Дом забытых воспоминаний

Я родилась и выросла в Сибири, в окружении сильных людей и богатой природы, но произошли изменения в моей жизни — и я переехала в Санкт-Петербург. Именно там я открыла для себя волонтерство. Для меня это не просто помощь другим, это образ жизни. Благодаря волонтерской работе я узнаю Санкт-Петербург совершенно с другой стороны, встречаюсь с такими людьми, с которыми в обычной жизни никогда бы не пересеклась, а еще нахожу друзей и единомышленников

История в фотографиях

Несколько лет назад я помогала организовывать праздник в доме для пожилых людей «Заря» на улице Гладкова, где большинство подопечных — с диагнозом «деменция». Там я познакомилась с Екатериной Михайловной, хозяйкой и основательницей дома, который она создала в память о своей любимой бабушке. Вскоре наше знакомство переросло в дружбу и сотрудничество.

 

В настоящее время для дома я уже не просто волонтер, я сотрудник. Мне всегда нравилась располагающая, домашняя атмосфера дома и его чуткий персонал. Здесь каждый уголок пропитан любовью и заботой. Часто Екатерина Михайловна приводит сюда своих маленьких детей. Их присутствие поднимает настроение нашим бабушкам и дедушкам, вселяет надежду на лучшее и светлое.

Я раньше не понимала, как общаться с пожилыми людьми. У меня никогда не было такого опыта. Мама умерла рано. Папа дожил до 75 лет, но всегда работал, преподавал, был в полном здравии. Он всегда был мне другом, я не видела в нем старого, беспомощного человека. Многие люди боятся преклонного возраста, заболеваний, потери памяти, думая, что их это не коснется. Но старость не страшна, если ты не один. Режим, забота, творчество, физические нагрузки, общение, позитивные эмоции продлевают и обогащают жизнь.

В круг моих обязанностей входит проведение занятий по живописи.

Урок — это целое событие, которое растягивается на три часа. Сначала идет подготовка: ученики накрывают столы газетами, открывают баночки с гуашью, наливают воду, выбирают кисти. Все рассаживаются по своим местам, и мы начинаем выбирать тему. Обычно я предлагаю несколько тем. Бабушки и дедушки решают, что им ближе в этот день. Все зависит от настроения, погоды, самочувствия.

Несмотря на то что мы рисуем уже полтора года, страх белого листа присутствует до сих пор, многим страшно сделать первый мазок. Я объясняю, как рисовать, но никогда не помогаю, а тем более не рисую за моих учеников.

На бумагу они выплескивают свои эмоции, которые пережили или испытывают в настоящее время. И у них замечательно получается. А ведь некоторые из них никогда не брали кисти и карандаши в руки.

Со временем у меня образовались две группы: «продвинутая» и «старательная». Никто из учащихся не пропускает занятий. Самому старшему художнику 98 лет, младшему — 57.

Наши подопечные очень уязвимы и своим поведением напоминают детей, им необходимо повышенное внимание окружающих и понимание. Они улыбаются, огорчаются, смеются и плачут, вспоминая различные моменты жизни. На следующий день забывают, что рассказывали, и пересказывают еще и еще раз, но уже по-другому.

С течением времени воспоминания тускнеют, начинают переплетаться между собой, растворяются, но при этом часто события полувековой давности они помнят четче, чем то, что было вчера. Человек будто погружается в другую реальность, которую обычным людям сложно понять.

Каждый день общаясь с бабушками и дедушками, я вижу, что диагноз «деменция» вовсе не приговор. Мне приятно проводить время и беседовать с ними. Я не помню своих бабушек и дедушек, они ушли из жизни еще до моего рождения. Возможно, поэтому у меня такое нежное и трепетное отношение к пожилым людям. Особенно мне нравится слушать их воспоминания о жизни, подчас трудной и тяжелой, но такой нужной и важной — например, для меня. Некоторые из них я записываю.

 

Отрывки из воспоминаний

Клавдия Алексеевна, 87 лет

Война, 1943 год. Мне шесть лет. Нашу деревню немцы вывели в поле, ко рвам. Расстреливали всех жителей, без разбора. Мама заставила нас прыгнуть в яму, а сама легла сверху. Сверху падали мертвые тела. Немцы спешили и не проверяли, кто жив, кто мертв. Моя семья выжила.

Любовь Александровна, 83 года

Мой папа был военный инженер. После войны его распределили из Калининграда в Сибирь. Мы ехали на поезде долго, есть было нечего. На коротких остановках отец выбегал на станцию, где располагались водоемы, и рубашкой ловил рыбу. Рыба была мелкая и горькая. Мы съедали ее сырой.

Валентина Александровна, 91 год

Я родилась в Ленинграде. Когда началась война, всех детей эвакуировали в деревню. Каждый день я ходила в соседнюю деревню в школу. У меня не было теплой одежды, только осеннее пальто и ботинки. Был жуткий мороз, я шла через лес и не видела куда. Я выбилась из сил и села возле дерева. Очнулась на печке, под одеялом. Меня спас сосед Иван, который ехал мимо и увидел красную шапку в снегу. На следующий день сосед подарил мне валенки.

Анна Ивановна, 87 лет

Перед войной мы жили на Дальнем Востоке. У мамы был второй муж, не мой отец, номенклатурный работник. Дома были деликатесы, хрусталь, ковры и многое другое. Отчим бил маму каждый день. Мама была беременная. В один день мама взяла меня, небольшую сумку, мы сели в поезд и уехали к маминым родственникам на другой конец страны. У мамы родилась девочка, которая через две недели умерла. Отчима мы больше никогда не видели.

Валентина Алексеевна, 88 лет

Я окончила семь классов школы для девочек в 1950 году и поступила в железнодорожный техникум. У меня были длинные рыжие густые волосы. В классе было много мальчиков, которые заигрывали с девочками разными способами. В моем случае это были косы, которые на уроке привязывались к скамейке. Когда меня спрашивал учитель, я вставала, поднимая волосами скамейку. Это было ужасно больно и обидно. Через неделю мучений я пошла и сделала стрижку под мальчика.

Клавдия Александровна, 88 лет 

Когда немцы уходили из деревни, они сожгли наши дома. Семьи, в которых были женщины и дети, остались без жилья. Чтобы выжить, мы копали землянки. Это такие ямы в земле, без окон и дверей. Там было холодно, сыро и темно. У нас была коза, благодаря ей мы выжили. Когда была зима, коза жила в землянке как член семьи.

Юрий Алексеевич, 84 года

Был 1947 год, я живу с матерью и сестрами в маленьком городке. Нищета. Надеть нечего совсем. Мне хочется гулять, но на улице зима. У меня есть брюки, но нет подштанников. Мама нашла выход: дала свои панталоны. Я никому не говорил, потому что стыдно. Но зато можно гулять, и это было счастье.

Людмила Александровна, 87 лет

1948 год, голод. Есть нечего совсем. Одна сердобольная соседка посоветовала отдать меня няней в хорошую семью. Мне 11, я уже большая. Я работала в этой семье три года. Мне давали еду. Я старалась ее прятать и нести домой, но хозяйка заставляла меня есть сразу, при ней. Я ей очень благодарна. Маме и сестрам я приносила денежку, и это помогало нам.

• Теги:
• благотворительность
• пожилые
• россия
• фотоистории