Изнанка большого города
Впервые оказавшись в Самаре, я удивилась, сколько мифических историй связано с этим городом. Начав «копать глубже», я узнала о существовании целого подземного города, полузаброшенного и мало кому известного. Это целая сеть подземелий, сохранившихся с советских времен: правительственные бункеры, бомбоубежища, заброшенные штольни, хранилища, коллекторы и тоннели. Такой концентрации подземных пространств, пожалуй, нет ни под одним другим городом в России. Я познакомилась с местными диггерами и краеведами и побывала в изнанке города, открыв для себя совершенно потусторонний мир, полный легенд, исторических фактов, мрачных теней и ночных приключений. Так, после почти полутора лет и трех моих поездок в Самару, появился этот фотопроект, рассказывающий о подземных пространствах и их исследователях
В Самаре знойный июльский день: воздух густой и влажный, на солнце находиться так горячо, что все время хочется быть у воды, поэтому горожане стремятся на пляжи или отдыхают в тени деревьев на набережной. Мы с местным диггером спускаемся в холодную тьму подземелья, где даже в тридцатиградусную жару стены и потолки покрыты пышным слоем снега и инея. Это так называемый холодильник — подземное овощехранилище в пригороде Самары. Изначально, в тридцатые годы, тоннели рыли для горных выработок, а потом стали использовать для хранения: во время Великой Отечественной — боеприпасов, а позже — продуктов питания.
Даже в теплой одежде холод здесь пробирает до костей, изо рта идет пар. Мрачные коридоры уходят на сотни метров вдаль, перемежаясь друг с другом и оканчиваясь огромными полупустыми рекреациями — подземными холлами, в которых до сих пор можно найти пищевые продукты или артефакты советских времен — например, сгущенку в больших пластиковых банках или пакеты с химической смесью для противогазов. Подземелье кажется полностью заброшенным: помещения и коридоры пустые, пропахшие подвальной затхлостью, — очевидно, что здесь давно ничего не хранится. Но пробираемся мы тихо, стараясь оставаться незаметными и не производить шума: на самом деле часть огромного «холодильника» все еще рабочая и охраняется сторожами даже по ночам.
По большей части о существовании огромных пространств под городом не догадываются даже сами жители Самары. Только отдельные энтузиасты, ученые и любители острых ощущений рискуют исследовать глубины городской изнанки.
В годы Великой Отечественной войны Куйбышев (прежнее название Самары) был «запасной» столицей. Предполагалось, что в случае угрозы руководство страны эвакуируется в подземные бункеры города — их было оборудовано несколько, в том числе и личный бункер Сталина. Почему именно Самара? Из-за удобного транспортного расположения: город стоит на пересечении водных, железнодорожных и автомобильных путей, которые соединяют восточные и западные части страны. Идеально для того, чтобы находиться не слишком далеко от Москвы и при этом контролировать происходящее. Помимо бункеров, в городе строилось много бомбоубежищ для защиты гражданского населения в случае атомной войны.
Самара уникальна в плане концентрации подземелий. Больше такого нет нигде — природные пещеры, каменоломни, штольни, правительственные объекты, бомбоубежища, — и это все на территории одного города и его окрестностей.
* * *
Сегодня большая часть подземных пространств находится в заброшенном состоянии, проникать в них противозаконно и опасно. Тем не менее спелестологи, или «подземные краеведы», постоянно совершают экспедиции в штольни, бункеры и коллекторы. «Мы изучаем заброшенные подземные объекты, созданные руками человека, — рассказывает один из спелестологов, Петр Якубсон. — Занимаемся их исследованием». Более известное понятие — «диггеры» — связано, скорее, с субкультурой (сообществом по интересам). По сути, диггеры — это «копатели», то есть те, кто ищет новые входы в подземелья или раскапывает их продолжение. «Конечно, мы с ними тоже соприкасаемся, но методы у нас разные, — подчеркивает Петр. — Подземное краеведение — это именно научный подход». Чаще всего интерес к подземкам приводит начинающих исследователей сперва в диггерскую среду, поэтому среди диггеров много молодежи. Когда диггеры вырастают, они превращаются в подземных краеведов и изучают заброшенные подземелья уже с научной точки зрения.
Одним из старейших подземных объектов Самары считается ливневый коллектор в Винном (Постниковом) овраге. Это многокилометровая кирпичная труба, в которую сливается вода из озер ботанического сада и с улиц города. Для краеведов коллектор представляет особый интерес: здесь много закоулков, куда еще никто не пробирался, а на кирпичной кладке можно встретить старинные оттиски с надписями. В трубе по колено мутной воды, пахнет затхлостью и известкой. В основном приходится идти в полусогнутом состоянии и сопротивляться быстрым потокам воды, но местами появляются пустоты, где можно выпрямиться и передохнуть. Пройти по коллектору, не намокнув и не пропахнув ливневой канализацией, невозможно, поэтому спелестологи надевают громоздкие костюмы химзащиты, похожие на космические скафандры. «Самая большая опасность коллектора — это быстрый подъем воды и газов в трубах, — рассказывает подземный краевед Дмитрий по прозвищу Химик (в сообществе диггеров, среди которых также был и Дмитрий, принято всем присваивать прозвища). — Может пойти углекислый газ, сероводород — они токсичны. Быстрый поток воды может унести — и обратно ты просто не выйдешь». Поэтому путешествия по подобным подземным объектам без понимания их особенностей могут быть очень опасны.
Исследуя протяженность, рекреации и закоулки коллектора, краеведы наносят их на карту. Карта спелестологов отличается от карт инженеров и геодезистов — может, она и менее точная, но зато больше приближена к реальности, потому что на нее нанесены все завалы, трещины и другие особенности, появившиеся со временем.
История самарских бункеров окутана множеством легенд и мифов. И если в бункере Сталина с 1991 года работает музей и доступ открыт всем желающим спуститься на 37 метров под землю, то остальные бункеры заброшены, попасть туда сложно. Бункер Берии, бункер Жукова, бункер связи, объект № 2 — только диггеры и краеведы могут найти секретные входы («залазы») и проникнуть туда. Самарские бункеры уникальны: они строились с использованием тюбингов и железобетонных конструкций, в отличие от деревянно-земляных подземных сооружений в других городах. Самая главная загадка — легенда о существовании гигантского бункера, так называемого каменного крейсера, который якобы связан тоннелем под Волгой с самим городом. Найти его не могут до сих пор, но подземные исследователи не сдаются.
* * *
В восьмидесятые годы в Самаре насчитывалось около 700 бомбоубежищ. В девяностые их стали списывать со счетов, сейчас осталось около 200 действующих. По словам подземного краеведа Дмитрия, бомбоубежища списываются с баланса гражданской обороны и переводятся на имущественные, и тогда их используют просто как обычные подвалы. После начала СВО чиновники распорядились привести убежища в надлежащий вид. Но пока это указание выполняется формально: что-то покрасили, что-то заменили, большая же часть остается в заброшенном состоянии.
Многие бомбоубежища находятся прямо во дворах жилых домов, некоторые — под бывшими заводами и на окраинах города. Все они представляют большой интерес для местных исследователей, которые собирают артефакты советских времен: противогазы, плакаты и инструкции по выживанию, письма и документы. «Залазы» в диггерской среде не принято «палить» — о том, как попасть в то или иное бомбоубежище, рассказывают только своим, тем, кому доверяют. Пустынные темные пространства под землей постепенно дряхлеют, разрушаются, обваливаются. Они все еще выглядят как живые музеи ушедшей советской эпохи, но все чаще от них остаются только голые стены.
Петр занимается изучением самарских каменоломен с 1999 года. В окрестностях Самары их много: в советское время штольни и рудники копали для добычи полезных ископаемых. Наибольшей популярностью у диггеров, спелестологов и обычных туристов пользуются Сокские штольни, общая длина всех штреков сегодня составляет около 27 километров. За много лет исследования Сокских штолен диггеры и краеведы создали там абсолютно уникальное пространство, фактически подарив штольням вторую жизнь.
Когда попадаешь в штольни, спустившись через широкую расщелину в скале, погружаешься в подземный холод и темноту. Без фонариков и теплой одежды здесь не обойтись. Оглушительная тишина и кромешная тьма сопровождают на протяжении всего путешествия. А путешествовать здесь лучше только в сопровождении опытных проводников, иначе легко заблудиться. Сообщество диггеров соорудило в штольнях подобия лагерей с шатрами, шалашами, обеденными столами, спальными местами. Здесь диггеры собираются компаниями, ночуют, устраивают вечеринки, иногда даже отмечают Новый год с новогодней елкой.
Прогуливаясь по штольням, можно неожиданно высветить фонариком причудливые инсталляции, тоже созданные руками диггеров, — вагонетку, приделанную к потолку штольни, или изваяние смерти с косой в дальнем углу подземного зала, или целые инженерные и архитектурные сооружения в виде бревенчатых форпостов и деревянных мостов. «Сокские штольни на данный момент исследованы максимально подробно, — говорит Петр Якубсон. — И поэтому, к сожалению, общедоступны. А это нелегально и очень опасно — чревато обвалами, можно на раз-два заблудиться, или случится другое ЧП». В 1999 году в штольнях произошел пожар, четыре студента не смогли сориентироваться в дыму и задохнулись, также погибли и три спасателя, отправленные к ним на выручку.
«Мы, спелестологи, можем туда ходить, потому что это наша зона ответственности и нам понятен риск, но люди неопытные этого не понимают и подвергают себя опасности». Именно Петр создал карты с расположением всех штреков Сокских штолен, а сейчас занимается исследованием других каменоломен — Ширяевских штолен.
Ширяевские штольни принадлежат одноименному природному заповеднику и официально закрыты для посещения. Петр рассказывает, в чем состоит его работа. Исследования каменоломен могут быть архивными, а могут — полевыми. Для проведения полевых исследований Петр пользуется специальным приложением для спелестологов в телефоне, куда заносит все данные по размерам, протяженности и местонахождению штолен. С помощью дальномера со встроенным угломером и компасом замеры передаются в приложение, где на экране телефона идет обрисовка стен по показаниям прибора. Подземный объект заносится в кадастр — и потом в специализированных изданиях публикуется статья о новой находке или открытии.
* * *
Вопрос о том, что будет с подземной Самарой дальше, остается открытым. Исследователи подземных пространств сходятся во мнении, что лучшим вариантом было бы обустройство музеев в заброшенных штольнях, бункерах и бомбоубежищах. Менее идеальным (но тоже действенным) кажется вариант просто завалить основные входы в пространства, чтобы ограничить случайные проникновения туристов в подземные объекты, потому что это небезопасно ни для людей, ни для самих объектов. Власти пока бездействуют: для создания музеев требуются большие финансовые вложения, которых у города нет. Зато администрация иногда сама обращается за помощью к диггерам и спелестологам как к специалистам по подземным пространствам — например, чтобы узнать точные размеры и расположение некоторых пустот под землей при строительстве новых городских объектов. Но даже эти специалисты еще не до конца исследовали огромное подземное царство советских времен.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
