Как писать политзаключенным

Как писать письма политзаключенным, рассказывает Владимир Понимающий, участник организации «Университет для политзека». По этой инструкции Андрей Лошак, Лев Рубинштейн, Юрий Сапрыкин, Александр Черкасов и Алексей Гаскаров написали письма сегодняшним политзаключенным. Мы уже отправили письма адресатам.  

Кто такие политзаключенные?

По данным правозащитного центра «Мемориал», на сегодняшний день в России  102 политических заключенных. Все они отбывают наказание, связанное с лишением свободы, из-за своих политических или религиозных убеждений, из-за того, что отстаивали свои права, не прибегая при этом к насилию. 50 человек преследуется  за попытки отстоять свое право на свободу вероисповедания. По-прежнему за решетку попадают люди, которые воспользовались своим правом на свободу собраний: взамен троих освободившихся фигурантов «Болотного дела» свободы лишились Дмитрий Бученков и Максим Панфилов, остаются в заключении Иван Непомнящих, Дмитрий Ишевский, Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев.  По обвинению в участии в публичных мероприятиях лишены свободы Сергей Ахметов и Дарья Полюдова. Остается за решеткой осужденный за мирную реализацию права на свободу собраний Ильдар Дадин. Это лишь несколько фамилий. За этот год число политических заключенных в России удвоилось.

Зачем им писать?

Письма для заключенных – одна из немногих возможностей узнать о том, что происходит на свободе, почувствовать поддержку. Каждое письмо – это значимое событие, ведь в тюрьме не происходит ничего. К тому же Новый год – это повод пожелать чего-то хорошего. Прочитайте письма, которые журналист Юрий Сапрыкин и правозащитник Александр Черкасов написали Ивану Непомнящих, осужденному по«Болотному делу», и Николаю Карпюку, осужденному по «делу чеченских бойцов».

слева: Письмо Александра Черкасова Николаю Карпюку
справа: Письмо Юрию Сапрыкина Ивану НепомнящихФото: архив ТД

«Здравствуйте, Николай, и с наступающим Вас Новым годом! Мы с Вами почти не знакомы. То есть, Вы меня вовсе не знаете, и даже ни разу не видели. Когда прошлой весной я приезжал в Грозный свидетелем, Вас уже удалили из зала суда.

Я Вас тоже ни разу не видел, но кое-что про Вас знаю. Знаю, что двадцать два года назад Вы не делали ничего из того, в чем Вас обвиняют, и за что приговорили к двадцати двум с половиной годам заключения. В Первую чеченскую я искал пленных и пропавших, многое помню, а потому твёрдо знаю: обвинительное заключение, в котором говорится о Вашем участии в боях в Грозном той зимой — «ненаучная фантастика». Вас там просто не было. Вы невиновны. Я пытался донести это до суда, до присяжных, — безрезультатно. Но помните: многие здесь, на воле (как говорили в старое время — «в большой зоне») знают о Вашей невиновности, и желают Вам свободы.

Это в нашей стране уже бывало. Людям выносили немыслимые двадцатилетние приговоры по чудовищным обвинениям. Но свобода приходила к ним куда быстрее.

Николай! Я желаю в Новом году свободы Вам, и всем неправедно осужденным.
Мы еще увидимся на воле».

С уважением, Александр Черкасов

                                                                                 

«Дорогой Иван!

Мы с вами не знакомы, хотя, возможно, пять лет назад стояли рядом на каком-нибудь митинге. Я хотел бы поздравить Вас с Новым годом и передать слова поддержки от себя и моих коллег. Поверьте, многие люди сегодня восхищаются вашим мужеством и стойкостью, и желают вам скорейшего освобождения. Очень надеюсь, что следующий Новый год вы встретите дома с самыми близкими людьми. Передавайте поклон Дмитрию Ишевскому. Всего вам самого доброго, и главное – свободы.

                                                                                                                                                                      Держитесь! Мы с Вами»
                                                                                                                                                                                  Юрий Сапрыкин,
                                                                                                                                                                   журналист

О чем писать?

Новый год – просто повод для письма. Купили подарки или нарядили елку? Отлично, расскажите об этом. Не стоит думать, что это неинтересно незнакомому человеку. Заключенным очень важно ощущать свободу, которая складывается из таких мелочей, ведь несвобода – это отсутствие возможности заниматься обыденными, даже бытовыми вещами.  В ваших силах сделать так, чтобы для человека, которому вы задумали написать письмо, свобода стала ощутимее. Прочитайте письмо, которое журналист Андрей Лошак написал правозащитнику Сергею Мохнаткину: 

«Дорогой Сергей!

Вот уже два года как меня мучает совесть. Я снимал Вас в своем фильме «Путешествие из Петербурга в Москву: особый путь»,  это вообще удивительная история, как Вы оказались в нем. Под конец всем известного литературного произведения,  римэйк которого мы делали, Радищев публикует оду «Вольность», радикальный памфлет, направленный против самодержавия. Я искал кого-то в Твери с подобными взглядами – и не нашел. Все местные оппозиционеры в количестве четырех штук занимались последнее время больше бизнесом, чем активизмом. И тогда я где-то прочел, что Вы после первого срока несколько лет прожили аккурат за 101-м километром в поселке Новозавидовский, что на границе с правительственными дачами. Нам это очень подходило – у Радищева в Завидове тоже была остановка. 

Против Вас шел очередной процесс. Опять, как и в первую посадку, Вы вышли 31 декабря на Триумфальную площадь, менты вас повязали, вы слишком активно им сопротивлялись, в результате – новое дело. Я смотрел съемку Вашего преступления: здоровенный полковник омона под два метра ростом жестко утрамбовывает вас, невысокого пожилого человека, в автозак, а Вы, извернувшись, плюете ему вслед.  Несмотря на подписку о невыезде, вы тут же согласились на мое предложение и приехали в поселок. Вы всегда презирали условности, ограничивающие вашу свободу. Сбежали из стационара, где лежали с больным сердцем. Мы долго гуляли по поселку, Вы рассуждали о России, помню,  назвали ее черной дырой и были крайне пессимистичны в отношении ее будущего.  Через две недели после наших съемок я в шоке прочитал о том, что Вам вынесен приговор: 4 года строгого режима! Действительно, после таких приговоров трудно оставаться оптимистом. 

Вы и на зоне оставались собой – колючим и гордым человеком, строго охраняющим свою свободу от любых посягательств.  Конечно же, у Вас немедленно начались конфликты с администрацией. Вас избили, повредив Вам позвоночник. Против Вас уже на зоне заведено сразу два уголовных дела  — кажется, система решила Вас всерьез проучить. В отличии от Ильдара Дадина, о правовом беспределе в отношении Вас мало кто знает, журналистов Ваша фигура не слишком интересует, а в среде правозащитников у Вас плохая репутация из-за неуживчивого характера.

Я чувствую свой долг перед Вами и уже год пытаюсь добиться разрешения на интервью. Пока ФСИН не поддается, но мы с редакцией ТД не сдаемся. Кто-то же должен написать про Ваше одинокое сопротивление режиму. 

Желаю Вам в Новом году прежнего мужества, свобода – это действительно то, что внутри, но я все-таки верю, что Вы вскоре увидите ее и снаружи.» 

Андрей Лошак

О чем еще можно можно написать?

Расскажите о том, что происходит вокруг: в Москве тает снег, в Санкт-Петербурге идет дождь, по телевизору начали показывать новогоднюю рекламу Coca Cola. О том, что вы сходили на выставку, в кино или на открытую лекцию. Вот так  Александру Кольченко об этом пишет Алексей Гаскаров, который пару месяцев назад вышел из колонии:  

«… Из фильмов вышел неплохой «Капитан фантастик» про коммуну хипарей-анархистов, но и всегда полезно смотреть победителей разных мировых фестивалей – «Зимняя спячка», «Молодость», «Лобстер» и т.п. Если интересно могу потом подробно о них написать. Правда, учитывая, что большая часть каторжан может и не вывести шедевры мирового кинематографа, можно посмотреть много разного русского кино начиная с Юрия Быкова – «Жить», «Майор», «Дурак», Звягинцева всего, «Ученика» Серебренникова , «Дочь» Касаткина, ну и, наверное, хватит пока. Ещё у Вас на Украине вышел забавный сериал для домохозяек «Слуга народа», который здесь воспринимается как немыслимое оппозиционное высказывание :)» 

Полный текст письма Алексея мы публикуем здесь.

Чего лучше не писать?

Жалость в таких письмах – табуированная тема. Человеку в заключении требуются силы для того, чтобы не падать духом, а жалость в этом не лучший помощник. Если вы хотите поддержать человека,  попробуйте найти простые, добрые слова, напомните ему о том, что он не один, что у него много единомышленников. Почитайте, что пишет осужденному по «крымскому делу» режиссеру Олегу Сенцову поэт Лев Рубинштейн.

слева: Письмо Лошака Мохнаткину
справа: Письмо Рубинштейна Сенцову
фото: архив ТДФото: архив ТД

«Дорогой Олег!

Мы с вами лично не знакомы, но я хочу, чтобы вы знали: я, как и очень-очень многие, ощущаю внутреннее с вами родство. Насколько возможно деятельное сопереживание — это, увы, то немногое, что я, что мы все можем для вас сделать. По крайней мере сегодня. Но поверьте. мы делаем и будем делать все, что в наших силах и возможностях.

Пишу это с надеждой, что вдруг это сможет хоть как-то ободрить вас в тех обстоятельствах, которые я представляю себе с большим трудом.

В новом году я желаю вам только одного — свободы. Впрочем, нет, не только. Я желаю вам также и бодрости духа. Несмотря ни на что. И, конечно же, я желаю вам никогда не забывать, что вы не один, что множество знакомых и незнакомых вам друзей с вами, что они помнят о вас и думают о вас.

С Новым годом, дорогой Олег!»

Ваш Лев Рубинштейн

Как не навредить заключенному?

В таких письмах не стоит критиковать судебную систему и государство, даже если очень хочется. Помните, что письма, которые вы пишете, прочитывает цензор, который решает, получит заключенный письмо или нет. По этой же причине не стоит писать ничего о подробностях дела заключенного, это может быть использовано против него. И уж совсем на всякий случай, не стоит использовать иностранные и слишком сложные слова – цензоры переживают, когда их видят.

Как отправить письмо?

Помимо «Мемориала», список политзаключенных есть на сайте Росузника. Отправить электронное письмо можно там же. Не все СИЗО и колонии подключены к службам, позволяющим отправлять и принимать электронные письма. Поэтому сотрудники «Росузника» распечатывают письма на принтере и отправляют их Почтой России. Почтовая служба «Росузника» существует только за счет пожертвований, на которые закупает конверты и марки, поэтому если вы отправляете письмо,  не забудьте пожертвовать небольшую сумму. За все время работы через сайт отправили более 12 тысяч писем.

Если вы хотите написать бумажное письмо сами, узнайте адрес колонии или СИЗО  на «Росузнике»  они указаны в профиле каждого политзаключенного). Лучше посылать заказные письма первого класса – их можно отследить по номеру на сайте «Почты России». Если вы хотите получить ответ,  вложите в письмо пустой конверт и марки и укажите обратный адрес.