«Я живу нормально и могу помочь»
В годы перестройки Алексей был юным бандитом, буквально таким, как в сериале «Слово пацана». В девяностые и нулевые сидел в тюрьме. Все это время и позже употреблял наркотики, заразился ВИЧ. Но за последние три года он выкарабкался и начал новую жизнь: сам помогает наркозависимым и людям с положительным статусом
«Могу тебе улыбаться»
Алексею под пятьдесят, но с виду не скажешь. Выглядит он, видимо по привычке, немного опасно: стильный бомбер, массивный перстень на пальце, крупная цепь на шее, в кармане — бензиновая зажигалка, на лице — большой шрам. Образ несколько разбавляет обезоруживающая улыбка, с которой Алексей встречает посетителей «Синего автобуса» — основного места его работы в благотворительном фонде «Гуманитарное действие».
«Это я тебе рассказываю, когда начал употреблять и как все было, а клиентам мне рассказывать ничего не надо, им все понятно, я просто говорю: “Ну да, я кололся, у меня ВИЧ. Но вот сейчас, смотри, я могу тебе улыбаться. Потому что принимаю терапию и два с половиной года ничего не употребляю”», — объясняет Алексей.
Каждый будний день «Синий автобус» делает две остановки в разных районах Петербурга, и каждый будний день к нему стекаются десятки и сотни наркопотребителей. Здесь они могут бесплатно взять шприцы и спиртовые салфетки для безопасных инъекций, презервативы, а еще пройти экспресс-тест на ВИЧ и гепатит и — в случае положительного результата — получить консультацию и обратиться за помощью в медицинский центр фонда.
Что делать с диагнозом, им рассказывает как раз Алексей, все этапы, от постановки на учет до принятия терапии, знакомы ему не понаслышке. О собственном диагнозе он узнал больше трех лет назад — тоже от сотрудника «Гуманитарного действия».
«Испугался и начал бухать»
Алексей родился в хорошей семье, но его подростковый возраст пришелся на самые турбулентные для страны времена: Советский Союз неумолимо катился к распаду, в родном городке в Пермском крае не было не только жизненных перспектив, но даже банально продуктов. «Я в Питер ездил, чтобы купить колбасы. Или в Казань на рынок за едой, это 400 километров от нас. Ну это конец восьмидесятых — начало девяностых. Мы еще мелкие были. Самые голода», — вспоминает Алексей.
К тому моменту Алексей уже состоял в местной банде — такой же, как в известном сериале. Просто потому, что для него это был единственный понятный способ выжить. «Деньги у отца водились, он занимался строительством, но на них нечего было купить, — говорит Алексей. — А мне что делать? Я занимался спортом до 16 лет примерно. А все спортсмены были днем спортсмены, а вечером гопники. Наш тренер нам делал заказы: магнитолы, люки, фары. Мы вскрывали машины. Отнимали водку, тут же наши бабушки ее продавали. Снимали золото, лазили по квартирам…»
В тот же период в жизни Алексея появились психоактивные вещества. Выпивка, в отличие от курительных наркотиков, сначала ему не понравилась, он только курил. Но обстоятельства взяли верх. «Когда мне было лет пятнадцать, мама нашла стакан травы в туалете и сказала, что выкинула. А там не только мое было, там еще ребят, — рассказывает Алексей. — Ну я, короче, испугался и начал бухать. Бухал каждый вечер. У нас там как бы бар был. Я туда прихожу, бутылку водки выпиваю до открытия, потом еще с ребятами. Мне даже отец говорил: “Лучше кури, чем так бухать”».
Несмотря на криминальную деятельность, Алексей продолжал нормально учиться в школе, а до 18 лет даже успел экстерном получить специальность инженера в местной сельхозакадемии. Правда, диплом забрал только недавно. Потому что через несколько дней после совершеннолетия его задержала милиция. Алексею и его подельникам вменили убийство сотрудника МВД, которое, «как знали все в городе», они не совершали.
За решетку Алексей попал в середине девяностых. Пока шел суд, три года провел в переполненных СИЗО, где «лежали все в лежку, ходить даже негде было», а дальше сидел в основном на строгом режиме, несколько лет провел в печально известной колонии «Белый лебедь».
«А чего еще в тюрьме делать?»
Сейчас, попадая в места лишения свободы, наркозависимые нередко перестают употреблять: достать наркотики там непросто, во многих лагерях, по рассказам сидевших, употребление не одобряется местным сообществом. Но Алексей попал в тюрьму в девяностые, когда порядки были другие.
Именно в СИЗО Алексей познакомился с опиатами, соседи по камере научили его делать уколы, парень быстро пристрастился к ханке — популярному тогда наркотику из мака, предшественнику героина. «Я смотрящим одно время был. За отрядом. Там городской общак привозили: сигареты, чай от нашего города. Ну и мне наркотики: марихуану и ханку, — вспоминает Алексей. — Еще у нас в хате сидел один парень, медик. Он писал, что нам надо заказать, какие таблетки, сиропы, чтобы пропускали легально. Из этого мы вываривали всякие наркотики. Ну а чего еще в тюрьме делать?»
В общей сложности в лагерях Алексей провел около 15 лет. Там он употреблял буквально все — от веществ, завезенных на зону с воли, до препаратов из лагерной больницы и медицинского спирта, который тоже пускал по венам, потому что «вроде пьяный, но без палева — не пахнет».
В тюрьмах, по его словам, над ним и подельниками издевались сотрудники ФСИН, по этапу он проехал половину России, условия везде были разные. Самый кошмар — как раз в «Белом лебеде», соликамской зоне усиленного режима, которая в 1998 году еще не была тюрьмой для отбывающих пожизненный срок, но мрачной репутацией отличалась уже тогда. Там о наркотиках уже не шло никакой речи, в первую очередь заключенные думали о том, как банально выжить.
«У нас даже сигарет не было, я порой не курил по полгода, чая не было, посылка — раз в год 15 килограммов, — вспоминает Алексей. — И еды не было. Я человека видел, он в 22 года весил 22 килограмма. И вот мы подняли бунт, вены себе порезали. Мне тогда восемь лет еще оставалось. В итоге срока накинули, все вместе получилось 15».
«Я был готов к этому»
Освободившись в конце нулевых, Алексей твердо решил не возвращаться в места заключения. Домой он приехал уже взрослым мужчиной за тридцать. Получил права на управление автомобилем, наладил бизнес, познакомился с девушкой, стал вести обыкновенную жизнь.
Правда, так просто расстаться с зависимостью и криминальным прошлым не получилось. Быстро выяснилось, что его подруга зарабатывает на продаже героина. Алексей почти сразу подсел на новое вещество. Бизнес и машина пали жертвой употребления. С девушкой он тоже расстался. Но наркотики никуда не делись.
Пытаясь не скатиться в бесконтрольное употребление, Алексей отыскал новый для себя ритм жизни: стал ездить на вахты, работать электромонтажником. В отдаленных районах страны взять вещества особо негде, да и времени на употребление нет: нужно работать. Зато, вернувшись домой с зарплатой, можно употреблять, ни о чем не думая.
Так Алексей и жил: колесил по стране в качестве электрика, зарабатывал неплохие деньги, а возвращаясь домой, спускал все на наркотики и развлечения. Ситуация изменилась с появлением в его жизни новой подруги. Она знала, что Алексей употребляет, но сама «максимум могла выпить пива». В стремлении отдалить его от привычной обстановки девушка предложила перебраться в Питер — подальше от пермских дружков и знакомых путей.
«В этом у нее был план, — говорит Алексей. — Она же не знала, что здесь вообще все есть, да еще и подешевле. Я попробовал здесь амфетамин и лет пять на нем сидел прямо люто».
Несмотря на зависимость, Алексей всерьез надеялся связать с этой девушкой свою жизнь. В Питере он купил комнату и запланировал свадьбу: заказали ресторан и коттедж, позвали гостей. Но за несколько дней до торжества невеста «спалила его со шприцем», все разладилось, Алексей остался один. И вернулся к прежнему ритму: месяц-два вахты, неделя употребления, неделя детокса. Потерял комнату, набрал кредитов.
«Это сейчас я знаю, что зависимость — от неумения переживать свои чувства. А тогда я не собирался жизнь-то менять. Не умел жить по-другому. И не хотел как-то особенно учиться. Меня тогда устраивала эта жизнь, — говорит Алексей. — Я не хотел ни выше, ни ниже. Хотелось, наоборот, жизнь как-то добить. К ВИЧу я, как наркоман, внутренне был готов: я жил с вичовой девчонкой, кололся чужими шприцами…»
«Ничего уже было не жалко»
Настоящие перемены начались только четыре года назад. После очередного загула Алексей обнаружил, что потерял паспорт. Чтобы восстановить документ, отправился в своеобразный МФЦ для отверженных — консультационную службу благотворительной организации «Ночлежка». И местная консультантка, с которой сейчас Алексей взаимодействует уже как коллега, предложила ему, пока делают документы, полежать в Городской наркологической больнице (ГНБ) — все-таки ковид, все закрыто. Заодно и подлечиться.
В ГНБ Алексей бывал неоднократно, но на реабилитации — никогда. Только проходил детокс, а потом снова: работа, наркотики — знакомый ритм. Но в тот раз он попал именно на реабилитацию. Начал писать 12-шаговую программу, несколько раз сходил на группы анонимных наркоманов. Говорит, что именно в те дни впервые увидел и почувствовал, что выздоровление возможно и на жизни не обязательно ставить крест.
Первый раз он пробыл на реабилитации совсем недолго — ровно до момента, как ему на карточку упала зарплата с прошлой работы. Новую подработку Алексей нашел прямо из больницы и отправился проводить электрику в строящийся частный дом в Ленобласти. Как только вышел из больницы, по старой привычке выпил пива. С этой баночки начались самые сложные месяцы в его жизни.
«Эти семь месяцев для меня были прямо адом, — рассказывает Алексей. — Я уже познал, что можно быть трезвым, познал, что такое программа реабилитации, у меня какая-то надежда появилась. А тут навалилось чувство вины, стыда, что я, блин, в первый же день… То есть мне и трезвому никак, и кайфа уже никакого. Стал напиваться просто до беспамятства».
Во время работы на объекте Алексей старался употреблять только по выходным и только алкоголь. Поначалу это получалось, но, оказавшись однажды в Питере, он вернулся и к наркотикам. И как раз тогда, вероятно, заразился ВИЧ. «Я знал, что человек вичовый, а я одним шприцем с остатком крови кололся прямо после него. Мне ничего тогда было не жалко, ничто не представляло ценности. Даже сама жизнь», — говорит Алексей.
В очередной раз потеряв из-за наркотиков работу, документы и человеческий облик, он как-то зимой целую ночь ходил вокруг здания ГНБ на Васильевском острове: хотел, чтобы взяли обратно. Но в больнице не было мест. Под утро Алексей увидел на столбе объявление — предложение помощи зависимым — и поехал на православную реабилитацию, где три месяца жил в условиях, приближенных к «рабочему дому», трезвел и ждал, когда в ГНБ появится койка. В конце концов она появилась.
«Захотел стать примером»
На этот раз в знакомых стенах Алексей остался надолго. Заново прописал все 12 шагов, ходил на группы, читал собственные стихи на представлениях местного театра, в общем — выздоравливал изо всех сил. Говорит, что главным стимулом побороться за себя стал даже не ВИЧ и не накопившиеся проблемы, а человеческое отношение персонала и перспектива быть полезным для других.
«Когда у меня обнаружили ВИЧ на реабилитации, я был поражен отношением людей, непосредственно отношением соцработника “Гуманитарного действия” ко мне, — говорит Алексей очень эмоционально. — Она не относилась так, что вот ты наркоман, ты вичовый. Наоборот, она помогала мне. Чуть ли не за ручку везде отвела. И я захотел помогать таким же, как я. Я видел, в каком шоке бывают люди, когда узнают диагноз. Я захотел стать примером, чтобы они видели, что у меня ВИЧ, но я живу нормально и могу помочь».
Сразу после постановки диагноза Алексей начал принимать терапию. Первое время организм реагировал тяжело, но потом все наладилось, и он буквально напросился в помощники к Анастасии — сотруднице ГНБ и фонда «Гуманитарное действие». Поначалу выполнял простые поручения: позвать кого-то из пациентов, отнести документы. А когда от реабилитации перешел к ресоциализации, то есть получил возможность покидать стены больницы, начал сопровождать клиентов «Гуманитарного действия» в разные инстанции, в том числе в СПИД-центр. Стал полноценным волонтером.
Иногда Алексей приходил и в «Синий автобус»: что-то принести-унести, сопроводить клиента. Но старался не проводить в автобусе много времени и постоянно держался рядом с сотрудниками: взаимодействие с людьми в употреблении давалось тогда не слишком просто, возникали, как говорят зависимые, «тяги». Сейчас такого почти нет, но, если бывает, Алексей знает, что с этим делать.
«Пришел тут один, я его сразу вычислил, говорю: “Это не метадон”. Он мне на ухо: “Да, это героин”, — вспоминает Алексей. — Испытал чувство зависти, что он может себе позволить, а я не могу, испытал дискомфорт, испытал желание. И об этом сразу доверенным лицам рассказал на группе, то есть не стал в себе держать. Учусь жить по-новому».
«Вот, я получил таблетки»
Параллельно с волонтерством в «Гуманитарном действии» Алексей постепенно возвращался к работе — на стройку. Но работа электриком уже не вызывала никакого энтузиазма. Особенно потому, что после смены, а тем более после зарплаты коллеги тут же собирались в «Красное и белое». А Алексей шел на группу анонимных алкоголиков или волонтерить в «Синий автобус». Эта новая часть его жизни все разрасталась, пока не превратилась в полноценную работу.
За год безвозмездного сотрудничества с фондом стало ясно, что Алексей превращается в отличного консультанта: клиенты ему доверяют, видят в нем пример, а некоторые даже узнают Алексея в лицо — где-то пересекались в прежние времена — и поражаются его цветущему виду. Понимают, что могут так же.
«Синий автобус», как и любая другая инициатива «Гуманитарного действия», — низкопороговый проект, прийти сюда может любой человек, даже тот, кто еще не задумывается о реабилитации или в принципе о том, чтобы перестать употреблять. Но для многих именно автобус становится точкой входа в нормальную жизнь, первым шагом в ее сторону. В контексте ВИЧ это особенно важно. Тестирование на вирус предлагают пройти всем посетителям автобуса. И примерно у каждого четвертого результат оказывается положительным. Дальше с ними работает Алексей.
«Я с одним клиентом очень долго борюсь. Мы начали движуху, сделали с ним паспорт, но до СПИД-центра никак не можем дойти, — рассказывает Алексей. — Я не могу его поймать просто. Звоню, а он: “Я за закладкой иду”. Потом употребляет, потом не может пойти никуда, потому что его кумарит. И все — у него нет времени. И многие вот так. Хотя тех, кто не пьет терапию, все меньше и меньше. Рано или поздно почти все начинают. Потому что ну я же звоню им постоянно, сюда они приходят, а тут я сижу и спрашиваю: “Ну что?” Один вот так три месяца — то ходил, то пропадал, — а сегодня появился, говорит: “Я получил таблетки”».
Эпидемия ВИЧ в России продолжается устрашающими темпами, но люди, принимающие терапию, перестают передавать вирус дальше, выходят из порочного круга. А многие — как Алексей — налаживают жизнь и помогают другим справиться с зависимостью и болезнью.
«Духовно встать на ноги»
Главное удовольствие Алексей теперь получает, помогая другим. Устроившись в «Гуманитарное действие», он почувствовал, что даже такая полезная работа не способна заменить волонтерство, и теперь в свободное время ходит кормить бездомных с «Ночлежкой» и «Диаконией». А если нужно подзаработать побольше — берет шабашку на стройке, но без всяких виражей в сторону алкомаркетов. К тому же для него важно уделять время любимой и ее подрастающему сыну.
«Налаживается жизнь только сейчас, в 48 лет. Ну нормально, — говорит он, расплываясь в улыбке. — Два года я посвятил себе, чтобы встать на ноги, не материально даже, о материальном я как бы не задумывался, а чтобы духовно встать на ноги, оклематься, чтобы я мог взаимодействовать и в социуме, и в этом опасном мире. Учусь жить. Помогаю другим».
Ни у Алексея, ни у сотен тысяч других наркопотребителей этого второго шанса — возможности снова наладить жизнь — без «Гуманитарного действия» просто не было бы. Организация помогает ВИЧ-положительным людям уже более 20 лет, и все это время ее специалисты работают благодаря поддержке неравнодушных граждан. Наша с вами задача — войти в число тех, кому не все равно, в каком-то смысле, как и Алексею, «духовно встать на ноги».
Пожалуйста, поддержите «Гуманитарное действие» регулярным пожертвованием! Сейчас это особенно важно: фонд ищет средства на продолжение работы своего второго автобуса, который колесит по городам Ленобласти. Там ситуация с ВИЧ еще сложнее, чем в Петербурге. Но изменить ее в лучшую сторону — в наших силах.
