграм-каналов с комментариями, чтобы я получила по башке и что-то в этом духе», — вспоминает Юлия Чурилова.
Анонимные критики припомнили и спектакли, которые должны были показать на фестивале под руководством Чуриловой. Особенно «Юдифь, тайный дневник» в постановке петербургского режиссера Бориса Павловича. Телеграм-каналы возмутились, что главную роль в нем играет «этническая украинка» на родном языке, а сам спектакль назвали «удобным лживо-пацифистским манифестом за бюджетные деньги».
«Интересно, что эту программу отсматривала не только Юлия Чурилова. Министерство культуры разрешило все спектакли к показу, к просмотру. Но началась заварушка», — говорит актриса Дарья Тропезникова.
Спустя несколько дней министерство культуры Новосибирской области уволило Юлию Чурилову без объяснения причин. «Это юридически законно, прописано у каждого руководителя государственной институции в трудовом контракте», — говорит бывший директор «Первого».
«Это был однозначный приказ сверху. Естественно, для нас стало шоком, что ее снимают. Мы все были подавлены», — вспоминает бывший сотрудник театра.
Несмотря на решение минкульта, сначала в театре практически ничего не изменилось. Юлия Чурилова осталась директором «на волонтерских началах» и свернула публичную активность.
«Она помогала с гастролями, с какими-то лабораториями, то есть театр еще жил. Только это было добровольно, а потом наверху сказали, что и так нельзя. Она нас не бросала, потому что это было нужно и нам, и ей», — рассказывает Карина Овечкина.
«Все время, что работаю на волонтерских началах, я не даю комментарии, чтобы сохранить то хрупкое положение, в котором существует театр. Спустя время это кажется очень глупым. Для команды театра внутри формально ничего как будто не изменилось. Мы выпускаем спектакль “И”, так как не решаемся назвать его “Война и мир”, репетируем и чувствуем единение в общей катастрофе, откровенно обсуждаем общие тревоги», — комментирует ситуацию Чурилова.
После увольнения за Юлию вступилась Ассоциация театральных критиков. В организации утверждают, что под руководством Чуриловой театр «заявил о себе на российском уровне». По словам подписантов, их письмо видели только чиновники, которым оно было адресовано. Но позже текст был опубликован в одном из анонимных телеграм-каналов, публично доносивших на Чурилову.
«В какой-то момент эти телеграм-каналы начали подробно разбирать новосибирских деятелей культуры. Юлия Сергеевна Чурилова была одной из первых. Почему — не знаю, могу только сказать, что она всегда была неудобным руководителем, с новыми идеями, честностью своей и упертым трудоголизмом», — говорит Валентин Копалов.
Среди организаторов травли Чуриловой журналисты называли и близкого к новосибирскому минкульту юриста, и православного активиста, объединившихся с работниками культуры. Люди из новосибирской культурной среды называли «Таким делам» совершенно разные фамилии. Копалов говорит, что авторов телеграм-каналов искали и не нашли, но обращает внимание на одну зацепку: «Больше всего нас тогда поразило, что анонимному каналу отвечают чины от минкульта, иногда почти извиняются».
«Кислород стали перекрывать»
Нового директора для «Первого театра» региональное министерство культуры искало почти полгода. Им стал Михаил Дробышев, завотделением местного колледжа культуры. «Через несколько дней после назначения он просил меня в театр не заходить», — вспоминает разговор с преемником Юлия Чурилова.
Теперь изменения в театре нельзя было не заметить: кончились фестивали и лаборатории, «театр сделал шаг назад», констатирует Семен Грицаенко. «Мы были такие — очень живые, какой-то воздух в нас был, кислород. Но с приходом нового руководства этот кислород стали перекрывать», — говорит его бывшая коллега Карина Овечкина.
При новом директоре из репертуара театра исчезли еще два спектакля: хоррор «Мультики» по тексту Михаила Елизарова и «Остаться нельзя уехать», который рассказывает об украинце, отправляющемся на заработки в Польшу. Новый директор театра Михаил Дробышев приказал заменить названия украинских городов на белорусские.
«Несколько раз мы сыграли с тем, что действие уже происходит в Беларуси. И потом нам сказали, что лучше всего убрать его совсем. Поэтому руководство приняло решение заморозить спектакль. Хотя такой конфликт может быть в любой стране СНГ. И это попало бы в точку. Но руководство, видимо, испугалось, что пьеса может зазвучать двусмысленно. Это их страхи», — говорит актер Семен Грицаенко.
Какое-то время в театре еще оставался работать его создатель и худрук Павел Южаков. Актеры репетировали новый спектакль по пьесе Александра Островского и Николая Соловьева «Женитьба Белугина». И хотя снятие спектаклей не добавляло доверия к новому директору, старожилы решили оставаться в родном театре.
«Когда Чурилову уволили, мы с ребятами в гримерке ржали, что, если Южакова уволят, театра не будет. И все говорили, что такого быть не может. А чуть меньше чем через год мы снова там же посмеялись, поплакали, обнялись. Пошел слух, что Южакова увольняют. И мы поняли, что бессильны в этой ситуации», — говорит Карина Овечкина.
Официально создатель театра Павел Южаков ушел из своего детища по собственному желанию. На общем собрании труппы свое решение он по-другому не объяснил, но «все всё поняли», вспоминают актеры.
«В феврале 2023 года директор театра объявил художественному руководителю Южакову, что ему необходимо уволиться. На этом, со слов директора, настаивали некие структуры», — рассказывает Юлия Чурилова.
Сам Южаков не ответил на вопросы «Таких дел» о причинах своего ухода. Знакомый режиссера объяснил, что создатель «Первого» работает в театральном институте, куда назначили проректором бывшего замминистра культуры Григория Милогулова. Именно он, будучи чиновником, организовывал проверки «Первого театра» и переписывался в комментариях с авторами анонимных доносов.
Тиранские замашки
Создатель театра, по примеру уволенного директора, еще несколько месяцев оставался с актерами. Труппа надеялась, что им удастся как-то продержаться без худрука, рассказывает актриса Карина Овечкина. Похожим образом почти год жил другой новосибирский театр — «Глобус», откуда под давлением уволился главный режиссер Алексей Крикливый.
«Мы решили оставаться, потому что были еще свои проекты, были постановки Южакова, других режиссеров», — продолжает Овечкина.
Но спустя два месяца минкульт подобрал «Первому театру» нового худрука. Им — без обещанного директором согласования с основателем театра — стала молодой режиссер Джемма Аветисян. Вскоре из театра ушли несколько актеров. Оставшиеся уверяют, что, несмотря на замену любимого худрука, к Аветисян они сначала не были настроены негативно. «Не плевались, никакие заговоры не устраивали», — говорит Грицаенко.
«Хотели присмотреться, что за человек, выстроить рабочий процесс. Понять, можем ли мы работать вместе. Оказалось, что нет», — рассказывает Дарья Тропезникова.
Изменения начались сразу. В гримерку запретили заходить работникам цехов: костюмерам, звуковикам и монтажникам сцены. Новый худрук озаботилась обустройством собственного кабинета в небольшом помещении театра.
«Художественный руководитель приходит в такое сложное время и говорит: “Сделайте мне кабинет, и я запрещаю туда заходить”. Под него переоборудовали помещение, где мы занимались вокалом. И у нас просто не стало места, где мы можем петь. То есть мы со своим вокалом ютились по гримеркам, а ее в это время даже не было в театре — аудитория просто простаивала. С моей точки зрения, это какие-то тиранские замашки, но в тирании любви не создашь», — возмущается Дарья Тропезникова.
Семен Грицаенко вспоминает, как Аветисян отреагировала на его традиционное стихотворение на закрытии сезона. Актер читал стихи о «доме, окутанном дымом», в котором «все катится в тартарары».
«После этого нам сказали, что как было, уже не будет. И что “я не допущу, чтобы вы позволяли себе как-то высказываться”. Такой очень сильный, хороший намек на тиранию был», — говорит Грицаенко.
На этой нерадостной ноте актеры ушли в отпуск. Большинство из него обратно не вышли.
«В связи с таким непростым временем в нашей стране, когда творчество подвергается цензуре, когда говорить нельзя и страшно, стало очень тяжело. Когда начинаются запреты, которые для нас неприемлемы, получается бумажный театр, что ли, какой-то, знаете, театр по протоколу, — сокрушается Карина Овечкина. — Мы раньше говорили между собой открыто, а тут стало понятно, что новое руководство — это не наши люди, не наша семья. Это же очень важно в работе в театре, особенно в маленьком коллективе, в таком камерном театре, когда есть вот это общее дыхание. А тут пришел чужой человек, и это уже было таким внедрением и вмешательством».
«Канцелярский язык приказов»
Некоторые актеры сами заявили об уходе. Оставшиеся начали получать электронные письма с уведомлением, что контракт с ними продлевать не будут.
«После выхода из отпуска оставшаяся часть труппы ушла из солидарности. В театре не осталось никого из актеров, сотрудников маркетинга, специалистов по свету и так далее, то есть через год театр покинуло 90% первого состава. Доверие, открытость, взаимоуважение внутри команды и в отношениях со зрителями превратились в иерархию, закрытость, канцелярский язык приказов для сотрудников и закрытие комментариев в социальных сетях для зрителей», — говорит бывший директор театра Юлия Чурилова.
Уволившиеся и уволенные актеры теперь занимаются кто чем. Семен Грицаенко преподает театральное мастерство детям и осваивает прокат светооборудования. Дарья Тропезникова «одним днем» уехала в Туапсе — теперь служит в тамошнем ТЮЗе. Уволенный директор Юлия Чурилова переехала в Калининград и занимается там «частными культурными проектами», организует театральные фестивали.
Карина Овечкина ушла из «Первого» недалеко, через дорогу — в театр «Красный факел». Там с начала «спецоперации» тоже произошли перестановки: уволены выступивший против действий российских властей худрук Тимофей Кулябин, а затем и его отец, директор театра Александр Кулябин. Кулябина-старшего обвинили в растрате, посадили под домашний арест, но потом отпустили, запретив пользоваться интернетом. При этом большая часть сотрудников осталась работать в «Красном факеле». А «Первому», едва ли не самому маленькому театру в Новосибирске, досталось больше всех, говорят актеры.
«Сейчас действительно все очень опасно. В “Красном факеле”, например, тоже одну постановку заморозили. Сказали “а-та-та” сверху — и постановку даже не выпустили. Поэтому в случае с нашим родным театром непонятно, кто виноват. Наверное, время такое», — рассуждает Карина Овечкина.
По словам бывшего хореографа «Первого» Андрея Короленко, сначала у коллектива театра было ощущение, что «под огонь попали все»: «Чурилова, Крикливый, Кулябин и многие другие. Изнутри было непонятно, к чему ведут эти перестановки. Хотелось верить, что люди, принимающие решения, двигались к какой-то цели. Но когда в театр по полгода не назначались ни директор, ни худрук, стало понятно, что цели нет».
«Есть несколько отдельных событий, которые происходят последовательно, но это не означает, что вследствие. Наверное, объединяют все эти события только противоречащие друг другу ценности, из которых они выросли. Неценность человеческой жизни в театральном мире превращается в неценность творческой индивидуальности и уникальности: каждого актера, режиссера, продюсера можно заменить», — объясняет Юлия Чурилова.
Из актеров-старожилов в «Первом театре» не осталось никого. К новому сезону их заменили недавними выпускниками театральных институтов. Худрук Джемма Аветисян на вопросы «Таких дел» не ответила.
Изменились и соцсети театра. Комментарии закрыли, перед выборами губернатора публиковали посты об инициативах действующего главы региона. Вот театр скорбит в День памяти детей — жертв войны в Донбассе, учрежденный указом главы ДНР, а вот новые худрук и труппа фотографируются с влиятельным сенатором. А баннер с буквой Z на здании ДК Октябрьской революции, где располагается театр, висит все тот же — и за полтора года посерел от вездесущей новосибирской пыли.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
