Алла сирота. Ей всегда распоряжались другие люди: бросали, решали, как ей жить и что делать. Алле, никогда не знавшей поддержки и любви, так трудно было дать отпор и взять свою жизнь в свои руки. В 40 лет у нее появился шанс начать все сначала
Ангельская внешность. Кроткий взгляд. И полная безысходности история жизни, которую она рассказывает почти спокойно, с застывшей полуулыбкой. От этого еще страшнее и хочется отмахнуться, сказать «так не бывает» и «сама виновата». Ее история не укладывается в моей голове, я смотрю на Аллу как на прекрасную Марью-искусницу из сказки Роу, которая сидит в темнице и все ей равно — воля и неволя — околдована.
Алла родилась в Симферополе, в самом конце 70-х годов. От новорожденной малышки мама отказалась сразу, еще в роддоме. Девочка стала ее шестым ребенком. После Аллы родилось еще трое. Судьба всех ждала одинаковая — сиротство и детский дом. Родители крепко выпивали. Лишение родительских прав не оспаривали и детьми не интересовались. Братьев и сестер разбросало по сиротской системе. Между собой они не общаются, выросли чужими. Про детство Алла ничего особенного не вспоминает. Девять классов отучилась — и до свиданья. Шестнадцатилетних подростков, по сути, выставили на улицу. Швейное училище, общага, полуголодная жизнь и никаких перспектив на жилье. На дворе 1994 год. Социальная сфера в глубоком нокдауне. Советский Союз распался. Старая система развалилась, новой нет — не до сирот. По документам Алла и все ее братья и сестры были прописаны в доме деда, но знать многочисленных детей своей непутевой дочери он не захотел. А после его смерти старший сын дом и вовсе продал, ни у кого не спросил. Ни помощи, ни поддержки, ни одного близкого взрослого на свете. У беды не было шансов не случиться.
В 17 лет Алла родила сына. «Так получилось», — говорит она и замолкает. Я спрашиваю, как познакомились с его папой. Наивно готовлюсь услышать историю про большую первую любовь. Но с лица Аллы сползает полуулыбка, с которой она рассказывает про себя. Она отворачивается и говорит, что не хотела бы про это, говорит: «Произошло ужасное». Потом признается, что ее изнасиловали. Она не сразу поняла, что беременна. Она вообще на тот момент ничего не понимала. Мама подружки, у которой Алла какое-то время жила, согласилась отвести к врачу и даже собрала сумку продуктов со своего хозяйства, чтобы расплатиться за аборт. Прерывать беременность все отказались. Срок большой, резус отрицательный — не взялись. Но узнав, что никому не нужной беременной девочке негде жить, пожалели. Нашли повод, и несколько месяцев до родов Алла фактически прожила в роддоме. Родившегося ребенка сразу предложили оставить.
Алла плакала и не хотела отдавать маленького сыночка. Настаивать не стали, наоборот, договорились с коллегами из детского отделения больницы, и юная мама с малышом из палаты роддома переехали в крошечную отдельную палату в больнице. Три с половиной месяца врачи выдумывали несуществующие болезни, а потом заведующая сказала, что больше оставаться в больнице невозможно. «Давайте мы ребеночка у вас заберем, а вы, мамочка, когда на ноги встанете, найдете жилье и работу, за ним вернетесь», — предложила она. Алла решила сбежать вместе с сыном. Молодая женщина, с которой Алла познакомилась за эти месяцы в больнице, предложила поехать к бабушке ее мужа в деревню. Медсестры помогли быстро собраться, чтобы начальство не засекло.
В селе под Симферополем Алла за крышу над головой безропотно работала на чужую бабушку на ферме, доила за нее коров, работала на огороде и растила своего Юрочку. В селе одинокую работящую девушку с ребенком заприметили сразу. Наблюдали. Шушукались, завидев ее с коляской у магазина. Через несколько месяцев ее окликнула женщина. Рассказала, что у нее есть сын, большой дом, хозяйство, коровы. И они могли бы взять ее в свою семью. Правда, сын сейчас сидит, но скоро освобождается. Мол, вдруг вы понравитесь друг другу. Он добрый, хороший человек, попал за воровство по глупости, по малолетке. «Я думала, может, и правда оступился, мало ли что в жизни бывает. Я ей поверила. Пошла к ней жить. Я ее мамой звала», — рассказывает Алла. Ей тогда только исполнилось 18. И она робко надеялась, вдруг это и будет та самая семья, которой у нее никогда не было.
Сиделец вернулся. Алла его поначалу побаивалась. Но парень не приставал и не обижал. «Мы не сразу стали жить. Просто общались. Гуляли. А потом случилось. И я забеременела». Вместо загса названная мама повезла Аллу к врачу. Пока Алла переодевалась за ширмой, услышала, как та разговаривала с врачом. Договаривались беременность прервать. Алла быстро переоделась и убежала домой. «Я им была нужна как помощница по хозяйству. Она вернулась, стала ругаться. Стала говорить, что у него туберкулез. Он и умер потом от этого. С ним мы больше не жили», — вспоминает Алла. Уже когда родилась дочка Надя, он привел в дом девушку и велел Алле убираться вместе с детьми восвояси. Алла одела детей и ушла. «У меня не было даже куртки зимней. Мне его девушка дала под горло длинный свитер. Думаю: “Боже, куда идти?” Зашла в автобус. Объяснила водителю, что у меня совсем нет денег. Он согласился довезти до Симферополя».
Я представляю, как двадцать лет назад Алла с шестимесячной дочкой и двухлетним сыном без денег и документов едет неизвестно куда, ходит по знакомым в зимнем городе в шерстяном свитере, и мне самой становится холодно. Алла все так же ровным голосом рассказывает, как их приютили в старом доме, подкармливали, а через несколько дней их нашла ее как бы свекровь. «Она нормальная женщина. То, что сын выгнал меня с детьми из дома, ей было не надо. Она предложила поехать к ее маме в Черниговскую область, сказала, что там можно будет сделать регистрацию, там есть работа на ферме, а бабушка присмотрит за детьми».
Алла в очередной раз поверила и поехала туда, куда ее отправили. Но все опять оказалось не так. Бабушка на Черниговщине в ужасе смотрела на незнакомую девушку с маленькими детьми. Правда, работа на ферме нашлась, и Алле выделили временное жилье. Все доярки фермы помогли привести старую хату в порядок, побелили, нарисовали на печке двух заек с морковкой, собрали кое-какую мебель, поделились вещами. Садика в селе не было. Выжить на копеечную зарплату доярки было сложно, Алла «ишачила», как она говорит, на чужих огородах. Брала детей с собой, иногда закрывала одних дома. Пока в селе не случилась трагедия. Сгорел дом, в котором так же были заперты дети. Те дети погибли. Аллу пугали, мол, твои следующие. Самой детей не вытянуть, сыну пора идти в школу, в селе школы нет, возить она его не сможет, а в райцентре неподалеку есть интернат, нужно отдать на время на гособеспечение, а самой идти работать. «Меня убедили, что там будет лучше детям. Я сдалась».
Алла навещала детей, забирала на каникулы, устроилась в Крыму няней с проживанием, смогла помогать детям деньгами, но забрать насовсем их было некуда. Жилья у нее так и не появилось. Юра и Надя уже взрослые. Так и живут в Черниговской области. «Такие хорошие дети выросли. Юра не пьет, не курит, у него уже своя семья. Надя стала кондитером. Дети между собой дружат. У нас хорошие отношения», — рассказывает Алла. Уже шесть лет она с детьми в разных государствах.
Когда в 2014 году в Крыму провели референдум и он снова стал российским, Алла работала горничной в гостинице в Алуште. Служебное жилье, хорошая зарплата, чаевые. Общительную, открытую Аллочку любили и сотрудники, и отдыхающие. Вот только владельцы экономили на налогах и официально горничных не оформляли. Когда новые власти стали выдавать жителям Крыма российские паспорта, доказать свое пребывание на территории полуострова Алла не смогла. Не посмотрели ни на место рождения и интернат в Симферополе, ни на справки из поликлиники, где она два года постоянно наблюдалась. Регистрация в Черниговской области перечеркнула надежды на быстрое получение российского гражданства.
Как раз в те дни, бегая с бумажками по разным концам города, она в маршрутке случайно разговорилась с мужчиной. Слово за слово — выяснилось, что симпатичный взрослый усатый дядька — ее одноклассник по интернату. Они не виделись двадцать лет. Обменялись телефонами. Стали встречаться. Он не пил. Работал на стройке. И казался почти мечтой. Вместе сняли жилье. Когда через год, затаив дыхание, Алла сказала, что у них будет ребенок, она так надеялась, что вот теперь-то у нее, наконец, будет настоящая семья. А возлюбленный испугался и сбежал.
***
Красивый, как царевич из книжки со сказками, четырехлетний Давид строит мне глазки и увлеченно гоняет машинки в мамином телефоне. Мы с Аллой встретились в офисе благотворительного фонда «Константа» в центре Твери. То, что она оказалась с маленьким сыном в Центральной России, за тысячу километров от родного Крыма, результат очередной ее доверчивости ко всему, что говорят «взрослые». Человеку, выросшему без поддержки близких, которым можно доверять, очень трудно повзрослеть и взять свою жизнь под контроль.
Но кажется, впервые за 40 лет Алла оказалась там, где не обманут. «Константа» больше десяти лет помогает выпускникам детских домов в Тверской области не пропасть, отстоять свои права и научиться жить самостоятельно. Но с такой историей, как у Аллы, даже многое повидавшие сотрудники фонда сталкиваются впервые.
Когда Алла проиграла в Симферополе суд и ей отказали в российском гражданстве, кто-то из знакомых сказал, что нужно ехать в материковую Россию, в глубинку, мол, там получишь документы быстро и без проблем. У Аллы был телефон одной пенсионерки из Твери, которая несколько раз отдыхала в их отеле. Алла позвонила ей уточнить, правда ли все так просто. И та со знанием дела уверила, что в городе много приезжих, трудностей наверняка не будет, и даже предложила на время поселиться у нее за символическую арендную плату. Продав стиральную машинку и телевизор, Алла собрала все сбережения и в сентябре 2018 года приехала с маленьким сыном в неведомую Тверь. Очередная глава ее жизни опять оказалась несчастливой. В УФМС хоть и отнеслись к ее истории с сочувствием и помогли оформить миграционную карту, но на быстрое получение российского паспорта посоветовали не рассчитывать. У хозяйки-пенсионерки оказалось два взрослых сына. Почти каждый их визит к маме оборачивается совместным употреблением алкоголя и шумными скандалами. В такие вечера Алла, затаившись, сидит в своей комнате. Несколько раз она даже убегала с Давидом ночью из дома, просто на улицу, больше некуда. Они грелись в ночных супермаркетах, прятались в открытых подъездах.
Без российских документов и регистрации на постоянную работу оказалось не устроиться. Без стабильной работы — не снять жилье. Алла перебивалась уборками квартир. Аккуратную приветливую уборщицу приглашали вновь и советовали знакомым. Но дело с документами не двигалось, и, когда все запасы денег были проедены, трясясь от страха, что сына могут забрать в детский дом, Алла отправилась в местный отдел соцзащиты — просить хоть какой-то помощи. Те записали ее данные и через несколько дней доставили большой продуктовый набор. То, что продукты привезли от БФ «Константа», Алла тогда не знала. Пока снова не услышала про него от хозяйки квартиры, которую убирала.
Она сказала Алле, что нужно идти к юристу в фонд «Константа» — там помогут, и сама договорилась о встрече. Промыкавшись год в чужом городе, Алла наконец-то получила не просто помощь, но и поддержку мудрого взрослого — опытного юриста «Константы» Татьяны Парфеновой. За полгода, которые Аллу опекает фонд, ей помогли получить разрешение на временное пребывание в России (РВП), сделали регистрацию, взяли на работу в фонд уборщицей, добились для Давида места в детском саду. В начале апреля Алла должна была выйти на работу в этот же садик помощницей воспитателя. Но все сады в Твери закрылись на карантин из-за пандемии. А когда, примерно через год, Алла получит российское гражданство, Татьяна Парфенова подготовит исковые документы для суда. Она считает, что у Аллы есть шансы получить жилье в Крыму. Через год, впервые за сорок лет, у Аллы появится шанс жить в собственном доме.
Благотворительный фонд «Константа» — единственный в огромной Тверской области занимается системной поддержкой выпускников детских домов и семей с детьми, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. Главная цель «Константы» — помочь, подставить плечо такой утопающей семье, чтобы дети остались дома и не попали в сиротские учреждения. Чтобы больше ни одному подростку, выросшему без попечения взрослых, не пришлось испытать такие одиночество и беспомощность, которые выпали на долю Аллы.
Фонд «Константа» ежегодно вытаскивает сотни семей с детьми из коммунального ада, помогает с вещами и продуктами, консультациями юриста, психолога и нарколога. В любой нестандартной ситуации в отделах соцзащиты так и говорят: «Вам поможет только “Константа”» — и дают визитку. А мы все вместе помогаем «Константе» вовремя подставить плечо поддержки. Любое ваше пожертвование поможет фонду, а «Константа» поможет людям, которых некому поддержать.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь намПодпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»