Нечего ловить
«Интернет — базовая потребность в современном мире», — заявил недавно вице-премьер Дмитрий Чернышенко. По его словам, Россия занимает первое место в Европе по количеству пользователей всемирной сети. Всего в стране более 155 тысяч населенных пунктов, но сколько из них до сих пор остается без сотовой связи и интернета — оценить сложно. Статистикой располагают либо в правительстве РФ, либо в Минцифры, даже у операторов сотовой связи ее нет. Последние актуальные данные были за 2020 год. Тогда, по подсчетам Минцифры, сотовой связи не было в 32 тысячах населенных пунктов России, а надежного высокоскоростного интернета — более чем в 25 тысячах. Мы запросили у ведомства актуальную статистику, но за целый месяц так и не получили ответа. А вопрос с отсутствием интернета и сотовой связи в сельской местности стоит остро. И это не какая-то прихоть, а базовая необходимость: без устойчивого сигнала не дозвониться до скорой, без «Госуслуг» ты вообще не человек, а звонки и переписка через интернет-мессенджеры в десятки раз дешевле. «Такие дела» рассказывают, почему проблему отсутствия связи в XXI веке все еще не получается решить и как жители отдаленных деревень вынуждены справляться с ней своими силами
Без интернета у людей остается один источник информации — телевизор, что с точки зрения пропаганды, конечно, удобно: в отсутствие альтернативной информации лишних вопросов, как правило, не возникает.
Правда, государство пытается решить проблему со связью: в 2014 году была запущена федеральная программа «Устранение цифрового неравенства». Ее реализует Минцифры вместе с «Ростелекомом», который ежегодно получает на эти цели около 14 миллиардов рублей. Это практически единственная возможность для россиян получить в своем отдаленном населенном пункте мобильную связь и интернет. А попасть в программу сложно. Жители некоторых поселков и деревень годами бьются за это, другие же в принципе не могут на нее рассчитывать из-за своей малочисленности.
«И сегодня связь не прибежала»
Светлана Евгеньевна открывает скрипучую калитку, делает несколько шагов по дорожке и заходит в небольшой деревянный дом. Первым делом отряхивает от снега и снимает зимние ботинки, а вторым — кладет мобильный телефон возле телевизора. «Нет, сегодня тишина, — смотрит она на экран. — Сейчас я его перезагружу, может, тогда получится». Но это не помогает — телефон предательски молчит, а в его верхнем левом углу снова высвечивается надпись «Нет сети». Подлокотник советского раскладного дивана — второе место в доме, где у Светланы иногда получается поймать сигнал. Но и туда сегодня «связь не прибежала».
Светлана Лось живет в поселке Приречном в Карелии, куда она приехала по распределению в 90-х, после того как окончила педагогический университет в Петрозаводске. Сам поселок — бывший карельский леспромхоз, куда съезжались со всей страны на заработки. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Люди женились, рожали детей, обустраивали времянки и после закрытия лесопункта остались тут, как они сами говорят, «на пожизненное».
Проблема с отсутствием сотовой связи и интернета тоже постоянна. Многие годы в поселке не было никакой связи, кроме стационарных телефонов. Жители забрасывали местных и региональных чиновников жалобами и просьбами установить в Приречном вышку сотовой связи, но безрезультатно.
Тогда ситуацию пришлось брать в свои руки: лет пять назад кто-то купил усилитель сигнала и установил его на своем доме. Антенна смогла поймать связь с вышки за десятки километров, и в карельскую глубинку наконец дошла долгожданная цивилизация. Пример оказался заразительным: за пару лет шестиметровые шесты с белыми флажками на конце выросли почти на каждом доме в поселке.
«Мне дети подарили год назад усилитель на день рождения, — рассказывает 54-летняя Светлана. — Стоит это от 10 до 20 тысяч в зависимости от мощности (стоимость пользования интернетом в месяц — 500–600 рублей. — Прим. ТД). Устанавливали сами: нашли в лесу длинную палку, повесили на нее флажок с проводами и прикрепили на дом снаружи. А в помещении стоит коробочка».
Разговоры по мобильному телефону, возможность посмотреть любой фильм или видео в интернете, послушать любимую музыку, расплатиться карточкой в магазине — все, без чего давно уже не представляют свою жизнь городские жители, наконец появилось и в Приречном.
«Когда мы получили связь, это как будто окно в остальной мир наконец открыли», — описывает Светлана. Но счастье было недолгим. Этим летом связь исчезла, почему — непонятно, и поселок снова отбросило в прошлый век.
«Мы тут к телефону на веревочке привязаны»
В конце ноября весь Приречный засыпан снегом. Небольшие, преимущественно одноэтажные деревянные дома похожи на увеличенные в размерах карманные радиоприемники с высоченными антеннами. Но с июня они практически бесполезны — сигнал появляется крайне редко и далеко не у всех.
«У нас в начале лета был сильный ураган, и мы подумали, что, может быть, с вышкой что-то случилось, — вспоминает Светлана. — И нам ответили из краевого министерства связи вначале, что, да, на ближайшей к нам вышке идут ремонтные работы до конца июня. Ну вот, сколько времени прошло, а связь так и не вернулась».
Жителям Приречного пришлось снова возвращаться к стационарным телефонам. Но и этот способ связи не самый надежный: то линия перегружена, то просто не работает из-за снегопада или сильного ливня. А иногда созвон по домашнему телефону превращается в конференц-связь: в твой разговор неожиданно вклинивается кто-нибудь из другого поселка, города или даже региона. Почему так происходит — местные не знают. Вот и я перед тем, как приехать в поселок, звонила Светлане на стационарный телефон. Во время нашего разговора вдруг прозвучал щелчок, и к нам присоединилась женщина из соседнего поселка.
«Вот так и разговариваем, иногда втроем или вчетвером, — смеется она. — Знаете, говорят иногда: “Это не телефонный разговор”. Вот мы это на себе прекрасно чувствуем, потому что в любой момент может подключиться другой человек и услышать, о чем мы разговариваем».
Такие «технологии» — подарок для телефонных мошенников: они в любой момент могут подслушать чужой разговор, а потом названивать с «выгодными предложениями» доверчивым людям.
Поселок перед зимними морозами пустынный и кажется вымершим — на улицах никого. Но хоть Приречный практически отрезало от остального современного мира, сарафанное радио между его жителями работает на ура. Я попросила Светлану узнать, сможет ли кто-то еще встретиться и поговорить. Потребовался всего один звонок соседке, чтобы Приречный ожил: через 20 минут восемь женщин и один мужчина уже переминались с ноги на ногу от холода возле входа в единственный поселковый магазин. Собственно, больше собраться и негде — отделение почты закрыли, а здание местного сельского клуба давно разобрали.
— Вот у вас никогда не было связи, а потом она появилась, потому что вы сами поставили усилители, — начинаю я разговор издалека. — Летом она снова пропала. Как это ощущается для вас?
Сергей смотрит на меня с недоумением, но все же находит идеальную метафору:
— Вот вы в очках ходите, нас хорошо видите. Если вы их снимете, то ничего разглядеть не сможете. Так и связь нужна, как вам очки. Это же современность, без связи сейчас никуда.
— Ты не можешь в любой момент позвонить родственникам, узнать, как они сегодня и вчера, — говорит Светлана. — А у нас же в городах дети живут, внуки.
— К нам внуки не хотят ехать, — врывается в разговор пенсионерка. — Потому что «скучно, бабушка, у тебя нет интернета».
— По телевизору показывают отдаленные районы Якутии, — поддерживает ее другая женщина. — Там все оленеводы с мобильниками. А мы тут к телефону на веревочке привязаны.
Связь «на веревочке» выросла не только по значимости, но и в цене. Вся остальная страна пользуется мобильными телефонами, а звонить на них со стационарного выходит сильно дороже. Если раньше Светлана платила в месяц около 600 рублей, то теперь приходится отдавать от 1,2 до 2 тысяч, в то время как пенсия составляет 15–20 тысяч рублей.
Помимо очевидной проблемы — отсутствия возможности связаться с родственниками, есть и другая. В такой ситуации у жителей остается только один источник информации — телевизор, где уже давно практически одна государственная пропаганда. Впрочем, к этому в поселке привыкли: за несколько лет, когда в Приречном была хоть какая-то связь и интернет, тем же YouTube пользовались единицы, в основном приезжающие на каникулы родственники. Местные же в основном читали карельские новости и объявления в местных группах во «ВКонтакте» или на сайтах региональных изданий, но даже и этой возможности они сейчас лишены.
«Без связи тебя как будто выплеснули из современной жизни», — говорит Светлана.
Магазин, возле которого сегодня образовался стихийный сбор, тоже несет потери. Несколько лет назад на нем также поставили усилитель сигнала, поэтому местные могли расплачиваться даже карточками. Но теперь в ходу опять только наличные. Раз в месяц в Приречный приезжает машина «Почты России» и выдает всем пенсии на руки. Но зарплаты по-прежнему приходят на карточку. «Я даю карту и пин-код своим знакомым, когда они едут в город, — рассказывает 57-летняя Ирина Белошеева. — Они снимают в банкомате деньги и привозят мне обратно наличные».
Некоторые товары, например алкоголь и сигареты, можно продавать только через онлайн-кассу, которая, естественно, работает лишь при наличии устойчивой связи. Когда ее не стало, из магазина и вовсе «за ненадобностью» забрали кассовый аппарат. Теперь для работы продавщице Наталье приходится пользоваться аналоговыми технологиями — советскими весами «Тюмень» и деревянными ручными счетами. Недорогой коньяк и отечественные вина все еще стоят на полках, но жители Приречного могут на них только смотреть, как в музее.
От отсутствия связи в этом районе страдают не только местные, но и путники из других регионов и туристы. Недалеко от Приречного проходит автодорога из карельского города Пудожа до Каргополя и других архангельских городов. Связь на ней случается только местами, большую часть пути телефон сигнал не ловит. Заправок на трассе нет, поэтому в Приречный регулярно «забегают» растерявшиеся и испуганные «отпускники» — так местные называют проезжающих мимо бедолаг, которые не в курсе отсутствия тут бензоколонок и связи и готовы купить бензин за любые деньги. Нередко именно возле поселка случаются и аварии: из-за крутого поворота машины вылетают в кювет.
«Совсем недавно в четыре утра ко мне стучались, — рассказывает пенсионерка Галина. — Там на дороге таксофон стоит, но не каждый им пользоваться умеет. Сказали, что сломались, просили от меня позвонить. Я, конечно же, разрешила, мы всех пускаем, всем помогаем».
Дверной звонок Сергея тоже звонит в любое время дня и ночи. Он с гордостью рассказывает, что на своем тракторе вытащил минимум 100 человек. Его жена Татьяна, которая работает в поселковом фельдшерско-акушерском пункте (ФАПе), тоже просыпается от звонков незваных гостей: свалившимся в кювет зачастую нужна первая медицинская помощь.
Местный ФАП спасает и самих жителей Приречного — это единственная возможность записаться к врачу в районную больницу. Пока вся страна давно уже записывается из дома через «Госуслуги», для местных это целая процедура: прийти самим к фельдшеру, фельдшер по стационарному телефону связывается с больницей, куда дозвониться зачастую не так просто, и только потом можно записаться на прием, если, конечно, у врачей окошко и время будет. Из-за нехватки медицинских специалистов Татьяну регулярно вызывают на помощь за десятки и сотни километров в другие поселки, в таких случаях запись на прием к врачу откладывается на неопределенный срок.
«Вот сейчас если с вами что-то случится, то мы вам никак не поможем, — говорит Сергей. — Татьяна уехала в Пяльму на вызов, а это 160 километров от нас».
В Приречном прописано 136 человек, но постоянно проживает около 70. Как и во многих других российских поселках, это в основном пенсионеры. Молодых — до 45 лет — можно пересчитать по пальцам. Несмотря на это, из Приречного мобилизовали на СВО четырех человек.
Связаться со своими мобилизованными сыновьями матерям сложно. «Раньше мы разговаривали по мобильнику, — рассказывает одна из них. — А теперь связи сотовой нет, а они же не всегда могут звонить. Он пытается мне дозвониться и не может: у нас в этот момент, например, неполадки на линии или она перегружена. Передает мой номер своим сослуживцам, они — своим матерям, и вот они мне потом дозваниваются, говорят, что жив-здоров. Недавно одна мне с Вологды так позвонила. Так вот сидим и ждем все время. Иногда по два месяца в темноте — не знаем, что с ними».
«Нас не спрашивают, хотят ли русские воевать, — говорит Сергей. — Четырех человек с маленького поселка просто взяли и забрали. А мы не просим ничего такого, не каждому пенсию прибавить. Нет же, просим просто нормальную связь».
«Ничего так и не меняется»
Приречный входит в состав Кривецкого сельского поселения Пудожского района Карелии. Глава районной администрации Алексей Зубов сказал мне сразу: вопросы сотовой связи не относятся к его полномочиям. Начальник сельского муниципалитета Сергей Карпов оказался более погружен в проблему.
Здание администрации находится в поселке Кривцы в 36 километрах от Приречного. В кабинете у Карпова на столе стоят маленькие флаги — российский и карельский. На стенах — цветные календари с изображением губернатора региона Артура Парфенчикова, а на полке — прислоненный к задней поверхности листок А4 с распечатанной на принтере черно-белой фотографией президента России. В правом углу стеклянной дверцы шкафа, который ломится от всевозможных бумаг и папок, виднеется небольшая красная наклейка КПРФ.
«До меня были главы, они писали жалобы на связь, я писал неоднократно, — говорит он. — Отвечают обычно, что мало жителей, поэтому сотовому оператору невыгодно устанавливать вышку. Наше последнее обращение было в 2021 году к президенту, подписи собирали, но ничего так и не меняется». Три года назад, рассказывает Карпов, в Приречный приезжали представители Tele2, искали место для базовой станции, делали замеры: «Они даже нашли место, где ее можно поставить, но с тех пор ничего не слышно».
В сентябре в Карелии проходили муниципальные выборы. Жители Приречного рассказывают, что перед голосованием в поселок приезжали представители пудожской администрации и обещали решить вопрос со связью.
— Я потом им звонил и ругал: «Зачем вы жителей обманываете?» — вспыхивает Карпов.
— А из местного бюджета ее поставить не получится?
— С нашими бюджетами… — Сергей Карпов искренне удивляется моему вопросу. — Я боюсь, нам даже не хватит на софинансирование, там цена вопроса идет на миллионы. Мы можем содействовать в решении этой проблемы. Но полномочий поставить вышку у нас нет.
Глава Кривецкого сельского поселения полагает, что решить вопрос со связью можно только благодаря помощи из центра. Но в федеральную программу Минцифры поселок не попадает, потому что там живут менее 100 человек.
Вне зоны доступа
Приречный — далеко не единственный населенный пункт в России без мобильной связи и интернета. Особенно заметной эта проблема стала во время пандемии коронавируса, когда всем, в том числе и школьникам со студентами, пришлось уйти на удаленку. Тогда на всю страну прославился омский студент Алексей Дудоладов: для того чтобы заниматься онлайн, ему приходилось лазить на березу в 300 метрах от деревни и ловить сеть там.
Согласно официальным отчетам, по федеральной программе «Устранение цифрового неравенства» с 2014 года были размещены точки публичного доступа Wi-Fi в 14 тысячах населенных пунктов, где живут от 250 до 500 человек. «Публичная точка» означает свободный доступ только в присутственных местах, хочешь интернет дома — устанавливай усилитель сам за деньги. А с 2021 года в деревнях и поселках, где живут от 100 до 500 человек, «Ростелеком» устанавливает базовые станции — так там появляется и мобильная связь, и быстрый интернет (4G/LTE). В компании отчитываются, что в 3,8 тысячи пунктов связь уже стала доступна. Но сравнить или перепроверить эту статистику не представляется возможным.
«Сложности проекта объективны: надо построить волоконно-оптические линии связи до большого количества удаленных и труднодоступных сел, деревень, станиц, аулов, — говорят в “Ростелекоме”. — Мы сталкиваемся с необходимостью прокладывать линии через горный рельеф и леса, проходим крупные реки и водные объекты, пересекаем важные для жизни страны объекты инфраструктуры (железнодорожные и автомобильные пути), не нарушая их работы. На ход работ влияют климат и отсутствие в ряде случаев наземного транспортного сообщения».
Всего до 2030 года мобильная связь должна стать доступной более чем в 24 тысячах деревень, сел, поселков страны, обещают в «Ростелекоме».
Каждый год Минцифры проводит голосование среди субъектов — в поселках и деревнях. За какие населенные пункты проголосует большинство жителей (список населенных пунктов определяют Минцифры с регионом), там в следующем году и построят базовые станции в рамках федеральной программы.
В способах голосования есть некая ирония: можно отдать голос через «Госуслуги», но провернуть это из деревни, где не работает ни мобильная связь, ни интернет, невозможно. Для таких ситуаций, правда, есть второй способ: проголосовать можно, отправив бумажное письмо по почте.
Сергей Пономарев из села Кой в Тверской области, где также большие проблемы со связью, рассказывает, как это происходит на деле: «Я этим летом вместе с представительницей местной администрации в ее выходной день объезжал все дома в селе, где люди были прописаны. Это около 140 человек. В соседних деревнях то же самое делала председатель местного колхоза. Потом копии всех подписанных бланков под подпись были переданы техспециалисту из “Ростелекома”, он должен был их отправить в Минцифры».
В Кое всегда была нестабильная мобильная связь, без дополнительного оборудования сотовый сигнал можно поймать только на холме или в определенных местах. У Сергея телефон иногда ловит сеть на втором этаже его дома, но остальным жителям села везет меньше. По итогам голосования этого года Кой занял второе место, и в 2024 году жителям обещают установить вышку.
«Рассчитывала на спокойную старость»
При этом жители поселков и деревень, в которых живет менее 100 человек, рассчитывать на устойчивую связь и интернет по федеральной программе не могут. С этой проблемой столкнулась Ирина Зазимко. Она всю жизнь прожила в Мурманске, но после выхода на пенсию решила перебраться в деревню Змеино в Псковской области. Она рассчитывала на «спокойную старость»: заниматься огородом, гулять по лесу и возле озера, но при этом не отказываться от цивилизации. «Хотелось с Севера уехать жить, — Ирина делает акцент на последнем слове. — А получилось, что приехала выживать». Обычной сотовой связи в деревне нет, таксофон не работает, только три стационарных телефона на 50 жителей, перечисляет она. Многие из них также установили усилители сигнала — это позволяет им пользоваться интернетом и звонить родственникам по мессенджерам.
«Во время метели или сильных дождей усилители перестают работать, — рассказывает Ирина. — Четыре дня осенью ливни шпарили, так мы были отрезаны от мира. Я договаривалась с соседом, у которого есть машина, и мы выезжали за пять километров в город. Чтобы хотя бы позвонить дочке, узнать, как у нее дела, да и самой рассказать, седьмой десяток — это ведь немало». Для того чтобы в случае чего вызвать скорую помощь, пенсионерке приходится идти до автобусной остановки — там получается совершить экстренный звонок на 112.
Активные жители поселка обращались к местному прокурору и писали губернатору. «Нам везде отвечали, что нерентабельно, потому что у нас мало человек, — рассказывает Ирина. — Однако в 2021 году нам ответили, что была встреча с “Ростелекомом” и нам обещали помочь. Но уже 2023 год подходит к концу, а ничего не изменилось». Сдаваться она не планирует — местные хотят создать товарищество, чтобы отправлять жалобы на отсутствие связи не по отдельности, а уже коллективно. «Дочка говорит: ну все, надо уезжать, хорошего ничего не добились, — говорит она. — Но не знаю, пока вроде силы есть, еще попробуем».
Жители поселков Осяткино и Северный в Архангельской области примерам выше могут только позавидовать. В их краях сотовый сигнал не поймать ни на втором этаже дома, ни на возвышенности, ни даже в радиусе 50 километров. Обычные усилители сигнала тут тоже бессильны. В ходу лишь стационарные телефоны, мобильные в этих краях без надобности. Жители достают их только в тех случаях, когда выбираются за сотню километров в райцентр. Единицы могут себе позволить установить спутниковый интернет: основная тарелка установлена на здании школы, местные покупают дополнительно антенны, чтобы пользоваться им дома. Но даже такой аппаратуры не хватает для полноценного пользования интернетом.
«Только новости какие-то быстро почитать, с родственниками попереписываться, — говорит жительница Северного пенсионерка Зинаида Порывкина. — Мне дочка посылает фотографии детей, их я смотрю. Но фильмы уже нет. Видео могу посмотреть минутки две-три. Тариф очень высокий, и гигабайты быстро улетучиваются». На это у Зинаиды уходит тысяча рублей в месяц.
В этом году северяне также пытались участвовать в голосовании Минцифры, чтобы у них установили базовую станцию. Для этого Зинаида через знакомых, которые ехали более 600 километров до Архангельска, передавала своей дочери телефон, чтобы она проголосовала за нее на «Госуслугах». «Нам же даже не зайти туда, — объясняет она. — Ведь перед входом приходит СМС с кодом на телефон. А куда нам оно придет, если у нас нет сотовой связи?»
«Недобрые» вопросы
Для этого текста я хотела поговорить с представителями сотовых операторов и профильных министерств, чтобы понятным языком описать процесс установки вышек, их стоимость, а также рассказать, как жителям малочисленных населенных пунктов добиться мобильной связи и интернета. В Минцифры не ответили на запрос, в МТС сразу отказались от комментариев, в «Билайне» и «Мегафоне» сначала согласились, но в итоге также не ответили. В Tele2 сказали, что профильный специалист по этим вопросам сейчас отсутствует. А потом добавили, что мои вопросы им «не очень нравятся», потому что они «недобрые».
На портале госзакупок есть несколько недавних тендеров от разных муниципалитетов Новосибирской области по установке вышек. За строительство одной вышки сотовой связи чиновники предлагали начальную цену 4,5 миллиона рублей. Но гендиректор информационно-аналитического агентства Денис Кусков говорит, что стоимость в каждом случае будет разной: «На это влияют удаленность населенного пункта и возможности по его подключению. Плюс где-то есть уже опорная сеть, где-то нет».
Ведущий аналитик Mobile Research Group Эльдар Муртазин указывает, что стоимость базовой станции и ее обслуживания, например, в Карелии будет в девять раз выше, чем в Москве, а в небольших населенных пунктах Сибири и Дальнего Востока — примерно в 12 и 15 раз. При этом обслуживать она будет на порядки меньшее количество людей.
«Если мы возьмем условную деревню, в которой живет 80 человек, где-нибудь в Сибири, — приводит он пример, — для них нужна одна базовая станция, которая будет покрывать всю деревню. Звонить они будут крайне редко, допустим 50 звонков в день. Оператору это принесет около 200 рублей. Потребность в интернете у них тоже маленькая, даже если каждый житель будет платить по 300 рублей в месяц, то это будет 24 тысячи на всю деревню. И это весь доход оператора. А только электричество для этой базовой станции будет стоить 30 тысяч в месяц. Проложить оптоволокно, даже если мы представим, что оно вечное и никогда не будет рваться, — около 10 миллионов рублей. Плюс стоимость самой базовой станции — несколько миллионов рублей. Она не может работать нон-стоп без обслуживания — нужен транспорт и люди, которые приедут и будут этим заниматься. На это уйдет еще примерно 150 тысяч в год. И сколько лет эти 24 тысячи в месяц будут окупать расходы? Бесконечность».
По словам Эльдара Муртазина, уже сейчас фактически 96% населения страны покрыто связью. «Сама идея сделать 100% покрытия очень красивая, но совершенно не выполнимая на практике из-за огромных расходов, сложного рельефа, больших расстояний».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
