Четыре бывших солдата-срочника рассказывают о том, как пережили неуставные отношения в армии
В октябре 2019 года в войсковой части № 54160 поселка Горный в Забайкалье рядовой Рамиль Шамсутдинов расстрелял своих сослуживцев. Восемь человек погибли, еще двоих доставили в госпиталь с тяжелыми ранениями. Министерство обороны России считает, что причинами произошедшего стали нервный срыв и личные обстоятельства, не связанные со службой. Родственники Шамсутдинова утверждают, что парень взялся за оружие из-за дедовщины в части: по словам самого солдата, офицеры избивали его и угрожали изнасилованием. «Такие дела» поговорили со срочниками разных лет о том, как они сталкивались с неуставными отношениями в армии.
Николай Шерстнев, 33 года, служил в 2003—2004 годах в Ленинградской области
В моей части физические и моральные издевательства были систематическими. Если кто-то выражал недовольство, старослужащие и младший офицерский состав против тебя настраивали твой же призыв. Не давали спать, били в грудь или по почкам, оскорбляли.
Вся дедовщина исходила от офицеров и поощрялась ими. Это закрытое сообщество: если что-то происходило в части, это старались замять в ней же. Я не был какой-то мишенью для издевательств, но такие люди были. Через физические и моральные нападки проходили и проходят все люди в армии. Кто-то ломается, а кто-то терпит молча весь срок службы.
[России] нужны реформы, а именно профессиональная контрактная армия или такая армия, как в Израиле. У нас [солдаты] это пушечное мясо, которое все свое время проводит в нарядах или на работах в части. Боевой подготовки практически нет.
По поводу расстрела караула [в Забайкалье]. Я сам ходил в караул и знаю, что это такое. Во-первых, когда ты заступаешь в наряд по караулу, ты проходишь врача и психолога. На разводе спрашивают, есть ли лица, которые по каким-то причинам не могут нести службу.
Во-вторых, нужно получить доступ несения караульной службы. Это, опять же, отбор по психологическим и физическим данным внутри части. Сдача устава в виде экзамена перед комиссией.
И в-третьих, в 12-е Главное управление [Министерства обороны России, отвечающее за ядерно-техническое обеспечение и безопасность, в котором служил Рамиль Шамсутдинов] людей с психическими отклонениями не берут. В военкоматах отбирают для них лучшие дела призывников. Мое мнение: это был конфликт, его довели.
С другой стороны, все эти медкомиссии в части перед караулом — обычные формальности. Просто спрашивают, есть жалобы или нет. Никогда не видел, чтобы кто-то говорил, что есть.
Александр Сентяков, 29 лет, служил в 2008—2009 годах в Сарове и Перми
Александр СентяковФото: из личного архива
Я столкнулся с дедовщиной в первый же день в части. Практически у каждого призывника был при себе простенький телефон и какая-то сумма денег. Все это забиралось старшим призывом. Я и несколько предприимчивых ребят еще в поезде зашили деньги в форму, поэтому у нас их не нашли.
Почти на все в части были свои расценки. Например, чтобы позвонить домой родным, нужно было скинуть 50 рублей на телефон старослужащего. Срочников обязывали привозить дембелям подарки из увольнения: пару пачек дорогих сигарет или предметы для украшения военной формы.
Обижали обычно закрытых в себе людей, тихонь и физически слабых. В случае с [рядовым Рамилем] Шамсутдиновым уверен на 100 процентов, что [была] дедовщина. Темы про изнасилование, думаю, не было, СМИ, скорее всего, приукрасили. Но, видимо, поколачивали его, у парня сдали нервы — и он взялся за оружие.
Считаю, что с этой проблемой нужно бороться с помощью введения контрактной службы.
Максим Лопатин, 31 год, служил в 2006—2008 годах в Военно-морском флоте в Севастополе
Максим ЛопатинФото: из личного архива
Издевательств как таковых, к счастью, не было, а вот поборы были неоднократно. Один раз у меня отобрали половину зарплаты и сим-карту старослужащие-срочники. Также пытались заставить делать за них работу, стирать их вещи и так далее.
Потом мне это надоело, начал драться с ними. Одному сказал, что зарежу его, когда он будет спать. Тяжело, конечно, но иного выхода нет. Жаловаться бесполезно: в части всем все равно, только еще хуже к тебе относиться начнут.
Я считаю, что если все [в истории с Шамсутдиновым] правда, то он абсолютно правильно сделал. Я его понимаю, нервы не выдержали. Единственный минус в том, что испортил дальнейшую жизнь себе и своим близким. Правда, в истории с ним не до конца все ясно.
Думаю, что за неуставные отношения в армии надо ужесточать сроки уголовного наказания. Не только для солдат, но и для офицеров и контрактников. Причем давать большие сроки и всех сажать нещадно.
Евгений Андреев, 22 года, служил в 2015 году в Военно-морском флоте во Владивостоке и Севастополе
Насилие у нас в основном было между своими [срочниками]. Били кулаками и ногами тех, кто не делал так, как они говорят. Меня тоже били, когда я отказался заступать на вахту вместо другого срочника.
Это происходит потому, что все хотят найти козлов отпущения: тех, кто будет мыть туалеты, полы и делать всю грязную работу. Если ты один раз туда попал, то больше не сможешь вылезти. Таким людям не дадут жить спокойно, пока не появится кто-то другой, над ними будут издеваться постоянно, чтобы они и не думали что-то поменять.
Помню, у нас на военном корабле был один жесткий случай. Мы на причале в Севастополе собрали виноград и сделали из него брагу. Прятали ее в машинном отделении, кроме нас, туда вообще никто не спускался.
Один пацан выпил кружку, и его по громкой связи вызвали наверх. Он добежал, дыхание сбилось — и все почуяли спирт.
Ему тяжело пришлось. Он целыми днями мыл туалеты, прямо-таки 24 часа в сутки. Можно сказать, жил там, когда он спал, я вообще не видел. На построении его постоянно оскорбляли.
Примерно месяц спустя я зашел в машинное отделение менять его с вахты, а он вены вскрыл. Подошел, смотрю — все в крови. Пульс пощупал — нет. Думаю: все, умер. Хватаю микрофон, докладываю как есть. Офицеры спустились, наложили жгуты, унесли его. Больше я его не видел, но он выжил вроде бы.
В армии психика работает по-другому: никуда не обратишься [за помощью], даже сам не захочешь. А если и захочешь, дальше части это никуда не пойдет. Тебе бы просто погрозили пальцем и выставили стукачом перед всеми.
Я думаю, он [Рамиль Шамсутдинов] не был психом, его довели обстоятельства. Как можно думать, что он пришел в армию убийцей? Никто не убийца, пока не убил, и психами люди не рождаются.