«Моя внутренняя потребность — делать что-то важное». Как активистка из Красноярска начала собирать машины для переработки пластика

«Такие дела» в серии монологов «Близко к сердцу» рассказывают о журналистах и блогерах из регионов, которые своим неравнодушием постепенно меняют местное сообщество. Героиня двенадцатого текста — экоактивистка из Красноярска Татьяна Свинцицкая.

Татьяна работает на радио, принимает активное участие в нескольких городских экопроектах и стала донором костного мозга. ТД публикует монолог активистки.  

Татьяна Свинцицкая

Фото: Фото из личного архива

Я родилась в соседнем регионе — в Хакасии. Училась и работала в Питере, потом по личным обстоятельствам переехала в Красноярск, поближе к дому. Экологическая осознанность началась еще в Петербурге — там много активностей и лекций на эту тему. Когда переехала в Красноярск, решила не бросать эту историю, потому что для меня важна осознанность в действиях, в потреблении. 

Мои экологические привычки переросли в проекты эконаправленности. Я слежу за новостями на эту тему и однажды наткнулась на проект голландца Дейва Хаккенса (создатель проекта Precious Plastic. — Прим. ТД). Он придумал классные машины по переработке пластика, их можно собрать самому! На его сайте выложены чертежи, люди могут бесплатно пользоваться этой информацией и собирать машины. Есть карта, где открыты проекты с этими машинами.

Читайте также Журналист из Березовского — о том, почему вернулся в родной город и поставил видеоловушки на тех, кто мусорит в лесу

Это не производственный масштаб, а масштаб гаражного проекта: нужно небольшое помещение для нескольких машин по переработке пластика. Я загорелась идеей и стала искать единомышленников. Из переработанного пластика можно сделать все что угодно: начиная от мыльницы, сережек или бус и до уличной мебели. Зависит от фантазии. Сейчас у нас собрано уже две машины, мы нашли классное помещение. В центре города открывают креативный кластер и позвали наш проект «Драгоценный пластик | Красноярск». В ближайшее время мы заедем в помещение, дособерем машины. Мы планируем проводить мастер-классы, продавать изделия из переработанного пластика. Уже запланировали выставку на экологическую тему с использованием вторичного материала. 

У нас появилась идея образовательной истории для детей — учить осознанности. Мы хотели бы организовать двухдневную школу для ребят и в игровой форме рассказать им, почему важно сортировать мусор. Заложить важные вещи в головах детей: что мусор — это не просто мусор, это также источник и ресурс. К сожалению, у нас нет экологического образования в школах.

Сейчас я работаю на радиостанции «Серебряный дождь — Красноярск». У них появилось желание сделать экологическую рубрику в эфире. Мы придумали программу «Экологично»: раз в неделю приглашаем экопроекты Красноярска, чтобы они рассказали о себе. Мало кто знает про их деятельность в регионе. Я руковожу проектом, приглашаю гостей на эфир, иногда появляюсь в эфире вместе с ведущими. Для владельцев радиостанции важно делать что-то в этой сфере, потому что экологическая обстановка в Красноярске оставляет желать лучшего. Понятно, что мы не сможем изменить ситуацию с «черным небом», решение этой проблемы возможно только на федеральном уровне («черное небо» — режим неблагоприятных метеоусловий в Красноярске, при котором загрязняющие вещества накапливаются в воздухе. — Прим. ТД). Мы хотим сделать упор на осознанное потребление. Экопривычки — это вклад каждого человека в глобальные изменения. 

Читайте также «Местные думали, что волонтеры — космические дурачки». Журналистка и волонтер из Петрозаводска — о развитии добровольчества

Еще я состою в общественной организации «Живой город» и участвую в их проекте Сountree («Посчитай дерево». — Прим. ТД). Это система переучета зеленых насаждений: карта города с базой деревьев и их состояния. Волонтеры заносят данные каждого дерева на сайт: его фото, высоту, объем и состояние. Это важно для Красноярска — у нас плохой воздух и проблема с обрезкой деревьев: обрезают всю крону, калечат деревья и действуют непрофессионально. Много деревьев было вырублено для постройки объектов к Универсиаде-2019. Были компенсационные посадки: деревья высадили и забыли, половина погибла. Проект создан для того, чтобы показать состояние деревьев, их важность. Деревьев в городе не хватает. Это первый подобный проект в России, потом появился проект в Питере, в Екатеринбурге. В этом году организаторам дали президентский грант на продолжение проекта и его развитие. 

Еще одна тема, которая меня волнует, — это донорство костного мозга. Я узнала про нее благодаря фонду «АдВита»: когда я жила в Питере, ходила к ним на мероприятия. Два года назад я стала донором. Это не страшно, это не повредит твоему здоровью, но ты можешь спасти чью-то жизнь. Когда я переехала в Красноярск, практически сразу сдала кровь в лаборатории и вступила в регистр доноров. 

У меня была уверенность, что я должна кому-то подойти как донор. Так и случилось: через полгода мне позвонили из фонда и сказали, что на первом этапе я подошла одному пациенту. Я скакала по квартире от радости! Сдала дополнительные тесты, полетела в Петербург, чтобы стать донором. У меня не было страха, я все знала и была готова. Страх был у моих родных. Я написала пост, что подошла как донор и лечу на операцию, а мне писали, что я сошла с ума. Приходилось объяснять, что мое здоровье от этого не пострадает, а, сдав костный мозг, я могу кому-то помочь. Очень много стереотипов и негатива. Про реципиента я знаю, что это мужчина 39 лет. Он передал мне спасибо через врачей и сказал, что был бы рад со мной увидеться через два года, когда это будет возможно (донорство костного мозга анонимно: донор и реципиент могут узнать имена друг друга только спустя два года. — Прим. ТД).

После операции я не отказывалась от интервью — это возможность рассказать о своем опыте. Личный пример очень важен. Большая часть моих друзей вступила в регистр доноров костного мозга. У нас принято замалчивать хорошие вещи — если ты не будешь об этом говорить, то все будут думать, что никто не жертвует на благотворительность, никто не сдает кровь, что это опасно, что только какие-то герои могут. Пока мы не перестанем думать, что это геройство, люди не будут идти на это. Геройство — это пожертвовать жизнью. Я же не жертвовала жизнью, я ничего опасного для своего здоровья не делала. Это как сдать кровь, только немножко другая процедура.  

Почему я это делаю? Я не смогу быть простым работником, перебирать бумажки в офисе или что-то продавать. Это моя внутренняя потребность — делать что-то важное, быть для кого-то примером. Работа в НКО для меня — это работа мечты. Работа, которая приносит конкретную пользу. 

Я не могу сказать, что люди научились объединяться для решения крупных проблем: в соцсетях ноют, что все плохо, а на согласованный митинг не готовы выходить. На прошлый согласованный митинг из миллионного населения города пришло не больше полутора тысяч человек. В то же время я понимаю, что у людей другие проблемы: многие живут на грани выживания, им не до экологии. 

Люди не готовы к действиям. Я выскажу непопулярную точку зрения: наверное, мы заслужили это, раз мы не такие активные, не отстаиваем свою позицию. Я считаю, что должно быть больше активности. Близкие говорят, что мое видение — не для нашего общества. Общество развивается, всему свое время, когда-то мы придем к пониманию важных вещей. Я вижу положительные изменения в своем окружении. Тенденция есть, но преобразования происходят медленно.