Я
Я вышла замуж в 26 лет. Муж старше меня на два года, и он всегда хотел много детей. В 27 лет я родила первого ребенка, а спустя год и 11 месяцев — второго.
Моему младшему было чуть больше года, когда я снова забеременела. Я помню, что мы тогда поехали на море и у меня началась жуткая рвота. Я не использовала контрацептивы, потому что ребенок был на грудном вскармливании и мой цикл еще не установился.
Сначала я думала, что отравилась, но потом сделала тест и с ужасом поняла, что снова беременна. После рождения первых двух детей у меня была послеродовая депрессия с постоянной раздражительностью и вспышками агрессии. Снова переживать это ужасное состояние мне не хотелось.
Тогда я уже распланировала дальнейшую жизнь: записать детей в садик, а потом выйти на работу. Третий ребенок в эти планы не вписывался, поэтому, когда я узнала, что снова беременна, решилась на аборт. Это было психологически тяжело, но мне попался очень тактичный гинеколог, которая спокойно отнеслась к моему решению. Операция прошла легко, и я быстро восстановилась.
В 2020 году, в разгар пандемии, я родила третьего ребенка. Последняя беременность проходила тяжелее, чем предыдущие, и я решила, что больше детей не хочу. Я начала более тщательно следить за своим циклом, принимала комбинированные оральные контрацептивы и использовала методы экстренного прерывания беременности. Но в марте 2022 года снова забеременела.
Я не живу по принципу «дал бог зайку — даст и лужайку» — мое решение не иметь больше детей оставалось неизменным, поэтому я пошла на аборт. В этот раз отношение персонала в перинатальном центре было совсем другим. Меня сразу спросили, в курсе ли муж, хотя его разрешение не требовалось. На этом вопросы не закончились. Когда я села в акушерское кресло и мне ввели наркоз, доктор спросил: «Почему рожать не хочешь?» Я вспомнила, через какие трудности пришлось пройти, чтобы сдать все анализы и успеть вовремя, и ответила: «Вы действительно хотите об этом поговорить? Может, перейдем к процессу?» Я не помню, что он ответил, потому что наркоз уже начал действовать.
Прошло шесть месяцев. Был сентябрь 2022 года, пару дней назад объявили мобилизацию, и мой муж на полном серьезе собрался на «специальную военную операцию» в Украине.
Он уже начал паковать вещи, когда я поняла, что у меня задержка. Тест на беременность показал положительный результат. Я пошла на УЗИ, и врач спросила: «Будете сохранять?» Я ответила: «У меня муж на “специальную военную операцию” собирается». Она сказала: «И что? Шесть недель. Раз уже дотянула до сердцебиения, надо рожать». Хотелось ей сказать: «Просто сделайте мне УЗИ и отстаньте». Муж, кстати, так и не пошел «мобилизовываться».
Когда я легла на стол для операции, медсестра, очевидно, меня узнала после предыдущего аборта в марте. Она сказала: «Понравилось у нас, раз второй раз пришла?» — и все засмеялись. Я подумала: «Ну и юмор у них».
Каждая моя беременность проходила все тяжелее и тяжелее. Уже на пятой неделе начинался токсикоз, и я почти ничего не могла съесть. Это состояние сводило меня с ума, мне хотелось избавиться от этого как можно скорее. Для меня страшный сон — представить, что я должна проходить так девять месяцев.
Каждый мой аборт был хирургическим — не медикаментозным. Я выбирала этот метод, потому что он кажется мне надежнее и я не боюсь общего наркоза.
Муж
Муж не знает ни об одном из моих абортов. Я не рассказываю ему об этом, потому что знаю, что это станет для него серьезным ударом. Он религиозный человек — для него важно иметь большую семью, и потому каждый раз я тщательно скрываю свою беременность. Чтобы скрыть тошноту, я постоянно рассасываю леденцы и так далее. В итоге я вынуждена перестраивать свою жизнь, чтобы как можно быстрее дотянуть до очередного аборта. Это ужасно.
Все это негативно влияет на наши с мужем отношения. Секс у нас бывает раз в три месяца. Я боюсь заниматься любовью, потому что у меня появился страх снова забеременеть, даже при использовании контрацептивов.
Кроме того, он до сих пор говорит, что хочет еще детей. Я объясняю, что психологически не готова заводить четвертого ребенка, рассказываю, что появятся новые расходы, которые наша семья не в состоянии покрыть, но он не меняет свое мнение.
В начале июня я узнала, что снова беременна. Мне стало плохо: почувствовала, что тело меня не слушается и я больше не принадлежу себе. Но когда я пришла на прием к гинекологу, меня попросили заполнить обязательную анкету, чтобы выяснить, какие меры поддержки мне полагаются. Я заполнила анкету и узнала, что практически ничего из предложенного государством ко мне не относится. Зато в конце анкеты было написано, что «прерывание беременности и жизни нерожденного ребенка часто огрубляет женское сердце» в отношении старших детей. По мнению государства, я должна была охладеть и огрубеть в отношении своих детей аж три раза.
После этого аборта я приняла решение перевязать маточные трубы. Я больше не могу постоянно тревожиться, думать, беременна я или нет. Хочу освободиться, принадлежать себе, а не своему состоянию. Мне нужно проверять школьные работы старших детей, водить младшую в садик, я только вышла на работу. Мне нравится работать и зарабатывать. И мне не нравится рожать детей.
* * *
Репродуктивное насилие, с которым столкнулась героиня, — вид сексуализированного насилия, которому женщина часто не может противостоять.
Смотрите выпуск шоу «Больше всех надо» о том, с чем сталкиваются женщины, решившие прервать беременность, и читайте нашу шпаргалку к этому выпуску, в которой мы собрали материалы о репродуктивном насилии.