Посторонний

Просторная кухня, в которой мама Светланы готовит обед. Тихая музыка, высокая елка у окна, украшенная бело-розовыми шарами и серебристыми фигурками оленей, — в первую минуту кажется, что дом пропитан настроением праздника. Но иллюзия рассеивается, как только замечаешь на столе стопку книг — Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, комментарии к ним и пачку документов из дела Алексея Мирошниченко.

«Два года и четыре месяца… — полушепотом говорит Светлана. — Столько времени я пытаюсь доказать, что Леша никого не убивал. Он ни в чем не виновен, он не должен сидеть. Он там умрет».

Незваные гости

Светлана и Алексей познакомились в 2015 году. Через год поженились. У них родился мальчик, назвали Егором. Старшего сына Светланы, Игоря, Алексей стал называть своим. Это было обычное человеческое счастье.

«А потом пришли эти люди, — съеживается Светлана. — Я ехала с работы домой. Там ждали муж и дети. У Леши инвалидность второй группы после травмы головы. Мы решили, что работать буду я, а сидеть с Егором — он. В тот день Леша позвонил и сказал, что нужно срочно вызывать полицию».

На пороге их квартиры стояли двое незнакомцев. Они представились сотрудниками правоохранительных органов, правда, вместо формы на них были вытянутые майки, шорты и сандалии. Мужчины приехали из Саранска, города, который Алексей покинул раз и навсегда еще весной 2002 года.

«Эти двое даже документы предъявили, лишь когда приехала местная полиция. А нам сказали только одно: Леша обвиняется в убийстве, произошедшем шестнадцать лет назад, летом 2002 года. Полицейские о чем-то пошептались с этими двумя, сказали, что все законно, и Лешу увезли».

Кошмар из прошлого

Много лет назад Леша Мирошниченко женился на однокласснице. А ее лучшая подруга вышла замуж за некоего Сергея Хлучина. Так мужчины и познакомились. Но потом Алексей развелся, уехал в Москву, начал новую жизнь. А Сергей остался в Саранске.

«Его взяли незадолго до Лешиного ареста, — рассказывает Светлана. — По делу об убийстве, совершенном шестнадцать лет назад. Хлучин на допросе назвал имя моего мужа. Вот только Леша ни в чем не виноват. Когда произошло то убийство, его даже не было в городе!»

По версии следствия, вечером 22 июня 2002 года во дворе собственного дома был застрелен Игорь Козлов. Из материалов дела следует, что он состоял в преступной группировке «Юго-Запад», действовавшей в те годы в Мордовии.

«По уголовному делу проходят четверо, — поясняет Светлана. — Кроме Леши и Хлучина, там фигурируют Алексей Бычков и Наим Бикмурзин. Только последний признал свою вину. Он уже лет десять сидит по делу “Юго-Запада”. Обвинение утверждает, что все четверо были членами этой ОПГ и конкурировали с Козловым. В итоге Бычков и Бикмурзин стали организаторами его убийства, а Леша и Сергей — исполнителями. Но Леша не знал этих людей раньше! Никого, кроме Хлучина! Он совершенно случайный человек в этой истории, посторонний».

По данным Светланы, обвинение строилось на показаниях «тайных свидетелей». Якобы нашелся человек, опознавший в Алексее Мирошниченко и Сергее Хлучине людей, поджидавших в его квартире приезда Козлова. По словам свидетеля, при них было два обреза.

«Тогда Леши уже не было в Саранске, — говорит Светлана. — Он жил и работал в Москве. У нас есть его трудовая книжка, но на нее никто не обращает внимания».

Тревожные звонки

Как только Алексея арестовали, Светлане стали названивать неизвестные. Говорили, что готовы оказать ее мужу помощь за «символическую плату».

«Насколько я знаю, Леше тоже предлагали заплатить за свою свободу. Но он отказался. Тогда стали звонить мне. Предлагали сделку — полтора миллиона рублей за освобождение, полмиллиона за отбывание срока в одной из мордовских колоний».

Тем временем в деле, судя по рассказу Светланы, появлялось все больше странностей. Сначала изменили показания два ключевых свидетеля — жена убитого Козлова и местная жительница, случайно оказавшаяся на месте преступления.

Семейный портрет, на котором Светлана с мужем и двумя сыновьямиФото: из личного архива

«В начале 2000-х в показаниях фигурировал один убийца, — говорит Светлана. — А в 2018 году те же свидетели якобы утверждают, что преступников было двое. Вот только потом одна из них рассказывает журналистам программы “Момент истины”, что, сколько ни вызывал ее следователь, она каждый раз говорила ему, что ничего не помнит. К тому же среди вещдоков нет пуль, которыми был убит Козлов. Невозможно провести баллистическую экспертизу. Я говорила с несколькими специалистами, показывала материалы. По их словам, стреляли не из обреза. Но без пуль не докажешь».

В материалах есть и фоторобот убийцы, составленный со слов свидетелей. Ни Мирошниченко, ни Хлучин не похожи на этого человека.

«До 2018 года в деле не было и Алексея Бычкова, — говорит Светлана. — По словам его жены, в 2017-м к нему приходили бывшие участники “Юго-Запада” и требовали на кого-то переписать бизнес. Бычков отказал. Ему стали угрожать, что против него заведут уголовное дело. Мой Леша, судя по всему, просто оказался удобным человеком, чтобы повесить на него чужое преступление, организатором которого и “назначили” Бычкова».

Светлана уверена: дело против ее мужа сфабриковано. «После звонков вымогателей я подавала заявление в полицию. Пять раз мне отказали в возбуждении уголовного дела. После истории с изменением свидетельских показаний и еще нескольких случаев откровенной фальсификации я писала заявление и на следователя. Но снова получила отказ в возбуждении дела. Следователь, кстати, уже уволился».

«Жена киллера»

Светлана не только писала во все инстанции. Она стояла в одиночных пикетах, общалась с журналистами, записывала видеообращение к председателю СК РФ Александру Бастрыкину. Это привлекло внимание саранских СМИ. Дав Светлане прозвище «жена киллера», местная пресса бесцеремонно начала обсуждать ее жизнь, вплоть до попыток «влезть» к ней в дом, в постель и в душу. Травлю поддержали пользователи соцсетей.

«Мне начали приходить сообщения с угрозами, — Светлана показывает несколько подобных переписок. — Часто писали с левых аккаунтов. Угрожали не только мне. Намекали, что что-то плохое может случиться с сыновьями».

Светлана не опускала руки, но ей было страшно. К тому же увидеть мужа в СИЗО ей позволили только два раза.

«Больше свиданий не дали. Когда я видела Лешу последний раз, он очень плохо себя чувствовал. Мы не успели продлить его инвалидность до ареста. Он выглядел так, будто перенес инсульт. И у него ухудшилось зрение. Но мне никто не предоставил никакой информации о его здоровье».

Следствие длилось год. Несмотря на все усилия Светланы и трех нанятых ею адвокатов, 11 сентября 2020 года суд признал всех фигурантов уголовного дела виновными в убийстве Игоря Козлова. Алексей получил тринадцать с половиной лет лишения свободы.

Четвертый адвокат

«Мой мир перевернулся, — говорит Светлана. — Все из-за бывших участников этой ОПГ. Они подставили Лешу. Эти люди известны и очень тесно связаны друг с другом».

Впереди ждала апелляция, и Светлана понимала, что к ней нужно основательно подготовиться. Женщина взяла защиту мужа в свои руки. «У нас три отличных адвоката, но ни один из них не станет так вникать в дело, как жена осужденного».

Искусству анализировать юридические документы предстояло еще научиться. Светлана работала бухгалтером и привыкла к языку цифр, а не к полицейскому канцеляриту.

«Я поступила в магистратуру Международного юридического университета и пошла в Школу общественного защитника фонда “Русь сидящая”. Именно там мне дали знания, в которых я так нуждалась».

Светлана занималась в школе в октябре 2020 года. Проект существует уже пять лет, а идея появилась еще в 2012 году. Ее подарила главе фонда Ольге Романовой журналист, а теперь известный адвокат Мария Эйсмонт. Первым преподавателем и создателем школы стал историк и общественный защитник Сергей Шаров-Делоне. Уже год школа носит его имя.

«Каждый день у нас были лекции, посвященные конкретной теме, — рассказывает Светлана. — Например, Алексей Федяров, глава юротдела “Руси сидящей”, рассказывал обо всех тонкостях оперативно-разыскных мероприятий, следственных действий. Другие лекторы разбирали нюансы судебных процессов, правила пребывания в СИЗО и в колонии, порядок и сроки обращения в Европейский суд по правам человека».

Светлана впитывала информацию, не пропускала ни слова. Благодаря школе она стала сама составлять жалобы и ходатайства.

«Я показала одному из адвокатов очередную жалобу, — Светлана улыбается. — Он ответил, что сам бы лучше не написал. Надеюсь, к следующему суду мы будем во всеоружии».

Апелляция по делу Алексея Мирошниченко пройдет не раньше февраля 2021 года.

Школа общественного защитника дала Светлане знания и навыки, которые помогут и на апелляции, и на других этапах процесса, если приговор ее мужу останется в силе. Судебная машина перестала быть чудовищем, против которого любая борьба бессмысленна. Светлана поверила в свои силы. Появилась надежда, что она может добиться справедливости.

Фонд «Русь сидящая» регулярно проводит занятия в Школе общественного защитника. Среди ее преподавателей — известные адвокаты, в том числе Мария Эйсмонт и Вера Гончарова, получившая в декабре 2020 года премию Московской Хельсинкской группы. В Санкт-Петербурге, Ярославле, Новосибирске, Воронеже, Екатеринбурге и других городах существуют филиалы фонда, где работают защитники, прошедшие школу. К концу 2020 года у нее почти две тысячи выпускников.

Эта огромная работа была бы невозможна без нас с вами. Существуя исключительно на пожертвования, фонд не сможет поддерживать школу, если они иссякнут. Даже 100 рублей в месяц или участие в акции #рубльвдень станет ощутимой помощью людям, борющимся за права человека там, где о них чаще всего забывают, — в СИЗО, судах, местах лишения свободы.

Судебная система в нашей стране регулярно доказывает свое несовершенство, и дел у «Руси сидящей» меньше не становится. Так пусть у фонда будет возможность и дальше помогать людям отстаивать право каждого на справедливость.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!