«Ты что, не знаешь даже родной город?»

«Каждый день я блуждаю в разных местах», «Хожу только с онлайн-картами», «Попытки разобраться с транспортом — это целый квест», «Новый маршрут — огромный стресс», «Патологически путаю право и лево» — десятки подобных сообщений прислали читатели «Таких дел» в ответ на просьбу рассказать о своем «топографическом кретинизме». Так иронично называют отсутствие навыка ориентирования на местности. Может ли это быть симптомом серьезного заболевания? И что делать — возможно ли «натренировать» навигацию? «Такие дела» поговорили об этом со специалистами и с самими людьми, которым трудно ориентироваться в пространстве.

В десять лет Лиза возвращалась из школы домой. Это был первый раз, когда она ехала одна. До дома было всего лишь четыре трамвайные остановки. Мама объяснила девочке, что ей подходит любой трамвай, а до остановки ее проводила мама Лизиного одноклассника. Но именно в тот день один из трамваев Петербурга курсировал по специальному маршруту — и Лиза села в него.

После первой же остановки девочка не поняла, куда едет. Все дома были ей незнакомы. В панике она расплакалась. Кондуктор предложила ей выйти из трамвая и сесть в обратном направлении. Когда Лиза вышла, она оказалась посреди дороги. Перебегать на тротуар она испугалась из-за активного движения машин. Все водители злились и гудели, а Лиза каменела от страха и рыдала. Хотя девочка проехала всего лишь одну остановку, она не понимала, как теперь вернуться домой.

Резко возле девочки остановился автомобиль, водитель которого сказал: «Садись, не стой на дороге!» От испуга она послушалась. «В итоге все закончилось хорошо. Мужчина довез меня до нужной остановки и предупредил, чтобы я больше никогда ни к кому не садилась в машину. Вспоминая эту историю, я ужасаюсь, что так сделала, ведь родители много раз предостерегали меня от езды с чужими людьми», — рассказывает Лиза.

Сейчас ей 23 года, и она все еще плохо ориентируется даже в родном Петербурге. «Часто в разговоре с людьми я понимаю, где находится определенный проспект, только когда они называют четкие ориентиры. Например, Мариинский театр, синагога — по такому описанию я пойму, где расположена конкретная улица», — рассказывает Лиза.

Тем не менее девушка помнит разные места в виде картинок: «Если мне назовут любую достопримечательность в Питере, я смогу визуализировать ее и понять, что находится вокруг. Я помню, как выглядит район, ландшафт и архитектура».

Существует ли «топографический кретинизм»

«Топографический кретинизм» — ироничное выражение, которое означает склонность людей теряться. Неумение ориентироваться чаще всего проявляется в незнакомой местности и считается нормальным явлением, говорит невролог и нейрофизиолог Ольга Гапонова. В той или иной степени оно характерно для всех людей.

Но, помимо этого явления, существует медицинский диагноз — нарушение ориентировки, или топографическая дезориентация. Невролог отмечает, что в этом случае человек не способен найти путь даже в хорошо знакомой местности: в небольшой деревне, где он живет всю жизнь, или в своем дворе. Такие люди никуда не могут дойти без навигатора или сопровождающего.

У дезориентации есть и другие отличительные признаки:

• человек путает право и лево;
• ему сложно заправлять постель и одеваться;
• он не может скопировать позу другого человека;
• у него не получается решать пространственные задачи — например, перерисовать куб.

Почему люди плохо ориентируются в пространстве 

Лиде 32. Ей недостаточно пройти где-либо один раз, чтобы запомнить дорогу. Девушка считает, что у нее нет пространственного мышления — местность «рассыпается» в голове, и схему не получается удержать в памяти.

«В моей голове есть своего рода карты, но они выглядят как список инструкций. Наподобие “выходишь из дома, поворачиваешь направо, идешь до ресторана, от ресторана идешь по дорожке” и так далее. По такому списку я могу передвигаться», — объясняет Лида.

Но каждый раз, когда исходная точка меняется, такие инструкции уже не работают. «В детстве мне было трудно пройти из кабинета математики в кабинет искусства, — вспоминает девушка. — Ведь благодаря карте-списку я понимала только то, как мне двигаться от входа в школу. Передвижение между разными кабинетами запоминалось тяжело».

По словам невролога, сомнолога, популяризатора науки и автора книги «Вынос мозга» Ирины Галеевой, составление текстовых инструкций может быть следствием того, что человек не способен представлять объекты. Это особенность называется афантазией. Она может возникать как из-за врожденных нейроотличий, например расстройства аутистического спектра (РАС), так и в результате повреждений головного мозга. Правда, пока ученые до конца не знают, почему разные люди представляют местность по-разному, отмечает невролог.

Еще бывает, что проблемы с ориентацией связаны с неумением пользоваться картой. Лиде непонятно, куда нужно повернуть, чтобы двигаться в правильном направлении. «Я часто принимаю один дом за другой, путаюсь в поворотах, — делится девушка. — Иногда маленькие переулки на карте не обозначены, и это сбивает меня с пути. Если на карте не показан какой-то ориентир или здание, то я начинаю сомневаться, правильно ли иду».

Галеева комментирует: человек, который редко видит карты, вряд ли сможет соотнести схематические изображения на бумаге и реальные предметы. Однако иногда неспособность чтения по картам может быть вызвана проблемами в работе головного мозга, в том числе в зрительной коре, например, вследствие травмы головы. 

Считается, что за ориентацию в пространстве отвечает гиппокамп — часть мозга, которая формирует пространственную память, необходимую для навигации. Клетки гиппокампа создают в голове человека «ментальные карты», в которых содержится информация о правильном направлении и расстоянии между объектами. Такие клетки появляются уже во младенчестве и создают образ окружающей действительности, поэтому чувство ориентации у человека есть через один-два месяца после рождения.

Но работа клеток гиппокампа может нарушаться по разным причинам. Например, вследствие травмы головы или инсульта может повредиться гиппокамп. В таком случае человек испытывает трудности с памятью, эмоциями и способностью концентрироваться на чем-либо, поэтому ему сложнее находить правильные маршруты.

Еще гиппокамп поражается при болезни Альцгеймера и других формах деменции. Люди с этими заболеваниями могут бродить по городу и не помнить, как вернуться домой.

Кроме того, признаки дезориентации встречаются у людей с РАС. Многим из них трудно обрабатывать пространственную информацию.

А если никаких диагнозов у человека нет 

Тогда проблемы с навигацией могут проявляться из-за недостатка опыта в ориентации на местности, отмечает Ольга Гапонова. Например, если человек не ведет активный образ жизни, работает из дома и редко выходит на улицу, он может плохо знать город, не уметь работать с картами или не понимать обозначений на них. 

Проблема может возникнуть и у тех, кто не передвигается по городу самостоятельно. Невролог объясняет: если человека всегда возят на машине или водят за руку, у него нет возможности изучить окружающую среду. Поэтому навык ориентирования на местности не развивается. Такое бывает с детьми, которых долго не отпускают гулять самостоятельно.

Кристине 32 года, и одной из причин своего «топографического кретинизма» она считает воспитание. До 16 лет родители почти никуда не пускали ее в одиночку: семья жила в криминальном районе Екатеринбурга, и это было опасно. Кроме того, девочке ограничивали пространство для исследований. Мама и бабушка говорили ей: «Не вертись, не крутись, не отвлекайся, у нас нет времени». Единственной ее задачей было хорошо учиться.

В результате, по мнению Кристины, у нее притупилось ощущение пространства и сформировалась «вынужденная географическая беспомощность».

Когда же девушка начала передвигаться самостоятельно, то часто терялась или уезжала не в ту сторону. Она вспоминает: «Я была очень внимательным и собранным подростком, но никак не могла запомнить, на какой остановке нужно выйти, путала левую и правую стороны».

Навык навигации в пространстве — это «мышца», которая у многих людей немного «атрофирована», считает руководитель соревнований по городскому ориентированию «Бегущий город» Игорь Голышев. «Если человек не тренируется, часть его мышц не работает. Точно так же наше перемещение по городу сведено только к нескольким знакомым для нас тропам. Поэтому, когда мы оказываемся в новом пространстве, мы иногда теряемся», — рассуждает он.

По мнению эксперта, привычка ходить одними и теми же дорогами формируется с детства. «Ребенок идет в школу, потом в развивающий кружок, потом домой — и это весь маршрут. Естественно, у него не возникает необходимости решать задачи, связанные с ощущением в пространстве», — говорит Голышев.

Можно ли считать дезориентацию «женской» проблемой

Существует стереотип, что женщины ориентируются хуже мужчин. Мнения ученых на этот счет расходятся. Одни исследователи утверждают, что пол никак не влияет на способность ориентироваться. Другие подтверждают, что гендерные различия в пространственной ориентации существуют, но найти им объяснения пока трудно.

При этом все, кто откликнулся на призыв «Таких дел» рассказать о дезориентации, — женщины. Одна из них, Кристина, отмечает, что постоянно теряется, когда путешествует. При этом ее муж отлично ориентируется в любом новом городе. «Он может посмотреть по сторонам и сказать: “Так, здесь башня, река вниз, тут ветряные мельницы — мы проезжали их из аэропорта, значит, тут на север”. Как он это делает? Я всегда удивляюсь», — рассказывает девушка.

По мнению Ольги Гапоновой, гендерные различия при ориентировании существуют из-за разного опыта мальчиков и девочек. Взрослые дают мальчикам больше свободы. Ребята бегают по дворам, бродят по заброшенным зданиям. Девочкам же часто предлагают спокойные домашние игры: в куклы или в дочки-матери.

Как на ориентирование влияет городская среда

Навигация устроена по-разному в зависимости от города и страны. Например, Лиде трудно найти путь там, где дома и районы похожи. В Москве она легко путает одну высотку с другой, хотя провела там всю жизнь.

«Прага — единственный город, где я так хорошо нахожу правильные пути, — говорит девушка. — Возможно, секрет в том, что там каждый домик и улица уникальные. В остальных городах, даже крошечных типа Будвы, я теряюсь».

По словам Голышева, люди придумывают, как обустроить город так, чтобы максимально быстро перемещаться: от тропинок, срезающих углы, до новых веток метро. Для этого же создаются указатели и ориентиры. Но они могут быть более или менее заметными, понятными. Поэтому иногда человек выезжает из удобного для ориентации города — и ему становится некомфортно в другом месте.

Ольга Гапонова отмечает, что людям бывает действительно трудно ориентироваться в современных городах. Если человек впервые видит остановки, расположенные посреди проезжей части, он может не понять, как до них добраться. При этом города, особенно Москва, постоянно меняются. Многие не успевают привыкнуть к новой местности — и теряются, говорит невролог.

Люди лучше ориентируются в среде, похожей на ту, в которой они выросли, показывает исследование 2022 года. При этом чем разнообразнее было их окружение, тем более прокачаны их способности к навигации. Например, люди, которые выросли за пределами городов, ориентируются лучше, чем коренные жители мегаполисов. Если человек провел детство в городе, важно, какая там была планировка: линейная или разветвленная. Во втором случае люди лучше приспособлены к различным изменениям городской среды.

С каким отношением люди сталкиваются из-за проблем с ориентированием

Людей с неразвитым навыком ориентирования часто не понимают те, у кого нет такой проблемы. Сам термин «топографический кретинизм» стигматизирующий. Он подразумевает: если у человека сложности с навигацией, значит, он глупый или необразованный. Ирина Галеева отмечает, что это эйблизм, то есть использование названия болезни в оскорбительном контексте.

Однажды подруга Лизы удивилась, что у девушки есть водительские права. Якобы ездить на машине нельзя, не зная местности. Хотя Лиза умеет ориентироваться по навигатору.

«Если ты говоришь: “Я не понимаю, где это находится”, люди начинают осуждать тебя. Я слышала фразы в свой адрес: “Это же твой родной город, как ты можешь его не знать, ты что, не любишь его?”» — делится девушка.

Лене 32 года, и 15 лет назад она провела всю ночь в лесу. Девушка поехала с друзьями в поход и, захотев в туалет, отошла от костра в кусты. Хотя это было недалеко от компании, но вдруг Лена потеряла из виду костер. До утра она бродила по лесу. Когда девушка все-таки нашла обратную дорогу, то спросила компанию, почему ее не искали. Друзья ответили: «Мы жгли костер, чтобы ты увидела нас с берега или с горы. Мы же знали, что ты вернешься. Тут и теряться-то негде». 

Сейчас Лена стесняется демонстрировать свою дезориентацию при малознакомых людях. Недавно во время прогулки с коллегами она попрощалась с ними и пошла к метро раньше остальных. Девушка уверенно шла не в ту сторону десять минут, а после открыла карты и поняла, что придется возвращаться. На обратном пути она увидела впереди коллег, идущих на станцию. Ей пришлось тихо плестись позади, чтобы не объяснять им свою ошибку.

Ольга Гапонова называет ориентацию в пространстве всего лишь умением, которое можно при желании развивать, если у человека нет заболеваний. Отсутствие навыка находить правильные пути не делает людей глупыми, так же как отсутствие умения играть на фортепиано или хорошо слышать ноты.

Можно ли преодолеть проблемы с ориентированием в пространстве

Если у человека есть подозрения на нейродегенеративные заболевания, ему необходимо обратиться к неврологу, говорит Ольга Гапонова. Магнитно-резонансная томография мозга и электроэнцефалография помогут разобраться, есть ли нарушения в его работе. Это даст понимание, из-за чего человек плохо ориентируется в пространстве. Если врачи не найдут никаких заболеваний, можно будет тренировать навык ориентирования.

Зная о своей особенности, Лиза научилась заранее продумывать маршруты. Ориентироваться в пространстве ей обычно помогают онлайн-карты, а в путешествиях, где нет связи, — бумажные. Чтобы построить маршрут, Лизе нужно покрутить их так, чтобы указатель смотрел туда же, куда смотрит она. Иначе сориентироваться трудно. Знакомые маршруты девушка запоминает от месяца до полугода.

Есть много вариантов, чтобы натренировать пространственную память, говорит Ирина Галеева. Можно много гулять по городу и запоминать разные улицы, заходить в разные переулки, пробовать ходить новыми путями. Либо играть в компьютерные игры, где нужно изучать местность и ходить по карте, управлять дроном в очках виртуальной реальности, решать пространственные головоломки, собирать модели из «Лего» или складывать оригами, перечисляет невролог.

Чтобы преодолеть страх ориентирования в городе, также можно поучаствовать в различных городских играх, в частности в «Бегущем городе». В этом проекте участники ищут в городе заданные организаторами объекты за кратчайшее время и самостоятельно придумывают оптимальный маршрут между ними.

«Многие люди, играющие у нас постоянно, говорят в самом начале, что у них “топографический кретинизм”, — отмечает Голышев. — А потом человек эмоционально рассказывает, что, несмотря на проблемы в ориентировании, ему было интересно поиграть и посмотреть, например, на архитектуру XIX века. И он уже приходит в следующие разы — и мы все меньше слышим от него жалоб на проблемы с навигацией. А человек все меньше времени тратит на поиск правильного пути».

Если натренировать навыки пока не получается, в ориентировании могут помочь близкие. Друзья Лиды знают о ее проблемах, поэтому подробно описывают путь до места встречи с ними. Или встречают ее, когда девушка приезжает в ресторан или бар.

Молодой человек вызывает для Лиды такси: она не понимает, как правильно поставить точку на карте, чтобы таксист приехал в нужное место. Еще он рисует для девушки карты-схемы. На них четко показаны места, откуда она выходит, а стрелки указывают маршрут. Такая карта у Лиды есть для ближайшего торгового центра. Без нее девушка «курсирует по ТЦ в случайных направлениях», пока случайно не увидит нужный магазин. Молодой человек нарисовал, где находится то, что нужно Лиде. Это помогает ей экономить время и силы.

Редактировала Екатерина Красоткина

• Теги:
• городская среда
• нейродегенеративные заболевания