Как создать комьюнити вокруг своих проектов? Обсуждают основатель «Болотов.Дачи» и глава «Пользуясь случаем»

Иван Митин — основатель загородного проекта «Болотов.Дача», сети свободных пространств «Циферблат» и автор формата «антикафе». В 2019 году он запустил новый проект — большой экоотель «Шато Шапито» в Грузии.

По задумке проекта, инвестировать в проект и жить в «Шато Шапито» будут единомышленники — люди, которые разделяют ценности создателей и хотят создать безопасное и комфортное пространство. «Я создавал проект не для того, чтобы эффективно заработать деньги, а потому, что мне хочется создать сообщество, получить эмоциональную связь с людьми, получить поддержку и дать другим такой опыт», — объясняет Иван.

В фонде «Нужна помощь» формированием сообщества волонтеров занимается руководительница платформы «Пользуясь случаем» Екатерина Гришунина. Волонтеры занимаются поддержкой редакции и фонда: собирают пожертвования в пользу организаций, проводят акции и мероприятия, делают большой футбольный турнир с Сергеем Игнашевичем.

Как создавать комьюнити вовлеченных людей вокруг себя и своих проектов, Екатерина обсудила с Иваном Митиным.

— Я смотрю на твои проекты и вижу, что они очень сильно касаются осознанности, вовлечения сторонников, ощущения себя внутри мира. Как ты пришел к такому подходу?

— Я думаю, что это была моя естественная потребность. Видимо, я был травмирован в детстве чем-то. С другой стороны, недостаточно травмирован, чтобы потерять инициативность и желание развиваться.

Моя проблема была в том, что я не находил принятия себя в социуме. Мне казалось, что дело даже не в том, что я кому-то не нравлюсь, а что в целом люди общаются друг с другом из травмированного состояния и не готовы быть искренними.

Я злился на мир, хотел, чтобы меня все любили.

Для самого себя.

Сейчас я в Грузии. Мы работаем над королевством «Шато Шапито». Это эксперимент по созданию большого сообщества граждан мира. Такая метафора страны для людей, которым актуальна эмпатия, открытость, желание развиваться, менять мир к лучшему.

Формально это 12 гектаров земли, на которой есть большой лес, река, поле. Мы хотим построить там 60 домиков, ферму, ресторан, мастерские, концертную сцену, коворкинг и площадку для мероприятий. Сейчас мы приглашаем всех желающих вложиться в этот проект и стать его совладельцем, получив тем самым право жить на его территории бесплатно определенное количество дней в году в зависимости от вклада. Часть домов будут сдавать в аренду — и таким образом проект будет зарабатывать деньги на развитие.

Надеюсь, в будущем мы сможем создать такие территории по всему миру. Чтобы люди могли перемещаться по ним и чувствовать себя там как дома.

— У вас есть волонтеры? Где и как вы их привлекаете?

— Мы создали страничку на сайте Workaway.info — это глобальная мировая платформа для волонтеров. Я написал про себя, про проект и народ активно повалил.

Мы приехали на землю больше года назад, в ноябре 2019 года. Стали там жить, все делать руками, ходить по земле, исследовать ее, к нам приезжали волонтеры со всего мира. Я смотрел на их реакцию, вовлечение, мотивацию приехать и оставаться.

Видимо, нам надо было потратить какое-то количество времени на это, чтобы синхронизироваться с землей. Потому что я лично утратил навык жизни на природе, хотя всегда довольно много ходил в походы, за грибами с папой.

Потом началась пандемия — и мы поняли, что денег нам никто не даст, надо как-то выживать, пока это не закончится. Мы переформатировались в такую апокалиптическую секту: собрали 20-25 человек, которые были готовы долго там жить и самостоятельно выращивать себе еду. Быть максимально независимыми от внешнего мира. У нас была ферма в полгектара, мы полгода выращивали на ней овощи, зелень, ягоды и все это ели вместе в лесу за столом. Прошлой зимой у нас было до 25 волонтеров одновременно, а всего с ноября 2019 года к нам приехало больше 130 волонтеров. Это неожиданный для меня опыт, потому что волонтеры были вообще не из моего круга общения, ничего не знали про меня.

— Когда мы набираем волонтеров на проекты, к нам приходит порядка 150 заявок. Но до общих встреч доходят только человек 60. В итоге остается 8-10 лидеров, которые становятся амбассадорами фонда: они разделяют наши ценности и всегда готовы нас поддержать. Есть ли у вас подобная цепочка?

— Особенность нашего проекта в том, что в нем нужно пожить. Человек варится в нашем соку какое-то время, успевает проникнуться атмосферой или «отвалиться». Настройка на общую атмосферу требует больших усилий, поэтому я перестал делать проекты в городе, куда люди приходили на два часа и уходили, а выбрал путь ухода на природу.

Кто-то приезжал на две недели, а оставался на четыре месяца. И мы понимаем, что это свои люди, которые следят за проектом, поддерживают его.

— Мы с фондом проводим сессии обратной связи друг другу, чтобы понимать настроения в команде и справиться с выгоранием. А какие у вас есть инструменты, чтобы понимать, как чувствует себя команда?

— Не могу сказать, что я гуру в этом вопросе и идеально все делаю, да и «Шато Шапито» сейчас больше про стройку, чем про устоявшийся и отлаженный коллектив. Этому пока уделяется меньше времени, чем хотелось бы. Но на «Болотов.Даче», когда уже все заработало, моя роль сводилась больше к тому, чтобы чувствовать настроения команды, улавливать нарастающие конфликты и противоречия, иногда принимать принципиальные решение по развитию продукта. Команда так набрана, что у нее есть свобода действий и принятия решений.

— Если кто-то чем-то недоволен, вы даете ему обратную связь?

— Мой опыт показал, что в команде очень важен координатор. Задача координатора не говорить, что делать, кошмарить всех или поощрять. Его задача — следить, чтобы деятельность людей не пересекалась, или найти человека, который будет делать то, что еще никто не делает, проводить встречи, разборы полетов. Если назревает конфликт, то решать его.

Сначала поговорить с тем, кто инициирует конфликт. Потом поговорить с тем, в адрес которого есть негатив. И в конце концов провести общую встречу, модерировать беседу сторон в позитивном ключе, не давать переходить на ругань.

За основу всегда берется предположение, что у всех членов коллектива благие намерения и все они хотят сделать как лучше себе и компании.

— У вас есть какой-то инструмент коллективного принятия решений? Как вы это делаете, чтобы всем было эмоционально комфортно?

— Когда ты берешь на себя роль морального авторитета для сообщества, то у людей в какой-то момент возникают завышенные ожидания по отношению к тебе. Есть большой соблазн надеть на себя маску всезнающего мудреца, потому что люди от тебя этого хотят. Появляется зависимость, ты все больше и больше вынужден надевать эту маску, чтобы люди в тебе не разочаровывались. Тем самым ты предрекаешь себе грустную кончину.

— Это правда!

— Такой опыт у меня был в самом начале моей деятельности, когда я сделал [общественную гостиную] «Дом на дереве», где каждый платил, сколько мог. Потом все это развилось в [сеть тайм-кафе] «Циферблат». Масштаб деятельности стал гигантским, и на все вопросы мне нужно было отвечать самому, на все иметь свое мнение.

В какой-то момент наступил предпринимательский кризис, проект перестал приносить прибыль. Обнажились все сложности, в том числе некомпетентность моя и других участников.

Начался дикий конфликт. Было довольно сложно, меня обвиняли во всех грехах, во многом небезосновательно. В ответ на это я решил сделать все как у взрослых серьезных людей и начал копировать корпорации: отделы, менеджеры и так далее. Но в результате из «Циферблата» ушла пассионарность и эмоциональная сопричастность команды, а без этого в проекте не было смысла. Тогда я наткнулся на книжку «Открывая организации будущего», которая описывает самоорганизацию, или «бирюзовую организацию», где у сотрудников высокая степень свободы принятия решений.

Теперь я приглашаю совладельцев проекта, чтобы люди чувствовали свою принадлежность к проекту: что они не просто нанятые сотрудники, а это и их проект тоже. Для них это свобода принятия решений, полная информационная прозрачность, возможность назначать себе зарплаты, тратить деньги. Но при этом сохраняется система коммуникации, в которой прежде чем принять решение, нужно спросить совета всех людей, которых это затрагивает.

— В России я столкнулась с проблемой кризиса инициативы. Даже если у всех участников группы есть желание и мотивация работать в проекте, в какой-то момент они останавливаются и ждут, когда появится некий «паровоз», который поведет всех за собой. Я так понимаю, в вашем проекте этот паровоз — ты. Часто ли ты сталкиваешься с кризисом инициативы? И получалось ли у тебя эту парадигму переломить?

— Не стоит отрицать роль лидерства, ничего плохого в этом нет. Всем нужен лидер — пассионарий, который обладает наибольшей экспертизой. Я долго это отрицал в себе, но потом понял, что это нужно.

После истории с «Циферблатом» я понял, что не знаю, как за два месяца научить людей руководить проектом. Человек либо может это делать, либо нет. Так и вышло: те «Циферблаты», в которых работали фаундеры, притягивающие сообщество, умеющие работать с коллективом, выжили без особых моих усилий.

Мое время уходило на «Циферблаты», которые загибались. Тогда я понял, что никогда не объясню людям, почему кресло должно стоять под таким углом, почему музыку надо сделать тише, а встречать людей, стоя с другой стороны. Возможно, эти качества можно развить, но не за два месяца, а, например, за год. Но такое могут себе позволить проекты с большими бюджетами.

В целом возникает вектор, что человек заходит на какую-то небольшую задачу, и за счет того, что он попадает в бирюзовую организацию и начинает мыслить категориями проекта, а не только своей узкой зоной ответственности, постепенно у него появляется квалификация. Но это тоже по большей части когда есть базовый набор качеств и человек постепенно набирается осознанности опыта.

— Как ты сам борешься с эмоциональным выгоранием?

— Моя жизнь — сплошное эмоциональное выгорание и к 30 годам я выгорел окончательно. Какое-то время работы над «Шато Шапито» я провел в состоянии, когда ничего не мог делать. Но оно позволило мне понять себя и начать делать то, что я хочу делать.

Я понял, что корень всего лежит в детстве. Нас травмирует момент, когда мы встречаемся с миром и всеми несовершенствами устройства социума. Мы начинаем защищаться, придумываем костыли и топаем на них до момента, пока они не ломаются. Дальше человек либо делает новые костыли, либо лечится. Я решил лечиться.

Всю жизнь я думал, что у меня было идеальное детство, а потом понял, что нет. Были какие-то проблемы, которые меня травмировали. Я всю жизнь искал любви и при этом боялся ее больше всего на свете. Это заставляло меня страдать и не быть собой, что в конце концов привело к эмоциональному выгоранию. Потому что очень много энергии уходит на борьбу с внутренними противоречиями. Только сейчас я это понял и собираюсь меняться. Когда ты в контакте сам с собой, ты лучше понимаешь свои чувства и свою усталость и можешь вовремя успеть остановиться, сбавить обороты.

---

Иван Митин выступал на фестивале, посвященном импакт-экономике, Impact Fest 2021. На фестивале говорили об образовании, равенстве возможностей, экологии и технологиях, а также роли медиа и сообществ в импакт-экономике.

Послушать выступление Ивана и других экспертов можно на сайте фестиваля.