Привет!

Это Алёна Хоперскова, шеф-редактор «Таких дел». Неделя выдалась очень непростой, но давайте не будем терять надежду.

Серик Отынчинов уже три года не живет в интернате, но все еще боится мыться горячей водой.

— Я всегда моюсь теплой. Меня в детском доме в горячей топили, — объясняет он.

Я очень восхищаюсь Ритой Логиновой и люблю, как она пишет: о тяжелом, фактически невыносимом так, что ты чувствуешь надежду и тепло. В этот раз она поехала в мой родной город Омск и привезла оттуда невероятные истории.

Это истории молодых людей, которые жили в ужасных условиях в психоневрологическом интернате или остались без квартиры после детского дома. Сейчас они подрабатывают дворниками, моют посуду, чистят рыбу — работают как могут, чтобы скооперироваться, снять квартиру и жить свободно и счастливо.

Все это происходит благодаря правозащитнице Вике Марчевской, которая в одиночку устраивает своим подопечным настоящее «сопровождаемое проживание»: помогает оформлять прописку, поступать в вечернюю школу, снимать жилье и оплачивать коммуналку, покупать одежду, связывает с юристами и правозащитниками, водит по врачам.

Я горжусь, что в моем родном городе есть такой проект, и мне очень хочется, чтобы Викторию поддержали все — и чиновники, и журналисты, и жители.

Репортаж снимал еще один мой любимый автор — Вадим Брайдов. На его снимках все такое настоящее: пусть непарадное, но зато жилое, живое. Как я помню.

На этой неделе у нас и других независимых СМИ вышли «невидимые статьи», посвященные невидимой и замалчиваемой проблеме — пытках в полиции и тюрьмах. Эту акцию придумал Комитет против пыток: он призывает ввести новую уголовную статью, чтобы остановить жестокое обращение с задержанными и заключенными. А Влади (Каста) выпустил клип о пытках, который так и называется «Статья, которой нет».

Пока мы обсуждали подготовку к акции, Комитет против пыток уже стали широко обсуждать — но по горькой, безрадостной причине. Мать их бывшего сотрудника, юриста Абубакара Янгулбаева, вывезли из Нижнего Новгорода в Грозный как свидетеля по делу о мошенничестве. У Заремы Мусаевой сахарный диабет, и ей не дали взять с собой инсулин. На видео, опубликованном правозащитниками, видно, что ее вывели из дома босиком, в одних колготках. Ее семья связывает произошедшее с деятельностью сына.

Я не могу представить, каково это: каждое утро проверять, шевелится ли палец, поворачивается ли голова. Сегодня ли наступит день, когда ты не сможешь больше поднять руку, — или все-таки завтра?

Взрослые люди, с работой, семьями, ждут лекарства, которое остановит развитие спинальной мышечной атрофии (СМА). Лекарство положено им по закону, но получить его нельзя, такая коллизия. 25 января они вышли на пикет, требуя включить СМА в программу высокозатратных нозологий. Чтобы пациенты вне зависимости от возраста могли получать необходимые лекарства за счет федерального бюджета.

Реакции на пикет не последовало.

Корреспондент Дима Сидоров рассказывает, как девушка Марина спасает своего парня Илью из реабилитационного центра, где того держали против его воли.

Конечно, это история о любви и поддержке — посмотрите только, как Марина светится, когда смотрит на Илью (Зося Радкевич сняла потрясающее видео из этой поездки). Но в первую очередь это тяжелое, некомфортное чтение о том, как любого человека безо всяких доказательств могут запереть в доме, где его будут контролировать, унижать и мучить — якобы во имя его выздоровления от зависимости.

Самое страшное, что здесь у всех благие намерения: и родные, и создатели центров, и старшие реабилитанты верят, что таким образом избавляют человека от наркозависимости, что вся эта жестокость идет во благо.

Я не верю в жестокость ради высоких целей и в бесчеловечность ради спасения. Мне кажется, что это порочное заблуждение, которое рано или поздно загонит тех, кто так думает, в ловушку. А вот в любовь и гуманизм — верю. Особенно когда ребята бегут по улице, посылая на*** [нафиг] всех, кто удерживал Илью взаперти.