«Просто в один момент у тебя пропадает чувство насыщения». Как живет 19-летний кондитер с булимией
По данным Центра изучения расстройств пищевого поведения, каждый десятый человек с булимией — мужчина, однако эта болезнь до сих пор считается в обществе сугубо женской. Митя, в прошлом боксер, а сейчас кондитер, рассказывает, как у него развилась булимия, и о сложностях, с которыми ему пришлось столкнуться на пути к выздоровлению.
Мите недавно исполнилось 19 лет. Он поступил учиться на экономиста в РАНХиГС, но отчислился после первой сессии и целиком погрузился в работу на кухне. Митя всему учился «из-под ножа», не оканчивал никаких кулинарных курсов и не работал с именитыми шеф-поварами. Коллеги хвалят его за трудолюбие и умение тонко чувствовать грани вкуса, но никто из них не догадывается, что так было далеко не всегда. Три года Митя живет с расстройством пищевого поведения (РПП) — булимией, и только несколько месяцев назад появились видимые улучшения.
С чего все началось
«Я пока что сам не могу понять, с чего развилась моя булимия, но, как мне кажется, все началось с того, что я стал серьезно увлекаться боксом и выработал себе достаточно жесткую систему, которая была при этом деструктивна для меня самого, — рассказывает Митя. — Это была жесткая белковая диета без каких-либо поблажек. Все это продлилось четыре месяца. Я смотрел, как другие ели вкусную еду, я им завидовал. Из-за этого начались срывы. Я мог позволить себе съесть пачку крекеров или пачку чипсов, а потом, естественно, возникало чувство вины: “Ты изменил себе, ты нарушил систему”, все это выливалось в переработки на тренировках. И в один момент я подумал, что могу избавиться от переработок в зале, если просто буду блевать. Так я снимал с себя ответственность».
Когда Митя только начал заниматься боксом, его вес составлял 87 килограммов. Спустя три месяца весы показывали уже цифру 56.
Друзья Мити, напротив, по его воспоминаниям, хвалили его за упорство и подбадривали в стремлении похудеть. Все это породило в его голове паттерн: «Чем толще я, тем хуже я как человек».
Как-то тренер подозвал Митю измерить вес, так как заметил слишком быстрое и нездоровое похудение. «Я решил всех перехитрить и пошел в туалет, чтобы напиться воды и прибавить себе хотя бы килограмм, но тренер пресек это. Тогда он поставил мне условие: либо я набираю вес, либо прекращаю занятия спортом. После этого я ушел из бокса».
«Зачем мы готовим?»
Люди с РПП часто сталкиваются с осуждением, непониманием и неприятием со стороны близких и родных.
«Булимики очень сложно отличают состояние, когда им хочется поесть из-за тревоги или депрессивных переживаний, от состояния, когда им хочется поесть из-за голода, — объясняет психолог Елена Мостовая, член American psychological association. — Именно разница мышления и непонимание порождают стигму. Человек, который никогда не сталкивался с РПП, не поймет, зачем избавляться от неврозов именно таким способом, почему у булимика не получается себя сдержать. Из-за стигматизации люди, страдающие РПП, чувствуют себя слабыми и виноватыми. Все это лишь задерживает процесс выздоровления».
Со стигматизацией Митя столкнулся в первую очередь в собственной семье. Изматывающая работа в первом серьезном ресторане напрямую сказывалась на его состоянии: появились усталость, раздражительность, агрессия. Все это выливалось в скандалы с матерью и сестрой.
«Было такое, что все сидели и кушали, а мне не накладывали, потому что знали, что я избавлюсь от еды: “Зачем мы готовим, если ты это все равно выблюешь?” Но их тоже можно понять, они же не на унитаз работали», — рассуждает Митя.
Психиатрическая больница
В одну из ссор мать Мити позвонила в психиатрическую больницу и вызвала санитаров. «Пришли два амбала и скрутили меня», — вспоминает он. В Психиатрической клинической больнице № 1 имени Н. А. Алексеева он провел две недели, о которых отзывается критически: по мнению Мити, там можно было потерять всякую надежду на улучшение самочувствия.
Из психиатрической клиники не выписывают без стабильного улучшения, а потому Мите следовало посещать дневной стационар. Во время обеда всех пациентов рассаживали за разные столы, к каждому приставляли психотерапевта, который записывал все: от пищевых привычек до количества еды, которое больной употребил за раз. После обеда все туалеты закрывались на пять часов.
В группах психологической поддержки при стационаре, по воспоминаниям Мити, практически все пациенты продолжали посещать занятия, поскольку это хоть как-то тормозило развитие булимии. Все, с кем он лечился в стационаре, не имели денег и возможности оплачивать себе частного специалиста.
«Исходя из моего опыта, проблема групп поддержки — это то, что они адаптированы под массу, а не под индивидуальную работу с каждым. У каждого своя история, соответственно, способы работы должны отличаться», — считает Митя.
Коллеги бросали колкие шутки
В кофейне, где Митя работал бариста, ему предложили попробовать себя заготовщиком в веганском кафе.
«Именно в кафе я столкнулся с самыми частыми приступами булимии, когда потребность наполнить желудок едой, а затем избавиться от нее возникала каждый час, — говорит Митя. — Из-за искусственно вызванной рвоты возникало постоянное чувство голода. Имея фиксированный график обедов, на который все забивали во время запары на кухне, утолить этот голод никогда не получалось».
Коллеги начали «бросать колкие шутки о недержании и частых походах в туалет». Тогда Митя стал наедаться после работы, закупаясь снеками на несколько тысяч и съедая все по дороге домой, где такая еда была строго под запретом. Большая часть зарплаты уходила именно на подавление приступов.
Занятия с психотерапевтом поменяли взгляд Мити на кулинарию и готовку в целом: он понял, насколько атрофировались его рецепторы. Он не мог трезво оценить вкус, вся еда разделилась на категории «вкусно» и «невкусно». Тогда Митя начал активно восстанавливать культуру еды: стал относиться к блюду как к произведению искусства и понял, что хочет готовить десерты.
Работа кондитером позволила ему справляться с искушениями, которые присутствовали в работе в горячем цеху. Митя, по его же словам, начал «углубляться в самую суть, учиться понимать физические процессы приготовления, а не просто зацикливаться на вкусе».
Следом за восстановлением понимания вкусовых сочетаний Митя начал восстанавливать и свою социальную жизнь: «В один момент я начал пытаться восстанавливать вещи в моей жизни, которые были и до булимии, чтобы поддержать общую динамику выздоровления. Я стал более общителен, для меня перестало быть конфузом вступить в диалог с незнакомым человеком. Общение поставило свою сваю, которую я стал использовать как стену для ограждения от приступов».
Первая помощь
Занятия с личным психологом принесли Мите первые улучшения, которые сохраняются и по сей день. «С психологом я проговаривал те проблемы, которые не мог обговорить с самим собой из-за нехватки смелости и сил».
Сейчас количество приступов компульсивного переедания у Мити сильно снизилось, но так или иначе они все равно присутствуют. Чаще всего они происходят в результате стрессов и усталости на работе.
Елена Мостовая советует всем людям с РПП отследить, в каких случаях и с какой периодичностью возникают приступы, что выступает их триггером. Так будет вырисовываться общий паттерн поведения, с которым можно работать. Мостовая называет булимию, как и другие расстройства пищевого поведения, неврозом, который обостряется в особенно стрессовых ситуациях: «Когда у человека слишком много дисциплины, слишком мало отдыха, расслабления, восстановления, то происходит компульсивное переедание».
Главный врач и руководитель Центра изучения расстройств пищевого поведения Анна Коршунова настоятельно рекомендует людям с РПП обратиться за помощью к специалистам:
Однако стоит настроиться на то, что рецидивы — это обычное явление в жизни с любым психическим расстройством, и не настраиваться на то, что занятия со специалистом помогут навсегда избавиться от него.
Психолог Мостовая советует близким человека с РПП не акцентировать внимание на приступах. Забота о любимом человеке не должна переходить в тотальный контроль. Все это, по мнению Елены, будет вызывать лишь стыд больного за себя и за свои действия, будет заставлять его скрывать их.
Психолог рекомендует больше времени уделять совместному досугу, отвлекать человека от приступа прогулкой на свежем воздухе, интересоваться его проблемами и поддерживать.
«Когда мы читаем нотации “Не нужно есть”, “Возьми себя в руки” — мы воздействуем на симптом. Лучшее, что мы можем дать близкому человеку, больному РПП, — это наша любовь и поддержка. Мы его любим вне зависимости от того, как он себя ведет, как он ест и как он выглядит», — объясняет Мостовая.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам