Приток любви

Бог научил

Валентина тонкая, легкая, красивая. Но сидит рядом с мужем как на иголках: все время что-то поправляет или убегает на кухню. На кухне живет ее старенькая сестра Людмила Яковлевна — вдруг что-то ей понадобится? Сестру Валя с Сергеем с Донбасса забрали, когда она ослепла к старости. Так в однокомнатной московской квартире оказалось двое слепых — Сергей (он также почти не слышит) и Людмила Яковлевна. И при них одна зрячая, Валентина. Она много смеется, и, даже когда говорит о грустном, выражение на ее лице детское, светлое, озорное.

— Когда я замуж-то за Сергея шла, тут какое первое дело было? Дети.

Интонации у Валентины певучие, чуть-чуть угадывается южный говор.

— У меня трое. Это сейчас они взросленькие. Сколько им? Сорок один, тридцать семь, тридцать один. А тогда младшему было семнадцать. Сергей-то меня младше тоже на семнадцать. Многие мне не советовали. Друзья не советовали. И пастырь мой не советовал. А я, значит, детей спрашиваю: «Как быть?» Мне было пятьдесят три. Старший говорит: «Мама, если муж берет, он должен брать жену к себе». У нас треха была в Москве. А Сергей с родителями жил в этом…

— Рославле, город маленький в Смоленской области, — подсказывает Сергей. В больших черных очках, в аккуратной, застегнутой на все пуговицы рубашке, он сидит рядом с женой молча, позволяя ее речи литься вольным потоком, чуть улыбается и иногда вставляет слова.

— Да! Старший, значит, про квартиру. А младший так сказал: «Я хочу! Пусть будет, потому что я хочу, чтобы тебя кто-то любил». Вот как сказал! Это потом уж, когда мы вместе жили, он даже ревновал к Сереже. «Мама, — говорит, — ну почему ты его целуешь при мне?» Я говорю: «Потому что я люблю, и он меня любит». А младший не видел этого от папы, когда маленький был, и вот увидел сейчас, в возрасте, как это — любить. Первый муж, он тоже верующий был, но другой. Любить человека. Как это? Любить. Это же надо показать. Обнять, поцеловать. Чтобы это не только: «Я тебя люблю». И все. И сидишь как камень. Вот эта ласка — это знак, что ты на деле человека, не словами только, любишь.

— Надо другое, Валюш, сказать, — осторожно прерывает Сергей. — Не важно, верующий первый муж был или неверующий. А важно то, что он тоже был незрячий.

— Ах, незрячий! — Валя всплескивает руками, как будто ошиблась на экзамене. Обе руки у нее в лангетках, потому что при разных обстоятельствах, но в силу общей причины — неугомонности характера — она их ломала. Одну руку сломала во время неловкого падения с велосипеда — решила прокатиться, вспомнить детство. Вторую — гуляя на зимней горке с ребенком многодетной сестры — хотела помочь. Переломы случились давно, но из-за неправильного лечения и остеопороза беспокоят до сих пор. Она тем не менее все время о них забывает и хватается за дела, которые не по силам.

— И Валя, представляете, она вляпалась добровольно еще раз в эту историю, — заканчивает мысль Сергей. — Вышла замуж за слепого. Зачем она это сделала? 14 лет прошло, а я все понять не могу.

— У меня такая душа, которую Бог как-то призвал вот таких любить, — весело и без стеснения опять принимается за свою песню-говор Валентина. — Я где увижу инвалида, я стараюсь помочь. Даже когда маленькие дети были. С коляской гуляю, бабушку какую увижу — надо помочь обязательно. И вон той бабушке, и вот этой. И с незрячими вот. С первым мужем еще, начала ему помогать — ногу сюда поставь, тут ступенька высокая, а тут низкая. Он удивляется: «Кто тебя учил слепым помогать?» А никто не учил. Бог научил.

Детство кончилось в 37 лет

Валя и Сергей встретились в начале нулевых годов благодаря одному общему другу. Валя работала целыми днями в доме ребенка у метро «Коньково» («И няней, и санитаркой, а иногда и медсестру заменяла»), но друг попросил встретить слепоглухого приятеля на вокзале и проводить к нему, и Валя полетела. Встретила один раз, другой, пятый. Так и пошло.

Сергей же на полном серьезе утверждает, что в этот момент, в 37 лет, закончилось его инвалидное детство и началась радостная, взрослая, деятельная жизнь.

Слух у него был сниженный с рождения, а зрение окончательно потерял в 12 лет. Жил с мамой и отчимом в Прибалтике, мама — она Вали всего на год старше — опекала истово, никуда одного не пускала. После школы 16 лет Сергей работал на стандартной «слепецкой» работе — посадником щеток. Монотонно, день за днем, втыкал в деревяшки щетину. Потом семья переехала в Рославль, и там даже щеток для него не нашлось. 14 лет не работал вовсе, чтобы не свихнуться, учил английский. Точнее, английский он учил, чтобы читать Библию: купить брайлевскую (для слепых) Библию на английском оказалось проще, чем на русском, а вот в религию пришел, точно чтобы не свихнуться. Это давало силы. Позже, уже в Москве, Сергей примкнул к общине пятидесятников, в которой состояла Валя, но через какое-то время вернулся в православную церковь.

С Валей первые годы после знакомства Сергей был неразлучен: она научила ходить по городу, ездить в метро, благодаря ей появилась и нормальная работа. Сергей всегда любил гаджеты, по одной из первых московских программ получил свой брайлевский дисплей и освоил компьютер. С этим увлечением и была связана работа: сначала устроился в подмосковную школу-интернат для слепых учителем информатики, потом — в издательство «Логос» при Всероссийском обществе слепых, а последние годы работает в компании «Элит групп» — это крупнейший в России дистрибьютор оборудования для инвалидов по зрению. В «Элит групп» Сергей тестирует новую технику и даже участвует в разработке собственного ноу-хау компании — компьютера «Эльбрайль», в котором функций больше, чем во всех существующих аналогах: не только читать можно наощупь, но и вставлять сим-карту, пользоваться компьютером как телефоном, писать эсэмэски и т.д.

В школу, на свою первую работу, Сергей с Валей ездили вместе: Сергей преподает, а Валя в классе убирает, журнал ведет, за порядком следит.

— Ну как следит, — сурово начинает Сергей, а Валя уже хохочет, заливается. — Детишки-то быстро смекнули что к чему. Я слышу, они шепчут: «Валентина Яковлевна, пока Сергей Владимирович не видит, можно мы поиграем?» А потом и того хуже. Начала бедным сироткам (там ведь и сироты были, попали в лапы страшного Флейтина!) — начала им подсказывать. И мне пришлось ее…

— Уволить? — спрашиваю.

— Выгнать!

Валя смеется так, что чуть со стула не падает.

— Да! Выставил. Я ушла при всех. Дети, конечно: «Сергей Владимирович, зачем вы так сделали?»

ТОК новой жизни

Работая в «Логосе», Сергей уже практически обходился без помощи, ездил на работу сам — Валя научила. Параллельно занялся общественной деятельностью — возглавил московское отделение общества социальной поддержки слепоглухих «Эльвира». А потом, вместе со своей новой знакомой по этой работе, Мариной Мень, задумал ТОК (Творческое объединение «Круг») — благотворительный фонд, в котором найдут работу и слепые, и глухие, и другие люди с инвалидностью.

— Понимаете, я вот сейчас живу полной жизнью: у меня и работа любимая, и ТОК — любимый проект. Это потому что у меня есть Валюша, потому что она меня дополнила. Мы с ней как один организм. У нее вон руки поломаны, так я на себя часть домашних дел взял. Это очень важно для меня, что я тоже полезный стал: она мне говорит, как делать, а я делаю. И в общественной жизни пользу приносить — это не только для меня, это для всех важно. Но сколько среди нас тех, кому так повезло? А жить-то всем хочется, нормальным делом заниматься, с людьми быть. А не проживать день за днем взаперти, без звука, без света, без любви.

ТОК, мастерская в бывшем здании издательства «Молодая Гвардия» у метро «Дмитровская», открылась в 2014 году. Чуть позже в десяти минутах пешего хода от мастерской появилась квартира для сопровождаемого проживания сотрудников ТОКа.

— Квартира началась с Миши, — рассказывает Сергей. — Знаете Мишу? О-о, это легендарный человек. С Мишей Ильиных я познакомился лет десять назад — от общества «Эльвира» участвовал в программах ликвидации компьютерной безграмотности слепоглухих. А потом делал компьютерные классы в Проскокове, там тоже есть такая структура, называется Дом слепоглухих, и там опять Мишу встретил. Там мы уже подружились. Оказалось, Миша, не видя, не слыша, жил один в коммунальной квартире в поселке маленьком под Сергиевым Посадом. Потихонечку там спивался. А натура он очень деятельная, живая, интересная. И когда у нас появился ТОК и он попробовал глину, то он — в хорошем смысле — сошел с ума. Он себя в этом нашел. У нас как раз тогда был первый корпоративный заказ на 500 колокольчиков, которые сделал один только Миша. Но добираться ему с его собакой четыре часа в один конец, четыре — в другой! Один раз не на ту электричку сел. Один раз заснул в электричке. Это бы плохо кончилось, конечно. И мы сняли квартиру.

За несколько лет через квартиру прошли десятки людей. Сергей тоже подолгу жил в этой квартире: когда много работал, когда в дом переехала Валина сестра, — самому отдохнуть от непривычного общества и сестрам дать пообщаться. Себя он называет главным бенефициаром ТОКа, поскольку все его обитатели с удовольствием за ним ухаживают — Миша варит ему свой знаменитый кофе, Влад, слепоглухой массажист, который живет там сейчас, делает массаж. Последнее время в квартире могут оставаться на какое-то время и обитатели ПНИ, с которыми ТОК начал работать некоторое время назад.

— Это оказался замечательный симбиоз, потому что наши незрячие друзья постоянно нуждаются в помощи тех, кто видит, — рассказывает Сергей. — А для этих ребят из интернатов психоневрологических тоже очень важно учиться кому-то помогать. Им нужен адекватный социальный опыт, потому что даже те, кто потом получают свидетельства о дееспособности и жилье, оказываются не готовы к обычной жизни, потому что, кроме интерната, не видели ничего. У нас они получают необходимый опыт. В том числе помогая незрячим.

Сергей, в свою очередь, всех вокруг учит обращаться с гаджетами.

— Я думаю, что, если бы у меня в 25 лет была возможность жить в такой квартире, работать в мастерской, учиться чему-то, моя жизнь совсем иначе бы сложилась. Не было бы этого многолетнего мучительного бездействия. Но моя жизнь сложилась хорошо в итоге, пусть и поздно. Нужно теперь, чтобы это место продолжало жить, чтобы и у других людей тоже был бы шанс…

Сейчас мастерские закрыты на карантин. Между тем ТОКу нужно продолжать платить за аренду тренировочной квартиры сопровождаемого проживания. Грантовые средства запрещено использовать на аренду жилых помещений и на вознаграждения людей с инвалидностью. Будем милосердны, поддержим ТОК.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!