Арина, 28 лет, Казахстан
Когда я переехала в Россию из Казахстана, мне было 17. Я только что окончила школу и поступила в университет в Челябинске, на экономический факультет. Это было довольно типичное решение: почти все мои одноклассники уезжали в Россию, в основном в Челябинск или Петербург. Мы хотели карьерных возможностей, которые не могли получить в родном городе. Астану или Алматы как варианты почти никто не рассматривал — в первую очередь потому, что там требовали знание казахского языка. Да и добраться до той же Алматы из моего города куда сложнее и дороже, чем до Челябинска.
По национальности я русская, поэтому с недружелюбным отношением сталкивалась редко. Зато знакомый, который, как и я, переехал из Казахстана в Россию, рассказывал забавную (на самом деле не очень) историю. В университете он дружил с парнем не то из Бурятии, не то из Якутии.
Помню, как в банке у меня попросили документ, удостоверяющий личность. Тогда еще можно было пользоваться не загранником, а внутренним паспортом. В Казахстане он так и называется — удостоверение личности. Выглядит как пластиковая карточка. Я дала ее сотруднику, он странно на меня посмотрел и сказал: «Нужен перевод». Я спросила: «А что тут переводить, ведь все на русском написано?» Он ответил: «Ну это ваш русский, а нужен наш, нормальный». Так я узнала, что говорю на «ненормальном» русском, хотя это мой родной язык.
На самом деле это были единичные истории. Полноценной мигранткой я могла почувствовать себя только в МВД, некоторых МФЦ и центрах по обслуживанию мигрантов. Там своего отношения к выходцам из другой страны зачастую никто не скрывает. Однажды я пришла в МФЦ, чтобы оформить временную регистрацию. Взяла талончик, села ждать своей очереди. И вдруг заметила, что все посетители, похожие на мигрантов, сбились в кучу в дальнем темном углу с обшарпанными креслами. Все остальные кресла при этом выглядели нормально. Я спросила у сотрудницы, в чем дело. Она ответила, что «зона для мигрантов» с той стороны и там у них живая очередь.
Но, как правило, в МФЦ все прилично. По крайней мере, точно лучше, чем в МВД. Я всего дважды продлевала там документы, но для меня это как страшный сон. Гигантская очередь, которую курирует тот, кто пришел первым. Поймать сотрудника, чтобы задать вопрос, невозможно. К счастью, в таких местах всегда есть «опытные консультанты» — люди, которые стоят в очереди не первый день.
Время от времени вводят какие-то новые правила. Например, в 2021 году власти вдруг решили, что мигранты должны проходить дактилоскопию и медосвидетельствование, чтобы подтвердить, что у нас нет ВИЧ, туберкулеза, зависимостей и других серьезных проблем со здоровьем. Анализы и консультации врачей нужно оплачивать самостоятельно, стоит это все недешево. К тому же в центрах, где выдают такие бумажки, тоже огромные живые очереди.
Летом 2025 года иностранцев обязали прийти в call-центр и подтвердить номер телефона. Не то чтобы это очень сложно, но мне пришлось побегать, потому что выяснилось, что мой номер был зарегистрирован на старый паспорт. В итоге он оказался не нужен, но первый сотрудник, который со мной работал, об этом не знал. А я чуть не осталась без связи.
Но это еще ничего. У меня есть как минимум два друга-иностранца, которым заблокировали карты, потому что их по ошибке внесли в реестр нелегальных мигрантов. Это был просто сбой в системе, но ждать разблокировки счетов пришлось около месяца. Когда я об этом узнала, на всякий случай обналичила часть своих средств.
С сентября этого года стало совсем тяжело. Когда я в последний раз пришла делать временную регистрацию в МФЦ, мне отказали. Точнее, отправили в МВД, потому что в этом году я уже находилась на территории России больше 90 дней. В МВД я не пошла: мне нужно было привести с собой хозяйку квартиры, а заставить ее несколько дней подряд с раннего утра стоять со мной в очередях я просто не могла. Так что морально я уже готова к депортации, но, честно говоря, мне бы этого очень не хотелось.
В Казахстане, конечно, совсем неплохо. И работаю я удаленно. Но все-таки именно здесь, в России, мой второй дом. Я люблю ходить в музеи, на выставки, фестивали, лекции. В моем маленьком городе всего этого просто нет. В России живут мои друзья и коллеги. В моем родном городе абсолютно не развита пет-френдли-культура, и везти туда свою собачку я не готова. Надеюсь, весь этот кошмар скоро закончится и я снова смогу получить легальный статус.
Шерзод, 34 года, Кыргызстан
Я приехал в Москву на заработки 15 лет назад. Все было очень дружелюбно, город быстро развивался: работа, перспективы. В Кыргызстане же работы толком не было никогда, особенно в таких маленьких городах, как тот, откуда я родом. Я не хотел жить как кочевник, кататься туда-сюда, поэтому решил остаться в России. Хотел построить тут дом.
В Москве я работал в «Яндекс Такси». Но в 2024 году сервис изменил условия сотрудничества: если раньше достаточно было оформиться как самозанятый, то теперь требовалось заключить трудовой договор с таксопарком. А значит, платить более высокие налоги и отдавать таксопарку 3–6% заработка. У меня выходило около 1,2 тысячи рублей в день. Раньше платил всего семь тысяч в месяц. В итоге я перестал работать в такси, как и многие мои знакомые: невозможно отдавать такие деньги.
Еще сейчас большие проблемы с устройством детей в школы. Во-первых, нужно проходить медкомиссию, сдавать анализы на ВИЧ и прочее. Приходится ездить в миграционный центр в Сахарово (находится в Московской области. — Прим. ТД), а для детей это всегда стресс. Во-вторых, приняли новый закон о том, что все должны проходить тест на знание русского языка. Сдать экзамен непросто, но даже если дети с ним справятся, нет гарантий, что их зачислят в школу. Я не смог перевести своего сына из Тверской области в Москву: на «Госуслугах» мы получили несколько отказов. Не хотят брать детей мигрантов в школы.
Власти требуют от каждого иностранца установить мобильное приложение «Амина», которое передает информацию о местоположении человека в МВД. На мой взгляд, это нарушение личного пространства, на которое каждый имеет право по закону. Приложение постоянно следит за мной. Я могу покидать квартиру, которую снимаю, не более чем на семь дней, а если я хочу поехать куда-нибудь отдохнуть, то уже нарушаю правила.
Получается, я как заключенный
Трижды я попадал в реестр нелегальных мигрантов — и мне блокировали счета. Приходилось идти в МВД, предоставлять документы. Последний раз я два месяца доказывал, что ошибочно попал в реестр. Все затянулось из-за больших очередей: в отделении собирается по сто человек, а принимают только с 9:00 до 16:00 — очередь может просто не дойти. Одного человека могут проверять два часа. На мою проверку ушло 10 минут: мне сказали, что все в порядке, но так и не объяснили, почему я оказался в реестре.
Правоохранительные органы часто ведут себя грубо и негибко. Полицейские могут задержать человека на улице и оставить в отделении на сутки. Они ничего не объясняют, просто забирают документы и говорят: «Покидайте страну».
В интернете про мигрантов пишут много ерунды, размещают недостоверную информацию, которая нас порочит. Есть целые телеграм-каналы, посвященные тому, какое зло творят иностранцы. Это тоже не способствует дружественному отношению к нам.
Каждый год мне все сложнее оставаться в России. Но мой отец провел здесь 20 лет, а у мамы вообще есть российское гражданство — она живет в Тверской области. Поэтому я не планирую уезжать.
Петр, 33 года, Казахстан
Я всегда мечтал учиться в МГУ, поэтому сразу после школы приехал поступать в Москву. Прошел на механико-математический факультет, как и хотел, окончил его с отличием, нашел хорошую работу и решил остаться в России, так как возможностей развиваться в технической области здесь было гораздо больше. Вот и живу в Москве с периодическими отъездами уже около 10 лет.
Сам я по национальности русский, поэтому процесса интеграции как такового и не было — все произошло само по себе. Возможно, мне повезло, но я никогда не сталкивался с каким-то негативом по поводу того, что я мигрант. Наоборот, все искренне интересовались культурой моей страны.
А вот новые законы, конечно, не упрощают жизнь таким людям, как я. Недавно я случайно попал в некий реестр контролируемых лиц и лишился доступа к своим счетам.
На прояснение ситуации ушло несколько недель. Потом сотрудники МВД все-таки признали свою ошибку.
Постоянное отслеживание геолокации иностранца через приложение «Амина» тоже кажется мне перегибом. У нас постоянно происходят утечки персональных данных. А такие данные могут использовать в очень неприятных сценариях.
Меня напрягает, что новые законы утверждают сырыми — судя по скорости принятия решений, на фокус-группах их никто не тестирует. Ловлю себя на мысли, что об изменениях в миграционной политике я больше узнаю через медиа, а не через соответствующие ведомства.
Понимаю, очень просто сказать: если что-то не устраивает, всегда можно уехать, откуда приехал. Но ведь это так не работает. За годы жизни в России ты обрастаешь социальным капиталом, материальными ценностями. В общем, начинаешь пускать корни.
Для меня Россия уже нечто большее. Это именно то место, где я хотел бы жить, растить детей и развиваться как профессионал. При этом я всегда рад съездить в гости на родину, навестить родственников и старых друзей.
Сейчас я пристально слежу за ситуацией. Если законы и дальше будут ужесточаться, давать сбои и усложнять жизнь, вопрос о переезде в Казахстан или куда-нибудь еще будет приоритетным. Но надеюсь, что до этого не дойдет.