«Ты чего как баба?» Как люди реагируют на мужчин с маникюром и окрашенными волосами

Мужчины стали чаще посещать барбершопы и салоны красоты. Согласно опросу сервиса «ЮMoney», 55% россиян одобряют этот тренд. Однако от 12 до 27% респондентов хотели бы сделать удаление волос из носа и ушей, чистку лица, маникюр, педикюр и депиляцию, но стесняются. В России до сих пор мужчины, которые ухаживают за кожей, ногтями или красят волосы, могут столкнуться с непониманием окружающих или открытыми угрозами. В июле в Электростали госпитализировали молодого человека с ножевыми ранениями головы: с него сняли скальп. Друг пострадавшего сообщил, что на него напали из-за длинных окрашенных волос. «Такие дела» поговорили с мужчинами, которые пользуются бьюти-услугами, и попросили эксперта объяснить, почему они могут столкнуться с осуждением.

«Толпы людей хотели на меня посмотреть»

Данилу 22 года, он из Кумертау. Сейчас молодой человек живет в Оренбурге, учится и занимается фотосъемкой для брендов. В его семье всегда считали, что базовый уход для любого человека — это норма. Люди должны выглядеть опрятно не только для окружающих, но и для себя. 

«Активно пользоваться бьюти-услугами я начал в 18 лет, после переезда, — рассказывает Данил. — В основном делал ногти, брови, чистку лица, красил волосы в пепельный цвет. Когда я ухаживаю за собой, начинаю увереннее себя чувствовать. Например, я грызу ногти и раньше подсознательно прятал руки, не мог полностью раскрыться, чувствовал себя некомфортно. Процедуры улучшают и внешний вид, и внутреннее состояние».

Данил рассказывает, что в его семье с пониманием относятся к тому, что он за собой ухаживает. Знакомые интересуются, в какие салоны он ходит.

«Однажды я проводил съемку для мужчины, который занимался продажей автомобилей. Он спросил у меня: “Слушай, можешь подсказать хорошего мастера маникюра? А то у меня ногти ломаются, я плохо себя ощущаю. Прихожу на встречи, а у меня пальца как будто нет, потому что ноготь отвалился”», — вспоминает Данил.

Постепенно молодой человек стал подробно рассказывать в соцсетях о бьюти-услугах, которыми пользуется.

Данил объясняет, что Кумертау — маленький город и молодого человека там многие знают. Когда он туда приезжает, сталкивается с сильным осуждением.

«Могут подрезать на дороге, сигналить, свистеть, выкрикивать оскорбления, — говорит он. — Доходило до такого абсурда, что родители выходили меня встречать, потому что во дворах собирались толпы людей, которые хотели на меня посмотреть. В принципе, меня смешит, что они тратят на это свое время. Но если задуматься, это очень страшно: я не представляю, чего люди хотят от меня и что думают. Страшно за свою жизнь. Что в один из прекрасных дней я могу выйти погулять с друзьями и не вернусь домой».

Что влияет на востребованность мужских бьюти-услуг 

Профессор НИУ ВШЭ, автор курса про гендерные исследования и маскулинность Елена Рождественская говорит, что, начиная с конца девяностых годов, когда появилась культура метросексуалов, все больше мужчин стали прибегать к уходовым процедурам.

Сейчас распространение мужских бьюти-услуг связано со стремлением мастеров и корпораций расширить круг своих клиентов.

«Они берут курс на инклюзию, на поиск новых социальных групп, которые раньше от этих услуг дистанцировались. Корпорации охотно поглядывают в сторону мужчин, потому что это колоссальный рынок», — объясняет Рождественская. Так появляются барбершопы, в которые ходят только мужчины, мастера ногтевого сервиса, которые специализируются на мужском маникюре.

Рождественская добавляет, что на потребительское поведение влияют селебрити и микроблогеры. Они расширяют понятие нормы и показывают, что мужчины могут обращаться за бьюти-услугами.

Олегу Дудченко 29 лет, он музыкант-саксофонист. Когда мужчина жил и работал в Санкт-Петербурге, он несколько лет подряд регулярно делал маникюр в салоне: иногда с цветным покрытием, иногда просто гигиенический.

«Мои руки видно во время концертов, поэтому они должны выглядеть хорошо, — объясняет музыкант. — Но когда я нервничаю, то начинаю расковыривать ногти и заусенцы». Маникюр помогал ему справиться с этой проблемой. 

Олег отмечает, что еще 10 лет назад бьюти-практики были совсем не приняты среди мужчин. Сейчас ситуация меняется. В его окружении есть мужчины, которые делают маникюр, ухаживают за кожей лица «по-человечески, а не когда есть только мыло и полотенце», делают макияж. 

«Даже мои знакомые музыканты, которые играют в экстремальных метал-группах, ухаживают за волосами, — рассказывает он. — После второй или третьей потерянной гривы, которая выпадает или портится, ты вдруг понимаешь: за волосами нужен уход. Оказывается, нужно покупать бессульфатный шампунь, использовать бальзамы и маски, правильные расчески». 

Тем не менее пользуется бьюти-услугами все еще небольшая часть россиян. Например, согласно опросу «Юmoney», 39% мужчин выбирают парикмахерские экономкласса, еще 24% стригутся дома сами и только 18% ходят в барбершопы. Другой опрос показывает, что лишь 8% россиян с бородой ходят в барбершопы, остальные ухаживают за ней самостоятельно.

По наблюдениям Рождественской, в основном к бьюти-практикам обращаются мужчины средней возрастной группы — от 32 до 45 лет. Это в том числе связано с тем, что такие услуги довольно дорогие, — не все могут себе позволить регулярно посещать салоны красоты и барбершопы. По ее словам, экономический фактор будет и дальше влиять на популярность уходовых практик.

«Будет явно сокращаться та социальная группа, которая привыкла к такому самоуходу: денег будет меньше. Помимо этого, в ситуации “специальной военной операции” в обществе есть большой контингент милитаризованных мужчин, внешний вид которых соответствует опыту участия в боевых действиях. Их образ предполагает дисциплинированность. Зачастую мы даже не видим лица такого мужчины: на нем балаклава. На этом фоне бьюти-практики [становятся осуждаемыми]. Контрастные образы, в частности, используются в рекламе службы по контракту: одни закрывают лицо балаклавой, другие подстригают усы [то есть одни — настоящие мужчины, а другие — нет]».

Как окружающие реагируют на мужчин, которые ухаживают за собой

Владиславу Савкову 24 года, он из Новосибирска. Сейчас мужчина живет в Москве и работает юристом. Пять лет назад Владислав попробовал сделать маникюр — подруга попросила его посидеть с ней в салоне, а мастер предложил свои услуги и ему.

«Я решил попробовать — оказалось круто, мне понравилось, — рассказывает он. — То, как мастер [обрабатывает] ногти, сильно отличается от того, что я могу сделать себе дома сам. Я хожу на маникюр до сих пор, в основном в Новосибирске: в Москве не сразу удалось найти подходящего мастера, а один раз мне отказали, потому что я мужчина. Делаю или гигиенический маникюр, или с прозрачным покрытием с небольшим дизайном: разными полосочками. Мне нравится, как это выглядит».

Помимо маникюра Владислав периодически ходит на лазерную эпиляцию или на шугаринг: не любит, когда на теле растут волосы. Еще он посещает косметолога, иногда оформляет брови.

«У меня растет монобровь, она меня бесит. В этом нет ничего зазорного. Мой мастер говорит, что ее папа тоже приходит к ней делать брови, — рассказывает Владислав. — Я не понимаю, почему фраза “Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны” до сих пор существует».

Владислав считает, что сейчас к мужскому уходу стали относиться демократичнее, особенно молодые люди. У него много знакомых парней, которые делают маникюр и педикюр.

«Я считаю, что так и должно быть в современном обществе. Толерантность должна быть во всем. Не лезьте к человеку — ему так комфортно, он так чувствует», — говорит Владислав.

Сам он отмечает, что никогда не сталкивался с осуждением коллег, знакомых, подписчиков в соцсетях. «У меня бывали случаи, когда девушки из канцелярии спрашивали про мой маникюр: “А можно посмотреть?” Помощник судьи однажды сделал мне комплимент», — вспоминает он.

По словам Владислава, даже строгое начальство лояльно относится к его внешнему виду, хотя у него проколоты уши и он любит неформальную одежду. По его мнению, в его профессии компетентность важнее внешности.

Мужчина рассказывает, что с негативной реакцией на свой внешний вид он столкнулся только один раз — в Москве.

Кроме того, осуждающие комментарии о внешнем виде Владислава делали коллеги его мамы — она работает воспитателем в детском саду. Женщины видели в соцсетях, как выглядит ее сын, и задавали неприятные вопросы, в основном про его ориентацию.

«Мама из-за этого переживает, — делится Владислав. — Я всегда ей говорю: “Мама, если их сыновья носят только спортивный костюм и выглядят как быдло — это банальная зависть, что твой сын может позволить себе выглядеть так, как он хочет”».

Дудченко ходит на маникюр к знакомым мастерам или по рекомендации — его идеи всегда поддерживают. Большинству друзей тоже нравится образ мужчины. 

«Те из знакомых, кто был не в восторге от татуировок на лице или от длинных волос, могли, конечно, закатить глаза, — рассказывает музыкант. — Негативная реакция была в основном от мужчин за пятьдесят. У них обычно один и тот же набор фраз со смыслом “Ты чего как баба”».

Однажды он сидел с товарищем в баре и показывал ему свежий маникюр. Олег объяснял, что за последние месяцы он «наковырял заусенцев и вот решил наконец-то справиться с этим» — мастер сделал все очень красиво, так что теперь не хочется прикасаться к рукам.

«Рядом сидел мужчина с каким-то напитком, похожим на стопку водки. Он изрыгнул сначала вопрос: “Ну и сколько это стоило?” После ответа, что это не его дело, я был оценен взглядом сверху вниз и получил какую-то хейтерскую, брезгливую кричалку в свой адрес. До открытого конфликта не дошло, он уткнулся обратно в свой напиток», — вспоминает Олег.

От чего зависит реакция людей на мужские бьюти-практики

По словам Рождественской, отношение к маскулинности и к мужским уходовым процедурам сильно зависит от представлений людей и от того, в каком месте это происходит: в большом городе или маленьком населенном пункте. На это влияют в том числе степень религиозности общества, этнокультурная ситуация (например, на Северном Кавказе многие бьюти-практики для мужчин остаются неприемлемыми).

«В традиционном сознании мужчина не должен проявлять чрезмерный интерес к своей внешности, — объясняет Рождественская. — Его достоинства, культурный и социальный капитал связаны с другими вещами: статусом, достатком, исполнением роли кормильца. Если он стремится к тому, чтобы произвести впечатление за счет внешности, это может быть связано с обвинением в излишней феминизации. А значит, человека будут воспринимать менее маскулинным».

Дудченко согласен, что главная причина неприятия бьюти-процедур для мужчин — гендерные стереотипы. «Можно просто выйти на улицу и посмотреть, насколько, к сожалению, старо, неухоженно и болезненно у нас выглядят мужчины, — отмечает он. — Где-то после сорока мужчины просто превращаются в огров. Это такой культ неухоженности».

По мнению Олега, мужчины могут за собой следить, чтобы улучшать качество волос и кожи. Но из-за стереотипов многие этого не делают. В некоторых других странах таких стереотипов нет и даже люди простых рабочих профессий не стесняются ухаживать за собой, отмечает он.

Рождественская добавляет, что, если мужчина, который обращается к уходовым практикам, оказывается в месте, где это не принято (например, приезжает в маленький город), реакция на него обусловлена двумя факторами. С одной стороны, это чужак, который не следует внутренним трендам. Непонятно, чего от него ожидать, — это вызывает агрессию. 

С другой стороны, в традиционном обществе любой крен в сторону феминизации мужчины может вызвать гомофобную реакцию. Уходовые практики воспринимаются как угроза тому, что многие люди считают «сексуальной нормативностью».

Владислав отмечает, что реакция людей на мужской уход зависит от их уровня образования и кругозора.

«Мое окружение достаточно образованное, они много всего видели, путешествовали, — говорит он. — Такие люди обычно неагрессивные. Но когда я иду по какому-нибудь неблагополучному району, чувствую себя не очень приятно. Я понимаю, что там вот живут люди, у которых может быть совсем другая реакция».

• Теги:
• гендерная дискриминация
• маскулинность