Поправь глазик

Молодая девушка с яркими голубыми глазами смотрит прямо в камеру. Снимает очки, поднимает взгляд. Затем ловко достает левый глаз и протирает его ватным диском. У нее протез. В камеру уже смотрит один глаз, на месте второго — полость

Это студентка медицинского вуза Елизавета Сулина записывает обучающее видео «Как и с помощью чего можно извлечь глазной протез». Позже девушка возвращает искусственный глаз на место, моргает — все снова как было. На то, чтобы все стало «как было», у нее ушел не один год. Найти свою клинику, подобрать подходящий протез и привыкнуть к нему непросто. «Такие дела» разбираются, как глазное протезирование помогает людям.

В глаз засунули раскаленную кочергу

Елизавете Сулиной 24 года. Она из Пскова.

В 2019 году ее подруга Майя решила развестись. Помочь забрать кота и вещи из квартиры, где она проживала с мужем, девушка попросила Лизу. Уже потом Майя рассказала, что партнер не раз ей угрожал. Он был из семьи военных, служил по контракту. В командировках увлекся метанием ножей и возил набор лезвий в машине.

Когда подруги зашли в квартиру, не сразу заметили мужчину — он должен был уйти. На Майю бывший партнер кинулся с ножом. 

«Она упала на пороге, и он начал затаскивать ее в квартиру, приставив нож к горлу, — вспоминает Лиза. — Внутри у меня была надежда, что все это бред, в жизни так не бывает. У меня была возможность уйти. Может быть, он ничего бы не сделал [с Майей]. Но я бы не смогла с этим жить — зная, что в такой ситуации я просто ушла». 

Девушка стала успокаивать мужчину, предложила спокойно все обсудить. Они втроем пошли на кухню. Ножи Лиза собрала и унесла на балкон. Переговоры длились дольше часа. Мужчина все время повторял, что, если кто-нибудь позвонит в дверь, девушки «живыми не уйдут». Позже он разрешил Лизе поговорить по телефону с ее мужем Игорем — но рассказывать, что происходит в квартире, было нельзя. Лиза так и сделала. Попросила ее забрать. 

«Когда зазвонил домофон, мы все пришли в коридор. Он лично открыл [подъездную] дверь моему мужу и сразу пошел на балкон за ножами — спокойно, целенаправленно. Дальше все произошло за доли секунды, но, по моим ощущениям, прошла целая вечность», — вспоминает Лиза.

Она кричала Майе, чтобы та быстрее открывала дверь. Игорь успел просунуть руку. В этот момент бывший партнер попытался захлопнуть дверь и ударил Майю ножом в грудь. Игорь попал в квартиру, оттащил нападавшего и схватил за горло — тот начал бить его ножом в руку. Лиза бросилась на помощь мужу.

«Не знаю, на что я рассчитывала, — говорит девушка. — Я была позади него, он наотмашь ударил ножом в мое лицо. Я отлетела на метр, в глазу — вспышка. Не думаю, что он вообще целился. Но удар был такой силы, что сломал мне лобную кость, прошел изнутри все слои глаза и повредил стенку орбиты. Тогда я даже не поняла, что произошло».

Борьба продолжилась в подъезде. Лиза стучала в двери соседей, звала на помощь. «Один мужчина открыл, увидел мое лицо и захлопнул дверь. В его глазах был страх, — рассказывает она. — В тот момент я вообще не осознавала, как выгляжу. Но чувствовала, что у меня по лицу течет кровь: через нос, через рот. Очень много крови».

Игорь смог выбить нож у нападавшего. Вместе с Майей и Лизой они выбежали на улицу, вызвали скорую. В приемном отделении больницы Лизу заставили надеть бахилы, несмотря на ее состояние. Дежурных офтальмологов в учреждении не было. Ей сделали прививку от столбняка, зашили рассеченную бровь и велели приходить на следующий день в восемь утра. Между приемами в медкабинете девушку опрашивал оперуполномоченный.

Лиза пошла умыться, наклонилась к раковине, и у нее снова открылось кровотечение. После этого офтальмолог все-таки приехал. «Когда меня повезли в операционную, я почти потеряла сознание от кровопотери», — вспоминает Лиза.

Девушке послойно зашили глаз. Через неделю после операции Лиза приехала в больницу в Москву. Там ей сказали, что глаз нужно удалять. Девушка сдала анализы, но выяснилось, что у нее сломана лобная кость — в больнице, где ей оказывали первую помощь, этого не заметили. Лизе провели операцию, и в течение года она ходила со своим глазом. Первое время убеждала себя, что немного им видит, но на самом деле не видела ничего. 

Глаз постепенно стал усыхать. Лиза носила поверх него протез — видимо, он был некачественным и царапал роговицу. «По ощущениям, как будто бы в глаз засунули раскаленную кочергу», — вспоминает девушка.

Она ездила в Москву раз в два месяца. Врачи то говорили, что глаз нужно удалять, то отменяли решение. «Это были ужасные эмоциональные качели: каждый раз мне требовалось очень много сил, чтобы настроиться, — делится Лиза. — Острых показаний к удалению у меня не было, но я умоляла хирурга, чтобы это издевательство закончилось. Операция прошла безболезненно. Когда я пришла в сознание, у меня на голове была огромная повязка и в полости стоял маленький протез».

Кто же мясо в пост рубит?

В России ежегодно проводят около 12 тысяч операций по удалению глазного яблока. Такие вмешательства показаны при разных патологиях. Например, при болящей глаукоме — это повышение внутриглазного давления. Офтальмолог Юлия Волга объясняет, что при терминальной стадии капли уже не помогают, глаз постоянно болит. «Это приводит к безумному дискомфорту. На каком-то этапе врачи принимают решение, что от глаза лучше избавиться, чтобы человек не мучился», — говорит офтальмолог.

Еще глаз приходится удалять при онкозаболеваниях слизистой оболочки или сетчатки. Юлия Волга отмечает, что такие опухоли небольшие, но они быстро развиваются, приводят к метастазам в головном мозге и других органах. Если не удалить пораженный орган, человек может погибнуть.

«Бывают воспалительные заболевания, при которых глаз воспаляется не только снаружи — инфекция попадает и внутрь, — добавляет офтальмолог. — Если своевременно не начато лечение или оно уже не помогает, глаз перестает выполнять свою основную функцию — зрение. Тогда организм воспринимает его как инородное тело и вырабатывает против него антитела. В этом случае здоровый глаз тоже может начать воспаляться — это называется симпатическая офтальмия. Поэтому, если не удалить первый глаз, человек рискует потерять и другой. Ему грозит полная слепота».

В глазном протезировании также нуждаются и другие пациенты. От двух до пяти процентов людей ставят протез из-за врожденных аномалий. Это анофтальм (когда глаз полностью отсутствует) и микрофтальм (когда глаз развит не полностью, он меньше по размеру, чем должен быть). Еще от 10 до 15 процентов пациентов нуждаются в протезах из-за различных травм.

«Можно написать целую книгу о том, как люди теряют глаза, — рассказывает основатель лаборатории глазного протезирования “ЦентрГлазОмск” Роман Придворный. — Мы сейчас не берем ситуации криминала. Часто играют с кошкой, она царапает глаз когтем, его приходится удалять. Один мужчина рубил мясо, нож случайно отлетел и попал прямо в глаз. Он рассказывал что медсестра в неотложке удивилась: “Кто же мясо в пост рубит?” Другой мужчина ехал [в машине] с открытыми стеклами, слушал музыку, зеркалом зацепился с другой машиной, отлетел осколок — удаление глазного яблока. А одна женщина просто уснула, сидя на стуле, начала падать и ударилась об угол стола».

С одной стороны, глазное протезирование помогает пациентам устранить косметические дефекты. Для многих людей это возможность почувствовать себя увереннее. С другой стороны, процедура необходима по медицинским показаниям. По словам офтальмолога Юлии Волги, протез помогает глазной ямке сохранять правильную форму. Кроме того, без него полость может воспалиться, а веко — завернуться внутрь и начать травмировать слизистую. Врач добавляет, что детям протезирование необходимо, чтобы правильно сформировалась глазная орбита.

Побольше зрачок, потемнее радужку

Для того чтобы протез был подвижным, при операции по удалению глаза офтальмологи-хирурги формируют опорно-двигательную культю — либо из мышечной ткани человека, либо из искусственных материалов. Уже поверх культи, в том месте, где находится уменьшенный в размерах глаз пациента или полость (если глаз удален полностью), устанавливают протез из стекла или пластика. 

По словам Романа Придворного, у стеклянных и пластиковых протезов разная технология изготовления. Первая более зрелая: изделие выдувают из стекла. Такие протезы ставили еще после Второй мировой войны. Но сейчас специалистов-стеклодувов все меньше. При втором способе изделие изготавливают из материала, который используют при зубном протезировании. Такие модели более прочные (стеклянные легко разбить), и если взрослому они подходят, то их можно реже менять. Пластиковые надо обновлять раз в два года, а стеклянные — каждый год.

Когда человек приходит на протезирование, ему предлагают два варианта. Он может приобрести готовое изделие — обычно его выбирают из-за экономии времени или дешевизны. Либо для пациента создают индивидуальный протез.

Для этого нужно подобрать правильную форму изделия, а также определить диаметр радужной оболочки. Художник старается подобрать цвет и изобразить рисунок радужки так, чтобы протез был максимально похож на второй глаз. В случае с пластиковыми изделиями материал прессуют, радужку рисуют краской. На поверхности изображают имитацию капилляров, сверху протез покрывают прозрачным полимерным слоем. На стеклянные изделия рисунок наносят цветным стеклом прямо над пламенем.

Оксане Киреевой из Саратова 34 года, в 2014-м ей удалили хрусталик на левом глазу после кровоизлияния. Но глаз сильно болел, и через четыре года девушка решила его удалить.

После операции ей поставили временный протез. У него была коричневая радужка, хотя у девушки голубые глаза. Она ходила с этим протезом полгода, потом в Москве заменила его на постоянный. Изделие не подошло. Между мышцами глаза и протезом Оксаны образовалась пустота, началось гноение. Еще девушке не нравился рисунок на радужке. Через год Оксана обновила протез в Краснодаре, а несколько месяцев назад — в Волгограде, оба раза — в частных лабораториях.

«Последний протез самый красивый, — делится Оксана. — Я стала лучше разбираться и была более требовательной: мне хотелось побольше зрачок, потемнее радужку».

Если человека, который носит протез, ничего не беспокоит, снимать и промывать его хлоргексидином или фурацилином можно раз в неделю. Глазную полость тоже периодически нужно очищать водой или слабым дезинфицирующим раствором. Тонкостенные протезы на ночь снимают и заворачивают в стерильную салфетку.

Но есть заблуждения, которые могут только испортить изделие или сделать его носку некомфортной. Роман Придворный знаком с пациенткой, чья мама помыла протез средством для дезинфекции сантехники. Изделие стало матовым, его пришлось полировать в лаборатории.

Чемпион по носке протеза

Сам Роман вырос в Омске. В семь лет у него выявили ретинобластому: в сетчатке левого глаза росла раковая опухоль. «В глазу было много точек, — вспоминает Роман. — Я как будто смотрел через заляпанное стекло».

Мальчику удалили пораженное глазное яблоко и установили стеклянный протез. Раз в год его меняли в лаборатории при городской больнице, иногда делали по два изделия сразу — «на вырост».

В 2012 году, когда Роману исполнилось 23 года, он начал носить пластиковый протез. Молодому человеку понравилось изделие. Но когда пришло время его менять, оказалось, что мастеру-протезисту надоело ездить на работу с другого конца города за небольшую зарплату. Она уволилась и стала шить одежду на дому. Роман пришел к ней, попросил отполировать протез, чтобы проносить его еще несколько месяцев. А потом продал машину и решил открыть частную лабораторию — так и у самого протезы будут, и другим поможет, и заработает. Оформил документы, арендовал помещение, нанял протезиста.

Роман рассчитывал, что лаборатория начнет приносить прибыль через два года. Это срок носки пластикового протеза, после которого изделие нужно менять.

«Протез все время находится в соленой среде, — объясняет он. — На нем образуются микроцарапины, которые начинают травмировать полость, причинять дискомфорт. Могут возникать воспалительные процессы, зуд, раздражение. Становится сложно моргать. Реснички начинают потихоньку заворачиваться внутрь и вызывать еще большее раздражение. Если глазная полость меняется, например, человек сильно похудел или поправился, протез может начать подкашивать».

Но через два года его клиенты за новыми протезами не вернулись. Оказалось, что многие люди носят одно и то же изделие несколько лет, чтобы сэкономить. В зависимости от вида протеза он стоит от 10 до 20 тысяч рублей.

«Наш “чемпион” носил один протез 52 года, — рассказывает Роман. — Некоторые чинят сломанные изделия суперклеем или папье-маше, вставляют внутрь ватки, автомобильную шпаклевку. Мучаются, но продолжают носить. Покупку нового протеза откладывают на потом».

Лаборатория стала приносить прибыль Роману только тогда, когда он стал организовывать выезды сотрудников «ЦентрГлазОмска» в другие регионы.

Дурочка с переулочка

Если у человека есть инвалидность, он может получить протез бесплатно или обратиться за компенсацией уже после покупки изделия. Однако у многих людей, которые нуждаются в протезировании, инвалидности нет. Сам Роман лишился ее, когда ему исполнилось 18 лет.

«В России инвалидность по зрению дается, если человек в очках с максимальной коррекцией видит только третью строчку сверху, — рассказывает Лиза Сулина. — Причем оценивается лучше видящий глаз. Тот факт, что это может быть единственный глаз, никого не волнует. Я дважды подавалась на инвалидность. На меня смотрели как на дурочку с переулочка».

Ситуацию усугубляет и то, что во многих регионах и больших городах (Тюмень, Курган, Екатеринбург, Барнаул, Иркутск, Чита, Улан-Удэ) просто негде сделать протез — там нет клиник, даже частных. Когда Роман открывал бизнес, в Омской области была только одна государственная лаборатория, сейчас и она закрылась.

Есть частные центры глазного протезирования в Москве и Красноярске, государственные лаборатории в Санкт-Петербурге, Новосибирске, Самаре (их представители отказались дать комментарий корреспондентке «Таких дел» даже на условиях анонимности. — Прим. ТД). В некоторых регионах при больницах оборудованы кабинеты подбора протезов. Но, по словам Романа, как правило, там мало изделий.

Звездочка

Детям протез нужно менять чаще, чем взрослым, так как во время роста у них меняется глазная полость. По словам Романа, если ребенку показано протезирование, лучше начать как можно раньше. Так он быстрее привыкнет к тому, как подбирают и меняют протез, и не будет бояться процедуры.

Алиса, дочка Алены Шергиной из Ростова-на-Дону, родилась с деформацией лица и микрофтальмом: ее левый глаз был меньше правого, веко раскрывалось не полностью. В семь месяцев ей поставили первый протез. Постепенно удалось увеличить глазную полость почти до размера второго глаза.

Протезироваться мама с дочкой летали в Москву или ездили на поезде в Самару раз в два месяца. Долгое время ребенку пытались ставить протез определенной формы, но он не подходил. «Алиса рыдала, плакала, не давала ничего устанавливать, приходилось ее заставлять», — вспоминает Алена.

Сейчас девочке восемь. Ей подобрали подходящую форму протеза, она уже разрешает маме доставать и промывать его. Девочка даже пробует делать это самостоятельно — Алена показывает дочке видеоролики, в которых дети разного возраста устанавливают себе глазные протезы.

Алиса закончила первый класс обычной школы. По словам ее мамы, обычно дети знакомятся и играют с девочкой, не обращая внимания на протез. Некоторые могут спросить, что у нее с глазом, — Алису это не смущает. «Она чувствует себя красивой, ей часто делают комплименты», — говорит Алена.

В последнее время девочка стала спрашивать маму, можно ли ей сделать на протезе розовую радужку — это ее любимый цвет. Вместе с врачом эксперимент решили отложить до тех пор, пока Алиса не станет постарше. Взамен ей предложили добавить на поверхность протеза небольшую звездочку. Девочка обрадовалась и стала показывать новую деталь одноклассникам. Так многие впервые узнали, что у нее протез.

Вырвали душу

Клинический психолог, преподаватель психологии, супервизор Галина Буланько отмечает, что внезапная потеря зрения может быть очень травматична. Если человек становится полностью незрячим, для него меняется практически все. В то же время люди, потерявшие один глаз, быстро адаптируются к изменениям.

«Я на себе особых ограничений не чувствую, за исключением того, что при вождении нужно больше крутить головой, — рассказывает Роман Придворный. — Я катаюсь на горных лыжах, по утрам у меня по плану велосипед. Беречься надо, но это не значит, что нужно закрыться дома и ничего не делать».

 

По словам Буланько, реакцию на травматичное событие можно разделить на три стадии. В первые часы или дни человек испытывает шок, панику, не знает, куда ему бежать. Вторая, переходная стадия может длиться до полугода. Человек начинает осознавать, что с ним произошло, приспосабливаться. Могут появляться эмоции, которые сложно пережить: перепады настроения, тревожное состояние, страх, беспомощность, апатия. Третий этап — либо адаптация к новым обстоятельствам, либо дезадаптация. 

«Когда меня прооперировали, сказали: “Идите к зеркалу и снимайте повязку”, — вспоминает Оксана Киреева. — Я чувствовала себя ужасно, не хотела на себя смотреть. Долгое время у меня было ощущение, что у меня вырвали душу. Мне было тяжело смотреть людям в глаза».

То, как человек проходит через все эти стадии, сильно зависит от окружения.

Ты все равно красивая

Лиза периодически сталкивается с нарушением личных границ. Ее раздражают неуместные шутки: «О, класс, теперь ты можешь носить пиратскую повязку». Или комментарии вроде «Ты все равно красивая» — ей кажется, что собеседник делает одолжение.

По словам Лизы, то, как изменилось ее лицо после нападения, травмировало девушку сильнее, чем потеря зрения. «Первое время я просто ненавидела всех девушек, у которых большие красивые глаза. Мне было грустно, что у них есть то, чего у меня больше нет», — делится она.

Люди с протезами могут испытывать большие психологические сложности именно из-за изменений во внешности, добавляет Галина Буланько. Роман рассказывает, что ему несколько раз звонили пациентки, которые после потери глаза готовы были совершить суицид: не могли принять себя.

Оксана стала увереннее себя чувствовать, когда ей сделали красивый протез. Ее дочке шесть лет. Они договорились, что если девочка видит, что у Оксаны «косит» протез, она ей говорит: «Мам, поправь глазик».

По мнению Оксаны, из-за социальных норм мужчины и женщины воспринимают протезирование по-разному. «Моему папе 63 года, он тоже ходит с протезом, — рассказывает девушка. — В молодости ему в глаз отлетел камень, сделали дорогостоящую операцию по пересадке радужки. А через три месяца папа рубил дрова, и ему отлетела щепка в этот же глаз. Многие годы он ходил с бельмом и стеснялся себя. Думал, что его боятся дети. В 50 лет он сделал операцию по удалению глаза, поставил неподвижный протез — и был счастлив. Главное, что голубого цвета».

Лиза приняла свою внешность и считает себя красивой. Справиться с психологическими трудностями ей в том числе помог курс антидепрессантов.

Но обе девушки признаются, что стесняются, когда их кто-то фотографирует. Лиза и Оксана переживают, что протез может быть не под тем углом, так как подвижность этих изделий все равно не такая высокая, как у глаза. Лиза обратила внимание, что некоторые люди выбирают полностью черные модели. Так они намеренно подчеркивают свою особенность.

«Девушки с черными протезами на фотографиях выглядят очень счастливыми, потому что могут смотреть в камеру под любым углом и не переживать, что один глаз повернется в другую сторону. Теперь я сама хочу черный протез, — делится она. — Одна девушка с черным протезом шла по улице, к ней подбежали и стали снимать на камеру. Это тоже подталкивает меня к тому, чтобы носить такое изделие. Хочу, чтобы окружающие развивали толерантность. Чем чаще они будут это видеть, тем менее дикой будет реакция». 

* * *

Лиза Сулина всегда мечтала стать врачом. После окончания школы в вуз не смогла поступить, устроилась медсестрой в стоматологию. На работе было скучно, но идти работать в больницу боялась: за два года до нападения от тяжелого диагноза умер ее папа, и девушка «видела его в каждом пациенте». 

«Когда все это случилось, я оказалась в больнице, которую так боялась, — говорит она. — И вспомнила, что хотела быть врачом. Я решила, что должна сюда вернуться: минимум как медсестра, максимум как врач. Моя жизнь внезапно обрела смысл». 

Лиза год проработала медсестрой в том самом приемном отделении, куда ее привезли с ножевым ранением. Однажды во время ее дежурства пришел мужчина, который в лесу напоролся глазом на ветку. Офтальмолога снова не было.

«Я позвонила хирургу приемного отделения, — вспоминает Лиза. — Он меня спросил: “Что там, палка из глаза торчит?” — “Нет, не торчит”. — “Ну и отправь его домой. Пусть приходит завтра, когда будут офтальмологи”. Меня стриггерило. Я ему сказала, что, если офтальмолог не придет, пусть хирург лично спускается и пишет пациенту отказ». 

Два года назад девушка поступила в медицинский вуз. Сейчас она учится на терапевта и ведет блог, в котором рассказывает о своей учебе и жизни с протезом. Лиза думает о том, чтобы сменить специализацию с терапевтической на какую-то еще. Подписчики советуют ей стать офтальмологом.

Материал создан при участии Филиппа Попова и Василисы Осиповой

Редактор — Александра Садыкова

В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.

• Теги:
• люди с инвалидностью
• протезы