Каждую субботу у храма
— Роза Теймуровна, у меня сегодня такой день, что я вроде как возле Господа был, — басит пожилой мужчина с седой бородой.
Это дядя Юра. Он вчера получил пенсию, поэтому сейчас необычайно словоохотлив. Держится с достоинством, стараясь компенсировать этим легкую неопрятность, раскоординированность движений и скачущие мысли.
— Я сегодня просто расстроился, а потом принял немного от нервного расстройства. Елки-палки, забыл банку принести трехлитровую! Я не пьяный, у меня голова. Надоел, наверное, я вам?
— Нет, я поняла, что с вами что-то сегодня не так, родненький, — тактично отвечает Роза, собирая ему пакет с едой.
Каждую субботу около полудня Роза и еще кто-нибудь из волонтеров кормят бездомных и малоимущих на двух точках в Ставрополе. Первая — в небольшом закутке во дворах, неподалеку от Андреевского собора. Помощь страждущим, конечно, дело богоугодное, но у самого храма появляться им запретили: вид специфического контингента, стекающегося за едой, портит пейзаж.
Поздняя осень, прохладно. Большинство приходит в верхней одежде — потрепанной, но довольно приличной. Социальный статус выдают лица — серые, рыхлые, безэмоциональные. Приходят по одному, периодически создавая небольшую очередь.
— Хлеб белый или черный? Компот большой или маленький? Копченую рыбку будете? — интересуется Роза предпочтениями.
Овощное рагу с мясом, разлитое по стеклянным банкам, — безальтернативная часть меню, как и головка лука, которую она вручает каждому: наступают холода, поэтому витамины особенно важны.
— Вы же знаете, я кушаю все, что можно кушать, — с благодарностью отвечает Виталий, принимая порцию провизии, и просит Розу отойти с ним на минутку, чтобы поговорить наедине.
«Хороший дядька, безобидный, спокойный, в храме часто бывает, — характеризует его Роза, вернувшись. Рассказывает, что у него дом на окраине города и вторая группа инвалидности по психиатрии. Виталию нужна консультация по передаче собственности в наследство. Боится, что родственники захотят предъявить на нее права. — Отведу его к юристу».
Каждую субботу на точки приходит до 40 человек. Бездомные или те, о ком больше некому позаботиться, и просто те, кто очень хочет есть. Роза не отказывает никому.
«Людей вывезли на свалку»
Розе Барановой 57 лет, больше 30 из которых посвящены работе с людьми. Она руководитель ставропольской краевой общественной организации «Открытый дом — детская служба спасения». Помощь детям, в частности детям с ограниченными возможностями, — главное дело ее жизни. При чем тут бездомные, возникает вопрос.
«С некоторых пор это тоже часть моей жизни, — улыбается Роза. — Бездомные для меня как дети».
Она вспоминает, как однажды под Новый год друзья-баптисты прислали ей два мешка вязаных вещей: носки, варежки, шапки, шарфы. «Это был 2010-й. Холода тогда стояли невозможные. И мы с друзьями решили походить по городу и раздать вещи бездомным. Погуляли, раздали что-то. Повторить решили на Рождество. В честь такого праздника захотелось порадовать их не только теплыми вещами, но и домашней едой. Наготовили, поехали по городу… и никого не нашли. В этот день у храмов, где они обычно собираются, не было ни одного бедолаги: их всех вывезли за пределы города, чтобы не портили праздничную атмосферу. Куда? На свалку. Мне сами ребята об этом потом рассказали».
С тех пор каждый вечер пятницы без малого уже 14 лет Роза готовит обед для бездомных. И каждую субботу — неважно, выпадает суббота на день рождения, Новый год или Восьмое марта, — привозит еду к Андреевскому и Успенскому храмам. Деньгами на продукты помогают близкие и совершенно незнакомые люди: просто переводят на телефон. Друзья из Евангельской церкви тоже собирают пожертвования. Кто-то привозит Розе домой продукты: крупы, овощи, фрукты, кто-то сразу на точки — готовые блюда.
Вторая точка — неподалеку от Успенского храма, в нижней части города. Все, кто смог прийти, уже в сборе. Раздача еды проходит за разговорами.
«У меня один вопрос, — обращается к Розе мужчина лет сорока, язык у него слегка заплетается. — Я даже с собой ручку взял и бумажечку…»
Он хочет устроиться на работу, но с его характерным обликом представителя социального дна сделать это непросто. Точнее, саму работу найти не такая уж большая проблема, но могут запросто кинуть, когда подойдет день зарплаты. Прецеденты были. Роза диктует ему телефон знакомого фермера, которому можно доверять.
— А помните, дедушка тут слепой сидел, невысокого росточка, с тюрьмы вышел, он спал прям там где-то? — она показывает в сторону кладбища. Выясняется, что деда никто не видел уже давно. Как и Свету. Звучит предположение, что кто-то мог ее «на кошару» увезти. Некая определенность есть только по отсутствующему Карену.
— За него я сегодня спрашивал, сказали, его менты забрали, а там неизвестно….
— А девушка слепая? Ее парень еще приводил. Оля, кажется?
— Которую субботу их нет.
— Я, сколько помню, она видящая была, а потом…
— Она с лета ослепла. — Голос Розы становится назидательным. — Я вам так скажу: дрянь всякую пить не надо. Слепнут от нее, и конечности отнимаются. Пожалуйста, берегите себя.
Все дежурно кивают головой в ответ. Понимают ли, что, скорее всего, ни деда, ни Олю, ни Свету больше никогда не увидят? Наверняка. Но это не вызывает особых эмоций. Возможно, в следующий раз недосчитаются кого-то из них.
Трагедия, изменившая судьбу
Роза Баранова родилась в Мингечауре — небольшом индустриальном городке в Азербайджане, неподалеку от грузинской границы. Самые яркие ее воспоминания детства связаны с полноводной Курой, где можно было ловить рыбу прямо руками, зайдя в воду по колено, и Татьяной Ивановной, учительницей русского языка и литературы, удивительной доброты и таланта педагогом. Роза мечтала стать такой же, как она, и в 16 лет поехала поступать в Ставропольский пединститут на филологический факультет. С этого момента Ставрополь стал для нее второй родиной и самым любимым городом на свете.
В 19 лет, еще студенткой, Роза вышла замуж, а через год родился сын Тимур. Судьба ее точно сложилась бы совсем иначе, если бы не трагическая случайность — врачебная ошибка, из-за которой Тимур потерял слух. Три года были посвящены борьбе за его здоровье, а когда Тимуру исполнилось шесть лет, стало окончательно понятно, что уже ничего нельзя сделать. Это был 1993 год — времена непростые, но способствовавшие подъему общественной самоорганизации для защиты своих прав и интересов. Тогда, во многом усилиями Розы, в Ставрополе была создана Ассоциация родителей детей-инвалидов. В тот же год после семи лет брака от Розы ушел муж.
Замуж она так больше и не вышла. «Поначалу было просто страшно кому-то довериться, — вспоминает Роза. — Да и не верила я, что кто-то сможет моего ребенка полюбить таким. А дальше уже как-то не задумывалась, потому что меня понесло, закружило в водовороте дел. Мне очень нравилось то, чем я стала заниматься».
Вскоре ассоциация по инициативе самих детей сменила свое название. Сейчас «Открытый дом — детская служба спасения» объединяет больше тысячи человек, многие из которых в организации с самого ее основания: дети уже давно выросли, но их проблемы никуда не делись. Есть узкий круг родных, друзей и близких по духу людей, в лице которых Роза находит поддержку и активное соучастие, — 21 человек. Остальные — в статусе благополучателей. Нет штата — юристы, психологи, педагоги, врачи принимают участие в проектах в качестве волонтеров. Нет офиса — его роль выполняет кухня квартиры Розы. Так гораздо проще с юридической точки зрения и, как показала практика, гораздо эффективнее. Сайта у организации тоже нет.
«На это нужно тратить время. А мне совсем другое интересно. Да и не хочется какие-то вещи афишировать из своей жизни и жизни людей, которые ко мне обратились за помощью. А если кому надо меня найти — стоит просто забить в поиске Роза Баранова».
Дети на первом месте
«Я очень хочу, чтобы наша старость была спокойной, — говорит Роза. — А это в огромной степени зависит от детей, которые вокруг нас. Я уверена: все, что мы сейчас в них вложим, потом принесет плоды».
Поэтому помощь детям для нее всегда на первом месте. «Я не знаю, как меня находят, но, если возникает проблема у ребенка, скажем, со здоровьем, конфликт какой-то в школе или, например, пандуса в подъезде нет, обращаются ко мне».
Роза рассказывает, что все начиналось с проекта «Социальный адвокат», когда организация стала представлять интересы детей с ВИЧ-инфекцией: в начале девяностых в Ставропольской краевой детской больнице 14 юных пациентов получили ВИЧ из-за халатности персонала. Не все родители таких детей хотели и могли открыто говорить о своих проблемах и уж тем более ввязываться в утомительную борьбу за свои права. Роза приходила в такую семью, объясняла, что им положено по закону, и сопровождала в походе по инстанциям. Со временем такая поддержка распространялась на все более широкий круг семей. А с 2004 года в фокусе внимания организации вообще все дети Ставрополья.
— Это само собой получилось. Вот ты пришел в семью, там два ребенка: один с инвалидностью, а другой нет. А мама с тобой всеми их проблемами делится. И что ей ответить? Простите, я только по вот этим вопросам помогу, а с остальным вы сами разбирайтесь?
— Получается, вам может в любой момент позвонить любая семья и попросить помощи или совета? — уточняю я.
— Да, и вопрос может быть абсолютно любой, — улыбается Роза. — Вплоть до того, что у ребенка скоро день рождения и очень хочется его как-то оригинально поздравить. В уставе нашей организации записано: «создание благоприятных условий для проживания детей, подростков и молодежи в Ставропольском крае». А «благоприятные условия» — это очень широкое понятие. Вот мы и стараемся их создавать.
Роза не дипломированный психолог, но ее часто приглашают в семьи, чтобы решить психологические вопросы.
«Как-то меня позвали разобраться, почему у ребенка проблемы с поведением. И вот мы сидим, общаемся с родителями, я пытаюсь понять, в чем корни проблемы, а все это время в этой же комнате работает телевизор. И “Дом-2” безостановочно идет. То есть они его даже не смотрят. Это у них фон такой. И, судя по всему, этот фон ежедневный, если они даже для важной беседы его не выключают. А потом мы хотим, чтобы у детей с психикой все нормально было…
“А вы давно с ним в библиотеке были?” — спрашиваю я как-то у другой мамы, у которой конфликтные отношения с ребенком. А она не понимает, о чем я. У них обеспеченная семья. В доме много книг, если нужно, можно купить любую. Какая библиотека? А библиотека — это один из вариантов, куда можно сходить, вместе полистать книги, провести время, стать немного ближе друг к другу».
Роза объясняет: часто родители просто не уделяют достаточно времени ребенку, в лучшем случае следя за тем, чтобы он хорошо учился. «Если какая проблема — “Это у него дефицит внимания”. А у нас вообще дефицит всего! Мы все — дефицит друг для друга».
Нет выходных, но есть вера
Телефон у Розы звонит постоянно — нашу беседу несколько раз прерывают звонки. У нее нет определенного графика работы, нет выходных и отпусков. Немного отвлечься получается в командировках, ну и если удается с друзьями вырваться на природу. Но и туда дозваниваются. «Я не знаю, где заканчивается моя жизнь и начинается моя деятельность. К сожалению, а может, к счастью».
Откуда силы? Роза признается, что никогда так не ставила вопрос. Вспоминает отца, который всегда приходил на помощь окружающим, его влияние точно сказалось. Но главное — это ее вера в Бога. «Это то, что поддерживает, придает мне сил и вдохновляет. А ведь несколько раз у меня просто опускались руки, когда я понимала, что не могу изменить систему, не могу изменить людей. Когда пытаешься их спасти, а им этого не надо».
Роза — христианка евангельской веры, но в данном случае это не самая принципиальная деталь. Несомненно, ей помогает вера и в широком смысле слова. Неистребимая вера в теорию шести рукопожатий, в человечность и взаимопомощь, которые всегда помогут найти простое решение даже самой сложной проблемы. А решения приходится искать ежедневно.
Впрочем, одно время нагрузка была еще сильнее. В активе Розы — семь успешных грантовых проектов. Финансирование на каждый из них выделялось на год, но многие проекты продолжали жить дальше за счет налаженных взаимосвязей и энтузиазма их участников.
«Караван мира» просуществовал целых 17 лет. «Летом мы с детьми жили 10 дней в палатках в заповеднике на берегу Черного моря. Их было 50/50 — здоровых детей и детей с инвалидностью: слабослышащих, слабовидящих, с ДЦП, ВИЧ-положительных, с онкозаболеваниями, инсулинозависимых. Для меня было важно именно такое соотношение. Чтобы и те и другие научились взаимодействовать, принимать и понимать друг друга. Основной упор был на экологию: мы собирали мусор на берегу, наводили чистоту в заповеднике. Но кроме того, каждый день обсуждали с ними какую-нибудь выбранную с утра тему. Например, отношения между детьми и родителями, любовь, брак, основы финансовой грамотности и даже законотворчество. То есть мы старались научить детей думать, рассуждать, иметь свое мнение».
Ярко выраженный просветительский компонент был и в проекте «Мифы о жизни» — он продолжался 10 лет. Волонтеры с разным жизненным опытом откровенно говорили с детьми на самые разные темы, но уже в формате классных занятий в нескольких учебных заведениях края.
Все проекты оказались на паузе, а точнее, как стало понятно позже, прекратили свое существование в 2020 году, с началом пандемии. Когда карантины закончились, были мысли возобновить самые перспективные из них, но сейчас у Розы и мыслей таких нет. «В свете сегодняшнего дня нормальное просвещение вряд ли возможно. Нужно задумываться, прежде чем говорить. Нужно говорить и оглядываться. А я так не могу и не хочу».
Помочь получается не всем
«Как-то парнишка со мной связался. Когда он выходил из Константиновской школы (специальная коррекционная школа-интернат. — Прим. ТД), ему телефон мой дали: будут проблемы, звони Розе. И он позвонил. Оказалось, колледж окончил, но по специальности — уже и не помню, какой точно — работать не хочет. Предложила ему работу найти в другой сфере — отказался. Попросил занять денег».
Роза рассказывает, что дети с инвалидностью выходят из детского дома с полутора миллионами на счету. Что с ними будет дальше, мало кого волнует.
«Я знаю трех парней, которые очень быстро просадили эти деньги. Один за месяц, другие — за три-четыре. Кальянные, сауны, проститутки, татуировок себе понаделали. И обязательно рядом с ними окажется кто-то ушлый, который деньги из них тянуть станет. Один рассказывал, как девчонке какой-то на сто тысяч золота купил. Кто она, спрашиваю, девушка твоя, невеста? “Нет, у нее парень был, но она мне так нравилась”»…
На эти деньги, по словам Розы, можно построить дом где-нибудь на хуторе. Но у ребят другое в голове. Им хочется пожить «как люди». А авторитетного взрослого, который мог бы остановить и надоумить, рядом нет. Когда деньги подходят к концу, начинается совсем другая жизнь: снимают комнату в общаге, живут три месяца, кидают хозяев, съезжают еще куда-нибудь. Начинают брать микрозаймы, кредиты в банках. Денег не хватает даже на еду.
«Одно время мы с подругой Соней, как дурочки, все выгребали из холодильников. Бывало, еще и соседкам позвоню: “Девочки, там дети голодные, давайте все, что у вас плохо лежит”. Привозим им — а у них дорогущие конфеты и кока-кола у каждого в руках. “Что же вы на эти деньги макарон, хлеба, масла не купили?” — “Да потом, тетя Роза”. Конечно, жалко детей — они совсем не приспособлены к самостоятельной жизни. Но и как им реально помочь, непонятно. Поэтому мы это дело прекратили. Говорю: дорогая моя Сонечка, вы у своего ребенка забираете, я у своего. А пользы им мы никакой не приносим».
Есть, правда, у Розы и совсем другой опыт поддержки детей-сирот. Анатолий — ее второй сын. Приемный. Роза знает его с тех пор, как он мальчишкой-сиротой поступал в ставропольское летное училище. Уже тогда она ему была как мама, а он ей — как сын. Спустя годы она оформила официальную опеку над ним, когда он с искалеченной психикой вернулся из Сирии. Продали его квартиру в Воронеже, купили в одном с нею доме. Теперь он живет по соседству под ее постоянным наблюдением: психическое заболевание, к сожалению, прогрессирует.
А ее Тимур уже семь лет как переехал в Москву. Работает поваром, хотя учился в университете на инженера. «Сказал: это не мое, и все. Я, честно говоря, не очень люблю Москву и не хотела его туда отпускать. Но он у меня самостоятельный, и ему там нравится. Глухие знаете какие дружные! У них, можно сказать, свой клан».
Скромные мечты
«Когда-то у нас был пробный проект — мы помогали мамам детей-инвалидов. Они же постоянно привязаны к своим детям, у них совсем нет времени на себя. Мама могла прийти к нам и до трех часов оставить ребенка. И, пока мы им занимались, она могла сходить в парикмахерскую, к врачу — куда хочет. С тех пор это сердечная мечта — создать такой центр, где бы мамы могли оставлять ненадолго своих детей. Я хотела бы жить долго-долго, но не для того, чтобы дожить до старости. А чтобы и в том возрасте еще пригодиться кому-то».
Еще Роза мечтает, чтобы в городе появился приют для бездомных или хотя бы ночлежка. Даже не мечтает, а все 14 лет буквально бьется за его создание, постоянно обращаясь с этим вопросом к властям. Ответ один: нет финансирования. В крае работает Свистухинский центр социальной адаптации. Но он расположен далеко от города, и его возможностей явно недостаточно. Роза рассказывает, что в соседних Краснодарском крае и Ростовской области есть учреждения, где люди, оказавшиеся в сложной жизненной ситуации, могут переночевать и получить какую-то элементарную помощь. Появление такого места в Ставрополе значительно облегчило бы жизнь тем, у кого нет крыши над головой. И сняло бы с нее часть забот.
А пока — сарафанное радио работает хорошо — по субботам у двух городских храмов постоянно появляются новые люди с самыми разнообразными проблемами: с психическими расстройствами и зависимостями, без денег и документов, нуждающиеся в медицинском обслуживании и не представляющие, куда еще обратиться за помощью. Роза уверена, что после СВОтаких людей только прибавится.
«Недавно пришел покушать молодой парень — вижу, что новенький. Оказалось, только из тюрьмы вышел, а денег добраться до дома нет. Мы его просто взяли и отвезли домой, в Черкесск, благо тут недалеко (чуть больше ста километров. — Прим. ТД). Часто приходится сталкиваться с такими, которые только освободились и совсем не представляют, что им делать. С деньгами на дорогу им помогаем, устраиваем в реабилитационный центр или в рабочий дом, где ребята со схожей судьбой помогают им встать на ноги. Главное — чтобы они на улице не оставались. Тут ведь как бывает: один предложил выпить, чтобы согреться, второй. И все, покатился человек по наклонной».
Роза рассказывает удивительную историю Виктора. Он отсидел большой срок, а после просто колесил по стране, скитался по монастырям. Может, Бога искал, а может, новое место в жизни. Однажды добрался до Ставрополя и пришел на одну из точек, где Роза раздавала еду. Они разговорились. Выяснилось, что у него есть жена, которую он не видел 20 лет, и живет она здесь, неподалеку, в Старомарьевке — городском пригороде. Но возвращаться он к ней не торопился, не зная, как она отреагирует на это.
— А где ты был, когда росли твои дети?
— В тюрьме
— Вот теперь не обижайся на них и постарайся понять: мы сами творцы своего счастья
«Просто струсил, у мужчин такое бывает, извините. Тут их надо взбодрить, пинка дать или за ручку взять и отвести. В данном случае было и то и другое. Жена отнеслась к его возвращению великолепно — она чудесная женщина с очень добрым сердцем. К тому же у них общий сын. Мы теперь с ними дружим».
Счастье — в мелочах
«У меня нет вообще претензий к этой жизни, — говорит Роза. Говорит очень искренне, без лукавства. Так, будто ее судьба — одно большое приключение. — Я благодарна Богу, что у меня все вот так. Мне не надо по-другому, даже фантазировать не хочу».
А бывало по-всякому. В том числе и очень тяжело. Но всегда помогали родные и друзья. Кто продуктами, кто возможностями небольших подработок. «Я хорошо умею мыть полы», — улыбается Роза. Она объясняет, что общественная деятельность, как правило, не приносит денег — только пару раз гранты предусматривали оплату работы руководителя проекта. Чаще наоборот, ради других приходилось отдавать если не последнее, то предпоследнее.
Из нажитого имущества у нее лишь двухкомнатная квартира в центре города, которая досталась в наследство от свекрови. С ней вместе они прожили 13 лет: муж, уходя, оставил не только Розу с больным ребенком, но и собственную мать. Как мать ребенка с инвалидностью, Роза рано вышла на пенсию. «Своих 50 лет я ждала, наверное, как никто другой. Это был самый большой подарок для меня от государства». Пенсия, правда, минимальная, но Роза радуется и этому. Она, в принципе, знает толк в счастье.
«Счастье — оно в моменте, когда ты способен радоваться мелочам. И это очень важно. Когда в семье ребенок-инвалид, многие уходят с головой в эту печаль, скорбь, проблемы, боль, погружаются в эту пучину, из которой, кажется, нет выхода. А он есть».
Роза рассказывает, как постоянно задавала вопросы Богу, почему такое случилось с ее ребенком. Облегчение пришло, когда вопросы задавать перестала.
«Принято считать, что боль и страдания — это очень плохо. Но мне так не кажется. Только пройдя через страдания, ты начинаешь по-настоящему ценить жизнь, все те прекрасные моменты, которые она дает».