«Скажешь еще спасибо, что не дали бросить»
В пять лет Вероника пошла в сельскую музыкальную школу, чтобы научиться играть на фортепиано. По ее воспоминаниям, занятия там были «лайтовые». Все изменилось спустя два года, когда учительница заметила в девочке талант и отправила ее учиться в город.
«В сельской школе педагог была лояльная. А в городской сразу начала держать меня в ежовых рукавицах — ни шагу в сторону», — вспоминает девушка.
Если Вероника делала ошибку во время игры на фортепиано, учительница кричала на нее, пинала стул, на котором она сидела, или резко убирала его из-под девочки.
С девяти лет ее стали возить на музыкальные конкурсы. «По расписанию у меня было два урока в неделю. На самом деле я ходила в музыкалку ежедневно и занималась множество часов — все потому, что учительница готовила меня к конкурсам», — говорит Вероника.
Из-за большой нагрузки у девочки начались истерики: она жаловалась родителям, что не хочет заниматься музыкой, что устала и не планирует связывать свою жизнь с ней. Родители отвечали: «Скажешь еще спасибо, что не дали тебе бросить». «Сколько лет прошло, а я все еще не сказала», — отмечает девушка.
Вероника считает, что на самом деле талантливым музыкантом она не была. Занятия музыкой сначала вызывали у нее интерес, но вскоре превратились в тяжелую работу. «Я просто хорошая ученица, которую выдрессировали. Я и в художественной школе неплохо училась — это не про талант, а про работу», — говорит Вероника.
Подростковый психолог Марина Новицкая считает, что, пока ребенку не исполнится 9–10 лет, делать выводы о наличии таланта преждевременно. В раннем возрасте можно разглядеть лишь задатки. Если же у ребенка действительно есть талант к какому-то делу, то оно должно приносить ему удовольствие, подчеркивает психолог. Это не означает, что труд и упорство неважны: чтобы развить талант, нужно много работать, но этот процесс всегда связан с положительными эмоциями.
«Смотрите на склонности ребенка. Возможно, он будет талантливым скрипачом. Но если ему не нравится скрипка, какой смысл развивать талант насильно? — рассуждает Новицкая. — Не бывает так, что человек талантлив только в игре на скрипке, но совершенно не умеет играть на виолончели или на гитаре. Дайте ребенку попробовать и выбрать инструмент, который ему нравится. Не нужно ломать его через силу».
«Я сейчас позвоню отцу — от тебя мокрого места не останется»
Как и Вероника, Настя играла на фортепиано. Она попала в музыкальную школу в девять лет, но уже через год потеряла интерес к занятиям, потому что учительница грубо обращалась с ней.
«У меня не было пальцев пианистки, и она говорила: “У тебя руки-крюки”. Брала мой большой палец и мизинец и растягивала мне кисть — не мягко, а с применением силы. Делала мне больно», — рассказывает Настя.
Учительница ругала девочку за каждую ошибку: оскорбления «дура» и «тупая» стали привычными для Насти. Когда она горбилась за фортепиано, педагог била ей в спину кулаком. Она часто говорила: «Родители у тебя такие хорошие, как у них выросло такое нечто, как ты?»
На второй год обучения Настя захотела уйти, но родители запретили ей это делать: они сказали, что уже отдали деньги, поэтому девочка должна окончить музыкальную школу. Поведение учительницы они оправдывали фразой: «Это человек сталинской закалки». Педагог знала отца девочки и периодически звонила ему, чтобы пожаловаться на ошибки Насти. После этих звонков он бил дочь.
Чтобы добиться от девочки лучших результатов, учительница запугивала ее. Настя приводит в пример такой случай: «Как-то она сказала мне: “Я сейчас позвоню отцу — от тебя мокрого места не останется”».
Сначала Настя много занималась и старалась заслужить похвалу учительницы, но со временем поняла, что отношение к ней не меняется. После этого она забросила учебу. «Я шла в музыкалку как в тюрьму», — вспоминает девушка.
Однажды Настя запуталась в расписании и вместо занятия по фортепиано пришла на сольфеджио. На урок ворвалась ее учительница, оскорбила девочку при всем классе, схватила за ухо и повела к себе в кабинет. Там она грубо кинула Настю на стул.
«Мне было стыдно и страшно, но я не сопротивлялась: знала, что она позвонит отцу — и будет еще хуже», — говорит девушка.
Вероника вспоминает, что учительница сама выгоняла ее с уроков, когда была недовольна. «Она могла швырнуть в меня папкой с нотами и сказать: “Всё, до свидания”. В первый раз я удивилась, а потом стала радоваться, что могу наконец-то уйти домой», — рассказывает девушка.
Иногда учительница запирала ее в кабинете на несколько часов, чтобы Вероника оттачивала игру на фортепиано. Брала девочку за мизинцы и до боли вдавливала их в клавиши, объясняя это тем, что у Вероники слишком слабые пальцы для пианистки.
«На эти занятия я шла как на каторгу. Мне хотелось погулять, сходить на дни рождения, но ежедневные уроки не позволяли этого сделать. После них я была выжата как лимон: мне хотелось только лечь и уснуть, больше ничего», — вспоминает Вероника.
Почему учителя музыки применяют насилие к детям
«В начале двухтысячных родители привели меня на уроки фортепиано. Учительница к тому моменту явно профессионально выгорела. Мне доставалось линейкой по рукам за обычные ошибки — тогда желание заниматься быстро угасло. Хотя мне очень нравилось», — вспоминает оперная певица и педагог по вокалу, вокалотерапевт Кристина Эпель. Только спустя несколько лет она вернулась в музыку, но уже на занятия вокалом.
«Психика ребенка очень хрупкая — дети, испытавшие насилие в музыкалке, обычно не возвращаются. Наверное, я исключение из правила», — говорит Эпель.
Главная причина насилия в музыкальных школах — выгорание педагогов, считает эксперт. Чтобы заработать на жизнь, многие учителя вынуждены работать в трех-четырех местах: зарплаты, особенно в государственных школах, крайне малы. Сама Эпель получала там около 25 тысяч рублей.
По данным Росстата, в 2023 году средняя зарплата работников школ дополнительного образования составляла около 50 тысяч рублей. При этом агрегатор «ГородРабот.ру» приводит сумму 23 тысячи рублей на 2024 год
«Мой коллега работает в четырех школах. У него нет выходных, он занимается более чем со 150 учениками», — рассказывает Эпель.
По мнению эксперта, насилие возникает и потому, что учителя музыки часто не имеют базовых знаний по психологии. Несмотря на то что эта дисциплина включена в программу музыкальных вузов и училищ, ей уделяют недостаточно времени. Педагогам редко объясняют, что применять силу по отношению к детям неприемлемо, и многие считают это нормой.
Такой подход привычен для учителей, отмечает Эпель: жестокие методы активно практиковались в советской системе музыкального образования. Тогда в школах преобладал «конвейерный подход»: считалось, что, если несколько учеников уйдут в процессе обучения, это не проблема, потому что из ста детей кто-нибудь все равно станет хорошим музыкантом. «К сожалению, уходили и очень талантливые люди», — говорит эксперт.
Иногда насилие порождают нереализованные амбиции самих учителей. Многие бывшие музыканты приходят преподавать из-за неудач в карьере, отмечает Эпель. Тогда они неосознанно проецируют свои желания на детей и пытаются сделать из них гениев, даже если сами ученики этого не хотят.
Учительница музыкальной школы и психолог Елена добавляет, что одна из причин насилия — одобрение такого поведения со стороны родителей. «Часто родители приводят детей в музыкалку и говорят: “С ними нужно построже”. Они сами не понимают, что чаще всего жесткие методы — это насилие», — говорит психолог.
По словам Елены, некоторые люди могут работать учителями ради ощущения своей власти. Они жестоко обращаются с учениками, потому что знают: ребенок не может защитить себя.
Однако сейчас ситуация в музыкальных школах постепенно улучшается, отмечает Эпель. Молодых специалистов отучают от жестоких методов: они не только вредны для психики ребенка, но и неэффективны.
Психолог Марина Новицкая добавляет: «В педагогике не должно быть насилия. Если оно есть, учитель становится профнепригодным. Ему стоит уйти из профессии».
«Она постоянно меня лапала»
Женя Волункова все детство мечтала научиться играть на гитаре. В девять лет мама отдала ее в бесплатный кружок. Учительница гитары девочке сразу не понравилась: она постоянно кричала. «Я просто съеживалась от ее агрессии», — вспоминает Женя.
Еще учительница грубо нарушала личное пространство девочки. «Она садилась плотно ко мне, обнимала меня за талию, просовывала свою руку к грифу и передвигала мои пальцы, показывая, как нужно брать аккорды. Другую руку тоже постоянно трогала, водила ею по струнам, — рассказывает Женя. — Она все время меня лапала, не упускала момента как-то обнять, пожамкать. Мне это было неприятно».
На одном из занятий, когда педагог водила Жениной рукой по струнам, у гитары отклеился гриф. Она обвинила в случившемся девочку, накричала на нее и потребовала купить новый инструмент.
«У моих родителей не было денег для такой покупки. Я плакала, потому что не чувствовала себя виноватой в том, что произошло», — говорит Женя.
Родители смогли объяснить руководству кружка, что дочь не виновата, но после произошедшего Женя перестала ходить туда: ей было слишком противно.
По словам девушки, учительница гитары убила в ней желание заниматься. После истории со сломанным грифом она пыталась научиться играть, но так и не смогла дойти до преподавателей. Сейчас у нее уже не хватает времени на это.
«Я жалею, что не умею играть на гитаре. Мне часто снится, что я на ней играю. Я представляю, как играю и пою. Это был большой кусок моего счастья, который просто поломала эта преподавательница, — говорит Женя. — Почему педагогам позволяют так грубо вести себя с детьми, у которых очень чувствительная психика?»
Как обучать музыке без насилия
В 10 лет Вероника участвовала в музыкальном конкурсе: она исполняла произведение, которое требовало особой техники. Девочке необходимо было сделать глиссандо — провести пальцами от нижних до верхних нот. Несколько месяцев она готовилась к концерту и тренировала этот прием. Мозоли на руках не успевали заживать. Когда во время концерта девочка исполнила глиссандо, то увидела на фортепиано кровавые следы.
Обычно учительница просто ставила девочку перед фактом: «Через две недели мы едем на конкурс». Вероника выступала неохотно, но выбора у нее не было.
По словам оперной певицы и педагога по вокалу Кристины Эпель, это распространенная практика: учителя музыки, как правило, очень заинтересованы в том, чтобы их воспитанники участвовали в конкурсах. Дело в том, что зарплата и статус педагога напрямую зависят от количества грамот, выданных его ученикам.
Так, в 2022 году правительство ввело премии от 500 тысяч до 1 миллиона рублей для учителей музыки, которые демонстрируют «высокие результаты профессиональной деятельности»: один из главных критериев оценки — количество дипломов и грантов, полученных воспитанниками.
Такая система приводит к тому, что многие педагоги требуют от ребенка впечатляющих результатов с первых же занятий, говорит Эпель. За этим стоит следующая логика: чем быстрее ученик освоит программу, тем больше грамот он принесет. В результате учителя перегружают детей и жестко наказывают их за ошибки.
При этом учительница музыки Елена считает, что конкурсы и экзамены не стоит демонизировать. Они выполняют важную роль: помогают увидеть, как педагог работает с ребенком и какие у него способности.
По мнению Эпель, экзамены лучше проводить в творческой обстановке — например, организовывать концерты, чтобы дети меньше волновались. При этом важно объяснять ученикам, что оценки чаще всего зависят от предпочтений конкретного человека в жюри и не отражают их ценности как музыкантов.
«Нужно понимать, зачем ребенок пришел в музыкалку. Если для общего развития, то нет смысла делать из него супергероя, который постоянно выступает на конкурсах», — считает Эпель.
Учительница музыки и психолог Елена говорит, что самый действенный способ защитить детей от жестокости — это четкая позиция руководства школы. Директор должен доносить до сотрудников, что у них приняты только здоровые, ненасильственные методы общения с детьми.
На занятиях важно не лишать воспитанников инициативы и разбирать в том числе произведения по выбору. Несмотря на наличие учебной программы, успеть выучить то, что интересно ученикам, вполне реально, говорит Эпель. По мнению педагога, вести занятия лучше в игровой форме. Если только заучивать композиции, ученики быстро потеряют интерес.
Эпель советует не запирать детей в стенах класса, а показывать им музыкальный мир: водить на концерты и в театры. Тогда, даже если ребенок не станет профессиональным музыкантом, он вырастет всесторонне развитым человеком.
«Чтобы хорошо жилось ученикам, нужно заниматься педагогами. Проводить конференции на тему психологической атмосферы в классе, ментального здоровья детей и учителей», — говорит эксперт.
Как выбрать хорошего учителя музыки
Эпель рекомендует обращать внимание на контакт ребенка и учителя. Если они сразу находят общий язык и дружелюбно общаются, педагогу можно довериться. Не стоит выбирать преподавателя по количеству дипломов — важнее его отношение к ребенку.
Кроме того, ценны личные рекомендации. Новицкая советует пообщаться с учениками, которые ходят на занятия к интересующему педагогу, спросить, все ли им нравится. Полезно узнать мнение коллег учителя.
Новицкая подчеркивает, что конфликт с преподавателем может возникнуть не сразу. Поэтому важно обращать внимание на то, в каком состоянии ребенок возвращается после занятий — выглядит он спокойным и довольным или усталым и подавленным.
Если с учителем все же не повезло, можно вернуться к музыке даже спустя годы. Эпель, вспоминая свой травматичный опыт, предлагает подойти к делу с другой стороны — например, вместо фортепиано попробовать вокал. Эксперт советует сходить на пробные уроки к разным педагогам: это поможет познакомиться с методиками преподавания и выбрать наиболее подходящую.
По словам Новицкой, психотерапия с клиентами, которые пережили насилие в музыкальной школе, может занимать много времени. Тем не менее травматичный опыт стоит проработать со специалистом.
Эксперт подчеркивает, что при возобновлении занятий музыкой важно помнить: «Вы разговариваете с преподавателем уже не с позиции ребенок — взрослый, а на равных. Вы можете столкнуться с когнитивными искажениями вроде “все учителя музыкалок будут плохо со мной обращаться”. Но нужно отслеживать, насколько эти мысли реалистичны».