Вера Башмакова на все лето отправилась в путешествие по России с тремя детьми, один из которых младенец. Ее пугали плохими дорогами, советовали не выезжать без травматического пистолета и настаивали, что трехмесячным детям долгие поездки ни к чему. Вера никого не переубеждала, а просто ехала с запада на восток на своей «Ладе». К началу августа она добралась из Москвы до Владивостока и уже возвращается обратно
Обычный отпуск по уходу за ребенком — это очень много времени дома с младенцем, прогулки в соседнем парке, регулярные визиты к педиатру. Отпуск по уходу за ребенком, когда у тебя уже есть двое старших детей, — это походы по площадкам, кружкам и детским библиотекам с младенцем наперевес, это попытки побыть со старшими, пока маленький спит, это очень много быта и домашней жизни.
Вера Башмакова проходила через обычные декреты уже дважды: старшей дочери Олесе (в семье ее зовут Лю или Люсей) — одиннадцать лет, среднему сыну Вадиму — восемь. Поэтому, когда родилась младшая, Таисия, Вера поняла, что в этот раз все будет по-другому. Еще беременной она задумала большое семейное путешествие. А в первый день лета Вера, Олеся, Вадим, трехмесячная Тая и их верный пес Пибоди сели в «Ладу Гранта» и отправились в путь. О том, как все начиналось, «Такие дела» писали в июне, когда семья проезжала Пермский край.
В начале августа Верина «Лада» уже стояла на берегу Амурского залива. «Меня Владивосток очаровал. Над морем такие туманы… А на берегу очень много зелени — невероятно живой, сочной от избытка влаги».
По дороге на восток Веру успела укусить собака, бросившаяся в драку с Пибоди (пес оказался здоров и привит, так что все обошлось). В Новосибирске маленькую Таю показали педиатру и неврологу — врачи сошлись во мнении, что младенец развивается отлично. На берегу Белоярского водохранилища неподалеку от Екатеринбурга у «Лады» перегорел предохранитель. Но Вера написала о проблеме в Фейсбуке, к утру уже точно знала, в чем дело, и смогла сама все починить.
Вера и ее младшая дочь ТаяФото: из личного архива Веры БашмаковойОб этом и других своих приключениях в Сибири и на Дальнем Востоке Вера рассказала «Таким делам».
Я написала пост с просьбой о помощи, и мы легли спать. Машине в комментариях всю ночь ставили диагнозы, и эти диагнозы помогли! Мне написали, какой именно предохранитель сгорел, я его заменила — это заняло где-то три минуты. И все завелось.
За все время у меня дважды спускало колесо. Один раз по дороге в Пермь, а второй раз несколько дней назад в Еврейской автономной области. Мы заезжали на ночевку, и дорога туда — рыбацкий отворот с трассы, колдобины с лужами. Одна из луж была очень глубокая: ее надо было пройти на скорости, иначе завязнешь. Но когда что-то такое проходишь на скорости, всегда есть шанс пробить колесо, особенно если дна не видно. Это и случилось.
Потом по всей Еврейской автономной области я мыкалась, пытаясь найти шиномонтаж: Гугл мне говорил, что они есть, но оказывалось, что все эти шиномонтажи давно закрыты. Я подкачивала колесо три раза, каждые 50 километров, и ехала вперед. Пока у меня не сгорел насос. После этого я уже не смогла ничего подкачивать, просто поехала вперед, выглядывая шиномонтажи по обеим сторонам дороги. В конце концов нашла грузовой. Там мне починили колесо за 360 рублей.
Машина, на которой путешествует Вера, где-то на Чуйском трактеФото: из личного архива Веры БашмаковойНо эта дорога, с лужей наподобие речки, попалась нам там, где дорог в принципе нет, — это просто проселок, который проложили рыбаки. За ним никто не обязан следить, и он не должен быть хорошим. А сама трасса прекрасная. Мне рассказывали про нее всякие ужасы, говорили, что тысячи километров дороги нет, что я там умру, завязну, исчезну. Да ничего подобного! Дорога просто великолепная, большей частью она совершенно европейского уровня. Кое-где она такая новая, что на ней нет разметки, но это не очень страшно.
Единственное место, где с дорогами плохо, — это Бурятия. Дорогу активно чинят, но выглядит так, что это будет продолжаться вечно и ничего при этом не произойдет. Зато вокруг очень красиво.
Когда я только собиралась, меня предупреждали, что в пути будет опасно, советовали сдать экзамен на травмат и без него не выезжать. Я теоретически была готова обороняться, но было просто не от чего. Когда люди понимали, что я одна проезжаю с тремя детьми всю Россию, у них наоборот переклинивало какую-то очень добрую сторону: нас буквально забрасывали пирожками и делали что-нибудь доброе, что могли.
В Бийске нас пригласила к себе в гости мама девушки, которая читает мои посты. Маме около 60 лет или больше, она не особенно часто, наверное, бывает в интернете, и знала про нас только из рассказов дочери. Люди этого поколения часто жалуются на жизнь, проблемы, скупы на проявление теплых чувств — а тут такая энергия, такая молодость внутренняя! Ну, и детей моих просто перекормили.
Очень яркие впечатления оставила одна семья в Красноярске. Они написали мне, когда мы были на Алтае, и пригласили к себе. У них великолепный дом, в котором какая-то невероятно человечная атмосфера. Формально это Красноярск, но вообще это такая деревенская улица, на которой стоят хорошие деревенские дома — и почти вся улица заселена родственниками. Меня потрясло, насколько у них прекрасно выстроена жизнь, насколько она вся основана на такой спокойной любви. Перед отъездом нам принесли огромное количество огурцов простых, огурцов соленых, малину в огромном ведре — из окон машины просто вываливалась еда, когда мы уезжали, так они нас снабдили. Все было так естественно, не было никакой навязчивости, не появлялось ощущения, что кто-то ради тебя выбивается из сил, — было просто ужасно приятно и ужасно мило.
Мы на Байкале ели арбуз на берегу, а Тая лежала рядом на коврикеФото: из личного архива Веры БашмаковойВ Иркутске мы сняли квартиру у женщины, которая встретила нас с таким настроением: «Ну вот, опять козлы какие-то приехали, надо будет им эту квартиру открывать…» Она все время жаловалась на жизнь, было ощущение, что она разочарована просто во всем. Обычно по дороге я старалась специально никому не говорить, что еду вот так одна из Москвы — потому что все время задают примерно одинаковые вопросы, отпускают одинаковые комментарии, слушать это не очень интересно. Но она стала расспрашивать, откуда мы такие приехали и как вышло, что нас так много. Я сказала, что из Москвы. И ее это потрясло.
Такое чувство, что она по-другому посмотрела на жизнь. Все хорошее, что могла, она стала для нас делать: принесла самое лучшее белье, взялась держать Таю на руках. «Давайте, я тут вам помогу, давайте, это сделаю, да что же вы сами, давайте я». Это было ужасно приятно. Такое чувство, что человек проснулся как будто!
Когда мы остановились на Байкале, нам не удалось испечь курицу, потому что мы потеряли зажигалку. Сами поужинали сухим пайком, а сырую курицу отдали Пибоди. На следующий день он начал кашлять и лаять как-то неправильно, с надрывом. Я перепугалась, решила, что застряла кость, ему больно, думала, где искать ветеринара. Постепенно лай нормализовался, но было все равно тревожно.
Вот таким мы увидели Байкал в первый разФото: из личного архива Веры БашмаковойИ вот мы едем, а вдоль дороги стоят автостопщики. Мы парней никогда не берем, потому что на них Пибоди лает, защищает нас. Но тут — стоит девушка. Она села в машину, мы стали разговаривать — оказалось, она ветеринар! Так что ехать никуда не пришлось. Она осмотрела Пибоди и сказала, что все в порядке.
У нас ведь и фотоаппарат появился благодаря тому, что люди просто нам помогали. Когда мы были в Новосибирске и только собирались на Алтай, я загрустила: вот так поедем на Алтай и будем фоточки с телефона выкладывать. Я и фотографирую плохо, и телефон плохой — а минус на минус не дает плюс, получается какой-то глобальный минус. Написала об этом пост. И мне ответила моя знакомая Оля Ребковец, она делает «Тотальный диктант» и живет в Новосибирске: «Возьмите мой фотик, потом вернете».
Мы были очень рады, первое время только и делали, что фотографировали. Люська вначале очень увлеклась, потом как-то пресытилась, сейчас больше я снимаю. А Вадим буквально несколько раз брался за фотоаппарат, ему это не близко.
Тае в пути исполнилось пять месяцев. Она переворачивается во все стороны, предметы хватает, тянется к ним. Радуется вообще всему. Растет.
У Лю и Вадима бурные отношения. Они могут десять раз за день поссориться и помириться. Но они очень любят друг друга, и когда я, например, иду с кем-то из них за покупками, они выбирают покупки не себе, а другому. При этом Лю очень хорошо умеет манипулировать братом, добиваясь, чтобы он сделал какое-то дело, которое вообще-то должна делать она. В ответ на это Вадим устраивает ей троллинг и выводит из себя. Они ссорятся на этой почве, потом мирятся, и у них возникает идиллия. Но ненадолго — очень скоро все начинается заново.
Олеся, Вадим и Тая в Иркутске. Во дворе того дома, где мы сняли квартиру, меняли асфальт, и мы там бродили как в джунгляхФото: из личного архива Веры БашмаковойДети, мне кажется, сильно повзрослели. В хорошем смысле: это не значит, что из них детство ушло, просто они стали более ответственными, более сильными. С Вадимом мы стали гораздо ближе. Он закрытый очень человек, и есть у меня такое ощущение, что эта закрытость немного открылась.
По факту все мы просто стали другими людьми — и мне гораздо больше нравимся мы такие, как теперь. Очень многие проблемы оказались совершенно надуманными. Вообще, если много времени проводишь с одними и теми же людьми, а тем более с детьми, возникает ощущение, что можешь с ними разговаривать, не разговаривая. Какие-то вещи и так понятны становятся. Это очень большое счастье. К сожалению, это разрушается обычной такой фрагментарной городской жизнью. И у нас разрушится. Но это было — и я думаю, мы это запомним.
В последний день июля мы ехали вдоль Байкала и думали, где бы заночевать. Мой гражданский муж Антон из Москвы через интернет подобрал нам ночевку на пляже «Сердце Мамая», хорошее место, но там оказалось слишком людно, а нам хотелось, чтобы туристов особо не было. И я решила просто ехать вперед, пока не увижу, где дорога поворачивает к берегу. Выбрала один отворот с трассы. Дорога была неровная, непонятная. От берега озера ее отделял Транссиб: чтобы попасть к воде, нужно Транссиб пересечь. И вдруг дорога уперлась и пошла сначала прямо вдоль железной дороги, потом по высохшему руслу реки, и наконец повернула под Транссиб. Мы переехали несколько луж, но перед одной пришлось остановиться — там завязла бы не только «Лада», но и какой-нибудь «Крузак».
Я остановила машину, думаю: сейчас вперед пройду, посмотрю, может, получится близко к берегу спуститься. Дети остались в машине следить за спящей Таей, а я, хватаясь за ветки деревьев, обогнула лужу. Пахло багульником, длинные мягкие кедровые иглы гладили мне голые руки. Но хорошего спуска я так и не нашла. Стало темнеть, лес казался неприветливым.
Я одновременно кормлю Таю грудью, держу Пибоди, чтобы он ни на кого не кинулся, и пилю дроваФото: из личного архива Веры БашмаковойВозвращаюсь в машину — а Люськи там нет. Вадим мне объясняет, что она за меня волновалась и пошла куда-то меня искать. Начинаю ее звать — не отзывается. Постепенно стемнело совсем. Я с Таей на руках хожу вокруг машины и кричу в темноту: «Люся, Люся, доченька!» «Мне кажется, теперь ты за нее волнуешься», — говорит Вадим. И тут возвращается Люська: «Мам, я нашла нам место на берегу для ночевки».
Тут я слегка выдохнула. А Лю уже показывает мне совершенно отвесный склон, по которому она спускалась. Я говорю: «Ты уверена, что мы с Таей тут сможем пройти?» — «Ну, мам, а чего сложного, все будет хорошо».
В конце концов я нашла более пологий склон. Сама бы я его, конечно, не выбрала, поискала бы более комфортное место, но оказалось, что ничего опасного в нем нет: вниз вела как бы лестница из корней. Поставили палатку и переночевали на берегу Байкала, а наутро поднялись и поехали.
Я ужасно жалею, что примерно пополам распределила время между европейской территорией и Сибирью с Дальним Востоком. Сейчас понимаю, как это глупо было. Надо было только сюда и ехать!
Забайкалье очень красивое. Но мне говорили, что там опасно, и советовали ночевать только в гостиницах, что мы и делали. Совершенно безлюдно, из городов только Чита. Хороший город, очень доброжелательный, но есть ощущение обессиленности какой-то. От поселков впечатление такое, что люди живут там просто потому, что деться некуда. Но мы только мимо проезжали, так что это такой поверхностный взгляд. Люди идут по улицам и даже двигаются как-то медленно, апатично, еле-еле. А вокруг всего этого волшебные синие горы, чистые реки и тишина.
Пес ПибодиФото: из личного архива Веры БашмаковойНевероятно красивые горы и на Дальнем Востоке. Вообще здесь, знаете, такая никому не известная красота. Здесь даже никак не называются реки. Там, где обычно названия, на указателях написано просто: «Река», «Ручей». Никто в этих местах не живет и ничего не называет.
Мы приехали во Владивосток ночью девятого августа, а через несколько часов туда же прилетел Антон, который большей частью и поведет машину на обратном пути. А я рассчитываю как следует попечатать освобожденными от руля руками и опубликовать кучу постов.
Надеюсь, на обратном пути мы в Красноярске остановимся в Красноярских столбах: в прошлый раз очень туда хотели, но их закрыли из-за нашествия медведей. Приходили медведи и переворачивали машины туристов.
Заедем еще раз на Байкал, потом останемся на несколько дней в Новосибирске: у Антона там конференция, а я хочу встретиться с друзьями. Но первого сентября надо обязательно быть в Москве — третьего детям пора в школу.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»