«Кто вас, бабу, на работу-то возьмет?»
Женщина-дирижер — явление крайне редкое: в мире оркестрового дирижирования доминируют мужчины. «Такие дела» поговорили с женщинами, которые состоялись в профессии дирижера, и узнали, с какими трудностями им приходится сталкиваться
Ольга Власова
дирижер, певица и музыкальная руководительница театра «Практика»
Была ситуация, когда я работала с [музыкантом одного оркестра] достаточно долго — у нас были отличные отношения. Я даже не подозревала, что может быть что-то не так. Спустя год на одной из репетиций я сделала ему замечание [по исполнению]. И он мне сказал, что сначала его это очень задело, мол, почему женщина-дирижер учит меня чему-то. А потом посидел, подумал и понял: «Ведь она же права. Почему я вообще об этом думаю? Она ведь все правильно делает». Он как бы сам в этом признался и изменил свое мнение.
Чтобы стать дирижером симфонического оркестра, приходится проходить десятки отборов и много лет учиться: музыкальная школа, музыкальное училище, консерватория, аспирантура или ассистентура и минимум десять лет практики в оркестре. Но даже после этого велика вероятность, что работу найти будет сложно из-за большой конкуренции.
Трудности, в том числе гендерные, начинаются уже на этапе поступления на факультет симфонического дирижирования. Потому что девушек там никто не ждет.
«Ладно бы еще страшные, но красивые поступают!»
Когда Виктория Добровольская, ныне главный дирижер Российско-китайского симфонического оркестра, училась на дирижерско-хоровом отделении Санкт-Петербургской консерватории имени Н. А. Римского-Корсакова, она решила поступить на факультатив оперно-симфонического дирижирования. Дело было в 2007 году.
«Меня легко взять на слабо. Ореол того, что женщину туда никогда не возьмут, меня действительно подстегнул. Обычно после пятого курса туда за ручку приводили “своих” — перспективных парней, которых с рождения вели в качестве будущих симфонических дирижеров.
И тут объявили конкурс на факультатив. Помню, на меня все смотрели, мол, девочка с третьего курса, что ты тут делаешь? Это был нонсенс, разрыв всех шаблонов, — вспоминает Виктория. — Я была первой женщиной [поступающей на оперно-симфоническое дирижирование] после большого перерыва. До меня факультет оканчивали Сабрие Бекирова в 2000 году и еще, задолго до этого, пара женщин».
При этом, будто забыв недавнюю историю, преподаватели убеждали Викторию, что женщин на кафедре никогда не было.
Вопреки стереотипам, поступить Добровольской все-таки удалось. «Комиссия единогласно одобрила мое поступление, хотя мне все говорили: “Ты знаешь, они [известные преподаватели в консерватории] такие шовинисты в плане профессии. Если хоть один из них будет в комиссии, ты никогда в жизни не поступишь”. Но они все были в комиссии, и я прошла. Притом что я действительно была “с улицы”. Я точно знаю, что за меня никто не просил — просто некому было», — с гордостью говорит Виктория.
Девушку приняли, но продолжали удивляться. «Ладно бы еще страшные, но красивые поступают. Им-то зачем?» — недоумевал пожилой профессор, принимавший экзамены у Виктории.
«Один очень известный человек в нашем исполнительском мире, — улыбается Добровольская, — спрашивал меня на вступительном экзамене: “Ну хорошо. Допустим, мы вас примем. Ну а дальше? Вы же не устроитесь никуда. Кто вас, бабу, на работу-то возьмет? Зачем вам это? Что вы будете с этим дипломом делать? Молиться на него?”»
В России Добровольская выступала в оркестрах как приглашенный дирижер и ассистент дирижера. А потом получила работу мечты в Китае: основала и теперь развивает Российско-китайский симфонический оркестр в качестве его главного дирижера и художественного руководителя вместе с китайской коллегой-женщиной Тунжо Чжэн.
Виктория считает, что стала раздражающим примером и открыла «ящик Пандоры». Девочки поняли, что им тоже можно. И стали поступать на дирижерский факультет — с каждым годом все чаще.
Взять женщину на работу — это риск
Ольга Власова учится на третьем курсе Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского на дирижерско-симфоническом факультете. Ей кажется, что перемены за эти годы действительно произошли.
«Мне не хочется утрировать тему. За время обучения я не почувствовала на себе никаких предубеждений или дискриминации. Но это не отменяет того, что мне надо быть готовой лучше, чем мальчики, потому что их просто больше. То есть шансов получить ангажемент у меня все равно немного меньше.
Кафедра состоит в основном из практикующих дирижеров, которые регулярно выступают с профессиональными оркестрами. И, конечно, в свой класс они не просто берут человека, которого будут обучать пять лет, а смотрят на перспективу, чтобы он на выходе мог быть конкурентоспособен и трудоустроен. Поэтому кто-то боится брать на себя риски».
Даже сегодня, после того как с оркестрами выступали Вероника Дударова, Жанна Эврар, Фрида Белинфанте, женщине в работе могут отказать из-за пола. Хотя, конечно, в лицо этого никто не скажет.
Ольга как-то подавала заявку на дирижерскую лабораторию с перспективой получить работу в этом коллективе. При отборе в голосовании принимали участие не только руководители, но и музыканты оркестра и концертмейстеры групп. Ольге отказали и по-секрету передали: «У нас народ северный, суровый. Они пока не привыкли [к женщинам-дирижерам], поэтому предпочтение при отборе скорее отдадут мужчине».
Однажды Виктория Добровольская дирижировала концертом, солистка которого защищала докторскую диссертацию. На концерте присутствовали все ее преподаватели из Пекина, в том числе проректор Пекинской консерватории. «Им всем 50–60 плюс, а в Китае старшее поколение достаточно авторитарное, — подчеркивает Виктория. — После концерта был банкет. Все, конечно, поздравляли солистку, но также профессора поздравляли и меня. Проректор обратился ко мне со словами: “Кроме нашего основного повода, [сегодняшний концерт] для меня стал важнейшим событием, потому что я увидел за дирижерским пультом женщину, которая изменила мое представление о женщинах-дирижерах. Это было просто откровение. Я не склонен менять мнение: всю жизнь крайне негативно относился к этому. Сегодня, в 65 лет, я, сидя здесь, изменил полностью свое представление. И понял, что женщина может быть дирижером, если эта женщина — вы”. Мне было страшно приятно это услышать».
Дирижерка по квоте
На Западе политика гендерного равенства распространилась и на элитарную профессию дирижера, поэтому по всей Европе сегодня можно встретить женщин, дирижирующих симфоническими оркестрами.
Например, в ведущем симфоническом оркестре Нидерландов «Концертгебау» в состав постоянных дирижеров входят три женщины: Марин Олсоп, Джоана Малвиц, Эммануэль Аим. Однако их всего три из 24 дирижеров сезона 2023/2024 года.
В Хельсинкской филармонии работает Сусанна Мялкки, в Лондонском симфоническом оркестре — Барбара Ханниган, в Британском — Мирга Гражините-Тила, в Мельбурнском — Сянь Чжан.
В Европе и Америке женщин-дирижеров действительно больше, чем в России, но общий процент по-прежнему очень мал. Впрочем, европейские страны настойчиво стремятся изменить положение дел в профессиональной музыкальной среде. Этим летом, в июле и августе, прошел лондонский фестиваль BBC Proms, который впервые в истории открывался и закрывался женщинами-дирижерами — Марин Олсоп и Далией Сташевской. «Мы движемся в правильном направлении, к справедливому представительству, но это медленный процесс», — цитировали директора Proms Дэвида Пикарда The Guardian. Кроме того, 11 из 21 премьеры нынешнего года — это работы женщин-композиторов, а треть из 84 концертов фестиваля включали музыку, написанную когда-либо женщинами.
В некоторых странах Европы теперь введены квоты для женщин-дирижеров, чтобы восстановить гендерное равенство в профессии. Но это нравится не всем — попахивает обратной дискриминацией. «Та же фигня, только наоборот, — скептична Виктория Добровольская. — К примеру, придут пять мужчин-молодцов и одна дура-женщина. И возьмут дуру-женщину на руководящий пост или на дирижерство, потому что у нее квота. Но это глупо. Я считаю, что это портит в том числе жизнь таким, как я, — тем, кто пробивал себе дорогу в сложных условиях. Общий срез женщин-дирижеров и руководительниц идет среди тех, кто по квоте. И это дает дополнительный козырь всем женоненавистникам, мол, там женщин выбрали всех по квоте, а не по профессионализму. Рада, что в России их [квот] нет, потому что здесь я могу предъявить свой послужной список, дипломы и прочее».
Во Франции проводится конкурс исключительно среди женщин-дирижеров — La maestra. В 2024 году он пройдет уже в третий раз. Организаторы объясняют проведение этого конкурса «стремлением объединить международный музыкальный мир за счет твердой приверженности женщинам-дирижерам, поощрять профессиональное стремление женщин и предлагать самым молодым из них беспрецедентный уровень поддержки».
По словам Виктории, благодаря La maestra европейские театры, концертные организации и филармонии могут получить анкеты женщин-дирижеров и впоследствии пригласить их на работу, чтобы занять места по квоте. Но самой Виктории такая идея не по душе: «Вот ты хочешь быть спортсменом, но у тебя нет ноги, поэтому участвуешь в Паралимпийских играх. А тут ты хочешь быть дирижером, но ты женщина, поэтому участвуешь в конкурсе между женщинами-дирижерами. Это странно».
В США, согласно отчету Лиги американских оркестров, опубликованному в июне этого года, доля женщин-дирижеров с 2014 по 2023 год выросла почти вдвое: с 12,9 до 23,8%. Исследователи объясняют рост увеличением представительства женщин в оркестрах с небольшим бюджетом. В России такая статистика не ведется, поэтому остается лишь предполагать, какие цифры вырисовываются у нас.
«Не хватает мальчиков»
Каждый дирижер симфонического оркестра проходит индивидуальный путь становления. При этом многие первоначально поступают на дирижерско-хоровое отделение. В процентном соотношении девушек туда идет гораздо больше. Поэтому когда приходит мальчик, то, скорее всего, ему отдадут предпочтение, рассказывает Ольга Власова.
Сама девушка женской дискриминацией это не считает, поскольку мужских голосов — дефицит. Правда в дирижерско-симфоническом отделении, где женщин меньше, это правило не работает.
Владимир Синенко, преподаватель дирижерско-хорового отделения Владивостокского музыкального училища, в разговоре с «Такими делами» тоже подчеркнул, что мальчиков берут активнее: «Юношей всегда не хватало. Когда я поступал в институт как дирижер-хоровик, к нам на кафедру брали ребят, которые не поступили на фортепианное или другие отделения. Они шли на кафедру хорового дирижирования. Их брали, потому что нужны мужские голоса. Им в принципе поступить было легче, чем девочкам. У девочек был больший конкурс».
«Прослушивая ребят, мы подходим ко всем с одинаковыми требованиями. Но если бы был конкурс на место, то при равных значениях у мальчика и девочки, наверное, все-таки взяли бы мальчика, — признается Владимир. — Их мало, на самом деле мало».
«Нужны полководцы»
На вопрос, почему считается, что дирижер — это мужская профессия, собеседники «Таких дел» чаще всего отвечали, что это объясняется прежде всего количественным фактором: мужчин на эту специальность поступает больше. Делали акцент на том, что учиться приходится долго, а многие женщины уходят в семейную жизнь и материнство. Но абсолютным рекордсменом был ответ о физической сложности профессии и необходимости твердого характера.
«Дирижера можно сравнить с полководцем. Это что-то масштабное, серьезное и харизматичное. Если женщина-дирижер этими качествами обладает, то она, безусловно, добьется правильного результата, — объясняет Арсений Шупляков, дирижер Мариинского театра. — Если женщина не имеет мужского начала, то ей приходится как будто доказывать, что она имеет право занимать это место. И вот здесь любой артист оркестра скажет: “Это неправда. Я не верю”. Чтобы понять, кто стоит за пультом, порой артисту оркестра достаточно одной минуты».
Образ женщины до сих пор ассоциируют с чем-то нежным и воздушным, поэтому иные проявления могут восприниматься в штыки даже артистами оркестра. «Если женщина пытается быть даже не агрессивной, а какой-то мужеподобной, это больше похоже на пародию. Как будто она истерит. Но если мужчина показывает свои лидерские качества, мы никогда не говорим, что это истерика. А если женщина это делает, у нас принято думать, что она пытается что-то из себя выжать», — огорчается Арсений.
«Мужчинам непросто бывает работать с утонченной музыкой. Здесь женщины, на мой взгляд, безусловно выигрывают из-за пластики рук, — добавляет Арсений Шупляков. — Женщинам труднее с глубоким, тяжелым материалом, таким как Шостакович, Прокофьев, Брукнер, Рихард Штраус. Наверное, артисты оркестра лучше принимают женщин-дирижеров в сочинениях Моцарта, Россини или барочной музыки».
Неженственные жесты
«Дирижер — мужская профессия ввиду каких-то особенностей поведения на сцене, — рассуждает Дмитрий Волосников, дирижер московского театра “Новая опера”. — Для меня немножко нелогично [когда выступает женщина], потому что мы к публике стоим спиной. Одеты во фрак или даже просто в рубашку навыпуск. Но такая одежда все равно предполагает строение мужской фигуры. Когда к зрителю спиной стоит женщина, то все волей-неволей смотрят ей сзади куда-то в другое место».
«Когда я учился на дирижерско-хоровом, помню, девчонки все были одинаковые. Покачали головкой, как-то красиво сделали ручками — и в конечном итоге все работают с детскими коллективами, то есть на этом же уровне и остались, — говорит Дмитрий Волосников. — Те женщины, кто шагнул дальше, вышел на концертную эстраду с хорами, мужиковатые даже чисто внешне. То есть они имеют мужскую хватку, мужское поведение».
«Есть жесты, которые не предполагают женственности. Вы никогда не видели, как женщины, например, на уроках военной подготовки бросают гранату? Это очень смешно. Они оттопырывают попу, делают неловкий взмах, и граната падает в двух метрах, — продолжает Дмитрий Волосников. — По крайней мере у нас на уроках все это делали очень женственно. Поэтому, когда наступает момент в оркестре, где нужно показать что-то по-мужски, женщины, на мой взгляд, становятся неловкими. Я понимаю, что есть женщины, которые бросают диски. Или толкают ядро. Но вы же помните, как они выглядят».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
