«Змей Горыныч дышал огнем»
Ночью 7 мая в Курганской области загорелось несколько сел — Смолино, Кодское, а также деревни Плоская, Мишагина, Могилева, Нечунаева. Сильнейший пожар охватил татарское село Юлдус. До трагедии там жили около 500 человек. Стихия унесла жизни семи сельчан. Из построек сохранились только мечеть, клуб, детский сад, магазин и школа. Огонь уничтожил 612 домов в регионе. Погиб 21 человек. Как сейчас живут погорельцы и на что надеются — в репортаже «Таких дел»
Юлдус
До Юлдуса мы добираемся из Екатеринбурга. Примерно за полкилометра до села по обеим сторонам дороги виднеется черная выжженная земля и поврежденные огнем маковки сосен. На въезде в Юлдус дежурит ДПС, сотрудники полиции без вопросов пропускают все машины.
Когда-то зажиточное и оживленное село Юлдус сейчас выглядит пустынно. Это одно из старейших и крупнейших сел Зауралья — с 16 улицами и около 500 человек населения.
В воскресенье в селе звенящая тишина. Само село — сплошное пепелище. Повсюду разрушенные дома и уцелевшие каркасы металлических заборов. На остатках зерносклада — искореженная огнем уборочная техника, разбросанные семена и полуобгоревшие мешки с удобрениями. Под ногами, как снег, хрустит рубероид. Чуть поодаль, у забора, стоят обугленные «жигули» с выбитыми окнами и фарами. К зеркалу прикреплен небольшой букет пластиковых гвоздик. В этой машине заживо сгорел человек.
«Мой дядя Юнус был в “жигулях”, на днях хоронили его. Они с женой эвакуировались, заехали в кювет, автомобиль заглох. Жена сидела за рулем и смогла спастись, а он нет», — говорит Ульзана.
Дом Халиуллиных — Ульзаны и ее мужа Игоря — единственный уцелевший на улице Мостовой. Ульзана — учительница начальных классов в местной школе. Игорь — охранник, работающий вахтой в Екатеринбурге.
«Мы выжившие! Уже знаменитостями стали!» — горько усмехается Игорь.
Возгорание началось в соседней деревне Мишагина. Там, по словам Игоря, в одном из домов произошло короткое замыкание. В регионе стояла засуха. Пожар по верхушкам деревьев перекинулся на деревню Плоскую. Огонь шел на деревню Сибирки, но не добрался туда, а резко повернул в Юлдус — сменилось направление ветра. В итоге Сибирки уцелели, а для Юлдуса день 7 мая стал трагической датой. При этом система оповещения в селе не сработала, говорят местные. Жители самостоятельно передавали друг другу весть о пожаре.
«Во время пожара нас в селе не было. Спасибо соседке: она сюда первая приехала и начала всех обзванивать. Спасла нас», — вспоминает Ульзана.
Первым к дому пробрался Игорь. Село перекрыли со всех сторон, поэтому ему пришлось бросить машину и идти пешком. Он связался с женой, и та решила, что не оставит его одного.
«Я через пламя бежала мимо зерносклада сюда. Думала, задохнусь. С собой у меня была полторашка газировки, а в кармане нашла перчатку. Намочила ее, прижала ко рту, это мне и помогло. По дороге молилась», — говорит Халиуллина.
Игорю и Ульзане «повезло»: у них расплавились только ставни и лопнуло одно из окон. Может, помогло то, что дом был обшит шифером, а может, накануне наполненные водой баки. Пока вокруг все полыхало, Халиуллины поливали дом. Спустя некоторое время к ним присоединились пожарные.
«Мы оказались в западне, сидели и ждали, что с нами будет. Хорошо хоть пса успели с поводка снять, он выбежал. Кошки тоже все выжили, вжались в диван, — пересказывает Игорь. — Теперь по ночам мы не спим. Как только ветер поднимается, почва снова начинает тлеть. Ходим, тушим. Страшно. Сейчас тут ни МЧС, ни полиции нет, зато орудуют мародеры, металл крадут на продажу. На днях прогнали четверых».
Спасатели до сих пор не могут найти соседа Халиуллиных — 60-летнего Газинура Тимиргалеева. По словам Ульзаны, мужчина довел до моста и посадил жену в автобус к спасателям, а сам «побежал домой за сигаретами». Несколько дней Газинура искали дети, но пока им удалось обнаружить только его телефон.
«Мы с Игорем были чумазые и вонючие, хорошо хоть добрые люди в баню пригласили — наша-то сгорела, — делится Ульзана. — У меня на второй день после пожара истерика случилась, хотела уволиться и сбежать отсюда. А сейчас уже отошла, никуда я не уеду из деревни. Соседи тоже собираются заново отстраивать дома. Благо мечеть, школа остались, клуб есть, магазины. Первым делом пообещали фельдшерско-акушерский пункт сделать. Жаль людей, которые остались вообще без ничего, но надо восстанавливать село. Оно очень старое и красивое».
«Мама, задыхаюсь, прощай»
История села Юлдус начинается с 1429 года. Тогда оно входило в состав Сибирского ханства и называлось Ичкино («эчкен» в переводе с татарского — «пить»). По легенде, переселенцы из Поволжья после падения Казанского ханства искали место с чистой водой. Отсюда и возникло название. В селе живут татары. Разговаривают на ичкинском говоре казанского диалекта татарского языка. До 1798 года ичкинские татары находились на казачьей службе и охраняли границы. В 1964 году село переименовали в Юлдус.
Старожилы помнят село еще под прежним названием. Аниса Абдрашитова родилась в Ичкине в 1947-м, тут провела детство, а потом переехала в Свердловскую область, отучилась в техникуме и 32 года проработала на железной дороге оператором информационного центра. В 2002-м Аниса вышла на пенсию, а в 2010-м вернулась в родное село.
«В Юлдусе и ферма богатая была, колхоз, хор у нас свой был, концерты давали. Сабантуй каждый год отмечали», — вспоминает Абдрашитова.
Подруга Анисы Аэлита, 1945 года рождения, вспоминает, как они вместе занимались народными танцами. В Юлдусе Аэлита вышла замуж, тут же родились ее дети. Теперь Аниса и Аэлита сидят на железных кроватях в пункте временного размещения погорельцев — огонь разрушил их дома и жизни.
«Когда начался пожар, ветер был сильный. Казалось, Змей Горыныч дул огнем. Могли бы хоть с самолета на нас сбросить воду. В чем были, в том и выбежали на улицу», — плачет Аниса.
За семьей на машине приехала племянница пенсионерки. 47-летний Руслан дал матери свою куртку, сказал: «Уезжай, со мной ничего не будет» — и спрятался в погребе. А через несколько минут позвонил Анисе: «Мама, задыхаюсь, прощай».
Несколько лет назад Аниса похоронила дочь, а потом мужа. Из родных у нее осталась еще одна дочь, которая живет во Владимирской области. Но пенсионерка не хочет переезжать к ней — у той семья и уже свои внуки.
«Где мне жить теперь? Сертификат, который мне положен от властей как погорельцу, — на 500 тысяч рублей — я могу использовать только в Курганской области. Да и старая я уже, хочу, чтобы в родном селе меня похоронили», — говорит Аниса.
Сейчас участок Анисы — пепелище. Выгорело все: дом, туалет, баня, теплица, недавно купленные впрок дрова.
«В прошлом году воду провела за 95 тысяч рублей. Все сгорело. Во время войны хоть можно спрятаться — вдруг не прилетит снаряд, а тут негде было, — продолжает Абдрашитова. — Говорят, строить будут. Но всем-то сразу не возведут дома».
«Это ужас был, стихийное бедствие, верховой огонь, — подает голос с соседней кровати пенсионерка Ильзия, у которой тоже сгорел дом. — Никакого сигнала об огне не было, когда все началось. А теперь и подавно мы никому не нужны».
ПВР
Пункт временного размещения (ПВР) погорельцев, где живут Аниса, Ильзия и Аэлита, находится на первом этаже в местной школе, на втором идут занятия. 14 мая в ПВР находилось 35 человек, в том числе шестеро детей. Однако цифры каждый день меняются: кто-то переезжает к родственникам или знакомым, кого-то из пенсионеров по желанию определяют в дом престарелых.
Тут же суетятся волонтеры, дирекция школы и представители шадринской администрации. Погорельцев кормят в столовой, для них во всем здании работают четыре туалета и две душевые кабины. На днях в школу привезли стиральную машину и сушилки для одежды. Рядом в фургончике оборудован медпункт. Медсестра приносит Аэлите и Анисе таблетки от болей в сердце и от простуды. «Вот эти один раз в день после еды нужно принимать, поставьте подпись», — говорит медсестра Анисе. Та ковыляет к ней с палочкой.
«Нормальное у всех настроение. Они тут обласканные, одетые, накормленные. Гуманитарной помощи много: продукты, вещи новые. На беду откликнулись все: и Шадринск, и Курган, и Татарстан, — говорит председатель эвакуационной комиссии замглавы Шадринского муниципального округа по социальной политике Татьяна Савельева. — Губернатор [Вадим Шумков] на днях приезжал, пообщался с людьми, посмотрел, как работа организована. С людьми первые дни после пожара работали психологи. Тут же сотрудники МЧС и миграционной службы дежурили».
Сейчас у погорельцев, по словам Савельевой, принимают заявления на выплаты и замену утраченных документов. Материальную помощь сельчанам обещают в размере 50 и 10 тысяч рублей (в зависимости от того, полностью ли сгорел дом) на первое время и жилищные сертификаты номиналом от 500 тысяч рублей. Но сумма будет зависеть от числа жильцов и квадратуры жилья, а также от того, единственное оно или нет. Для собственников и прописанных тоже разные условия. «Тем, кто, как Аниса, потерял члена семьи, выплатят по одному миллиону рублей», — уверяет Савельева.
По ее словам, всего в Юлдусе сгорело 223 дома, а сохранилось 104. «В принципе, треть села уцелела, часть людей хочет остаться здесь и восстанавливать жилье. Даже застройщика уже нашли — курганскую компанию “КИЖК”», — отмечает она.
«Ждите, все села горят»
«Цветмет не примут за деньги, только обычный металл. Собирай его, ага», — машет рукой женщина своему напарнику. Вместе с соседями они продолжают разбирать руины. Самостоятельно вывозят металл в пункты приема в соседний город Шадринск, там за килограмм можно выручить 19 рублей, хотя еще несколько дней назад принимали по 23 рубля. В поселке Каргаполье цена упала до 16 рублей.
«В СМИ прошла информация, что нас сверху тушили, так вот ни хрена не тушили, никаких самолетов не пускали! Мы звонили и в МЧС, и в пожарку. Ответили: “Ждите, все села горят”. Только ближе к ночи прибыли пожарные из Ижевска. Страшные языки пламени были, буквально час — и уже весь Юлдус полыхал, — возмущается местная жительница. — У нашей семьи три дома сгорели. Хотели свадьбу сына 11 мая праздновать, но теперь уже не до того. Днем некогда даже есть, завалы разбираем, ночью к родственникам спать уходим».
Утром 7 мая пожарный Лиан вернулся домой с дежурства. В свой выходной он на тракторе вспахивал соседу огород. Когда загорелась Плоская, его с напарником срочно вызвали тушить пожар, два других коллеги в это время уже сражались со стихией в деревне Мишагина. Но до Плоской Лиан не доехал — огонь шел уже по верхушкам деревьев в лесу. Мужчины развернулись и помчались обратно в Юлдус. Лиан успел позвонить жене и соседям: «Собирайте вещи, горим».
«У меня две машины: одну соседям отдал, а на другой с женой уехали, только документы успели схватить. Потом за трактором вернулся, тут уже все полыхало, темно было, дорогу не разглядеть. Я разные пожары тушил, но таких, высотой с пятиэтажный дом, не припомню, — вздыхает Лиан. — Сосед Шайдулла погиб. Пьяный на лошади катался. Ему кричали: “Езжай отсюда, сейчас сгоришь”. Но он не послушал».
Недавно отремонтированный дом Лиана и Людмилы не уцелел. В нем были все удобства: туалет и душ. На учительские отпускные Людмила планировала поставить новые ворота. Но не успела. Огонь уничтожил и баню, и конюшню, и курятник, и 60 тюков сена. Выжили только две коровы, а телята забились в угол сарая и сгорели.
В качестве помощи супругам отправили двух волонтеров, выдали пластмассовые ведра, сгнившее сено для животных и умывальник — только прибить его некуда. Семья разместилась на даче у тети Лиана, дом его родителей тоже сгорел.
«По 10 тысяч рублей нам дали, обещали 50 тысяч на семью, хотя вон в Могилева каждому погорельцу по 50 тысяч выплачивают», — говорит Лиан.
Несмотря на бедствие, Лиан и Людмила готовы «бороться за свое село», хоть жизнь в нем и до пожара постепенно угасала: уволились электрик и глава сельсовета, учителям, в том числе и Людмиле, сократили зарплаты, пожарные пользуются машиной 1972 года выпуска, а молодежь «вся разъехалась».
«Если мы будем молчать и ничего не делать, от деревни останется только пепелище», — уверена Людмила.
Уцелевшая часть села выглядит как другой мир: разноцветные наличники, припаркованные машины во дворах, неторопливые прохожие; в разрушенной части — только голая, выжженная земля и пахнет гарью, а кое-где во дворах пробиваются недавние посадки — зеленый лук, цветы, по огородам бегают одинокие курицы. Над одним из участков посреди обломков реет не тронутый огнем коммунистический флаг. Каждый год пенсионерка Алефтина вывешивала его 8 мая, но в этот раз почему-то решила поднять на несколько дней раньше.
«Ветер менялся, огонь шел очень быстро, полосами. Думали, обойдет село, но почему-то начало гореть в нашу сторону. Страшно было. Мать вывел из дома. Она спрашивает: “Что-нибудь заберем?” Документы только взяли. Ворота открыл — уже у дома пламя. Алефтина напротив стояла в ступоре. Я ей говорю: “Прыгай”. Сели втроем в мотоблок и уехали», — вспоминает сосед пенсионерки Борис.
Теперь Алефтина живет в школе, а на участок приходит покормить кошек.
* * *
В местной мечети без перерыва звучат молитвы. Рядом на лугу пасутся коровы. Сельчане говорят, что здесь было самое безопасное место во время пожара, где толпились выжившие.
Соборную мечеть ичкинских татар построил местный фермер Ахмадулла Хабибуллин в 1998 году. Ахмадулле 71 год, в селе жили несколько поколений его предков. Хозяйством Хабибуллин разжился в 1992 году, тогда же вошел в конгресс татар, а после строительства мечети стал еще и имамом.
7 мая Ахмадулла сажал картошку, а после обеда читал намаз в мечети.
«Хотел уже домой ехать — звонят знакомые: “Мулла, что-то дым сильный”. Еле успел вывезти из дома документы и ноутбуки, а снегоход, культиваторы, лущильники и вся сельхозтехника сгорели. Боялся, что бензовоз взорвется, но обошлось. Была бы авиация, потушили б село, — рассказывает Хабибуллин. — Наша семья трех домов лишилась. Огонь уничтожил три склада фермерского хозяйства, больше 100 тонн семян. Весна же была без снега и дождя, земля высохла».
Пока село горело, верующие читали намаз, «просили Всевышнего остановить огонь». Хабибуллин называет пожар «испытанием, которое надо пройти достойно». За помощью он обратился к конгрессу татар — там для Юлдуса собрали более трех миллионов рублей пожертвований и отправили в село фуру с гуманитаркой. Имам хочет встретиться и с предпринимателями из Казани, чтобы «обсудить помощь в строительстве».
Смолино
Смолино — микрорайон в Кургане. Расположен примерно в трех километрах от центра города. Большая часть построек здесь — деревянные одноэтажки частного сектора. После пожара 7 мая из 215 жилых домов осталось только десять.
Картина на въезде в микрорайон ужасающая, как и в Юлдусе: выжженная земля, запах гари и руины. Возле остановки транспорта — обугленная табличка «Смолино» с расписанием автобусов.
Одна из немногих уцелевших построек — православный храм Святого Духа. На его территории кипит работа. Здесь установили передвижной пункт администрации Кургана. Тут же в огромных шатрах специалисты принимают заявления на материальную помощь и на очистку сгоревших участков. Работает бесплатная юридическая помощь, специалисты МФЦ, пожарного надзора, социальной защиты. Под другими тентами — столовая для погорельцев, гуманитарный склад с вещами и штаб волонтеров.
Мимо нас пробегает сотрудница администрации с идеальной прической и на шпильках. Тут же суетится мэр Кургана Елена Ситникова.
«А почему нас с воздуха не тушили?» — спрашивают ее две местные жительницы.
В ответ та пожимает плечами и убегает командовать к другому тенту. Отвечать на вопросы корреспондентов «Таких дел» Ситникова отказывается: «Нет времени».
У склада с вещами скапливается очередь. «Мы сегодня пока что больше не принимаем вещи», — отвечает толпе волонтерка Алина.
«Вещей принесли очень много, но, к сожалению, большая часть — некондиция. Служителям храма уже самим тут места не хватает», — объясняет Алина. От огня пострадала и ее семья — рядом со Смолино (на шоссе Тютина) дотла сгорел дом бабушки.
«Там хранилось много памятных вещей, семейных реликвий. Спасти успели только документы и куклу-голышку Шурика, которой 47 лет. С ней и мама играла в детстве, и я, и сестра. На днях удалось разобрать подпол — там уцелели банки с компотом. На фоне всего любая уцелевшая вещь становится очень ценной», — вздыхает девушка.
* * *
В отличие от Юлдуса в Смолино на сгоревших участках работают экскаваторы, разгребают руины, рядом дежурят машины МЧС.
«Здесь у меня стояли стиральная машина, душевая, туалет. Тут септик, в подвале скважина пробурена. Водопровод мы сами делали. Три комнаты», — показывает Ирина на остатки дома, построенного в 1956 году.
Дом достался Ирине по наследству от дедушки. В нем она родилась и выросла, вышла замуж и проводила родителей в последний путь.
Когда начался пожар, женщина находилась на лечении в курганском онкоцентре. Ей пришлось сорваться с терапии и в срочном порядке приехать в Смолино. Врачи запретили ей тревожиться и принимать успокоительные таблетки, но без них Ирина не может зайти на свой участок — тут же начинает рыдать.
«Это было мое единственное жилье. Осталась ни с чем. Пока временно живу у подруги, каждый день прихожу разгребать завалы вместе с волонтерами, — вздыхает Ирина. — Пока не могу думать о том, что будет дальше».
* * *
Точное число и имена погибших власти не называют. По информации ТАСС, всего при пожарах в Курганской области погиб 21 человек. Из них семь погибших — в селе Юлдус, сообщает «Татар-информ» со ссылкой на сельское поселение. Однако глава МЧС России Александр Куренков отчитался президенту РФ Владимиру Путину о 12 погибших и 19 пострадавших.
Остальных погорельцев региона разместили в детском оздоровительном лагере имени Островского в Кургане. Однако корреспондентов «Таких дел» не пустили на его территорию. Сотрудники заявили, что общаться с пострадавшими от пожара можно только «в присутствии мэра Кургана».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
