Мнимые изъяны, страх зеркал и фотоаппарата. Что такое дисморфофобия

Оценивающие взгляды в зеркало, походы по салонам в попытке что-то улучшить, навязчивая мысль, что твои недостатки замечают все, — с этим сталкиваются многие, но иногда претензии к собственной внешности достигают масштабов болезни. Люди с дисморфофобией могут почти не выходить на улицу из-за переживаний о том, что у них «недостаточно мужественная» фигура, некрасивые ногти, слишком большие руки. Расстройство мешает им строить дружеские и романтические отношения, развиваться профессионально. А еще на фоне дисморфофобии нередко развиваются другие психические заболевания. «Такие дела» поговорили с людьми, которые столкнулись с дисморфическим расстройством, разобрались, почему возникает эта болезнь и где искать помощи.

Илья, 37 лет

Я с юных лет не чувствовал себя особо привлекательным. В школе был «ботаником», из-за этого меня иногда дразнили. Особенно остро чувство собственной «нескладности» стало проявляться лет в семнадцать, на фоне первых неудачных романтических опытов. Эти переживания усилились при поступлении в институт: вокруг появилось много новых людей, я начал часто сравнивать себя с другими и думать, что выгляжу хуже.

Казалось, у меня очень широкие бедра и узкие плечи — и это немужественно, уродливо, отвратительно. Избавиться от этих мыслей не получалось. При любой возможности я разглядывал свое отражение и пытался принять позу, в которой мои недостатки будут не так заметны. Все осложнялось тем, что у меня не было денег на хорошую одежду.

Потом к этому добавились мысли, что я неудачник. Неуверенность в себе мешала даже дружить: у меня все время было плохое настроение, своим мрачным видом я портил другим веселье. Романтические отношения тем более не складывались — в какой-то момент на этом фоне появился страх, что я, возможно, не гетеросексуален.

Чтобы справиться с дисморфофобией, я стал много заниматься спортом — это немного улучшило мою внешность, но усилия были непропорциональны результату. Пробовал обратиться к психологу — это тоже было не очень эффективно. Специалист придерживался экзистенциального подхода и полгода пытался меня перенастроить: мы обсуждали мою жизненную философию, отношение к себе. Но со мной оставались депрессивное состояние и навязчивые идеи, которые мешали мне жить. Порой у меня даже возникали суицидальные мысли.

Так продолжалось до 25 лет, потом все стало немного улучшаться. Я вышел на работу и впервые за долгое время ощутил, что не бесполезен: я был неплохим специалистом. У меня появились деньги, я смог обновить гардероб. Но по-прежнему чувствовал себя неуверенно, часто смотрелся в зеркало. 

В 30 лет я решил снова обратиться к психологу — на этот раз к работающему по принципам когнитивно-поведенческой терапии. Вместе мы прошли большой путь. Я наконец осознал, откуда взялся мой внутренний критик: он зеркалил гиперопекающих родителей, которые в стремлении сделать меня лучше порой не выбирали формулировки. Начал вести дневник, отслеживать эти негативные мысли и оспаривать их. В итоге мозг перестроился на другой лад: в нем закрепилась идея, что любой человек прекрасен и имеет право на счастье вне зависимости от того, соответствует ли он стандартам красоты.

Еще психолог порекомендовала обратиться к психиатру. Он поставил мне диагноз «тревожно-депрессивное расстройство» и выписал антидепрессанты.

Позже я стал посещать группу равной поддержки для людей с тревожным расстройством. Ее организовала некоммерческая организация «Как ты», которая поддерживает людей с психическими расстройствами и их близких. Я ходил на встречи два года. Мы собирались раз в неделю, и я делился своими переживаниями без страха, что меня кто-то осудит. Общение с теми, у кого похожие проблемы, помогло мне переосмыслить свой опыт, осознать, что мой случай не самый худший — может, это неправильно, но такие мысли меня утешали. 

Все это в итоге помогло мне преодолеть дисморфофобию. Спустя пять лет я завершил терапию — понял, что тем для обсуждения больше не осталось. Я все еще принимаю антидепрессанты, но навязчивых мыслей по поводу внешности у меня нет. В целом в жизни все более чем хорошо: карьера, друзья, любимая жена. Супруга меня очень поддерживает, говорит, что ей нравится, как я выгляжу. Недавно она рассказала, что во сне я ворочался и повторял: «Посмотри, какой я красивый». Мы смеялись: значит, удалось достучаться до подсознания.

Где грань между неуверенностью в себе и болезнью

Для дисморфофобии характерно искаженное восприятие собственного тела: человек убежден в наличии у него одного или нескольких физических дефектов, которые для окружающих почти или совсем незаметны. 

В МКБ-10 дисморфофобию рассматривали как симптом ипохондрического расстройства, а не как самостоятельное заболевание. Однако в МКБ-11 дисморфическое расстройство стало отдельным диагнозом, так же как в DSM-5.

«При дисморфофобии нарушается способность объективно оценивать свою внешность, — объясняет врач-психиатр Анастасия Шепунова. — Например, человека намного полнее себя пациент не считает “толстым”. При этом сам себе он кажется огромным и отвратительным».

Человека с дисморфофобией отличает прежде всего ощущение, что его тело не принадлежит ему и не служит ему во благо, говорит психолог и тренер осознанности Марина Полякова. Любые неудачи он склонен объяснять мнимым дефектом. Кажется, этот «изъян» бросается в глаза, а окружающие только и делают, что обсуждают его «недостаток», смеются над ним.

По словам Поляковой, люди с дисморфофобией или избегают зеркал, или часто смотрятся в них, пытаясь что-то в себе исправить. Такие же сложные отношения у них и с фотографией: кто-то боится смотреть на снимки с собой, а кто-то, наоборот, чересчур тщательно их разглядывает.

Шепунова добавляет, что дисморфофобия может выражаться не только в фоновом недовольстве своей внешностью, но и в активных попытках что-то в себе изменить. Люди с таким расстройством часто сидят на жестких диетах, занимаются спортом до истощения, не выходят из дома без макияжа и даже прибегают к пластическим операциям.

Отличить дисморфофобию от обычной неуверенности в себе можно по трем признакам, считает Полякова: 

• отсутствие явного физического изъяна;
• стойкое убеждение в том, что изъян реально существует: мысль о «дефекте» может преследовать человека годами;
• значительное негативное влияние на качество жизни: переживания о собственной внешности заставляют избегать определенных мест и ситуаций, мешают строить дружеские и романтические отношения, развиваться профессионально.

Пол и возраст дисморфофобии

По словам психиатра Анастасии Шепуновой, дисморфическое расстройство часто возникает у подростков — им бывает непросто принять изменения в теле. При этом они особенно восприимчивы к влиянию извне, так как их идентичность только формируется.

Дисморфофобия чаще развивается у девочек и молодых женщин. Объясняется это просто: к их внешности общество предъявляет больше требований. Кроме того, из-за особенностей традиционного воспитания женщины больше стремятся подчиняться правилам, соответствовать принятым стандартам.

Среди мужчин дисморфофобия распространена меньше — в том числе потому, что мальчиков с детства приучают не обращать внимания на тело и блокировать чувства, например терпеть боль, объясняет психолог и тренер осознанности Марина Полякова.

Тем не менее у мужчин дисморфическое расстройство тоже встречается, потому что общество ожидает многого и от них: высокого роста, развитой мускулатуры, подтянутости. Их переживания, как в случае Ильи, часто связаны с убеждением, что они выглядят недостаточно «мужественно».

Еще одна группа людей, которые подвержены дисморфофобии, — бывшие спортсмены. «У меня было несколько таких клиентов — как мужчин, так и женщин, — рассказывает Полякова. — Эти люди привыкли быть крепкими и подтянутыми, но, когда они перестают тренироваться, форма уходит. Более того, зачастую от перенесенных нагрузок тело после сорока начинает “разваливаться”. Принять это может быть непросто».

Марина, 38 лет

Я начала беспокоиться о внешности лет в четырнадцать. У меня были непослушные волосы, проблемная кожа и гиперкератоз, из-за которого я не могла отращивать длинные ногти. Грудь почти не росла, одноклассники надо мной подшучивали.

Я постоянно думала, что плохо выгляжу. Чтобы чувствовать себя немного увереннее, тратила много времени на уход за собой — перепробовала разные кремы, лосьоны, пенки, паровые ванны, чистки и массажи. После развода родителей я осталась с папой, он понять и разделить мои переживания не мог. Другие люди, к которым я обращалась за поддержкой, только отмахивались: «Да что ты придумываешь, все нормально с тобой».

Из-за неуверенности в себе мне было сложно заводить друзей. Я стеснялась инициировать или возобновлять общение. Например, знакомилась с кем-то в летнем лагере или на фестивале, а потом, когда приходило время напомнить о себе, думала:

Любая коммуникация с людьми вызывала стресс. Даже просто сходить в магазин и перекинуться парой фраз с продавцом было проблемно. Мне хватало силы воли, чтобы преодолевать себя, но я все время испытывала сильный дискомфорт, и это меня изматывало.

Из-за дисморфофобии я упустила много возможностей. Не ходила в бассейн, в баню, на речку. Отказалась от игры на скрипке и от занятий танцами: так стеснялась своей внешности, что не могла концентрироваться, боялась выступать. А самое обидное, что эти переживания помешали мне поступить в московский вуз: я завалила вступительный экзамен, хотя хорошо знала предмет. В стрессовых ситуациях мое состояние ухудшалось, и я не могла справиться с задачами, которые легко решала в более спокойной обстановке.

В 21 год я родила первого ребенка и ушла в декретный отпуск. Тогда у меня наконец появилось время, чтобы начать разбираться со своей проблемой. Я научилась правильно ухаживать за собой и проделала большую работу над своими установками — о том, что внешность определяет всю жизнь человека и что из-за физических изъянов я не представляю ценности как личность.

В 22 года я начала заниматься с психологом. Мы встречались очно два с лишним года. Психолог помогла мне найти корни дисморфофобии в моем прошлом. Я поняла, что меня триггерил определенный тон голоса — он напоминал о ситуациях из детства, когда бабушка или другие взрослые делали мне резкие замечания по поводу внешнего вида. Я проецировала этот опыт на свое настоящее и бессознательно связывала с внешностью разговоры, тематика которых была совсем иной.

Мне помогли нарративные практики: их смысл в том, что ты возвращаешься в прошлое со своими нынешними возможностями. Я представляла, что, будучи взрослой, перемещаюсь в травматичные ситуации из детства и защищаю маленькую себя от нападок родственников, утешаю ее и даю ей недостающую любовь. Так я «переписала» историю своей жизни и поменяла установки, которые вызывали дисморфофобию.

Еще мне нравилось упражнение «Нитка»: я шла по улице, рассматривала людей вокруг и подмечала их несовершенства, скажем нитку на плече. В процессе думала: «Да, люди неидеальны, но они все равно живут, делают свои дела, уверенно выглядят, общаются с другими». Так мозг постепенно усвоил, что неидеальность — это не проблема.

Годам к двадцати четырем — двадцати пяти я уже хорошо себя чувствовала, хотя иногда дисморфофобия возвращалась. А к тридцати трем перестала переживать совсем. Я приняла факт, что мне нужно прикладывать усилия, чтобы соответствовать стандартам красоты. Смирилась и с тем, что к таким людям в обществе относятся более лояльно. Я трачу много денег на уходовые средства и повсюду ношу с собой аппарат для маникюра, но больше не страдаю из-за своих особенностей.

Откуда берется дисморфофобия

Как и любое психическое расстройство, дисморфофобию могут провоцировать три группы факторов. Первая — биологические. Здесь играют роль наследственная предрасположенность, наличие психических или соматических заболеваний, говорит психиатр Анастасия Шепунова. У людей с другими психическими диагнозами дисморфофобия встречается довольно часто: распространенность расстройства среди них — от 3 до 54% против 0,5–3% в общей популяции. 

Вторая группа факторов — психологические. Дисморфофобия часто развивается у тех, кто склонен к перфекционизму: такие люди с большей вероятностью будут проецировать на себя жесткие стандарты красоты, объясняет Шепунова. Риск повышает и низкая самооценка, добавляет психолог Марина Полякова. Неуверенные в себе люди часто думают, что окружающие не принимают их, потому что они некрасивы. Улучшая свою внешность, они пытаются восполнить любовь, которой им не хватает. Думают: «Вот исправлю свои “недостатки” — и ко мне будут по-другому относиться».

Иногда триггером для развития дисморфофобии становится утрата контроля над чем-то. «Например, человек не может контролировать подрастающих детей, не может вырасти на работе или обрести финансовую независимость от партнера. Тогда он решает, что проблема в теле, ударяется в контроль за ним и так возвращает себе чувство управления своей жизнью, — объясняет эксперт. — Такой человек, как правило, убежден: все проблемы решатся, как только он станет выглядеть идеально». 

Третья и, возможно, самая важная в случае дисморфофобии группа факторов — социальные. На то, как люди воспринимают свою внешность, влияют общественное мнение и стандарты красоты, навязанные медиа, говорит Шепунова. Имеют значение и установки, которые транслирует близкий круг: например, если женщина регулярно критикует свое отражение в зеркале, ее ребенок может перенять эту модель поведения.

Чем опасна дисморфофобия

Расстройство снижает качество жизни человека. Он тратит уйму времени на устранение мнимого дефекта и лишается многих возможностей, говорит психиатр Анастасия Шепунова. Такие люди часто ограничивают себя, например решают не выходить из дома в страхе, что другие заметят их «изъян» и будут смеяться над ним. Это приводит к социальной изоляции.

Дисморфофобия опасна для здоровья. Люди с этим диагнозом нередко прибегают к пластическим операциям, однако никто из них не застрахован от осложнений, отмечает психиатр. Жесткие диеты могут вызывать расстройства пищевого поведения. Дисморфофобия предрасполагает и к другим психическим заболеваниям, например тревожным и депрессивным расстройствам. А в особенно тяжелых случаях может перерасти в дисморфоманию: заболевание, при котором навязчивые мысли о собственном «дефекте» достигают уровня бреда.

«Человек с дисморфоманией убежден, что нейтральные реплики окружающих на самом деле касаются его “изъяна”. Ему мерещится, что все вокруг насмехаются над ним, и он становится агрессивным, — рассказывает Шепунова. — Такой человек может пытаться исправить свой “дефект”, например спилить нос, который кажется ему слишком большим».

Дарья, 31 год

Все началось, когда мне было 24 года. Я окончила вуз и вышла на свою первую работу — юристом на завод. Это был сильный стресс: приходилось ежедневно общаться с огромным количеством людей, сталкиваться с негативом. Тогда же у меня были нездоровые отношения, в которых никто никого не уважал. Однажды я проснулась и подумала: «Дело в теле. Надо худеть, и все мои проблемы решатся».

Моей целью было не просто сбросить сколько-то килограммов. У меня появилось четкое представление о том, как должен выглядеть мой живот. Торчащие ребра, впадины под ними — казалось, красиво именно так, и я решила во что бы то ни стало добиться этого. Я вообще перестала есть, за полтора месяца потеряла 15 килограммов.

Потом я стала думать, что у меня огромные руки и некрасивые запястья. Хотелось все это «подсушить» — я мечтала, чтобы выпирали вены. За следующие три месяца ушло еще 15 килограммов.

В итоге при росте 170 сантиметров мой вес составлял 53 килограмма. Но мне хотелось, чтобы цифра была меньше 50. Когда я достигла цели, испытала огромное разочарование: тело выглядело истощенным, мышцы разваливались, кожа приобрела синеватый оттенок, а главное — желанных впадин на животе не появилось. Кроме того, начались проблемы со здоровьем. У меня часто болел живот, пропала менструация, посыпались волосы.

Дальше — хуже. Мне было важно поддерживать цифру 49 килограммов, и я боялась есть — думала, это вернет меня к прежнему весу, а я не могла этого допустить. Я жевала еду и выплевывала.

Старалась скорее лечь спать, чтобы не думать о еде, но не могла уснуть от голода и головной боли. Я перестала жить нормальной жизнью, выходить из дома, общаться с друзьями — на это просто не было сил. 

Однажды я наткнулась на видео про расстройства пищевого поведения (РПП). До этого я ничего о них не знала, разве что в детстве видела выпуск «Пусть говорят» с девочками с анорексией. Это было жутко, но себя я с ними не соотносила: где они — и где я? Только после того видео я поняла, что у меня, вероятно, РПП и мне нужна помощь. Вскоре я начала работать с психотерапевтом. Она сказала, что у меня нервная анорексия, которая возникла на почве дисморфофобии.

У нас было около десяти встреч. Они помогли мне принять, что я буду набирать вес и это нормально. Я стала есть, вернулись месячные, волосы перестали выпадать. Я вспомнила, как это здорово, когда ничего не болит, ты нормально себя чувствуешь и можешь работать. Но мне все равно было тревожно: я не посещала вечеринки и другие мероприятия, потому что боялась плохо выглядеть на фотографиях.

Позволить себе продолжать терапию я не могла — не хватало средств. Тогда я решила присоединиться к группе равной поддержки для людей с РПП от центра «Как ты». Сначала я относилась к этому формату скептически. Вспомнила Бри из «Отчаянных домохозяек», которая пришла на встречу анонимных алкоголиков, и подумала: «Ну вот и я докатилась». Помню, на первой встрече просто молчала. А на второй сказала, что не могу купить джинсы — все мне не подходят, и мы вдруг всей группой стали обсуждать эту проблему. Я подумала: «Ничего себе, кто-то меня понимает, а не осуждает, мол, на такую ерунду жалуешься».

В нашей группе была теплая поддерживающая атмосфера. На встречах я узнала много полезного, например как помочь себе в моменте. При компульсивном переедании можно остановиться и уйти на полчаса, потом есть уже не хочется. Если в большой компании чувствуешь тревогу, кажется, что все красивые, а ты нет, можно пять минут подержать в руках холодную воду — это поможет переключить внимание. Главное, группа помогла мне прожить чувство утраты: я приняла, что со мной больше не будет того веса, к которому я стремилась. Тогда я вернулась к обычному режиму питания и полностью восстановила здоровье.

А еще мне захотелось помогать другим. Я отучилась на нутрициолога, завела свой блог о питании и начала бесплатно консультировать людей с РПП. Команда «Как ты» предложила мне вести группу равной поддержки — я занимаюсь этим уже два с половиной года. Вижу, как с нашей помощью люди выходят в ремиссию, и это меня очень вдохновляет.

Сейчас я не боюсь взглядов и фотоаппарата, не думаю, что все обращают внимание на мою внешность. Я больше не взвешиваюсь и не знаю, какая у меня масса тела. Ориентируюсь только на размер одежды — он стабилен два года и устраивает меня. Теперь я определяю себя через личностные качества: я общительная, добрая, отзывчивая — и это главное. Ту часть тела, которая меня беспокоила, я по-прежнему считаю некрасивой, но не тревожусь об этом и не пытаюсь что-то в себе поменять.

Где человек с дисморфофобией может получить помощь

С убеждениями по поводу своего тела эффективно работает психотерапия, говорит психиатр Анастасия Шепунова. Пациентам с дисморфофобией подходит когнитивно-поведенческий подход: внутри этого направления есть много инструментов для коррекции навязчивых мыслей, связанных с ними эмоций и поведения. Например, метод экспозиции: терапевт просит клиента безоценочно описывать свое тело и так учит не испытывать к нему негативных чувств.

Если человек подозревает, что, помимо дисморфофобии, у него есть другие психические заболевания, такие как депрессия или РПП, важно обратиться к психиатру. В этом случае с большой вероятностью потребуется медикаментозное лечение, объясняет Шепунова.

Большую роль в успехе терапии играет поддерживающая среда, добавляет психолог Марина Полякова. Пациент с дисморфофобией может присоединиться к программе «12 шагов» для людей с РПП или, как сделали Илья и Дарья, к группе поддержки. Там его не будут призывать отказаться от своих переживаний, а наоборот, смогут разделить его чувства.

• Теги:
• психология