«Мы в кризисе, короче, такая тема»

«Кому расскажешь — не поверят»

«“Городские уличные фестивали”, — читает Андрей надпись на очередном урбанистическом нагромождении у Красной площади. — У вас здесь в Москве любой каприз за ваши деньги. Думаешь, здесь все такие? Меряют все в деньгах?»

«Dear visitors, — бодро отвечает город в динамик. — We invite you to visit our Historical museum, the largest museum of the world! A great collection of Russian history and culture! You will see rare archeological values!»

Андрею Кузнецову 34 года. Он инвалид второй группы, приехал в столицу из города Киселевска Кемеровской области. На невысоком мужчине рюкзак, шапка UFC, камуфляжный костюм, в зубах синий «Бонд компакт». Передвигается медленно, но сосредоточенно, почти торжественно. Ругается, когда пытаешься помочь с открытием дверей, — все только сам. Бычок доносит до мусорки: «У вас тут чисто слишком, [чтобы] на пол кидать».

«Я в таком городе никогда не был. Вчера в метро спрашиваю ментов: “Как туда выйти?” Они: “Куда туда-то?”— “Ну, туда”. — “Куда туда?” — “На землю, епт”».

Андрей на Красной площади — всегда мечтал здесь побывать, потому что здесь «всей России голова». Особенно в мавзолее: «Это очень великий человек. Щас таких нету вообще. Слух помнишь, хотели его убрать [из мавзолея]? Нельзя таких людей забывать. Бог упокой его душу».

Но мавзолей уже закрыт, так что Андрей идет к собору Василия Блаженного, где тоже всегда мечтал побывать. «Ни хера себе, я у храма стою. Кому расскажешь — не поверят». Гость с Кузбасса берет бесплатный льготный (для инвалидов) билет — «хоть какой-то плюс от инвалидности». Проходит все ярусы гигантского храма-музея, покупает крестнику иконку с Николаем Чудотворцем. Снимает каждый экспонат на камеру с комментариями — что, почему, какого века — для друзей из Кузбасса. За его путешествием они внимательно следят: у Андрея совсем не туристическая цель.

«Сколько терпеть-то можно»

«Я пришел сюда, для того чтобы показать, что творится в Кузбассе. Сам решил, сам пошел. Никого не предупредил».

Андрей выдвинулся из Киселевска 25 февраля, а в Москву он прибыл в ночь с 4 на 5 марта. Весь путь он проехал автостопом — не хотел тратить деньги на дорогу, своих и не хватило бы, а просить у кого-то не хотелось.

По Кузбассу пробрался благополучно, попутки попадались удачные. Тяжелее было в Новосибирской и Омской областях. «У меня же денег-то ни копейки. Но люди откликнулись».

«Есть придорожные кафешки, где дальнобойщики останавливаются. В одну кафешку зашел со своим чаем, сахаром, меня хозяин спрашивает: “Слушай, а ты че [вообще тут делаешь]?” Я говорю: “Да я автостопом [еду]”. И он говорит: “У нас, если кто автостопом заходит, того по полной кормят”. Ну, короче, они меня до талого накормили. Ну, и я у них всю ночь за столиком просидел, смотрел телевизор».

Первые двое суток пути Андрей вообще не спал — некогда, почти никто не останавливался, и, чтобы не замерзнуть, надо было идти. Днем было минус десять, а ночью пронизывающий ветер: «Я околел на хер». В Омске попал в буран, но спас дальнобойщик. В машине удалось впервые поспать.

Он подсказал Андрею, что впредь ему нужно садиться к другим дальнобойщикам, — на федеральной трассе сложно поймать попутку. Сложнее всего было добраться до Челябинска — на это Андрей потратил больше всего времени — три дня. Следующий попутчик, «пацаненок»-дальнобойщик из Татарстана, довез Андрея уже до Москвы, окольным путем, через Смоленск.

Андрей Кузнецов у храма Василия БлаженногоФото: Дмитрий Сидоров

«С ним я Урал пересек, он мне и денег дал, и помыться в придорожной бане, и одежду помог постирать, — я же пропотевший, вонючий шел — и запасную дал, [пока моя стиралась]. Хоть, говорит, теперь не воняет в салоне. Мы с ним на связи до сих пор, он звонит — спрашивает, как у меня дела здесь сейчас. Мир не без добрых людей, короче».

Всем попутчикам Андрей честно объяснял, зачем он едет в Москву. Ни один из 30 человек, по словам кузбассовца, не сказал, что тот делает глупость.

«Новосибирск тоже недоволен, Омск. У них у каждого свое. Омские злятся, что у них скотину забирали, мол, вирус какой-то. Прям с участка могли забрать всю скотину — и в могильник (В 2019 году в области была вспышка сибирской язвы, — прим. ТД)».

С собой у Андрея было только две с половиной тысячи рублей. Такую сумму ему по 100-200 рублей собрали знакомые и друзья — рабочие, экскаваторщики, белазисты с Кузбасса. Сестра собрала с собой консервы и каши, теперь пишет каждый день, волнуется. Сейчас у Андрея в дорожной сумке осталась только банка маринованной курицы и банка тушенки. 12 марта пришла пенсия в 6868 рублей — по инвалидности второй группы.

Андрей говорит, что за его поездкой следит «не одна тысяча народу». Это частично подтверждается просмотрами его путевых видео — на самом популярном около двух тысяч. В своей группе «Поход на Москву» он выкладывает видео из всех городов, где был проездом, все трассы, попавшиеся церкви, случаи на дороге, а также постит мемы, например, про награждение сына председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина орденом за «Многолетний добросовестный труд». Говорит, начал вести блог не ради хайпа, а в целях безопасности, — «друзья чтобы смотрели, где я, вдруг пропаду».

«Привыкай к боли»

Андрей десять лет проработал на угольном разрезе в экскаваторе, пока в 2013 году не заболел. Первые два года врачи не могли поставить ему диагноз. Вспоминает: еле живой, он колол кеторол и другие обезболивающие, но этим только снимал симптомы. На третий год поставили ошибочный диагноз, с третьей группой инвалидности. Верный — со второй группой — только на четвертый год.

«Сказали: системное заболевание, системный сбой. Ревматоидный артрит серопозитивный острой формы третьей стадии с уртикарными высыпаниями», — уверенно чеканит Андрей.

За семь лет болезни ему пришлось дважды быть лежачим больным.

«Первая лежка была — я вообще шевелиться не мог. Все было больно до такой степени, что я даже руками не мог пошевелить. Укрыться не мог одеялом. Они начали меня гормонами пичкать, химией — остепенилось. Сейчас все суставы поражены, поражать больше нечего, все тело болит и болит. Болит и болит. Хожу зато».

Андрей испытывает боль постоянно, когда не сидит. В активном движении становится полегче, но все, что в промежутках, — мучительно. Пять лет назад терапевт сказала ему: «Ну, теперь привыкай к боли. Потом поймешь».

«Вторая моя лежка была — я уже думал, все. Страшно было, но смирился [со смертью]. Но ниче, выжил. В Москве вот побывал».

Андрей Кузнецов в метроФото: Дмитрий Сидоров

С таким диагнозом он получает пенсию семь тысяч рублей, а точнее, 6868. «Когда пенсию получаю, мне какую-то дают еще бумажку, там еще надбавка 300 рублей», — говорит Андрей с горькой улыбкой.

Дом он оставил бывшей жене, там она живет с его другом. Теперь тоже, само собой, бывшим. Сам проживает в комнате в общежитии — на льготных условиях, у товарища, и платит только за коммунальные услуги.

Путешествие в Москву для него не первое — до этого два раза был в Краснодарском крае, «на море гонял». Там, в Новороссийске, у Андрея живет младший брат. «Он мне давно предлагал: “Вали на фиг оттуда [с Кузбасса]”. А я говорю: “Да не, я здесь родился, вырос. Здесь мои друзья. Все здесь”», — говорит Андрей и закрывает ладонями глаза. Плачет бесшумно и недолго, полминуты, вытирает слезы и идет дальше: «Курить надо найти. Фиг знает, че расстроился».

«У меня че? Ни ребенка, ни котенка. Ни здоровья. Ни квартиры, ни кола ни двора. Но теперь цель есть. Цель нужна. Цели не будет — интереса к жизни не будет. Каждый человек должен в своей жизни хоть маленькую искринку добра сделать. Кто-то дерево садит, кто-то ребенка выращивает. А я правдой живу. Не люблю, когда врут».

В Москву Андрей действительно приехал с вполне определенной целью и по определенной причине.

«Прекратите строить свои замки»

«Мне обидно было не за себя, — формулирует Андрей причину своего похода и начинает издалека. — Был губернатор у нас [Аман] Тулеев. Его [в 2018 году] сместили (Тулеев ушел в отставку после пожара в ТЦ “Зимняя вишня”— прим. ТД), поставили зама — [Сергея] Цивилева. Сначала, первые пару месяцев, он горы обещал, все красиво, слаженно говорил. А потом началось… Сейчас где-то 50% [угольных] разрезов у нас стоит, хотя Кузбасс у нас живет только за счет угля. У нас все учебные заведения — че? Бульдозер, экскаватор, буровые машины, начальник горных работ. Даже высшее образование у нас все к горному относится. У нас два с половиной миллиона населения в Кузбассе. 500 тысяч, допустим, обеспеченные, у кого свой бизнес. Миллион еще где-то работает. И миллион на шахтах, разрезах. С ними че делать? Молодые семьи. 25 лет, 40 лет».

Многим из рабочих, рассказывает Андрей, добывающие компании обеспечили ипотеки под выгодные проценты — и уже после этого закрылись. Рабочим при этом говорят: «Все будет хорошо, терпите, ждите». Работают сейчас, утверждает Андрей, только те разрезы, которыми владеют московские компании.

— Получается, все уезжают?

— Куда? На че? Это кто, дай бог, обеспеченный, успел разжиться чем-то. А простой работяга куда поедет? Он там родился, вырос. Кто-то говорит, что надо уже криминалом начинать [промышлять]. На бирже [труда] говорят: “Переучивайтесь”, — цитирует Андрей и смеется. — На кого в Кузбассе переучиваться? Вот из-за этого я сюда и поперся. Обидно за семьи.

Коснулась ситуация и лично Андрея. На пенсию в семь тысяч, признается он, прожить невозможно, так что он даже с диагнозом подрабатывал на экскаваторе у частников. А они закрылись.

Друзья Андрея, с которыми он связался по телефонной громкой связи, подтверждают описанную им картину.

Андрей Кузнецов куритФото: Дмитрий Сидоров

«Владимир Владимирович Путин! Обратите внимание на Кузбасс! — кричит в трубку слесарь, тоже Андрей. — И верните нам работу, которую вы у нас забрали! Предоставьте вашу сумму, на которую вы живете! И предоставьте нашим семьям такую же зарплату — такую же, как у вас, какую вы себе позволяете и живете в свое удовольствие! У меня дети голодные, так же как и по всему Кузбассу! По кредиту надо платить проценты, чем их платить?! Прекратите строить свои замки, отдайте людям деньги! Вот и все, что я могу вам сказать!»

«Я слесарем работаю, от 15 до 20 тысяч получаю, и у меня все хорошо, — говорит Сергей. — Но мы в кризисе, короче, такая тема».

По официальным данным департамента угольной промышленности Кузбасса, в 2019 году добыча угля снизилась только на 2%. Однако в угольной сфере настоящий кризис — в июне 2019 года цены на российский энергетический уголь упали до минимума 2016 года. Это вызвало задержки заработных плат со стороны добывающих компаний — на 1 июля 2019 года, только по официальным данным, общая задолженность равнялась 110 миллионам рублей, — начались массовые забастовки. Многие предприятия не пережили кризис и закрылись, тысячи рабочих тогда отправили в вынужденные отпуска. К концу года сибирские издания писали, что зарплатный кризис только нарастает, после Нового года появлялись сообщения о новых закрытиях шахт.

Администрация Кузбасса отчиталась, что к концу 2019 года уровень безработицы на Кузбассе составил всего 1,4%, Росстат дает цифру в 4,9% — самый высокий показатель в Сибирском федеральном округе (в Томской области цифра та же), сразу следом идет Красноярский край с 4,7%.

Еще одно, о чем хочет поведать Москве Андрей, — чудовищная экология. На Кузбассе в год рождается примерно 30 тысяч детей. При этом, приводит Андрей слова главного редактора издания «Новости Киселевска» Натальи Зубковой, за последние 3-5 лет в области на 15% выросло число детей с астмой. В 2018 году, по данным издания «ВашГород,» от онкологических осложнений в регионе умерли почти шесть тысяч человек.

«За Киселевск вообще говорить нечего. Я бы его расселил, вот серьезно. Вот отвал 12-й шахты, — Андрей немного разводит ладони. — И вот центр города, где находится стадион, школы. Тут же на коньках катаются, и тут же на отвале БелАЗы разворачиваются. Метров 100-150».

Пацаненок непростой

Заходим с Андреем в «Макдоналдс», обсудить, что он будет делать теперь, когда он уже прибыл в Москву. Вариант встать на Красной площади с плакатом про Кузбасс в одиночный пикет он отвергает.

— Митинговать-то смысл? Я этого не понимаю.

— А как еще донести свою мысль?

— Не знаю, буду думать. Но я отсюда не уеду, пока меня не услышат.

Задумавшись, Андрей отвечает как будто себе же: «Да им ***** [все равно]. Им. Конечно».

— Вам нужно подать официальное заявление! В приемную Администрации Президента. Никто тогда не сможет сказать, что вы никуда не обратились! — влезает заинтересовавшийся разговором длинноволосый юноша из-за соседнего столика. — Главное, чтобы у вас там не началось восстание. Тогда это, как эпидемия, пойдет по всей России.

— Каждый первый работяга там недоволен, — отвечает Андрей. — Не то что недоволен, а агрессивен к этой ситуации. Пацану 34 года, он сидит и плачет: у меня двое детей, у меня ипотека, мне че, брать ствол, идти стрелять, забирать че-то, или как? Еще один, под сорок, говорит, вообще не знаю, что делать, пойти повеситься, что ли?

Андрей Кузнецов в «Макдоналдсе»Фото: Дмитрий Сидоров

Юноша интересуется, возможно ли повторение на Кузбассе протестов уровня конца 80-х, когда тысячи шахтеров снимали каски и стучали ими по земле, требуя улучшения трудовых условий. Предыдущий губернатор Тулеев в свое время эти протесты поддержал и на их волне возглавил область.

— Я думаю, у вас бы не возникало к нему [новому губернатору Цивилеву] вопросов, если бы местное население жило нормально, — рассуждает юноша. — Имей что хочешь, хоть гарем жен, при условии, если население живет нормально.

— Конечно! — подхватывает Андрей. — Видит бог, мне побоку все это. Работу дай людям, пускай зарабатывают. Если у тебя нет работы, как ты будешь детей плодить?

— Вам не кажется, — не унимается молодой человек, — что московские владельцы разрезов хотят просто обанкротить все и скупить по дешевке? Набок кладешь шахту и за три копейки покупаешь, все! Передел собственности!

— Так на этом переделе-то кто страдает? Как биржа [труда] сказала: этот год ничего не ждите хорошего. И че с людьми будет за год? Я не говорю, что я, может быть, че-то и сделаю [с этим]. Но я хочу сказать одно: я хоть попробую. Есть единицы, которые говорят мне: “Дурак ты, мол”. Я отвечаю: “Ты мне вот так говоришь, [потому что] ты только в интернете чесаться можешь. А сделай че-нибудь, вот просто!” Если каждый человек хоть чуть-чуть че-то сделает, глобально получится очень хорошо. Будет результат.

— Не нужно резких действий, — советует юноша. — Вам нужно обратиться к журналисту, есть такой Аркадий Мамонтов. Такие мамонты почти уже все вымерли! Только вот они про такое статьи пишут.

— Да до них тоже попробуй достучись. Малахову звонишь, говорят: “Подождите четыре минуты, вы четвертый на очереди”. Жду-жду минут десять, и я третий на очереди. Через час моя уже очередь, вы первый на очереди. Минут пять проходит: тук, скинулось. Че сидел, ждал? — смеется Андрей.

—  Удачи вам! — юноша доедает «бигмак» и прощается. — Дай бог, что вам удастся достучаться до людей, от которых что-то зависит.

Уже на улице, за очередной сигаретой, кузбассовец интересуется: «Пацаненок непростой, да? Под диктовку ****** [тарахтел]. Ты че, не заметил?»

Попасть к Путину

— Привет, Тань, нормально все у меня. Не знаю, когда я домой. Не знаю, где я буду ночевать. Но я что-нибудь придумаю, — отвечает Андрей на очередной звонок из Кузбасса, направляясь к Приемной Президента России. Снующие меж подъездов АП люди в костюмах косятся на медленно плывущего сквозь их квартал мужчину в камуфляже с неодобрением.

Андрей Кузнецов у приемной Администрации президентаФото: Дмитрий Сидоров

«Сообщаем, что решение вопроса, поставленного Вами в ходе личного приема в Приемной Президента Российской Федерации входит в компетенцию администрации Кемеровской области — Кузбасса… Вы вправе обратиться в администрацию Кемеровской области — Кузбасса (часть 1 статьи 8 Федерального закона от 2 мая 2006 года №59-Ф3 “О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации”», — говорится в ответе советника департамента по обеспечению деятельности Приемной Президента И. Иванова на обращение Кузнецова А.В.

«А к Путину попасть намного сложнее, чем я думал: собрался, пошел, меня ждут, мне туда», — выходя из приемной и закуривая, показывает Андрей в направлении Кремля. Смеется.

Сдаваться не собирается — поедет спустя несколько дней обратно в Кузбасс, проделает этот бюрократический выверт и вернется сюда в Москву уже со следующей положенной отпиской — все равно он на пенсии, а подработка закрыта.

«10 яблок у Васи, у Пети ноль, в среднем у обоих по пять яблок. Чиновники едят мясо, а я капусту. В среднем мы едим голубцы. Логично?» — размышляет Андрей по пути.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!