«Обязательно блесну черным юмором на тему удаленного органа». Как мужчины в России переживают онкозаболевания репродуктивной системы

Онкозаболевания мужских половых органов — сложный диагноз, который часто осложняется тем, как его воспринимают пациенты. «Такие дела» поговорили со специалистами о лечении рака простаты и яичек, а также с мужчинами, которые столкнулись с этими заболеваниями.  

«Мужские» диагнозы

Существуют виды рака, которые поражают только мужчин. Это онкологические заболевания мужской половой системы: рак полового члена, простаты и яичек. 

Самое распространенное из них — рак предстательной железы (простаты). Ежегодно его выявляют более чем у 1,6 миллиона мужчин, около 400 тысяч из них умирают. В России смертность от этого онкозаболевания составляет 8,2%. Вероятность столкнуться с таким диагнозом у мужчин повышается с возрастом, особенно после 50 лет.

Рак яичек — более «молодое» онкозаболевание, в зоне риска — мужчины в возрасте от 20 до 40 лет. По словам уролога-онколога Павла Борисова, рак яичек встречается реже рака простаты — в примерном соотношении один к десяти. Возрастной пик заболевания приходится на 38 лет.

Рак полового члена — крайне редкое заболевание. По статистике, с ним сталкиваются тысячные доли процентов всех мужчин. В группе риска в основном пожилые люди.

Помимо этого, есть онкозаболевания, которые чаще диагностируют у мужчин, чем у женщин. К ним относятся рак толстой кишки, легких и кожи. Онкологи объясняют это большей склонностью мужчин к вредным привычкам.

«Найдете рак — приходите»

Особенностью рака простаты у российских мужчин считается поздняя диагностика: опухоль обнаруживают минимум на третьей стадии. По словам специалистов, из-за этого лечить заболевание сложнее, чем, например, рак яичек.

На ранних стадиях рак предстательной железы обычно не имеет симптомов. По словам Павла Борисова, тревожным знаком может стать частое мочеиспускание. 

Врачи рекомендуют проходить ежегодную диагностику начиная с 45 лет. Один из достоверных способов обнаружить рак простаты — тест на определение уровня онкомаркера ПСА (простатического специфического антигена). ПСА — протеин, который вырабатывает предстательная железа. За ним можно наблюдать при помощи обычного анализа крови.

Однако рак предстательной железы может образоваться и при низком уровне ПСА. В некоторых случаях этот показатель меняется просто в зависимости от размера предстательной железы: чем больше сама железа, тем выше у нее показатель ПСА. Более точную информацию в этом случае могут дать только дополнительные исследования: МРТ, биопсия под контролем УЗИ.

Алексей Минин из Калининграда — авиационный журналист, видеооператор и инженер монтажа — плавал в бассейне, когда почувствовал, как его «будто током пробило» по спине. Вскоре появились боли между лопатками.

Это случилось в декабре 2021 года. Через полтора месяца беготни по поликлиникам оказалось, что ПСА у мужчины завышен в сотни раз, результаты биопсии подтвердили наличие онкозаболевания. Врачи диагностировали Алексею четвертую стадию рака предстательной железы. Ему было 60 лет.

«Физическая усталость и стрессы могли спровоцировать», — считает мужчина.

Раннюю диагностику осложняет не только бессимптомность заболевания, но и очереди в поликлиниках и диспансерах.

Юрий Егоров — тоже из Калининграда. С Алексеем они познакомились в одном из чатов поддержки — Юрий был на год моложе, когда ему поставили диагноз. Тоже рак предстательной железы четвертой стадии, но с метастазами — в костях и лимфоузлах.

Все началось с того, что у мужчины начали «каменеть» и опухать ноги, он стал чаще бегать в туалет. Уролог в частной клинике ничего не выявил. Онколог в бесплатном калининградском диспансере «выпроводил» Юрия из кабинета. 

Но по анализам Юрий уже знал о своем повышенном — больше чем в десять раз — ПСА. Очередь на биопсию в онкодиспансере была на полгода вперед. «Можете не дожить», — говорили ему врачи.

Уролог, который выявил у мужчины признаки онкозаболевания, через своих знакомых помог Юрию сделать биопсию в Клинике Пирогова в Санкт-Петербурге. Юрий поехал туда вместе с женой, которая его поддерживала. Результаты были готовы в тот же день: наличие онкозаболевания подтвердилось. Домой пара летела в подавленном настроении.

«Дома слез хватило у всех», — вспоминает Юрий. 

Оповестили родственников: кто-то предложил безвозмездно свою кредитную карту, кто-то беззастенчиво попрощался.

Как лечат рак простаты

Потеря времени, предупреждают специалисты, чревата быстрым прогрессом онкозаболевания. Поэтому важно не только как можно раньше поставить диагноз, но и оперативно начать лечение.

«Это, конечно, не острый аппендицит, — говорит Павел Борисов. — Но мужчины не любят ходить к врачам и часто запускают болезнь». 

От постановки диагноза до начала лечения у Юрия прошло всего две недели.

«Все были в шоке, как нам это удалось, — вспоминает он. — Думаю: ладно, на работе плитку положу и через неделю займусь лечением. Но жена меня покрыла матюками, и на следующий день мы с ней уже были в клинике».

Операции по удалению предстательной железы хирурги проводят только на ранних стадиях. Это также зависит от распространения заболевания на другие органы — например, мочевой пузырь.

После удаления предстательной железы функция эякуляции нарушается — наступает ретроградная эякуляция. Ощущения при оргазме остаются на прежнем уровне, однако сперма не выделяется, и зачать ребенка естественным путем мужчина уже не может.

Но так как в России рак простаты чаще всего выявляют уже на третьей стадии, лечение, как правило, ступенчатое, отмечает уролог-онколог Павел Борисов. Если гормоно- и химиотерапия не работает, некоторые врачи назначают радиоизотопы. Несмотря на их эффективность, многие пациенты сталкиваются с побочным эффектом — осложнением работы органов кроветворной системы.

Юрий летал на химиотерапию в Петербург каждые три недели. В это же время пробовал лечение радиоизотопами: сначала в Калужской области, потом в московском онкоцентре имени Блохина. Юрий столкнулся с легочной тромбоэмболией.

Через четыре месяца ему пришлось заменить химиотерпию на гормональное лечение, которое длится уже год. Из-за артроза Юрий ходит с палочкой — без нее трудно спускаться по лестнице.

«Еще есть метастазы в косточке, и лимфоузел не освободился до конца — отек на правой ноге еще держится, — отмечает Юрий. — Но мы найдем способ победить всю эту заразу, лечение не стоит на месте».

Мужчина вступил в чат поддержки — его ведет организация помощи онкобольным «Ореол жизни». 

«Стало понятно, что проблема не только твоя, она не избирательна и не за заслуги. Раньше было мнение, что с таким диагнозом ты не жилец. Сейчас многие профессиональные столичные врачи проводят онлайн-консультации. Даже из-за рубежа».

Лечиться дорогостоящими препаратами, которые назначают врачи, по словам собеседников «Таких дел», оказывается нелегко. Одних лекарств нет, другие слишком дорого стоят.

Так, Юрий не может перейти на препарат, который ему назначил врач. По словам мужчины, в аптеках лекарство есть, но бесплатно его не выдают. Он решил добиваться лечения, обзванивая страховую компанию, Минздрав и Следственный комитет. Часть лекарств семья за свой счет закупает напрямую в Польше.

Стоимость лечения Юрия за все время превысила миллион рублей — с учетом пенсии, зарплаты и небольшой помощи родственников.

По словам уролога-онколога Павла Борисова, аналоги и дженерики вполне заменяют оригиналы для лечения онкозаболеваний у мужчин. Алексею назначили препарат американского производства, разработанный специально для лечения рака предстательной железы на поздних стадиях. Он получает его бесплатно.

Как лечат рак яичек

Рак простаты — медленно прогрессирующее заболевание. За месяц или два оно не перейдет на следующую стадию, отмечает Павел Борисов. А рак яичек прогрессирует значительно быстрее. Пациенты с таким диагнозом обычно идут в клиниках по «зеленому коридору», в ускоренном режиме и минуя очереди.

Зато, по словам эксперта, рак яичек проще выявить: помогает простая пальпация (ощупывание). После этого врач назначает УЗИ и подробный анализ крови (в том числе онкомаркеры для определения рака яичек AFP (альфа-фетопротеин), ХГЧ (хорионический гонадотропин человека) и ЛДГ (лактатдегидрогеназа).

Игорю Тишину из Санкт-Петербурга диагностировали опухоль правого яичка около шести лет назад. Он вспоминает, как мылся в душе и почувствовал уплотнение. Сразу пошел к урологу, тот направил к онкологу.

«Я очень испугался, начитался интернета. Мне казалось, что эта опухоль достигла огромных размеров. Галлюцинация была уже», — вспоминает Игорь. 

К онкологу мужчина попал только через месяц. Еще месяц заняли анализы: врачи диагностировали ему первую стадию рака яичка. 

На начальных стадиях заболевания онкохирурги проводят орхиэктомию — операцию по удалению яичек. Такую операцию пережил Игорь. Почти сразу после визита к онкологу ему удалили правое яичко. С момента обнаружения до операции прошло два месяца.

По словам мужчины, гораздо тяжелее он пережил химиотерапию. Ему провели два курса с перерывом в две недели. За это время у Игоря выпали волосы, началась аритмия. 

«[Химия] “присадила” меня намного сильнее, чем операция, — вспоминает он. — Как будто подменили изнутри: по ощущениям — синдром бесконечно долгого похмелья».

По словам уролога-онколога Павла Борисова, импланты на место удаленного органа мужчины, как правило, вставляют крайне редко. В отличие, например, от реконструкции удаленной груди у женщин — в этом нет необходимости: отсутствие яичка внешне незаметно, а кроме эстетической функции, смысла в имплантах нет.

Игорь говорит, что не испытывает дискомфорта из-за отсутствия яичка.

«Можно и вставить [имплант], чтобы было одинаково, но я не придавал значения, — отмечает он. — Если не знать, не видно — даже, например, в бане».

После операции Игорь восстанавливался год, помогли бег и поддержка близких. Прошлой весной он прошел обучение в фонде «Онкологика» и стал равным консультантом — начал помогать другим людям с онкозаболеваниями.

«Я прошел по этому пути и стараюсь помочь им — двум-трем получилось помочь полноценно, — рассказывает он. — Кто-то из них лежал в больнице, кто-то нашелся в соцсетях».

Тактика наблюдения

«Рак яичек и рак простаты — хронические заболевания, как, например, гастрит, — объясняет Павел Борисов. — Вылечиться от них нельзя, но можно уйти в ремиссию на долгие годы. В этом случае мы применяем так называемую тактику активного динамического наблюдения за пациентом».

Эта тактика подразумевает, что мужчина проходит регулярную диагностику и поддерживающую терапию.

Болезнь Алексея развивалась стремительно. На первую «химию» его повезли уже на каталке. На вторую и третью — тоже. Пришлось перестроить жизнь и быт: часть обязанностей по дому взяли на себя жена и дочь.

«Первый месяц был самым тяжелым, — вспоминает Алексей. — Валялся в горизонтали, в полной отключке — был улыбающейся куклой. Понимал, что диагноз неизлечим, что это не грипп и не простуда и с этим надо жить. Накрывало полное опустошение: почему именно со мной?» 

Но нервный срыв, признается Алексей, прошел относительно быстро. К третьей по счету «химии» — спустя несколько месяцев болезни — он начал ощущать, что с ней можно бороться и даже управлять ею. На четвертую химиотерапию шел уже на своих ногах, хотя в него «никто не верил». Про свои шесть курсов химиотерапии Алексей сейчас рассказывает бодрым голосом. Благодаря лечению показатели его ПСА резко упали — с 800 до 4%.

«Даже если немного ползут вверх, врачи говорят, что при таком диагнозе это нормально, — говорит Алексей. — Если нет скачков до сотен процентов, советуют не переживать». 

Сейчас он уже сам ездит в поликлинику и ходит по магазинам. Ему помогают скандинавская ходьба и правильное питание. Поддерживает и работа: «шевелить мозгами и двигать серой массой», по словам Алексея, важно, даже когда это кажется сложным и бессмысленным.

«План — держаться за любое улучшение, — говорит Алексей. — Готовых расписаний в жизни нет». 

Особенности принятия диагноза

Практикующий психолог, консультант горячей линии помощи онкобольным «Ясное утро», младший научный сотрудник Института психологии РАН Анастасия Агишева говорит, что обращений от мужчин, столкнувших с онкозаболеваниями репродуктивных органов, гораздо меньше, чем от женщин. Она объясняет это стереотипами о маскулинности, сохраняющимися в обществе.

«Мужчины тяжелее, чем женщины, принимают свой диагноз: у них нет внутренней легализации диагноза, нет разрешения горевать, плакать и бояться. Помимо болевых ощущений, их “затапливает” интенсивными чувствами, которые они не могут выразить».

Другая особенность пациентов, столкнувшихся с раком половых органов, заключается в том, что им зачастую легче просить о помощи анонимно. Горячая линия здесь более чем уместна. Анастасия Агишева не раз наблюдала, как мужчины «заходят» с информационных и юридических вопросов и, только когда убеждаются, что пространство безопасно, говорят о своем диагнозе.

«Наиболее частые проблемы, вызывающие психологический дискомфорт, — гормональные нарушения и половая дисфункция, — говорит эксперт. — Когда, например, мужчина внешне становится менее мужественным. Если к ним добавляется недержание мочи, он вдобавок изолируется от общества из-за чувства стыда. Но работа со стыдом предполагает длительную психотерапию».

До кабинета психолога, по словам Анастасии, доходят единицы — тем более к молодым женщинам. В этом случае принципиальное значение имеет типаж специалиста, который вызовет как можно меньше смущения, объясняет она.

То, что мужчины с онкозаболеваниями реже женщин обращаются за медицинской и психологической помощью, «Таким делам» подтвердили несколько урологов-онкологов, а также специалистов в профильных фондах и организациях.

В практике Анастасии пациентов-мужчин, столкнувшихся с раком половых органов, было крайне мало. Все они ощущали потерю собственной мужественности.

«Как и с любой потерей, приходится неизбежно отгоревать свое утраченное здоровье, органы и функции», — объясняет Агишева.

При этом, объясняет психолог, переживание чувств не делает мужчину слабым, а маскулинность подразумевает не только физиологию, но и слова, ценности, поступки. 

Трансляция этих смыслов зачастую ложится на спутниц мужчин. Они, по словам психолога, часто обращаются в службу поддержки вместо супруга — чтобы поддержать и себя, и его. Женщинам проще добывать поддержку в социуме. Мужчины, как правило, оказываются изолированы со своим диагнозом.

Все три героя этого материала — Игорь, Алексей и Юрий — говорят, что, если бы не жены, им было бы намного труднее справляться. Их партнерши искали чаты поддержки и контакты врачей, брали на себя часть обязанностей по дому, летали вместе с мужьями в другие города, просили не откладывать лечение.

Практикующие урологи-онкологи также отмечают, что около 80% мужчин, у которых диагностируют рак простаты, приходят только «с помощью пинка».

«Сначала проблема с простатой становится проблемой женщин — когда муж часто ходит ночью в туалет, но упорно не идет к врачу. И лишь потом она становится проблемой самих мужчин», — говорит Павел Борисов.

Но варианты гиперопеки над мужчиной и «спасательства», по словам Агишевой, не работают, а только усугубляют его травму, особенно если он переживает стадию отрицания заболевания или гнева.

«В этот момент надо понимать, что, скорее всего, мужчина переживает ужас смерти. И лучше всего будет, что называется, “положить поддержку рядом” — он возьмет, как только будет готов подступиться к ней».

• Теги:
• онкозаболевания