Собака Павлова
Знаменитый документальный фотограф Дмитрий Марков сидит напротив немолодой женщины, по пояс укрытой пледом. Женщина говорит с трудом и уже не может ходить. На ее ногах трофические язвы, которые нужно заново перевязать. Предчувствуя боль от процесса, Кира достает замызганную косметичку и начинает что-то варить: инъекции ей уже недоступны, поэтому она свое зелье пьет.
На Диму в этот момент страшно смотреть. «Может, я сделаюсь и на ребу поеду? — пытается отшучиваться он, а потом говорит: — Я себя чувствую сейчас собакой Павлова, которой сигнал подали, — все мои рефлексы сразу в одну сторону».
Это короткий эпизод одного из видео проекта «Выжившие», опубликованного не в закрытом телеграм-канале, а прямо на ютьюбе. Основатель «Выживших» Максим Урядов отказался разговаривать с «Такими делами», а Дима Марков, неоднократно работавший с нашим изданием, поговорить уже не может. Он умер 16 февраля этого года после передозировки метадона. Киры — героини того видео — тоже больше нет на свете.
Буквально через пять недель, 29 марта, не стало другого очень важного для этого текста человека — Олега Гришаева, известного как Отец Олег, одного из пионеров этого своеобразного блогерского движения. Свои интервью он снимал на кладбищах, а за несколько месяцев до последнего укола набил на спине большущий крест.
Олег умер от кардиомиопатии (проще говоря, у него оторвался тромб), его смерть вызвала шквал новых видео в соответствующем секторе ютьюба.
В первые месяцы после трагической развязки вышли десятки, если не сотни роликов, посвященных Олегу, интервью с его вдовой (она впоследствии завела собственный блог), истории друзей и знакомых, в том числе чрезвычайно медийного доктора Василия Шурова, который «кодировал» Олега от опиатов. Шуров, в свою очередь, не только ведет популярный блог (более 1,2 миллиона подписчиков) и руководит реабилитационной клиникой, но и ходит в Останкино как эксперт «Мужского и женского» и «Прямого эфира» Андрея Малахова.
В общем, наркоблоги — настоящий шоу-бизнес. С привкусом смерти.
«Нам нужен треш-контент»
Первым широко известным наркоблогером в российском сегменте ютьюба был Игорь Половцев, автор канала «Муха восемь». Видео, в которых рассказывал о своем употреблении и выздоровлении, он активно начал записывать в 2019–2020 годах, набрав за несколько лет более 200 тысяч подписчиков, но весной 2021 года Игорь умер. Тоже 29 марта, ровно за три года до смерти Отца Олега.
Естественно, в сети много писали про вероятный срыв, но, по всей видимости, это не так: у Мухи остановилось сердце. В том же 2021 году блог на ютьюбе завел Отец Олег, и именно он стал настоящей иконой жанра, фактически переизобрел его.
Первую популярность Олег получил еще в тиктоке, где в коротких роликах рассказывал о зависимости и о борьбе с ней, — к тому моменту он был в ремиссии, руководил реабилитационным центром и помогал другим людям перестать употреблять психоактивные вещества. Набрав приличное количество подписчиков, Олег вместе с оператором Стасом Камерзоном пришел на ютьюб, который давал возможность разговаривать более подробно, приглашать гостей и делать стримы. Сейчас на этом канале 400 с лишним тысяч подписчиков.
Еще раньше Олег выступал с проповедями трезвого образа жизни прямо на улицах, запись такой проповеди недавно выкладывал на ютьюб Стас. На ней совсем молодой Олег стоит с микрофоном возле станции метро «Пионерская» и невероятно эмоционально рассказывает о том, что освобождение от зависимости возможно, надо только положиться на господа.
Не менее убедителен Олег был и в выпусках блога. Приятный, свой в доску, ироничный парень с аккуратно зачесанными набок светлыми волосами и веселой улыбкой, стоя на кладбище, говорил, в сущности, об очень серьезных вещах. Не поверить ему было просто невозможно.
«Это наша ответственность, мы ни на кого не можем ее переложить, — объяснял Олег в ролике, выпущенном год назад. — То, что я заторчал в тот момент, — это чисто мои решения, это мой путь. И только я в этом виноват. И почему я об этом говорю? Потому что на сегодняшний день вот эта слащавая наркомания, я по-другому ее не назову, она меня очень сильно, прямо скажу, вымораживает. Люди, драгоценные, наркозависимые, никогда вы не имеете морального права, я так считаю, перекладывать свое употребление на других людей. Обвинить своих родных, близких, какие-то ситуации в жизни. Мы не имеем такого права. Если ты торчишь, значит, это твоя ответственность. Значит, ты должен принимать решение вылезти из этого дерьма, взять себя в руки…»
Именно Олег фактически придумал традиционный для современного наркоютьюба формат — интервью с другими зависимыми. Некоторые из гостей и зрителей Отца Олега завели собственные каналы и стали локальными звездами. Один из них — Сергей, автор канала «На черной лестнице» (15 тысяч подписчиков).
«Я смотрел Олега давно. У них есть выпуск “Сын колдуна”, и там героя тоже Сережа зовут. И, в общем, я употребил, короче, в солях накрутил себе, что это, типа, я. Там история схожая, плюс он в окно вышел, плюс галлюцинации такие похожие, — говорит Сергей. — В общем, я перекрылся, накрутился, думаю: мне тоже надо в выпуске поучаствовать. Написал свою историю. Тогда Стас их принимал, во “ВКонтакте” еще. Он говорит: “Нет, у тебя история вообще лайтовая, нам нужен треш-контент. Жесть, короче, самая вообще”. Ну я и забил болта».
В итоге, уже выбравшись из употребления, Сергей все-таки стал героем выпуска Отца Олега. В подробностях рассказал свою отнюдь не лайтовую историю. После съемок этого выпуска Олег собирался в Москву, в клинику Василия Шурова, обновлять «подшивку», но вместо этого повздорил с женой, поехал домой и сделал свой последний укол. Видео вышло через 40 дней после смерти Олега.
«Полжизни под наркозом»
С Серегой и Мадлен, его гражданской женой и соратником в ютьюбных делах, мы встречаемся на окраине Мурина, чудовищного города — сателлита Петербурга, известного депрессивными новостройками до горизонта и склонностью местных жителей к суициду. На улице жара, под футболкой Сергея видны многочисленные татуировки, частично закрывающие следы от уколов, и шрамы.
На татуировках руны, молот Тора и другие изображения языческой тематики. Сергей говорит, что вера в духов предков, которые «постоянно наблюдают за нами», помогает ему не срываться. Другой важный фактор трезвости — канал «На черной лестнице». Сергей активно ведет его с начала 2024 года и все это время не употребляет психоактивные вещества. Если не считать нескольких бутылок пива, которые он выпил со своим отцом.
«Я с января не бухаю, а наркотики не употребляю еще дольше, с августа того года, с отцом вот только встретились, пива попили, так мне так хреново стало, башка разболелась, лучше бы не пил, — смеется он. — То есть как бы уже в трезвости по-другому себя чувствуешь, до этого я вообще трезвости не понимал. Мне же тоже привыкнуть надо: полжизни под наркозом, а тут резко трезвый стал. Сначала ходишь, вообще не понимаешь, что делать».
Как и многие другие наркозависимые, Сергей попробовал ПАВ еще в школе и довольно быстро от алкоголя и курительных наркотиков перешел на инъекционное употребление опиатов. Параллельно он работал на мебельных производствах столяром, сборщиком и так далее. Фактически полжизни трудился на заводах.
«Когда ты в трезвости, ты идешь на этот завод, там работаешь — а ты не хочешь на нем работать, тебя все бесит, и не можешь стрессовые ситуации вывозить на трезвую, тебе не нравится, — говорит Сергей. — А когда употребляешь, ты постоянно под наркозом, просто ждешь зарплату, чтобы еще употребить».
Однообразная «жизнь под наркозом» в случае Сереги продолжалась с подросткового возраста до 35 лет. Около четырех лет он провел в тюрьме по «народной» 228-й статье УК РФ, потом — не сразу, но все-таки вернулся к систематическому употреблению, несколько раз пытался бросить, как-то даже продержался в трезвости пару лет.
С этим перерывом связана одна из самых запоминающихся историй — о том, как вместо воды для инъекций Сергей из-за острого страха на почве употребления солей использовал для укола крепкое вишневое пиво. Результатом стал чудовищный абсцесс на плече, грозивший ампутацией руки. На память о нем остался даже не шрам, а настоящий каньон в плоти размером примерно с зажигалку или с большой палец руки.
«Выпуск для дочки»
Вообще, Сергей — отличный рассказчик и чрезвычайно харизматичный человек с кучей безумных историй в запасе, в этом смысле он как будто создан для ютьюба. Хотя сам утверждает, что мастерство рассказывания историй отточил в тюрьме, где делать особенно нечего, а хорошие рассказчики ценятся высоко.
Например, в самом популярном на данный момент ролике «Черной лестницы» Серега рассказывает, как с друзьями, двое из которых работали водителем и кондуктором, они набились в маршрутный автобус ПАЗ и вместо того, чтобы возить пассажиров, отправились на другой конец города за дозой, а потом «солились» прямо в маршрутке. А еще в одном видео в красках описывает, как четыре раза за неделю оказывался в токсикологии легендарной больницы Джанелидзе, куда по скорой везут практически всех наркопотребителей Петербурга.
До заключения Сергей употреблял в основном героин и метадон — тяжелые наркотики опиоидной группы, которые в среде называют «медленными». Он рассказывает, что быстро перестал чувствовать эффект от употребления, вещество было необходимо, чтобы снять абстинентный синдром («ломку»), ходить на работу и как-то функционировать.
Но несколько лет назад он случайно столкнулся с одним из самых популярных сейчас веществ, так называемыми солями, или Альфа-ПВП, — сильнейшим синтетическим психостимулятором, который моментально вызывает непреодолимую зависимость и очень скоро вместо эйфории награждает потребителей психозами и галлюцинациями. Под действием именно этого наркотика, который в своих выпусках Сергей называет «дизайнерским ядом», люди без одежды бегают по улицам и прыгают из окон. Таких видео в интернете полным-полно.
С Сергеем соль сделала то же, что она делает практически со всеми потребителями: он стал постоянным клиентом скорой помощи, регулярно «ловил шизу», один раз вышел с балкона, сломав множество костей, потерял человеческий облик, здоровье, работу и возможность нормально взаимодействовать с родителями, бывшей женой и двумя дочками.
Сейчас он постепенно восстанавливается. Правда, на завод решил не возвращаться: работа стала для Сергея слишком сильным триггером, к тому же друзья помогли заняться тем, что действительно было способно его приободрить, — творчеством. Потому что изначально Сергей не блогер, а рэпер.
Первые треки он написал еще в тюрьме, кустарные клипы начали выходить семь лет назад на том же канале, где сейчас выходят влоги. Музыку он не бросил, активно пишет новые композиции, использует их в оформлении канала, а недавно приступил к записи первого полноценного альбома. На нем, в частности, будет трек «Кричим», посвященный Отцу Олегу, Диме Маркову и другим зависимым, которых с нами уже нет.
Больших денег эта деятельность пока не приносит: средства на новую аппаратуру и просто на жизнь Серега собирает в основном на стримах, которые проводит примерно раз в неделю, но по поводу финансов он не сильно переживает, говорит, что спокойно довольствуется малым и иногда на завтрак просто ест хлеб, запивая чаем. Тем более что присутствует и другая мотивация.
«Дочке всегда нравилось, что у нее папа — рэпер, она ходила одноклассникам рассказывала, они треки слушают, — улыбается Сергей. — Ей сейчас 14, и я в прошлом году узнал, что она уже электронку курит, я прям на колпак высадился. И понял, что не знаю, как мне с дочкой об этом поговорить, как рассказать. Вывалить на ребенка. На кухне посадить напротив себя и начать морали читать не вариант: она не воспримет меня правильно. И тогда я камеру настроил, думаю: попробую записать выпуск для дочки. И первый же выпуск сразу стрельнул. Оказалось, что это востребовано».
В нем Сергей рассказывает не самую банальную историю, в которой слезть с веществ ему помогли не только родственники, но и тюремный опыт, а главное — творчество, спасавшее и в заключении, и после него. А еще Сергей очень много говорит о последствиях, предостерегая от первого употребления.
«Вот эту иллюзию употребления без последствий развеять, <…> у тебя даже за твою первую, там, тяжку, дорожку, таблеточку, у тебя будут жесткие последствия, ты просто расплатишься за это своим здоровьем, свободой, своими отношениями с близкими, своими моральными качествами, своим человеческим лицом и своей жизнью, — объясняет Сергей. — Либо всем сразу, либо чем-то одним, но ты все равно за это заплатишь».
«Реальные фильмы ужасов»
Многие наркоблогеры, в том числе те, с которыми я общался, говорят, что одна из основных задач их работы — предупредить людей, никогда не употреблявших психоактивные вещества, об их вреде на личном примере. Хотя зачастую такое предупреждение выглядит как минимум двусмысленно.
Например, по Михаилу Рыбакину, автору канала «Проект дно», в жизни не скажешь, что он когда-то употреблял наркотики. Михаил — улыбчивый подкачанный парень средних лет с аккуратной бородой и веселыми светящимися глазами. Он работает риелтором и уже много лет выступает на собраниях анонимных наркоманов, давно помогает людям выбраться из зависимости, а чуть больше года назад вместе с подругой и видеографом Ладой решил запустить канал на ютьюбе. С тех пор на «Проект дно» подписалось более 40 тысяч человек: самые популярные выпуски набирают по 300 тысяч просмотров.
Долю независимых от ПАВ зрителей он оценивает примерно в 50% от всей аудитории: конечно, точно это не измерить, но комментарии и личные сообщения говорят примерно о таком соотношении. Большой объем независимой аудитории констатируют и другие блогеры.
«Они это смотрят как тру-крайм-контент, типа триллера. Это та же аудитория, которая смотрит про маньяков, убийства, расчлененку, чтобы нервы пощекотать, — считает Михаил. — Очень много таких людей. Как будто фильмы ужасов их уже не вставляют, потому что это все неправда. Такой новый уровень контента, реальные фильмы ужасов».
Теория выглядит похожей на правду, особенно если учесть, что у большинства ютьюберов есть еще и закрытые телеграм-каналы, в которых можно посмотреть контент, недоступный на ютьюбе, как правило — значительно более жесткий. Именно там выходят в свет полные фильмы тех же «Выживших», с которым сотрудничал Дима Марков, а сейчас работает Паша Техник — главный селебрити наркоютьюба. Представить, что платить по 200–300 рублей за доступ к такому контенту будут люди в употреблении, очень сложно, все это они, скорее всего, могут увидеть собственными глазами. Тем не менее закрытые каналы пользуются некоторой популярностью, значит, контент кому-то нужен.
Даже небольшой ресерч комментариев на ютьюбе выявляет множество людей, которые, по их словам, не употребляют, но действительно давно смотрят подобного рода видео. «Я прям подсел на этот канал, хотя проблем с веществами запрещенными не имел никогда, много таких?» — спрашивает пользователь shell9717 под одним из видео Отца Олега. Пара пользователей с ним тут же солидаризируется.
Есть неупотребляющие зрители и у проекта «На черной лестнице». По моей просьбе Сергей спросил свою аудиторию, почему они смотрят его контент, — и, например, Северная ответила, что смотрит, потому что «щекотит нервы, и радость, что это происходит не со мной. но теперь появились другие причины. теперь я никогда не буду пробовать, ибо поняла из видео, что это билет в один конец». «Антиблогеры нужны, чтоб люди видели проблему и никогда не пробовали дерьмо! — вторит ей Timer. — Тем, кто уже в проблеме, я не думаю, что возможно чужим опытом спастись!»
Правда, под видео Отца Олега легко найти и не столь бодрые комменты, которые подтверждают опасения, что рассказы про вещества могут стать не антирекламой, а самой настоящей рекламой наркотиков. «Своими историями он лишь пропагандирует отраву!» — пишет Nuvorish1001, а Siberianman33 говорит, что «глупая молодежь, смотря на тебя, будет думать: вот Олег торчал 10 лет жестко, и ничего, бросил, и я брошу…» В той же ветке юзер без имени добавляет: «Да. Они слушают про приключения и как у людей есть цель в жизни — достать новую дозу».
Опасениями насчет пропаганды я поделился с героиней одного из выпусков Отца Олега, а затем и сотрудницей его команды Аллой, которая отвечала за ведение телеграм-канала проекта и принимала заявки на истории в последние год-полтора до смерти Олега. Алла сама много лет употребляла наркотики, даже работала в наркошопе, а затем попала в колонию, где провела семь лет. Последний раз она употребляла до заключения, сейчас волонтерит в сообществе анонимных наркоманов в родном городе и работает с зависимыми в качестве психолога.
«Если честно, я считаю, что человек с нормальной психикой и не будучи в употреблении, послушав какую-нибудь историю и посмотрев на людей, которые рассказывают, что с ними случилось, ну вряд ли захочет, — говорит Алла. — Я, например, в процессе ролика сказала, что это только с виду у меня все в порядке, но я перенесла операции, с 23 до 30 лет отсидела в тюрьме, я не родила ребенка и в принципе у меня ничего нет. То же самое и Олег. Может быть, там, в процессе, когда на него смотрели, он казался здоровым человеком, но даже своим примером и тем, что его жизнь так закончилась, он принес пользу. Он показал, что видимость — это всего лишь видимость».
«Либо употребляли, либо умерли»
Олега и других блогеров и правда много обвиняют в том, что они смакуют воспоминания об употреблении, «гоняют тягу» — так это называется на сленге наркопотребителей. Олег реагировал на такие заявления очень негативно и порой бурно, в том числе на собственных стримах. Хотя по нему самому и по некоторым его гостям хорошо видно, что в какой-то момент вещества стали для них смыслом существования. Особенно учитывая тот факт, что многие из гостей приходили на запись выпусков, не прекращая употреблять.
У Михаила из «Проекта дно», который не употребляет систематически уже больше 10 лет, совершенно другой подход к поиску гостей. Для него главный критерий — хотя бы небольшая, но стойкая ремиссия. «У меня есть девушка, с которой можно записать выпуск, — говорит Михаил. — Очень интересная, вебкамщица, плотно употребляет мефедрон. Выпуск бы очень хорошо посмотрели, но она новенькая, я могу снять ее сейчас и еще через год-два — и только потом показать».
Конечно, никаких тестов на наркотики перед записью выпуска гостям не делают, но наметанный глаз авторов канала способен отличить трезвого человека от человека в употреблении. Показывать именно завязавших — позиция Миши, которую он выработал на собственном опыте.
«Когда я сам попал в такую жопу, что был на героиновой системе и употреблял каждый день, в моем поле зрения не было ни одного человека, который бросил: все либо употребляли, либо умерли, — рассказывает Михаил. — А тогда не было ни ютьюб-каналов, ни рехабов в Выборге, и выхода из этого вообще не было видно. Некоторые боролись, ездили в детокс, но возвращались и снова начинали употреблять. Я первых людей, которые завязали, увидел только в Питере, когда в 2010 году сам лег в рехаб. К нам приезжали ребята, которые уже два, три, пять, десять лет оставались трезвыми. И это были первые люди, от которых я услышал, что бросить вообще возможно. И тогда появилась надежда, вера в программу 12 шагов, в трезвость. Только благодаря опыту этих людей».
«На пороге отчаяния»
С Михаилом мы общаемся в атмосферном кафе, где собираются участники сообщества анонимных наркоманов. Разумеется, никакого алкоголя в меню нет, зато есть кальяны и несколько сортов отличного китайского чая, первый в списке — Дянь Хун Мао Фэн, название которого как будто отсылает к популярному психостимулятору.
Среди посетителей кафе в основном суровые, стильно одетые мужчины, их дорогие машины припаркованы неподалеку. Все они знакомы между собой, много лет ходят на собрания анонимных наркоманов и по большей части представляют волну наркопотребителей конца девяностых — начала нулевых годов, когда главными веществами были опиаты.
В доме через дорогу от кафе проходят собрания группы АА, в которую Михаил, по его словам, «лично за руку привел человек десять из зрителей блога». Еще несколько человек он устроил в дружественный рехаб на долгосрочную реабилитацию. Так делают и другие блогеры. Например, у «Выживших» есть собственная реабилитация, а часть контента была построена на том, что они снимали последние дни наркопотребителей перед помещением на реабилитацию.
Понятно, что это капля в море, что большинство употребляющих зрителей не бросают ПАВ, несмотря на увещевания и рассказы блогеров. Под одним из видео Отца Олега я нашел такой комментарий от неизвестного юзера: «Иметь такого собеседника, как ты, в моменты употребления — счастье. Здоровья тебе и твоим близким». Такой комментарий еще несколько лет назад мог бы написать, например, Серега из проекта «На черной лестнице», он тоже любил посмотреть Отца Олега под веществами.
Но мотивировать человека с зависимостью прекратить употребление — действительно очень сложная задача. Не зря второй шаг 12-шаговой программы гласит: «Мы пришли к убеждению, что Сила, более могущественная, чем наша собственная, может вернуть нам здравомыслие». В качестве этой силы порой выступают очень разные обстоятельства.
«Когда ты находишься в зависимости, до тебя могут пытаться достучаться все, но нет таких волшебных слов, которые ты скажешь наркоману, и он бросит, зависимые люди непробиваемы, — говорит Михаил. — Но если человек где-то узнал про анонимных, про выздоровление, посмотрел наши видосы и даже побежал дальше торчать, потом, на пороге отчаяния, когда за ним гоняются менты, у него куча долгов, что-то такое, он вспомнит: да, я видел ребят, пойду попробую, у меня уже нету больше вариантов».
Не только от Михаила, но и от многих других людей, которые пробовали выздоравливать, я слышал, что программа 12 шагов здорово ломает кайф: если один раз всерьез поверил в реабилитацию, употреблять уже совсем не так весело. Но от срывов это, конечно, не спасает, в том числе и самих блогеров.
Примерно год назад самой шумной историей в наркоютьюбе стал срыв Отца Олега. Зрители подозревали его в употреблении и до этого, но он утверждал, что только выпивает. А в видео Василия Шурова, к которому он приехал на детокс, рассказал, что давно находится в срыве и несколько раз был на пороге смерти от передозировки.
Смотреть это видео очень сложно: не столько из-за качества записи, сколько из-за состояния самого Олега. Во время интервью он несколько раз практически отключается и прямо говорит, что единственное, чего хочет, — дальше употреблять наркотики.
«Конечно, для ведущих блогов это большой риск: чем больше популярность, тем больше риск, — говорит Алла, которая около года работала с Отцом Олегом. — Но Олег… Я вообще считаю, искренне считаю, что он своей жизнью показывал, как не надо, потом своей ремиссией показывал, как это тяжело, потом своим срывом показывал, как легко снова оказаться на дне, и своей смертью он показал, что это не смешно. И что его ролики, записанные на кладбище, они там записаны не просто так, а потому что наркоманы всегда одной ногой там».
«Нашли огромную шайбу»
Оценить реальное количество наркопотребителей в России не представляется возможным, особенно в свете развившейся за последние годы продажи веществ через интернет-платформы в даркнете и телеграме. Еще в 2020 году независимые исследователи выяснили, что моментальный доступ к наркотикам был у 69% россиян, «Гидра», главная на тот момент площадка по продаже веществ, работала более чем в тысяче населенных пунктов страны, каждый месяц на улицах появлялись сотни тысяч закладок.
После закрытия монополиста рынка ситуация, по словам наркопотребителей, изменилась не сильно, условному подростку со смартфоном сейчас проще снять закладку с наркотиками, чем купить алкоголь в сетевом супермаркете: паспорт в даркнете не спрашивают, а стоимость веществ вполне сопоставима. Закладки и правда повсюду. Сергей из проекта «На черной лестнице» рассказывает, что постоянно находит «клады» во время прогулок со своим французским бульдогом.
«Она у меня ищейка. Недавно нашли огромную шайбу, там граммов пять мефедрона, короче. А я не могу мимо пройти, мне надо обязательно высыпать, потому что я понимаю, что я могу вернуться за ней, — экспрессивно рассказывает он. — И на принятие решения секунд 15–30, поэтому я сразу хватаю, разматываю и тут же высыпаю. А потом делаю три-четыре шага с гордостью, что я это сделал, — и тут же: еб*ть, м*дак! Пять граммов мефедрона! И все, весь день насмарку. Весь день потом ходил гнал, что высыпал столько мефедрона».
Мефедрон — это синтетический психостимулятор, самое популярное сейчас психоактивное вещество, вокруг которого существует множество мифов. Ему же посвящена значительная часть контента современных наркоблогеров, потому что «смотрят сейчас в основном про современные наркотики, по крайней мере те, кто употребляет», говорит Михаил из «Проекта дно».
В 2020 году на мефедрон приходилось около трети всех транзакций на «Гидре», с тех пор его доля, вероятно, только выросла. Это косвенно подтверждает нарколог и психиатр Николай Унгурян из благотворительного фонда «Гуманитарное действие», уже больше 20 лет помогающего наркозависимым в Петербурге и Ленинградской области.
У «Гуманитарного действия» есть низкопороговая поликлиника на Петроградской стороне, в ней наркозависимые могут бесплатно и безо всяких документов проконсультироваться со специалистами, бесплатно получить лекарства (в том числе антиретровирусную терапию ВИЧ), сдать анализы и обследоваться. И в последнее время здесь все больше людей, зависимых от современных психостимуляторов вроде мефедрона и Альфа-ПВП, и все меньше употребляющих героин и метадон. Есть среди клиентов «Гуманитарного действия» и треш-блогеры из телеграма, совсем юные девочки и мальчики, которые уже оказались на «системе».
От ютьюб-блогов Унгурян совсем не в восторге. «Никакого положительного влияния тут нет, — говорит специалист. — Понимаете, наркотики — это такая рутина, скучная, отвратительная жизнь, постоянный поиск, и об этом интересно не расскажешь. Можно было бы давать информацию, которая полезна для родственников, для родителей, для самих потребителей в конце концов, но об этом никто не говорит, качество контента очень посредственное. У нас в целом мало исследований про синтетические наркотики, в России нет вообще никаких исследований, это запрещенная тема».
«После выключения камер»
Для части зрителей, да и для самих наркоблогеров, стримы и выпуски становятся своеобразной эрзац-группой анонимных наркоманов, возможностью выговориться и снять стигму, услышать людей с похожим опытом. Например, Сергей не только периодически выкладывает новые выпуски, но и еженедельно выходит на стримы с подписчиками, а в остальные дни постоянно на связи в чате телеграма. Подписчиков он называет «родня» и говорит, что для него эти люди — едва ли не главные мотиваторы в борьбе со срывом.
Проблема в том, что терапевтические группы вроде анонимных наркоманов (и стримов с подписчиками в каком-то смысле) хорошо помогают в борьбе в первую очередь с опиоидной зависимостью, а для преодоления зависимости от современных психостимуляторов, по словам Николая Унгуряна, не слишком эффективны. Как раз такие наркотики в последние годы употребляли Сергей, отчасти Отец Олег и многие другие звезды современного наркоютьюба.
«Наконец-то позиция анонимных [наркоманов] в отношении лекарств несколько изменилась, они отчасти перестали их отвергать, — говорит Николай Унгурян. — Для того чтобы структурировать психику и подавить тягу после употребления психостимуляторов, мы обычно используем транквилизаторы, нейролептики и антидепрессанты. Без них очень трудно обойтись, потому что современные психостимуляторы — это другая форма зависимости. Об этом вообще никто не говорит. А хотелось бы, чтобы блогеры, например, упоминали об этом».
Но блогеры об этом не знают и сами, как и про качественную бесплатную помощь, которую — на благотворительной основе — предоставляет далеко не только «Гуманитарное действие». При разговоре о бесплатных рехабах сразу всплывают истории с насилием и угнетением, хотя, естественно, не все бесплатные реабилитационные центры таковы. Тут, как и в случае рассказов про психоактивные вещества, многое зависит от экспертизы и осведомленности.
Помощь в борьбе с зависимостью предлагают многие блогеры, просто зачастую делают это в тени основной деятельности и опять же без толковой экспертизы. Тот же Отец Олег когда-то руководил реабилитационным центром, а уже будучи популярным блогером, предлагал помощь героям выпусков.
«После выключения камер всегда была какая-то дальнейшая беседа — ходили в кафе, болтали обо всем, спрашивали, чем можно помочь. Я, допустим, сказала: “Помогите мне чувствовать себя полезной” — и люди помогли мне, дали мне работу, дали интересное занятие и доверили очень многое на этом канале, — рассказывает Алла. — И всем, каждому человеку, который приходил рассказать свою историю, предлагалась помощь: если она тебе нужна, мы тебе ее окажем, вплоть до лечения от гепатита».
Алла говорит, что по какой-то причине Олег не стремился делать свою помощь публичной, но, например, история Эммы, героини выпуска «Эмма в стране мефедроновых чудес», все-таки стала известна уже после смерти Олега, когда Эмма дала интервью Игорю Лазареву, еще одному наркологу с ютьюба, владельцу собственного ребцентра и блога.
Во время съемок у Олега осенью 2022-го Эмма активно употребляла мефедрон и даже на интервью пришла с весом. В конце записи Олег спросил, не думала ли она лечь в рехаб. «Вы чего, какая реабилитация, — рассказывает Эмма об этом эпизоде доктору Лазареву, — я же не наркоманка, наркоманы колются!» Но потом добавляет, что после интервью она оставалась на связи с представителями канала и как-то раз поделилась в чате, что ищет бесплатную реабилитацию, а уже на следующий день команда Олега бесплатно устроила ее в хорошую коммерческую клинику в Москве. Эмме даже купили билеты на «Сапсан». С тех пор прошло больше полутора лет. Все это время Эмма остается трезвой.
Понятно, что эта история — еще одна капля в море. Вероятно, осознавал это и Олег. По крайней мере, со слов Аллы, в прошлом году они с Олегом и Стасом, соавтором и оператором канала, постоянно созванивались и разрабатывали проект уже системной помощи наркозависимым, в которую должны были войти рекомендации по восстановлению документов, азы 12-шаговой программы, советы, как наладить отношения с близкими, и многое другое. Но весной Олег умер. Проект так и не был реализован.
«Я сегодня не могу»
Проспект Культуры разделяет Выборгский и Калининский районы Петербурга, оба окраинные, депрессивные, наполненные панельками — как из песни Хаски. Каждую неделю на этом проспекте с не особо подходящим ему названием останавливается большой синий автобус, похожий на экскурсионный. Но он никуда никого не везет, просто стоит у обочины на протяжении нескольких часов.
Внутри можно бесплатно взять шприцы, спиртовые салфетки, презервативы и другие полезные для наркопотребителей вещи, а еще сдать тест на ВИЧ и, в случае положительного результата (их тут около половины), поговорить с равным консультантом, который впоследствии сопроводит в СПИД-центр, все расскажет и покажет.
«Синий автобус» — тоже проект «Гуманитарного действия». Он фигурировал в одном из видео «Выживших», там с посетителями и сотрудниками фонда общался как раз Дима Марков.
В основном сюда приходят те же суровые мужчины и женщины, что и в кафе, только без дорогих пиджаков и машин, потому что все свои деньги и жизнь они тратят на наркотики, остальное пока остается за бортом. Приходят, несмотря на внезапный жарким летом проливной дождь, потом — с пакетами шприцев и медикаментов — исчезают во дворах, в городских автобусах и трамваях.
Молодых парней и девчонок здесь практически нет, в основном «динозавры», но одной из первых внезапно приходит Таис — худенькая девушка 29 лет в цветастой футболке, с красивым пирсингом и очень большими зрачками.
В «Синий автобус» Таис ходит исправно. Она рассказывает, что совсем недолго употребляла мефедрон, а к солям старается не притрагиваться. Говорит быстро, не обращая внимания на усиливающийся дождь. Угощает меня моти в индивидуальной упаковке, рекомендует попробовать, потому что «это очень вкусно».
«Отца Олега я чего-то посматривала, было очень грустно, конечно, когда он умер, — говорит Таис. — Но вообще я его и других не могу смотреть, потому что вроде бы понятна их мысль, они ее доносят: мы хотим, чтобы вы увидели это, услышали и никогда к этому не приближались. Но то, как они рассказывают это все, — это опасно слушать, это очень опасно слушать. Сложно рассказать про быт торчка, не затриггерив торчков. Иногда я прямо думаю на середине: “Нет, спасибо. Я сегодня не могу”».
