«Готовлю салаты и грустно ем их одна»

По данным «Если быть точным», более 800 тысяч человек уехало из России за 2022 год. Родители большинства из них остались в России. «Такие дела» поговорили с мамами тех, кто уехал за границу за последние два года: как они переживают разлуку и как будут праздновать Новый год вдали друг от друга.

«Чувство тоски накатывает волнами»

Татьяна, 63 года

Мой сын уехал из России в сентябре 2022 года — после того как объявили мобилизацию. Тогда ему было 23 года. Сначала жил в Тбилиси, потом переехал в Белград.

Осенью 2022-го все решалось очень быстро. Он просто сказал: «Мама, я уезжаю» — и стал собирать вещи. Я не понимала, что происходит, что делать дальше, как все сложится. И никак не могла на это повлиять. 

Он объяснил, что боится мобилизации. Я знала, что мой сын — разумный человек. Поэтому старалась с пониманием отнестись к его решению. Конечно, мне казалось, что вместо отъезда можно сделать что-то. Но раз я не могла ничем ему помочь, значит, он все сделал правильно. 

Раньше мы все время были вместе. Жили вдвоем: я и сын. Больше в нашей семье никого не было. Небольшие периоды расставания у нас, конечно, были, но такие длительные — никогда. 

Он многое делал по дому, помогал мне разбираться в технике. Пока он не уехал, я даже за продуктами ни разу сама не ходила. Теперь же приходится все делать самой. 

В первые дни был шок. Я резко осталась одна. Волновалась за сына: что он будет делать, где жить. Он стал потихоньку обустраиваться, поселился в квартире вместе с друзьями. Это утешало мое родительское сердце: сын не один, в кругу единомышленников. Но все равно я очень скучала.

Конечно, я понимала, что ребенок вырос. У него свои интересы, своя жизнь, он сам принимает решения. Но все равно тяжело. Когда сын уехал так далеко, я почувствовала, что мне нечем ему помочь. И я не знала, когда он вернется.

Изначально мы созванивались практически каждый день. Постепенно звонки стали реже. Но все равно мы на связи и знаем, что происходит в жизни друг у друга. Меня как маму в первую очередь интересует, как сын живет, что ест, как у него дела с работой, как здоровье. Пооткровенничать по телефону непросто.

Мне до сих пор сложно свыкнуться с тем, что я не могу навестить ребенка, услышать его вживую, обнять. Я не могу полететь к нему из-за своего здоровья. Не знаю, как перенесу самолет. 

Чувство тоски накатывает волнами. Не знаю, от чего это зависит. От одиночества меня спасает работа. Хотя я и пенсионерка, но трудоустроена в аэропорту Внуково. Когда каждый день ходишь на работу, некогда грустить. Иногда я даже специально добавляю себе каких-то дел, чтобы не думать о проблемах. Если впасть в тоску, жизнь превратится в ад. Это не мой метод.

Но даже если я работаю, занимаюсь бытом, встречаюсь с друзьями, все равно рядом нет горячо любимого ребенка — это накладывает отпечаток. Грустно, когда я дома одна. В выходные, праздничные дни у друзей и родственников свои семьи, заботы. Я не хочу им навязываться.

Одиночество особенно сильно ощущается под Новый год. Все-таки семейный праздник, хотелось бы встречать его с самыми любимыми и близкими людьми. Для меня это мой сын.

Раньше у нас было два сценария Нового года. Если к сыну приходили друзья, я готовила вкусный стол, салаты, горячее, помогала нарезать деликатесы. Если друзей на Новый год не было, мы праздновали вдвоем. Те же салатики, то же горячее. Как в каждой семье, у нас были любимые новогодние блюда. На Новый год мы обязательно ели мандарины, шпроты и наш любимый куриный салат с грецкими орехами.

Мы созваниваемся с сыном, он поздравляет меня по московскому времени, а я поздравляю его по белградскому. Но все равно хотелось бы ощущать рядом близкого и родного человека. 

«Мысли о благополучии сына не дают зацикливаться на том, что его нет рядом»

Ольга, 47 лет

Мой 22-летний сын уехал из России в сентябре 2023 года. Ему предложили стажировку в Китае, с тех пор он там. Перед отъездом сын советовался со мной: «Мам, что скажешь?» Я ответила, что всеми руками за. 

Когда сын уезжал, я больше всего переживала за то, как он доберется до Китая и обустроится там, что у него будет со связью. Все было в порядке.

Расставание с ним я пережила, когда он поступил в Москву и переехал в общежитие. Мы из Ярославля. Хоть расстояние до столицы всего 260 километров, я понимала, что ребенок будет один. Я не смогу его опекать, готовить ему еду. Иногда он приезжал каждый месяц, иногда мы долго не виделись. 

Готовиться к разлуке я начала, еще когда сын учился в 10-11-м классе. Я понимала, что он хочет учиться в Питере, Москве или в другой стране. Так что у меня в запасе было время, чтобы я его отпустила. 

Мне кажется, как бы мы ни любили своих детей, важно, чтобы они жили самостоятельно и развивались. Я понимала, что не должна держать ребенка рядом с собой, иначе сделаю ему только хуже. У меня самой был противоположный опыт. Когда я хотела уехать из родного города на учебу, родители настояли на том, чтобы я осталась. Наверное, испугались за меня. 

Скуки я не испытываю. Хочу, чтобы прежде всего моему сыну было хорошо. Я ему доверяю. Мысли о его благополучии помогают мне не зацикливаться на том, что его нет рядом. 

Еще я стараюсь развиваться: прохожу разные курсы, увлекаюсь психологией. Мне важно, чтобы ребенок меня уважал, обращался ко мне за советами.

Расстояние не отдалило нас друг от друга. Мы каждую неделю созваниваемся по видеосвязи. У нас есть общий семейный чат, в котором мы делимся разными фотографиями и моментами из нашей жизни.

Приехал курьер с невероятно красивым букетом. Я думала, ошиблись адресом, но нет. Никак такого не ожидала — и заплакала от счастья. 

Новый год мы празднуем всей семьей. Конечно, хочется, чтобы и сын был рядом. Но мы созваниваемся, и мне уже хорошо.

«Вместо реальных детей у меня сейчас виртуальные»

Анастасия, 49 лет

Когда объявили мобилизацию, мы с сыном созвонились и стали думать, что делать, чтобы его не отправили на СВО. Тогда ему было 20 лет, он не учился в вузе. Его могли призвать как срочника. 

Мы выбрали Казахстан: у сына не было загранпаспорта, а перелет в Грузию был дорогим. Я мониторила несколько чатов. Один был посвящен облавам на призывников в городе, второй — ситуации на границе.

В тот момент я почувствовала, что жизнь моего ребенка для меня важнее, чем моя собственная. Опасность, которая ему угрожала, была для меня невыносимой. Я не могла есть, не могла спать, казалось, даже дышать не могла. Мне кажется, я была на грани безумия.

Сын улетел со своей девушкой утром 28 сентября 2022 года. Им предстояла сложная дорога с несколькими пересадками: прямых рейсов тогда уже не было. Я не спала всю ночь и следила за их геолокацией. Думала, что сойду с ума, когда они почти на час «замерли» на пропускном пункте.

Когда они пересекли границу, мне стало намного легче. Я смогла покушать, выспаться, вернуться к работе. 

Я не поехала с сыном по многим причинам. Покинув страну, я бы осталась без ресурсов, а еще были бы дополнительные траты. Здесь я могу работать и при необходимости помогать ребенку деньгами. К тому же он был не один, а со своей девушкой. Да и Казахстан не то место, куда я хотела бы эмигрировать. Конечно, если бы мне что-то серьезно угрожало, я переехала бы куда угодно. Но пока таких мыслей у меня нет. 

Россия — мой дом. Здесь я все знаю, здесь мои друзья, работа. Это моя родина, которую я люблю. Я бы хотела жить здесь со своими детьми. Но пока у меня ни разу не возникала мысль, что сыну нужно вернуться. И он сам об этом не думает. Здесь опаснее, мы это хорошо понимаем.

Мне невыносимо больно оттого, что в России у моего ребенка нет возможности заниматься тем, что ему интересно и положено по возрасту. Я злюсь, что в родной стране у него нет практически никакого будущего. Он не сможет нормально развиваться, приносить пользу людям.

Я не хочу, чтобы моя страна в том виде, в котором она существует сейчас, уродовала моего ребенка. Ни физически, ни морально. Мне хочется, чтобы он учился, занимался творчеством, решал мирные задачи, а не разгребал говно, в котором он не виноват.

Себе я еще могу предъявить какие-то претензии, что я где-то промолчала, где-то не вышла [на протесты]. А он не успел сделать здесь ничего плохого. 

Через год после сына, в июне 2023-го, уехала и моя дочь со своим молодым человеком. Тоже в Казахстан. Дочери, как и сыну, сейчас 22 года. Они двойняшки. Хотя дочь уже жила со своим парнем отдельно, за месяц до отъезда из России она переехала пожить ко мне.

Сейчас, когда уехали оба ребенка, мне бывает страшно, что я заболею, а их не будет рядом. Иногда нестерпимо хочется обняться с ними. Накатывает невыносимое чувство тоски оттого, что сейчас ни я, ни сын, ни дочь не живем так, как хочется. Это болезненная ситуация для нашей семьи, хочется быть вместе, но это невозможно. 

Не могу приехать к детям я из-за просроченного кредита. Это так глупо и банально. Пока я переживала и приходила в себя после отъезда сына, пропустила письмо из суда — просто его не заметила, не подала вовремя апелляцию. И мне закрыли выезд из страны.

Я — художник и стала делать творческий проект, чтобы как-то пережить тоску о сыне и дочери. Фотографировала, как они улетали, наши прощания с ними — это меня отвлекало от реальной ситуации. Собирала сообщения в телеграме, фиксировала происходящее, понимая, что когда-нибудь это станет очень важным воспоминанием.

Практически каждый день я записываю детям кружочки в телеграме. Они отвечают реже. У меня больше свободного времени. Дети много работают: им нужно снимать квартиру, самим заботиться о себе и решать кучу вопросов в совершенно новой обстановке.

О созвонах нам приходится договариваться. Это непросто из-за разницы во времени. После того как уехала дочь, стало труднее просто совпасть и обсудить что-то втроем.

Острым моментом, когда я стала сильно скучать о сыне, был его день рождения — ровно через полгода с тех пор, как он уехал. Я впервые не могла быть с ним в этот день, мы не пошли гулять, как обычно, он не смог съесть пирог, который я испекла. 

Когда дети были маленькие, на Новый год мы всегда приглашали всех наших родственников. Собиралось много интересных взрослых и детей. Это был настоящий семейный праздник. Мы сидели практически до утра, вдумчиво, неспешно дарили подарки, ходили гулять, смеялись, играли. Делились своими переживаниями. Бывали и шумные праздники — с танцами, катаниями с горок, беганием босиком по снегу. 

На Новый год мне всегда хотелось оказаться с ними в каком-то большом путешествии. Я даже планировала, что мы поедем на зимние каникулы по разным странам. Но не сложилось. Пока.

Сын и дочь будут праздновать вместе, к ним придут их новые друзья. У меня Новый год наступит раньше — и в полночь мы обязательно созвонимся. 

Со временем легче не становится. Вокруг ничего не меняется, умирают мечты и надежды. Чувство тоски — это такое погружение во мрак. Чем глубже, тем тоски больше. Тяжелее всего для меня мысль, что проходят годы, а мы не вместе против своей воли — и так будет теперь долго. И это время никто нам не вернет. Вместо реальных детей у меня сейчас виртуальные.

Но еще я чувствую спокойствие, что мои дети в безопасности. Мне точно не хотелось бы, чтобы они были здесь.

• Теги:
• матери
• эмигранты
• эмиграция