«Валя, одевайся понарядней, к тебе корреспонденты приехали!»
Весь год фотографы «Таких дел» рассказывали вам истории — от очень личных до глобально важных. Привозили удивительные снимки из командировок, показывали собственные проекты. Мы попросили их выбрать самую любимую фотографию этого года, сделанную для редакции, и поделиться своими достижениями
Любой фотограф знает: в темноте тоже можно снимать, нужно только увеличить экспозицию — открыть диафрагму и удлинить выдержку. Чтобы в темные времена разглядеть в людях хорошее, нужно подкрутить внутренние настройки: увеличить собственную выдержку и эмпатию. Нам кажется, что все наши фотографы с этим справляются. И это главное.
Мы очень ценим то, что работаем с лучшими российскими фотографами. В этом году они не только снимали, но и обучали фотографии других, становились лауреатами престижных мировых премий, а Мария Гельман вошла в жюри World Press Photo.
Помимо съемок для редакционных материалов в 2024 году «Такие дела» выпустили 43 фотоистории и два коллективных фотопроекта — это такой формат, когда несколько фотографов рассказывают об одном явлении в разных регионах страны. Он сложен в производстве, но помогает наглядно документировать жизнь России здесь и сейчас. У нас есть мечта: собрать наши коллективные проекты в большую выставку и книгу о стране, которую мы любим. И в следующем году мы постараемся ее осуществить.
А теперь слово самим фотографам.
Мария Гельман
В этом году я снимала для ТД про девочек, которые любят ходить на четвереньках и носить маски животных. Таких называют квадроберами. До этого я лишь читала о них, но никогда не встречала их вживую. Когда мы шли с одной из девочек до леса, она была похожа на обыкновенного подростка, со своей милой улыбкой и привычными для ее возраста разговорами. Единственное, что выделялось, — это маска в ее руке. Она бережно держала ее, как держат оберег.
В лесу девчонки готовились к пикнику, разводили костер, разговаривали о музыке, обсуждали маски. Они органично перемещались то на двух ногах, то на четвереньках. Я чувствовала их некоторое стеснение вначале, ведь многие побоялись прийти на встречу из-за камеры. Но мы много шутили, и это стирало неловкость, разницу в возрасте, мою роль фотографа. И вот они уже прыгают друг через друга, громко хохочут, играют в догонялки, дразнят друг друга, купаются и поют песни во весь голос. Это напомнило мне давно забытое чувство детской беззаботности, радость от игр и перевоплощений. Поэтому так поражал контекст, о котором они рассказывали, где их ненавидят и буллят. И в какой-то момент я поняла, что фотографирую не просто их хобби, а целую борьбу за право быть собой.
2024 год для меня начался особенно: в январе я стала членом жюри международного конкурса World Press Photo. Это были непростые недели упорного труда с многочасовыми дискуссиями. И я очень ценю этот опыт.
Светлана Булатова
В сентябре этого года исполнилось 20 лет со дня трагедии в школе № 1 Беслана.
На этой фотографии Рита Сидакова. 1 сентября 2004 года ее дочь Алла пошла в четвертый класс и погибла. У Риты никого не осталось. На снимке есть деталь, о которой зритель не узнает, если не упомянуть о ней: Рита принимает соболезнования от местного журналиста. Журналист обнимает ее, а Рита отвечает на объятия.
В этом году я работала над многими историями, в которых люди оказывались в сложных, порой безвыходных ситуациях, но находили в себе силы бороться с обстоятельствами и делиться пережитым опытом. Я часто вспоминаю слова Майи, героини «Таких дел», которая борется с раком поджелудочной четвертой стадии. Несмотря на то что все возможности лечения исчерпаны, Майя продолжает борьбу с болезнью. «Мой выбор, как и всегда, — пробовать», — говорит она. Этими словами хочется начать новый год: пусть то, что не счастье, то жизненный опыт, и никогда, никогда не сдаваться. И пробовать.
Наташа Лозинская
Наверное, одной из моих любимых командировок в этом году была поездка в Архангельскую область, в деревню, где жители борются за строительство мостов через реку Кену. Люди в этой тихой и очень живописной архангельской глубинке живут буквально как в Венеции (так они сами и говорят): переправляются на лодках в магазин, на почту и в гости, потому что живут на разных берегах реки. Старинный ряжевый мост, который я приехала фотографировать, разбирали прямо у меня на глазах — он уже давно был в аварийном состоянии, но жители до последнего надеялись, что исторический памятник удастся сохранить и отреставрировать.
В этом крае разрушенных мостов, заброшенных колхозов и белых ночей повседневная жизнь настолько же сурова, насколько и поэтична. Таких путешествий в этом году у меня было много. Помимо съемок я продолжила работу над большим личным фотопроектом, который тоже связан с тонущей в извечном безвременье российской глубинкой.
Анна Шулятьева
Эта фотография сделана в Мезенском районе Архангельской области. Мой герой Дмитрий говорит, что лошади для него — родственные души, мезенки чувствуют настроение человека. Для него они как психологи. Своим лошадям — их у него девять — Дмитрий рассказывает о переживаниях, они внимательно слушают, кладут голову на плечо, и ему становится легче.
Я с детства люблю лошадей, поэтому, когда узнала, что в селе Долгощелье закрывают единственную в мире ферму по разведению лошадей мезенской породы, сразу решила поехать. Энтузиаст Елена Григорьева надеется перевезти мезенок в другое место и продолжить племенную работу.
Благодаря «Таким делам» удалось собрать 130 тысяч и на эти деньги купить стройматериалы для конюшен, в которых будут жить 30 генофондных лошадей в деревне Лампожня Мезенского района.
Лично для меня этот год был плодотворным, наполнен обучением и новыми знаниями. Я реализовала давнюю мечту — писать тексты. Стала участницей проекта «Синие капибары», где опытные наставники учат начинающих журналистов работать с текстом. Мне как фотографу ближе визуальный язык, но хотелось обрести и голос.
Еще из достижений — я получила диплом практического психолога, теперь есть необходимые знания, чтобы развивать авторский курс по фототерапии.
Дарья Крыл
Недавно услышала фразу «Живем, подбирая слова». Такой год, такая реальность вокруг. Приходится осторожничать, искать замену словам, опасаясь невидимого слушателя.
Герой моего снимка, Николай Бояршинов, знает цену словам и жестам. После ареста сына он в течение нескольких лет каждую пятницу выходил с одиночным пикетом на Невский проспект и требовал освобождения политзаключенных. Он пишет адресатам в колонии, понимая, что каждое письмо будет прочитано цензором, что теперь ставка честного слова — жизнь. Как и другие герои моего проекта про помощь политзаключенным, Николай делает все, что в его силах, чтобы нам всем жилось чуть свободнее и светлее.
Путешествие по российским городам и знакомство с неравнодушными людьми, попытка рассказать о болезненной теме на языке поддержки, а не отчаяния стали для меня важной опорой в уходящем году. Также из важных итогов — сохранение и расширение (во многом благодаря Музею истории ГУЛАГа) творческой инклюзивной лаборатории «Инклюзин», постоянное теплое взаимодействие с нейроотличными и просто по-человечески отличными людьми.
В наши времена особенно ощущается необходимость видеть и чувствовать реальность во всей сложности и красоте, поэтому желаю нам беречь это свойство и не закрывать глаза.
Федор Телков
Эта фотография из проекта «Право веры» — о современном старообрядчестве и семейной памяти. В рамках большого исследования в течение полутора лет я собирал материал для публикации «Надо знать, где искать, и очень-очень хотеть найти». Благодаря Светлане Логиновой, которая написала потрясающий текст на основе взятых интервью, получилось очень проникновенно.
Снимок, пожалуй, один из самых ценных для меня в проекте. Он сделан на венчании в старообрядческом храме в Екатеринбурге. Одна из задач такого визуального подхода — стирать присутствие времени, подчеркивая преемственность традиций. В кадре все состоялось: атмосфера, настроение героев, композиция.
Мой 2024-й прошел в активных съемках и подготовке к следующему году, довелось организовать несколько масштабных выставок и поучаствовать в некоторых. Из необыкновенного: в декабре стал куратором лаборатории фотографии в городе Сысерть. Это был потрясающий обмен опытом фотографов, работающих и мыслящих совершенно по-разному.
Лиза Жакова
Это фотография из командировки в Мурманскую область, где мы делали материал о людях, получивших землю по госпрограмме «Арктический гектар».
Меня завораживает Север. Я сама из Петербурга и больше всего на свете ненавижу зиму там, но как только оказываюсь в настоящем северном регионе, все меняется. Кольский полуостров изумителен, а Мурманская область зимой — мое любимое место в стране. На фото мы идем на сопку недалеко от Мурманска, и местные жители показывают мне вид на заброшенный комбинат.
В прошедшем году у меня был кризис с фотографией, думала, что перегорела, но все же смогла вернуться к учебе. Мое отношение ко многому изменилось, а желаний и амбиций в итоге стало больше.
Анастасия Макарычева
Почти 10 лет назад я решила снимать историю о том, как нижегородский кризисный центр помогает женщинам и детям, которые столкнулись с насилием. Я пришла на групповую встречу. Вернулась домой и поняла, что не смогу. Те истории, которые я услышала, оказались слишком тяжелыми: фильмы Звягинцева про нелюбовь, но в реальной жизни. Спустя много лет я вернулась сюда, чтобы сделать фотографии для «Таких дел». И теперь я могу видеть не только боль, но и надежду. Она есть, пока есть такие организации, как нижегородский центр, и люди, которые там работают.
На фото одна из героинь. Важно было снимать так, чтобы женщины были неузнаваемы (для их безопасности), поэтому я фотографировала через зеленое стекло.
Я иногда пишу стихи. В 2019-м написала такое:
И нежности не стало. Ночь.
Читаю в интернете новости:
Пожары, внешние угрозы,
Планета набирает скорости…
Прошло почти пять лет, а новости все более пугающие. Этот год стал для меня напоминанием о том, что, даже когда совсем темно, можно находить свет в людях, которые окружают. Это и мужчина, который не прошел мимо толстого пса Кругетса, и сотрудники центра помощи детям с РАС, и психологи женского кризисного центра. А еще важно этот свет замечать в самом себе, что бы ни происходило.
Ксения Максимова
Я сделала этот кадр 1 марта 2024 года, в день похорон Алексея Навального на Борисовском кладбище в Москве. На фото Людмила Ивановна Навальная прощается с сыном.
Алексей Навальный погиб 16 февраля в колонии «Полярный волк» в Харпе. И только 24-го числа тело Алексея выдали его семье. У храма, где проходило отпевание, собралась огромная очередь людей, желающих проводить Алексея в последний путь. В районе Борисовского кладбища образовалось множество стихийных мемориалов. Попрощаться с политиком пришли десятки тысяч человек, несмотря на риски возможных арестов. На пути к кладбищу люди скандировали «Он не боялся, и мы не боимся!», «Любовь сильнее страха» и антивоенные лозунги. Мы потеряли главного оппозиционного политика России, смелого человека, который дарил надежду.
В этом году я посетила восемь регионов России, работала над интересными и важными историями. Часть этих командировок случилась благодаря «Таким делам», за что я хочу сказать спасибо. Неожиданно для самой себя я начала активнее писать тексты к историям. Это одно из важнейших личных достижений.
Алексей Васильев
По правде говоря, сложно выбрать свое любимое фото из «Таких дел» этого года, потому что его нет. Но я бы мог выбрать любимую историю, снятую для ТД, — и она посвящена трезвым селам, мы делали ее этим летом вместе с журналисткой Анной Васильевой. В течение нескольких дней мы с раннего утра до позднего вечера разъезжали по селам в разных улусах, расположенных недалеко от Якутска, в поисках героев. Порой нам приходилось безуспешно блуждать по пустынным сельским улочкам, чтобы найти хоть кого-то, кто мог бы поделиться своим опытом, но местные жители достаточно закрыты и не привыкли общаться с чужаками. Тем не менее я считаю, что съемка в целом состоялась: возможно, я не сделал каких-то особо запоминающихся кадров, но работать было куда проще и спокойнее. Я люблю уезжать из города в деревни, неспешно снимать, да и летом работать гораздо комфортнее, чем в якутскую зиму.
Из достижений я бы отметил летнюю поездку во Владивосток, где я провел трехдневный мастер-класс для местных фотографов. Пообщался с людьми, увидел Владивосток. Было интересно.
Антон Климов
В этом году «Такие дела» подкинули мне множество интереснейших тем: от истории про человека, который спасает котиков со столбов, до истории про бывшую зэчку, которая зарабатывает на больших охватах в Instagram. Была и тема про центр «Надежда», с работы над фотографиями в котором началось мое сотрудничество с ТД в 2015 году. Но я выберу эту фотографию — возможно, из-за личных впечатлений. Это был самый большой костер в моей жизни в день села в Пихтинском, и это было круче любых фейерверков. Зрелище одновременно пугало и завораживало. Далеко не везде такое себе могут позволить, но в глухой деревне в 300 километрах от города еще умеют веселиться.
Владимир Аверин
Смотрю на съемки, которые вышли в этом году: как будто в этот раз нет одного кадра, который бы запомнился, символизировал, обобщал. Что запомнилось? Встречи с людьми. В этом году для меня на первый план снова вышла фотография как повод — увидеться, поговорить, послушать, и как средство — заглянуть в жизни людей, пути которых совсем другие. С которыми иначе мы могли бы никогда не увидеться.
Вот Ваня в столярной мастерской «Турмалина» — я давно не был в центре и радуюсь, будто пришел в гости к друзьям. Кирилл и Арсен со своими историями зависимости и трезвости. Или вот влюбленная пара, объятия и нежности, будто я на семейной фотосессии, — но мы в ПНИ, где они оба живут. Вышивают иконы, фотографируют, гуляют по вечерам, готовятся сдавать экзамены — кто ЕГЭ, кто восстановить дееспособность. А все эти истории вместе с другими материалами на сайте напоминают мне о простом главном: что у нас всех такие разные жизни, и опыт каждого человека обогащает мою собственную. Еще год прошел, и все мы как-то справились.
Дарья Асланян
В этом году я была счастлива много раз, потому что у меня было несколько командировок. Каждая съемка укрепляет мою веру в людей. Невозможно не полюбить бабушку, которая кричит соседке в трубку стационарного телефона: «Валя, одевайся понарядней, к тебе корреспонденты приехали!» И мы идем снимать, как Валя вытаскивает из-подо льда рыбацкую сеть, подведя глаза для красоты черным карандашом. Или как не полюбить людей, которые, лишившись дома в наводнение, делятся с тобой едой, которую сами только что получили от волонтеров? Вы только вдумайтесь: у них все утонуло, живут в машинах, но гостеприимно делятся обедом с человеком, которого видят впервые в жизни. Это же просто библейский сюжет!
Многое запомнилось в командировках. Я провалилась ногой в лунку на карельской рыбалке, была безжалостно покусана архангельской мошкой (красные пятна так и не прошли с июня), ревела, слушая песни бабушек о любви к своей деревне, удивлялась оптимизму орчан, переживших наводнение этой весной. Но самым сильным впечатлением стала история о крохинском храме, который сохранился посреди реки Шексны после того, как село Крохино затопили при строительстве Волго-Балта. Сам храм тоже уже исчез бы, если бы москвичка Анор Тукаева не захотела его спасти, сделав памятником нашей непростой истории. Я проецировала на стену храма архивные снимки, и, когда дошла до надписи на обороте фотографии, сделанной одной из переселенок, мы с Анор надолго замолчали. На фотографии был снят обычный двор с детскими качелями, а на обороте написано: «…я нашла в карточках и сплакала. Жалко родину». На стене разрушенного храма, ночью, посреди реки, эти слова произвели мощное впечатление и больно отозвались в нас обеих, неожиданно сформулировав ощущение последних лет. Правда, мой любимый снимок из этой командировки другой. На нем отпечаток архивной фотографии тонет в реке, а над ним по поверхности воды расходятся круги от дождя. Для меня это символ трагедии крохинских переселенцев: их прошлая жизнь навсегда осталась под водой, но круги этой драмы расходятся до сих пор в их потомках.
Своим профессиональным достижением этого года я считаю репортаж из затопленного Орска. Хоть я недовольна той съемкой, но зато приобрела хороший опыт. Я никогда раньше не снимала чрезвычайные ситуации. И никогда не видела такой взаимопомощи. По пояс в ледяной воде мужики вытаскивали на берег чужих коз, женщины доставали свои запасы и кормили тех, чьи дома оказались затоплены. Люди буквально делились последней рубашкой и последним куском хлеба, невзирая на политические, религиозные и другие различия. Пусть в новом году взаимопомощи будет больше, чтобы в людях проявлялось хорошее и не случалось ничего плохого.
В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
