Здравствуйте!

Сегодня о самых важных текстах недели расскажу вам я, заместитель главного редактора Инна Кравченко.

Фото: скриншот из видео Станислава Феофанова «Заложники второго этажа» / «Настоящее время»

Есть ли выход из безвыходной ситуации?

Я уже семь лет работаю в Таких делах и все никак не могу привыкнуть к историям вроде той, о которой написала Римма Авшалумова в тексте «Трое взаперти. Есть ли выход из безвыходной ситуации».

Все началось с письма в редакцию, полного безнадеги и отчаяния. Как раз в этот момент мы запускали рубрику «Выезжаем», в которой просили наших читателей помочь нам собрать денег на командировки. Сбор закрылся довольно быстро, и Римма поехала в Оренбург.

Семья Туркиных живет в маленькой двушке на севере Оренбурга. Мама-пенсионерка и двое ее взрослых детей Олег и Настя. У Олега прогрессирующая миопатия, его мышцы постепенно перестают работать. У Насти с детства тяжелое расстройство аутистического спектра и тоже начинается миопатия. Оба, каждый по-своему, беспомощны и нуждаются в постоянной заботе.

После внезапной и скоропостижной смерти отца его пожилая жена и дети с инвалидностью стали заложниками квартиры на втором этаже старого четырехэтажного дома с узкими лестничным пролетами. Лифта нет. В установке пандусов им отказали из-за нарушений пожарной безопасности. С тех пор как умер отец, Туркины два года не выходят на улицу. Ни одна социальная служба не может помочь матери в уходе за взрослыми маломобильными детьми — это не получается ни у органов соцзащиты, ни у благотворительных фондов.

Семья много лет не просила о помощи, справлялась со всем самостоятельно и стала невидимкой для социальных служб. Система буксует, когда ситуация выбивается из привычных шаблонов. А в этом случае она нестандартная.

Может быть, на наш текст обратят внимание чиновники, которые внедряют пилотный проект системы долговременного ухода (СДУ) в нескольких российских регионах, и это поможет Туркиным? Мы очень на это надеемся. А еще просим вас обращать внимание на рубрику «Выезжаем». Тогда мы чаще сможем оперативно реагировать на такие тяжелые ситуации.

Поделиться:

Дом горит, но я делаю вид, что ничего не происходит

Фото: Tim Kilby / Unsplash.com

Внимание, мошенники!

Вот еще один важный и крайне полезный текст недели. Телефонные мошенники украли у дедушки Дениса Ильина около двух миллионов рублей. Пожилой мужчина два дня скрывался от семьи и ходил по городу, раскладывая по банкоматам средства со своего накопительного счета. Все операции он совершал под диктовку человека, который позвонил ему, чтобы «уберечь» деньги пенсионера.

По статистике Центра мониторинга и реагирования Банка России, в 2022 году около 60% финансовых мошенничеств совершили по телефону или через СМС. Остальные 40% — это атаки в соцсетях и мессенджерах, фишинговые сайты, поддельные приложения банков. Такие дела поговорили с Денисом Ильиным о том, как обманули его дедушку, а также подготовили инструкцию, как защитить своих пожилых родственников от телефонных мошенников.

Поделиться:

Памяти человека-эпохи

Еще один материал, который я хочу предложить вашему вниманию, — это даже не статья. А большой спецпроект «Инаковидящий» — результат многомесячного труда нашего главреда Жени Волунковой, дизайнера Аксаны Зинченко и вашей покорной слуги. Скорее всего, вам понадобится не один вечер, чтобы его изучить. Но, поверьте, он того стоит!

Герой этого проекта — советский фотограф Юрий Рыбчинский. За одну жизнь он прожил несколько. Был сначала журналистом, а потом популярным фоторепортером в ведущем советском издании и тайно снимал непарадную Россию. За свою принципиальность был отовсюду уволен и стал изгоем, а потом в одночасье прославился на весь мир.

Вот что написала Женя в предисловии к этому материалу:

«В марте 2021 года я искала людей, которые завещали свое имущество благотворительным фондам, и мне дали контакт Юрия Рыбчинского — потрясающего советского фотографа, организатора первой в России коллекции фотографий XX века. Рыбчинский завещал свою квартиру фондам „Старость в радость“ и „Рэй“ — невероятный жест. Юрию Александровичу на тот момент было 85 лет. Он тяжело болел и почти ничего не видел. Он так интересно рассказывал о некоторых моментах своей жизни, что я попросила его об интервью о нем самом. Он посмеялся и ответил, что согласен, вот только кажется, он умирает. Так что мне бы поторопиться. Я пришла к нему на следующий же день. Помню, как обалдела от его огромной квартиры, заставленной антиквариатом. Рыбчинский почти не ходил, но, опираясь на трость, провел экскурсию. Он четко помнил, какие картины висят на стенах и откуда в его доме появилась каждая вещь. За четыре часа фотограф рассказал о том, как работал в журнале „Советский Союз“, где снимать разрешалось только постановочные сюжеты и улыбки на лицах. Рассказал про тайные съемки настоящей России, про подпольные собрания „инаковидящих фотографов“, про свои поездки по заброшенным храмам и часовням в поисках икон, про изгнание из журнала за принципиальность. Я сидела перед ним, раззявив рот, совершенно обалдевшая… После наших бесед он прожил почти два года. Все это время мы с ним были на связи. Как-то я сказала ему, что испытываю смешанные чувства, когда звоню и спрашиваю, как у него дела. Как будто я жду его смерти. Он посмеялся и сказал, что, конечно же, не думает, что я этого жду. Но зато, когда он умрет, у меня будет инфоповод. Юрия Рыбчинского не стало 11 марта этого года. Я ходила на отпевание, это было невыносимо. Там, возле гроба, я поняла, что не хочу, чтобы его смерть стала инфоповодом для этой истории. Инфоповод — это его жизнь».

Таким делам Рыбчинский завещал этот материал.

Поделиться:

Спасибо, друзья, что остаетесь с нами, что читаете и поддерживаете наших героев и редакцию!

С любовью, Инна Кравченко, заместитель главного редактора портала «Такие дела» red@takiedela.ru

Поддержать Читать Стать волонтером Управлять пожертвованием

Россия, Москва, улицы Правды, дом 8, корпус 13, этаж 7, помещение XXIV/4

Подписаться на рассылку