Резидент бездны и ее голос

16 февраля умер известный российский фотограф Дмитрий Марков. Ему был 41 год. Редакция выражает глубокие соболезнования его родным и близким. И эту публикацию мы хотим посвятить памяти Димы, с которым мы тесно сотрудничали с 2016 года. Фоторедактор «Таких дел» Дарья Асланян рассказывает, каким человеком он был, а коллеги-фотографы по нашей просьбе выбрали один из его снимков и написали пару слов о Диме

История в фотографиях

* * *

Свои фотографии Дима часто выкладывал в Instagram: вот обшарпанные стены какого-то ДК с надписью: «Родина», вот посетители неизвестной рюмочной, вот обыкновенная бабушка в очереди, поджавшая ноги, пока уборщица протирает под ней полы, или простая кассирша в привокзальном туалете. А вот лицо Ленина, выложенное мозаикой во всю стену пятиэтажки. 

В общем, все то, что мы видим каждый день, то, что зашито в нашу визуальную матрицу. Мы моментально считываем эти сюжеты как родное и близкое, но стараемся проскочить их взглядом побыстрее: не может наша матрица выглядеть так просто и неприглядно. 

А в фотографиях Маркова, снятых с большой любовью, эти люди, дворы, задворки и ситуации, бесконечно сменяя друг друга, повторяясь от города к городу, приобретают почти библейский смысл. У Маркова храм и притон органично живут в одном кадре. И в одном человеке.

Недоброжелатели обвиняли Диму «в отработке зарубежных грантов», недоумевая, зачем снимать «такое неприглядное» и выставлять напоказ. Но Марков любил нашу действительность, при этом не пытался ее обелить или демонизировать. Он часто говорил: «Правда в том, что все мы родом оттуда — с этих колонок, пятиэтажек и деревянных мостков». Марков хотел примирить нас с нашей реальностью, показать, что это и есть наша родина. Легко любить лубочную, открыточную Россию, а Дима любил вот эту, настоящую.

«Всю свою жизнь я провел в России. Я воспитан в этой реальности, вся моя работа связана с этой страной и с ее людьми — что от меня останется, если это убрать? Любовь к родине — это как болото, куда тебя затянуло с головой, как метастазы, которые проникли в каждый уголок тела. Куда я ни приеду — Россия будет со мной», — говорил он.

Дима Марков сделал портрет России настоящего. Исторически важный портрет. Как в начале XX века это сделал Прокудин-Горский, проехав всю страну и запечатлев ее на первых в истории России цветных фотографиях. Или Всеволод Тарасевич, снимавший портрет советской жизни. Или Игорь Мухин, запечатлевший перестройку.

В фотографиях Маркова нет никакой дистанции с героями, потому что он и сам часть этой среды. Дима родился в подмосковном Пушкине в 1982 году. Его отец был слесарем, мать — швеей на фабрике. В 16 лет он ушел из дома. Тогда в его компании все употребляли наркотики, затянули они и Диму. Как он говорил потом, «не по плану пошла только фотография». Она появилась в его жизни в 23 года и стала спасением от той внутренней боли, с которой живут все зависимые. Дима несколько раз проходил лечение в реабилитационных центрах, жил в ремиссии, но снова срывался. 

О своем опыте он говорил открыто и честно: знал, что это поможет другим справляться с трудностями, которые проходил он сам.

Марков много занимался благотворительностью. Скорее, даже жил ею. С сотрудниками различных фондов Дима объездил десятки социальных учреждений в России, начиная от детских домов и заканчивая колониями. Он в буквальном смысле брал человека за руку и вытаскивал из отчаяния. Вместе с проектом «Выжившие» спасал людей с зависимостью, помогал их родственникам, работал в благотворительной организации «Росток», год был помощником воспитателя в поселении для выпускников-детдомовцев.

В 2016 году Марков стал первым российским фотографом, который участвовал в рекламной кампании iPhone 7 «Apple’s Taken on the iPhone». В 2017 году в издательстве Treemedia вышла его первая книга «#Черновик», а в 2019-м во французском издательстве IIKKI Books вышла вторая книга — Cut Off. В 2018 году прошла персональная выставка его работ в рамках международной выставки фотоискусства Paris Photo. 

Но свои профессиональные достижения он не считал чем-то важным. Ему больше нравилось ездить по приютам, общаться с людьми и снимать их. Часто он не брал гонорары за свои работы или же перечислял их в благотворительные организации, а сам жил очень скромно.

В одном из своих постов Дима написал: «Я не попаду ни в какую свободную и счастливую Россию будущего. Я до мозга костей житель России настоящего». 

Увы, он оказался прав.

* * *

Мария Гельман

Диму я не знала лично, но его работы — это прямое отражение автора, и они много для меня значат. У него невероятный талант замечать сложность и многогранность реальности, как все варятся в этом котле под названием «Россия». В его снимках много контраста, эмоциональной правдивости и эмпатии. Он показывал неприкрытую Россию, неприятную, трудную и противоречивую, но в которой есть место веселью, любви, абсурду, удовольствию. Этот снимок мне нравится своей аллюзией и юмором, уникальностью пойманного момента, непосредственностью. Его фотографии останутся в истории.

Станислава Новгородцева

Впервые я узнала Диму Маркова не по фотографиям — лет пятнадцать назад в сети попались его тексты о детях-сиротах. Они сильно отличались от общего нарратива временно залетевших в тему журналистов и благотворителей.

Все, что производил Дима, от слов до фотографий, обладало чем-то превосходящим в разы понятия «искренность» и «честность». Возможно, потому, что Марков не возвращался в уютное убежище после публикации очередной статьи или фотокниги. Он был непосредственным резидентом бездны и ее голосом. Показывал, что бездна сложнее и страшнее, что к ней нет инструкций, что состоит она одновременно из мерзости и любви. По подворотням, рехабам, хосписам и детским домам Дима встречал мрак, брал его на ручки, отогревал — и мрак начинал мурлыкать в ответ, и появлялась надежда.

Дима не был открытым и дружелюбным, но, как никто другой, любил людей. Мне всегда хотелось дружить с ним, но я так и не решилась написать. Мы виделись однажды на одном мероприятии, после короткой беседы Дима предпочел вежливо раствориться. И я не успела сказать ему, что он — моя совесть и мерило в вопросах фотографической, да и общечеловеческой этики.

Сергей Николаев 

В чем смысл «Черного квадрата»? Если у вас не получилось ответить на этот вопрос или вы не стали этого делать, то в полной мере на этот вопрос отвечал Дима Марков. Это погружение на глубину, где порой может не хватить дыхания… Я выбрал снимок, где вы, отведя взгляд на небо, можете сделать глоток воздуха и жить дальше, но у вас внутри что-то уже изменится. Продолжайте спрашивать, в чем смысл «Черного квадрата».

Алексей Васильев

С Димой мы познакомились в 2017 году, когда я еще и не помышлял о карьере фотографа, это было только хобби, без всяких серьезных перспектив. Но ему понравилось то, что я уже тогда снимал, и он оказал мне большую творческую поддержку. Для неуверенного в себе человека, коим я себя чувствовал, было важно получить неожиданный отклик от крутого фотографа, от @dcim. 

Именно Дима открыл мое имя для широкого круга людей. Именно благодаря его поддержке случилась моя первая большая публикация снимков на портале «Такие дела». Именно по рекомендациям Димы меня приглашали на фотографические мероприятия, которые проводились в разных регионах России. Причем нельзя сказать, что мы близко общались, — он делал это, потому что просто хотел, чтобы у меня все хорошо сложилось. 

Дима был не просто фотографом, он был настоящей, верной себе личностью, и я всегда буду ему благодарен за его снимки, за его волонтерскую работу, за его прекрасные искрометные тексты и, конечно, за его живое участие в моей жизни. Спасибо, Дима.

Светлана Булатова

Впервые я увидела фотографии Димы в 2013 году на сайте «Фотополигона», было такое сообщество репортажной фотографии. Больше 10 лет назад, получается. И даже сейчас могу пересказать по кадрам его серию о «трудных подростках»: такое впечатление она произвела на меня тогда.

Сегодня вспоминают Диму как фотографа, но другой его дар — это наставничество. Потому что нигде невозможно так научиться запечатлевать подростка с карусели детского дома-интерната, «ментовки», психиатрической больницы или наркологического отделения.

А у Димы получалось.

Наталья Лозинская

Выделить любимую фотографию Дмитрия Маркова сложно. Отдельное место для меня занимают его снимки детей и собак на улицах. Наверное, потому, что это в точности и мое детство тоже и этот мотив тянется через всю жизнь. Ты неосознанно ловишь сюжеты, где и дети, и собаки выглядят беспризорными, но свободными и счастливыми, независимо от фона и происходящего вокруг. Однажды я наблюдала, как Дима делал подобный кадр на улице: мне тогда показалось, что это какая-то магия. Дима подошел к детям во дворе — и все само выстроилось в идеальную композицию: тут же откуда-то прибежали собаки, у детей завязалась кутерьма, жизнь заполнила собой все пространство, которое до появления Димы было самым обычным и пустым.

Кристина Сырчикова

Дима был примечателен тем, что был инсайдером, частью сообщества, которое он снимал и о котором он писал в своих постах. Он вселял надежду на то, что можно жить в любом регионе России, снимать повседневную жизнь и при этом быть востребованным автором. Это очень вдохновляло.

Федор Телков

Я знал Диму только по его фотографиям, но уже лет пятнадцать. Он сразу был очень ярок. То, что он делал, — редкий случай. Случай, когда фотография — это не отдельное занятие, а часть естественного образа жизни, его продолжение — как дыхание. У меня нет одной любимой фотографии Дмитрия, ее невозможно выбрать. В целом все его работы — будто бы народный фольклор, в котором метко говорится простым языком о сложном. Может быть, в том числе и поэтому его прекрасные фотографии нравятся очень разным людям. Кто-то видит красоту композиции, кто-то — отсылки к классическим произведениям, кто-то — правду жизни, кто-то — юмор или метафору, кто-то — все и сразу. Я уверен, эти фотографии будут жить свою жизнь, так же как и народные песни.

Анна Иванцова

Дмитрий — один из фотографов, который стал классиком еще при жизни, как бы пафосно ни звучало. Мы не были знакомы, но я уверена, он повлиял на меня, на российскую фотографию и, кажется, на всех, кто видел его работы. Чувствую в его фотографиях много любви к людям и к своей стране. Мне кажется, большой дар — уметь видеть прекрасное в обыденном, и этот дар точно был у Дмитрия Маркова.

Ксения Иванова

Он — мужчина в джинсовом костюме с сединой в волосах, все еще крепкие руки немного страшат своей силой. Она — розовая птичка, хрупкая, сжавшаяся. Справа — пакет из «Градусов» как продолжение прошедшей ночи. Вокруг — запорошенный бычками автовокзал маленькой Луги. Эти двое почти не касаются друг друга, но по взглядам и позам ты чувствуешь, как решается что-то прямо сейчас. Тут и нежность, и тревога: то ли обнимет, то ли бросит, а ты как зритель мечешься между, снова и снова пытаясь разгадать их историю. И все, снимок тебя захватил.

Захватил искренней честностью автора, в высшей степени художественной оголенностью и своей хрупкостью перед миром, людьми, собой. Нет у него манипулирующего трагизма, искусственных приемов и поз. Мир Маркова захватывает всепринимающей любовью. Люди будто даны у него как есть, в своей слабости и своей силе, своем достоинстве. И при этом четко видна гражданская позиция автора — взаимоотношения этого «маленького» человека и власти в бесконечных маленьких городах нашей страны. Кажется, что Россия Маркова — это грешный рай из пятиэтажек. А мы — его прыгающие по гаражам подростки.

 

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

• Теги:
• Дима Марков
• фотоистории