Три шага к потере

Сосредоточенная, в круглых ленноновских очках и рубашке, застегнутой под самое горло, Зося Леутина выглядит сдержанно и андрогинно.

«Я амбидекстр», — говорит Зося. Это значит, что она может рисовать обеими руками. Говорит, эта особенность очень помогает, когда расписываешь стены. А еще просит называть ее Зоськой, ведь именно так звучит ее псевдоним — Зоська Леутина. «Это в память об одном хорошем человеке из архитектурной академии, разглядевшем во мне Зоську, когда я ею еще не была. Теперь меня даже дети так называют».

Зоське сорок семь лет. В двухтысячных она окончила Новосибирскую архитектурно-художественную академию, а в арт-проектах принимает участие с конца девяностых. У себя в Новосибирске она хедлайнер современного искусства. В ее портфолио — более двадцати отечественных и зарубежных выставок в разных форматах — от инсталляции и перформанса до ленд-арта и стрит-арта. Внимательно Зоська следит и за мировой повесткой современного искусства — регулярно принимает участие в триеннале то в Китае, то в США, то в Македонии.

Зоська явно кокетничает, говоря, что творческая жизнь в Новосибирске не развивается с начала двухтысячных, в то время как сама она все эти годы прикладывает титанические усилия, чтобы художественная среда в ее родном городе не затухала. Она только и делает, что «зажигает огни». Так, в 2017-м стала одним из организаторов стрит-арт-фестиваля с научным уклоном «Графит науки», а в 2019-м создала посвященный правам женщин групповой выставочный проект «Грязные женщины» в рамках фестиваля современного искусства «48 часов Новосибирск». Сейчас она сосредоточилась на арт-фотографии и печатной графике, организовав и возглавив печатную студию Zoskaprint — единственную в Новосибирске. И здесь жизнь кипит ключом — Зоська работает в «печатне» сама и привлекает к этому других художников и любителей искусства.

У нас в распоряжении час, и Зоська деловито показывает свою графику, посвященную деменции. Видно, что к работе она относится весьма серьезно — во время разговора так сосредотачивается, что перестает улыбаться. Передо мной научный работник с компетенциями художника, разобравший деменцию по составу. И сразу ясно, почему графика — именно тот жанр, в котором Зоська смогла раскрыть себя наиболее полно: заданная форма и осознанные границы очень важны для нее не только как для художника, но и как для человека.

«Внутри деменции»

Силуэты в работах Зоськи размыты, а предметы выходят за границы композиции. В ее графике уживаются жесткость углов разорванных семейных фото и кривые линии, напоминающие первобытную лапшу палеолита. Но больше всего запоминаются круги — они есть во всех работах цикла. Из последующего разговора станет понятно, что эти круги — сквозная история, своего рода «алгоритм жизни» больного, постепенно теряющего разум.

Выставка Зоськи могла бы стать наглядным пособием для специалистов, изучающих состояния изменения сознания у пациентов с деменцией. Если хоть что-то знать об этом заболевании, можно распознать в многослойной композиции изображаемые с почти буквальной точностью когнитивные симптомы — провалы в кратковременной памяти, дезориентацию в пространстве и нарушение абстрактного мышления. Выставка «Я не могу подобрать слова» — это, по сути, рассказ Зоськи о том, каково это — потерять память и оказаться запертым «внутри деменции». И это — страшно.

Что заставило художницу избрать деменцию темой своей творческой работы? Зоська отвечает, что для нее этот диагноз представляет исследовательский интерес.

Читайте также Мария Смирнова: Моя чужая бабушка   Когда деменция превращает близкого человека в пугающе чужого незнакомца  

«Деменция волнует не просто семью или какого-то отдельного человека. Это общественно значимая история, во всяком случае так происходит в Европе и на Западе. Есть художники. Есть проекты. И не только в изобразительном искусстве, но и в литературе и музыке».

Спустя год работы над «Я не могу подобрать слова» Зоська пришла к выводу, что тема деменции может стать актуальной и в России, ведь здесь она никак не освещалась. Именно поэтому художнице было важно попасть в фокус внимания. Она говорит, что люди культурные, из интеллигентской прослойки — лет по сорок-пятьдесят — до сих пор не «въезжают»: зачем вообще это? Но Зоська как убежденный миссионер современного искусства считает выбранную тему важной и старается не только изображать состояния деменции, но и вести просветительскую деятельность. Она говорит, например, что многие люди ошибочно называют деменцией старческий маразм. Считают, что это естественное увядание человека. Но деменция на самом деле достаточно серьезное заболевание с точки зрения психологического распада личности. Именно диагностический момент и заворожил Зоську как художника. Своими работами она приглашает зрителя посмотреть, как происходит эта утрата.

«Ученые занимаются исследованиями факторов, влияющих на развитие деменции. И заболевание очень помолодело за последние лет двадцать. Биохимики выявили, что ухудшающаяся экология очень сильно влияет. Рост заболевания стабильный», — сетует Зоська.

Художница выяснила, что в России тема деменции игнорируется. В первую очередь потому, что государство не готово брать на себя социальную ответственность за поддержание пожилых людей с этим диагнозом. В Европе, где есть центры для таких пациентов, другие проблемы. И связаны они в первую очередь с бюджетом, потому что содержать больного за счет государства дорого. Зоська была вынуждена вникнуть в эти вопросы, готовясь к выставке.

Художница не планировала делать из «Я не могу подобрать слова» социальную историю — так получилось в процессе. Деменция заинтересовала ее прежде всего из личных соображений. Перешагнув рубеж сорока лет, она заметила, что от избытка информации начала забывать какие-то слова, путаться, и… испугалась. Мало ли что? Тест показал, что диагноза у нее нет, но тема уже захватила Зоську.

«Небольшие сложности с памятью — норма. Но я пришла к пониманию этого не сразу. Мои знакомые, которым где-то лет под пятьдесят, рассказывали, что тревожились из-за периодической забывчивости. Сейчас проще: можно все тесты пройти самому и тестировать родственников — на русском вся информация уже есть», — говорит художница.

Живопись или фиксация симптомов

Глядя на смазанные натюрморты, полустертые старые фотографии и контурные изображения людей, невольно соотносишь себя с человеком, который, например, забыл, что чашка называется чашкой, и помнит, что было в его детстве, но уже не узнает своих детей и супруга.

Одна из работ иллюстрирует попытку человека найти свой дом. Простой прием: Зоська показывает в нескольких слайдах дверь, стул у подъезда и череду штриховок и кругов. Когда-то ей рассказали историю мужчины, который постепенно забыл, где живет, и она нарисовала эти этапы.

В этом проекте ей очень хотелось показать присущую деменции невозможность сконцентрироваться на точке. И прежде чем она сделала выставку, очень долго искала символы и много писала. В графике у Зоськи научный подход. Она не сразу делает работу — сначала проектирует и перебирает образы, возникающие в голове. Не делать банально, «в лоб» стало одной из сущностных задач.

Конечно, Зоська обращалась к экспертам. В Томске ей удалось найти врача, специализирующегося на нейропсихологической диагностике болезни Альцгеймера и других видов деменции. Невролог кандидат медицинских наук Ирина Александровна Жукова ей очень помогла с адекватной информацией о деменции. Получив список литературы, Зоська погрузилась с головой в работу — читала материалы на разных языках. «В сети много ресурсов, особенно на английском. На русском всего несколько сайтов. Европейские онлайн-проекты по деменции понравились в первую очередь тем, что это научно-популярная литература, а не узкоспециальная, которую нужно читать со словарем. Важно, что есть тексты для широкой публики, побуждающие неосведомленных понимать процессы, происходящие в мозге при этом заболевании».

Зоська хотела съездить в специальный центр в Томске, где обследуются больные деменцией, но случился коронавирус и клинику закрыли на карантин: «Ведь эти больные в зоне риска».

Выставка Зоськи Леутиной «Я не могу подобрать слова» в «ПиранезиLAB»Фото: Мария Казак

Однако полученной информации Зоське хватило, чтобы разобраться с механизмом развития болезни. «Больных не всегда можно отличить, между прочим, от здоровых», — говорит она. Наличие проблемы люди с высокой адаптивностью мозга могут долго скрывать — это характерно для деменции. Люди боятся изменений с памятью и предпочитают это замалчивать. Чтобы выявить деменцию, нужно для начала пройти психологический тест, без которого невозможно точно сказать, у человека возрастные нарушения или все-таки болезнь.

«Если хорошо развит мозг и создано много нейронных связей, то что-то отключается, а что-то берет на себя функцию. И еще долго можно продолжать полноценную деятельность. Некоторых больных определяют только по сопутствующей депрессии или по тому, как человек отвечает на вопросы, формулируя не очень точные фразы. Например, его спрашивают, что он делал вчера, и он отвечает: то же, что и обычно. Человек кажется абсолютно адекватным, пока ты его не спросишь в лоб: а что он делает обычно? Конкретизировать, как правило, он уже не может, потому что не помнит. На первой стадии пациенты понимают, что что-то не так, и всячески имитируют нормальное функционирование. А потом перестают осознавать. На этой стадии им требуется помощь — они уже на улицу самостоятельно не выходят, потому что теряются».

Зоська попыталась категорировать стадии деменции. Она использовала ключевые названия симптомов, но не для всех картин, так как некоторые работы все-таки обобщенные. Напечатала художница и произведения, которые отражают конкретное состояние, например когда человек перестает узнавать себя в зеркале, но помнит, каким был в детстве. Есть у Зоськи и картина, отражающая этап болезни, когда человек начинает теряться на улицах и путать цифры. Эта работа — про утрату логичной последовательности.

Но все-таки Зоська создала больше концептуальных работ, так как ей не хотелось каждую графику раскладывать по симптому. Тема деменции дидактическая, и она едва избежала искушения придать образовательный аспект этой истории. Скорее всего, в будущем она добавит информационную часть, потому что «народ реально не понимает, о чем речь». Но включать медицинские тексты в описание работ Зоська тоже не решилась, так как считает, что это момент этический и требует обсуждения с консультантом — автором исследований.

Круги распада личности

В центре выставки — триптих, наглядно демонстрирующий этапы распада личности при деменции. Зоська говорит, что с этих работ все началось, и если зритель хочет понять, о чем проект, то ему сюда. И если другие работы на выставке суггестивны, то триптих, по словам художницы, «чистый нарратив». В нем четко рассказывается история болезни. Сначала человек еще цельный, но уже есть признаки рассеянности сознания. Течение жизни сквозь симптоматику деменции Зоська изобразила в виде навязчивых кругов, проходящих через все выставочные работы. Второй этап — личность теряет контур, болезнь наступает. На картине это человек со смазанными очертаниями внутри силуэта, окруженный плотным кольцом кругов. На третьем этапе личность исчезает. Финальная картина триптиха показывает пустой силуэт, поглощенный со всех сторон белыми точками.

«Триптих — мое представление о том, что происходит. Вот человек, и у него есть некий алгоритм. Эти точки — орнамент жизни, и они одновременно являются ключевыми моментами воспоминаний и навыками, которыми люди владеют. В процессе наступления болезни люди утрачивают эти навыки и воспоминания. И за точками уже стертое лицо, когда начинает растворяться личность. Главная сложность этих больных — угасающее взаимодействие с социумом. Им со временем сложнее поддерживать разговор, и они замыкаются и постепенно забывают себя».

Смерть при жизни в понимании Зоськи самое страшное, что может произойти с человеком. Отсюда и желание как бы взять деменцию под контроль. «Когда сумасшедшие в каких-то психических состояниях теряют личность — это одно, они просто меняются. А тут человек стирается просто. Фактически продолжает быть телом, но перестает быть человеком. У него как бы нет мозга», — резюмирует она.

Работа с выставки Зоськи Леутиной «Я не могу подобрать слова» в «ПиранезиLAB»

В качестве оптимистичного финала Зоська рассказывает историю Герды Сондерс — американки, описавшей все стадии деменции в автобиографической книге «Последний вздох памяти».

«Главное преимущество этих мемуаров в том, что написаны они с уважением и без страдания, — говорит Зоська. — Герда оказалась организованной и адаптивной — настолько, что смогла писать на протяжении нескольких лет. Ей было очень сложно, но она решительно продолжала регистрировать свои состояния. Размышляла, делилась воспоминаниями детства и юности. В книге есть все: стадии потери памяти и утраты ориентации в пространстве, философия и любовь. А главное — неиссякаемая благодарность автора и воля к достойной жизни».

Читайте также «Но что с этим знанием делать потом?»: врач-геронтопсихиатр рассказывает, как распознать признаки болезни Альцгеймера  

Работы Зоськи не истина в конечной инстанции. Она говорит, что, конечно, не может влезть в шкуру больного человека. Ее работы, скорее, эмоциональная история на уровне символов. Хотя результатом она, как истинный перфекционист, недовольна. В «ПиранезиLAB» была представлена только графическая часть. Далее экспозиция будет дополняться и другими вещами. «Нужно проект детализировать», — уверена художница. Она намерена продолжить тему и развить выставку, оформив ее скульптурой, аудио и мультимедиа. Это, по мнению художницы, усилит проект и придаст ему объемность. Будущую скульптуру Зоська видит как набор слепков. «Пластика как бы фигуративная, но это будут отливки, скорлупки объектов — когда остается только внешняя часть, нерукотворная. Я не хочу придумывать некий объем сама. Хочу, скорее, чтобы это была форма, напоминающая след на песке».

Впереди у Зоськи Леутиной новый выставочный этап, потому что «чего тянуть кота за хвост». Да, у нее есть идея, намерение и видение будущего проекта. И да, она знает, что выход есть, — нужно подобрать образы там, где подобрать слова уже невозможно.

Завершенной историю она видит к весне 2021 года.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!