«Если у тебя хата с краю, ты не полезешь в огонь». Как российские эмигранты тушат пожары в Черногории

Черногория — одно из популярных направлений для эмигрантов из России. В небольшой стране жаркий климат и много лесов, поэтому летом растет риск возгораний. В конце июля стали появляться сообщения о пожарах в разных районах Черногории, а 13 августа в стране объявили красный уровень метеоопасности. Русскоязычные активисты создали добровольческое движение по тушению огня в горах под городом Будва. «Такие дела» поговорили с его участниками о том, как и почему они борются с пожарами.

«Любовь — главный мой двигатель»

Матвей Крылов, художник и активист, координатор пожарных-добровольцев

Наша команда участвует в тушении пожаров на добровольной основе вместе с местными жителями. Она возникла на базе экодвижения «Чиста Гора» — как «Црна Гора» (название страны по-черногорски. — Прим. ТД), только наоборот. Обычно мы собираемся, чтобы очищать пляжи или разделять отходы на акциях. Но когда все начало гореть, я позвонил в местную пожарную службу и предложил помощь добровольцев. Сейчас в нашем чате больше 800 участников.

Каждый день с 1 августа около 12 человек от нашей группы выходят на тушение в долине вдоль хребта, который отделяет побережье Черногории от основной части страны. Пожар гуляет по этой долине, потому что ветер часто меняет направление. Мы защищаем церкви — наши главные пункты сбора и распределения ресурсов находятся возле них. Здесь есть жилые монастыри, монахи держат коров, коз, овец. Если выгорит вся долина, то местным жителям придется уводить скот: трава до следующего сезона не вырастет.

Ситуация сложная. Очаги находятся в очень труднодоступном месте, поблизости нет воды. Сначала огонь охватывает один участок, мы его тушим, а на следующий день звонит священник и говорит, что все вокруг сгорело, хотя накануне мы остановили пожар на подступах к церкви.

Мы начинаем в восемь-десять утра, берем рюкзаки с водой, каждый по 25 килограммов, и минут 40 поднимаемся на место тушения. Это физически тяжелый труд, поэтому пока мы не берем в нашу добровольческую группу женщин и подростков. Местность гористая и заросшая, пробираться через нее трудно, важно носить закрытую одежду. Возвращаемся мы за полночь. Стараемся меняться, но я выезжаю на место каждый день: я хорошо знаю язык и перевожу другим добровольцам указания местных егерей.

И черногорцы, и мы очень сильно устали. Тушить пожары — это большой риск для здоровья и жизни: мы дышим углекислым и угарным газом. Ничего не видно, из глаз текут слезы, нечем дышать, сложно двигаться и держать равновесие. Мы очень ждем дождя, он потушит основные очаги. Пока его обещают ближе к концу августа.

Держаться все эти дни, вставать с кровати, когда невозможно разогнуться, мне помогают любовь и сострадание. Это мой главный двигатель.

В Черногории я живу уже восемь лет. В России я занимался активизмом и современным искусством, организовывал фестивали и поэтические вечера. Я организатор Маяковских чтений на Триумфальной площади в Москве. Они проходили каждое последнее воскресенье месяца с 2009 года, пока участников чтений не посадили. 

Здесь у меня есть свой лейбл, мы создаем электронную музыку, организуем ивенты. Иногда я выступаю как художник на выставках. Но чем дольше я живу вне российского политического контекста, тем больше понимаю, что единственная актуальная для меня сейчас тема — экология. В последние годы я полностью переключился на экологическое движение.

В 2017 году в одном из черногорских городов тоже был пожар. У моего друга сгорели все документы: на недвижимость, транспорт. Он несколько месяцев жил без воды и без электричества. Я видел, как люди объединялись: черногорцы, американцы, русские — все вместе собирались и тушили пожар.

Оно позволяет не только распределять нагрузку, но и разделять боль, страдания. В темное время менять что-то со светлыми представлениями о будущем.

Большинство людей из нашей команды приехали в Черногорию два года назад. Они покинули свою родину, исходя из принципов гуманизма. Они хотят быть полезными здесь. Сегодня они тушат пожар, а завтра их начнут привлекать для решения серьезных задач. Это и есть интеграция. Если у тебя хата с краю, то ты не полезешь в огонь. А если ты живешь, окруженный друзьями, то вся страна тебе — дом. Маленький, но дом. 

Эмигранты уже потеряли одну страну. Не хотелось бы, чтобы они потеряли и вторую.

«Я чувствую долг перед Черногорией»

Андриеш Гандрабур, композитор, участник добровольческого движения

В Москве я был заведующим кафедрой саунд-арта и саунд-дизайна в НИУ ВШЭ. В марте 2022 года переехал в Черногорию. Мне хотелось социализироваться, и я создал образовательный проект для детей эмигрантов и беженцев. Мы встречались онлайн, и я рассказывал им, как делать музыку.  Потом я делал творческий лагерь для фонда «Пристанище». Так я быстро втянулся в эмигрантское комьюнити.

Последний год я работаю учителем в Adriatic Open в Баре, преподаю онлайн, занимаюсь саунд-дизайном и пишу музыку. Моя философия — звуком можно заниматься где угодно, нужны только компьютер и наушники.

Год назад рядом с домом в Черногории, где живет моя мама, случился пожар. Огонь подошел близко к деревне, наш дом оказался крайним. Приехали пожарные, развернули рукава и дежурили всю ночь. Вскоре в местных чатиках стали собираться добровольцы: они объединялись, чтобы выкопать ограждение, убрать сухую траву. Я приносил им воду, лопаты. В итоге пожар ушел в горы, и его тушили уже вертолетами.

Этим летом ситуация масштабнее: к тушению подключились местные егеря, а к организации работы — священник. Когда появились первые новости о пожарах, я был в летнем лагере в Эстонии. Как только вернулся, вместе с коллегой, учителем истории, присоединился к группе русскоязычных добровольцев.

Чтобы тушить огонь, нужно подготовиться. Длинные штаны, верхняя одежда с рукавами защищают от веток и колючек. С собой — вода и перекус, потому что добровольцы уходят в лес на целый день. Важно взять респиратор или маску, очки и головной убор вроде банданы. Я был в кедах, но понял, что лучше надевать обувь на более плотной подошве — иногда угли приходилось тушить ногами, а не водой.

Технология борьбы с огнем в том, чтобы тушить не сам пожар, а линию, где он заканчивается. Не давать ему распространяться дальше.

Чтобы не давать распространяться пожару, нужно больше людей. Я знаю, что могу помочь. И я чувствую долг перед Черногорией. Мне кажется, это идеальная страна для эмиграции. Сюда приехало очень много россиян, к нам тепло относятся. Да, мы делаем вклад в местную экономику, но еще мы используем эту страну и ее ресурсы в своих целях. Мне кажется, мы ей немножко должны.

Плюс я лучше себя чувствую, когда использую физические силы во благо общества. Это самая приятная усталость, которая может быть. Насколько у тебя нет энергии, настолько ты был сегодня полезен.

«Люди чувствуют потребность помогать и не знают, как это делать»

Вадим, аналитик и продакт-менеджер, участник добровольческого движения

В России я с 2016 года ходил на поиски с отрядом «ЛизаАлерт». Однажды я вез сына в поликлинику и, пока искал ее адрес, увидел объявление, что из этого учреждения пропал грудной ребенок. Его искали по всему Подмосковью. Тогда я понял, что бело-оранжевые листовки, которые расклеены по всему городу и мелькают в соцсетях, — это не мошенничество, а ориентировки «ЛизаАлерт». Оказалось, каждый день пропадали дети и взрослые.

Первый раз я отправился на поиск перед Новым годом. Человек потерялся в городе. В квартире было все готово к празднику, наступила ночь — и я поехал. Почти сразу был второй, третий поиск. Я понял, что это то, чего мне не хватало в жизни. Стал выезжать в лес. Прошел обучение на старшего поисковой группы, начал учить других добровольцев. Во время ковида даже занимался выводом людей из леса по телефону. А потом случилась мобилизация, и я уехал из России вместе с женой и восьмилетним сыном.

Сначала мы десять месяцев жили в Ташкенте. Но ребенку нужно было идти в первый класс, а система образования в Узбекистане нам не очень нравилась. Мы изучили русскоязычные школы в Черногории, за пару месяцев до начала учебного года приехали «познакомиться» и в итоге поселились в городе Бар.

После переезда мне сильно не хватало поисков. Не могу сказать, что в «ЛизаАлерт» я чувствовал себя героем. Часто ты приезжаешь на место, а потерявшуюся бабушку уже нашли или она сама вышла. Нужно всегда слушаться координаторов и старших — это не место, чтобы проявлять себя. Но все-таки ты делаешь что-то полезное. Пусть ты маленький, пусть ты всего один из сотен людей, которые участвуют в крупных поисках. Но если каждый из них не приедет, ничего не получится.

Например, когда я сильно уставал на работе, переживал из-за бытовухи: машина сломалась, квартиру надо менять. В такие моменты я ехал на вызов, гулял по ночному мокрому лесу. Потом усталый возвращался домой и на все проблемы смотрел уже более спокойно. 

В Ташкенте я нашел группу «ЛизаАлерт», которая в основном занималась инфопоисками. Нужно было раскидывать объявления по локальным чатам, и местные всегда откликались. В Черногории такого нет. Только однажды в горах потерялся русскоязычный дедушка, и его искали активисты, я к ним присоединился. Но человека так и не нашли. Зато мы создали карту местности.

Конечно, здесь не выстроена такая система, которая есть в «ЛизаАлерт». У людей нет раций, фонарей, подходящей одежды. Здесь другая природа — иногда просто невозможно пройти физически. Может, если появятся новые заявки, постепенно сформируется поисковый отряд.

О пожаре в Черногории я узнал в школьном чате. Я вспомнил, что еще в Москве задумывался о том, чтобы стать добровольным пожарным. Мне хотелось разгадывать головоломки, придумывать, как перехитрить огонь. Но в России это были бы долгие поездки в другие регионы. В итоге я так и не стал этим заниматься. Увидев объявление, я понял, что это мой шанс. 

Тогда жена и сын были в отъезде — ребенку понадобилась срочная операция в Москве. Я сильно переживал и ничего не мог сделать. Так что я решил поехать на место пожара, чтобы привести голову в порядок, как это было после поисков.

На месте нам раздали рюкзаки для тушения, мы четыре раза ходили от монастыря до границы пожара, возвращались и перезаряжались водой. Идти приходилось по горам, покрытым зарослями, в лучшем случае по козьей тропке, а потом на месте качать воду руками. Запас нужно экономить, хотя подсознательно хочется сразу вылить много воды, чтобы рюкзак стал легче.

Когда я ездил третий раз, то после одной из ходок к месту пожара смог сэкономить немного воды. Возвращаясь, услышал крики священника, что у монастыря снова вспыхнул огонь. Так бывает: мы затушили кромку, но буквально одна головешка выкатилась на траву и вспыхнула. Благодаря тому, что у меня осталась вода, я смог быстро справиться с этим небольшим очагом, а затем подошла подмога.

Тушение действительно помогло мне отвлечься от тревожных мыслей. Сейчас жена с сыном уже вернулись, с ребенком все хорошо, операция прошла успешно.

Мне хочется, чтобы это добровольческое движение не заглохло, когда закончатся пожары. Есть много людей, которые чувствуют потребность помогать и не знают, как это делать. Кажется, наш опыт может быть отправной точкой, чтобы строить эффективную систему борьбы с пожарами. Координаторы должны следить за пожарами в разных точках. Нужно закупить больше ранцев. Для желающих можно проводить тренинги по тушению. Важно выстроить взаимодействие с местными организациями. Я вижу в этом большой потенциал для себя и других эмигрантов, у которых был опыт работы в добровольческих движениях. 

• Теги:
• лесные пожары
• пожары
• эмигранты