В середине января жительница Воронежа обратилась в полицию. Она сообщила, что неизвестный мужчина попытался изнасиловать ее несовершеннолетнюю дочь в туалете торгового центра. По словам матери, он «применил силу» к девочке, «начал трогать ее за интимные места». Пострадавшей удалось вырваться.
По информации РЕН ТВ, инцидент произошел 12 января. В тот же день мужчину задержали. 16 января на сайте Ленинского районного суда Воронежа появилась информация о преступлении в ТЦ «Галерея Чижова». По версии следствия, мужчина совершил покушение на изнасилование девочки, но «не смог довести до конца свой преступный умысел, поскольку потерпевшая вырвалась и покинула место преступления».
Суд не стал заключать подозреваемого под стражу на период следствия, сославшись на то, что мужчина «характеризуется удовлетворительно», не был судим, у него есть постоянное место жительства на территории Воронежа и он не отрицает свою причастность к покушению на изнасилование.
«Инкриминируемое ему преступление, хотя и относится к категории насильственных, однако не связано в данном случае с причинением какого-либо вреда здоровью потерпевшей или умышленного нанесения ей телесных повреждений», — заключил суд. Мужчину отправили под домашний арест на два месяца с запретом покидать квартиру, пользоваться интернетом и общаться с участниками производства по делу.
«Подумаешь, потрахаться приспичило»
Ежегодно в России пострадавшими от сексуализированного насилия становятся от 13,5 до 14,2 тысячи человек. Такие данные по запросу Консорциума женских НПО предоставили в МВД. От 70 до 75% потерпевших в этой категории дел — несовершеннолетние девочки. К таким выводам пришли авторы исследования, посвященного масштабам сексуализированного насилия над детьми в России. Его провела психолог Ольга Бочкова совместно с Консорциумом женских НПО и организацией «Тебе поверят».
В реальности цифры могут быть еще выше, поскольку в статистику не попадают случаи, когда пострадавшие не обращаются в полицию или когда правоохранители отказывают в возбуждении дела. Более точной официальной статистики о сексуализированном насилии над детьми нет: МВД публикует только общую сводку преступлений в отношении несовершеннолетних, не выделяя отдельные категории.
В Уголовном кодексе РФ есть несколько статей, предусматривающих наказание за сексуализированное насилие над несовершеннолетними. Некоторые из них предполагают до 10 лет лишения свободы и даже пожизненное заключение.
Пункт «а» части 3 статьи 131 — изнасилование несовершеннолетнего. Наказание — до 15 лет лишения свободы;
пункт «б» части 4 статьи 131, — изнасилование несовершеннолетней, не достигшей 16 лет, а также рецидив изнасилования ребенка до 18 лет или изнасилование нескольких детей. Может повлечь пожизненное заключение;
пункт «а» части 3 статьи 132 — «мужеложство», «лесбиянство» или иные действия сексуального характера с применением или угрозой насилия в отношении несовершеннолетнего. Предусматривает до 15 лет лишения свободы
часть 2 статьи 133 — «понуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа». Наказание — принудительные работы до пяти лет;
часть 1 статьи 134 — «половое сношение и иные действия сексуального характера» совершеннолетнего с ребенком, не достигшим 16 лет. Наказание — до четырех лет лишения свободы;
часть 2 статьи 134 — «мужеложство или лесбиянство» совершеннолетнего с ребенком, не достигшим 16 лет. Наказание — до шести лет лишения свободы;
часть 3 статьи 134 — «половое сношение и иные действия сексуального характера» либо «мужеложство или лесбиянство» совершеннолетнего с ребенком в возрасте от 12 до 14 лет. Наказание – до 10 лет лишения свободы.
Несмотря на это, бывают случаи, когда за сексуализированное насилие над несовершеннолетними выносятся очень мягкие приговоры, обращает внимание юрист, общественный деятель и глава движения по борьбе с педофилией «Сдай педофила!» Анна Левченко.
Правозащитница рассказывает, как два года назад в Ростовской области в насилии над детьми обвинили тренера школы олимпийского резерва, где готовили будущих олимпийских чемпионов по велоспорту. Суд приговорил мужчину к году ограничения свободы.
«Это даже не лишение свободы: в это может входить, например, запрет покидать город. Как это может повлиять на человека, который на протяжении нескольких лет насиловал свою ученицу [начиная с момента, когда ей исполнилось] 14 лет, и это доказано в суде?» — отмечает Анна.
Левченко приводит в пример еще одну историю, которая произошла в августе 2022 года. В Московской области к исправительным работам приговорили бывшего священника, которому было около 60 лет. По ее словам, он систематически насиловал прихожанку своего храма, первые эпизоды начались, когда пострадавшей было 14.
«После этого мужчина продолжил преследовать эту девочку, до сих пор ее преследует. Девочке сейчас 15 лет, и она свято верит, что они поженятся», — добавила правозащитница.
Левченко считает, что мягкие приговоры — не проблема конкретного состава преступления или недостатка статей в Уголовном кодексе.
«Это та история, когда суд ведет себя неправильно, — считает эксперт. — Суд руководствуется законами и внутренним убеждением судьи. Вот это внутреннее убеждение позволяет судьям выносить мягкие решения, особенно если судья мужчина и сочувствует этому человеку: “Подумаешь, потрахаться приспичило”. Это чисто человеческий фактор».
Анна обращает внимание, что в суде часто рассматривают положительные характеристики обвиняемого: например, с места работы или учебы. По ее мнению, в случае с подозреваемыми в сексуализированном насилии такие характеристики нерелевантны.
«Какое это имеет отношение к совершенному преступлению против личности? Человек же не насиловал детей на работе. Он может одновременно быть педофилом и прекрасным отцом. Преступники очень часто прекрасно интегрированы в общество, это люди уважаемые. Никто не верит, что человек мог такое совершить», — рассказывает эксперт.
Покушение на изнасилование
В делах, связанных с покушениями на сексуализированное насилие, все сложнее. Юристка Консорциума женских НПО Татьяна Белова объясняет, что покушением считается ситуация, когда человек не завершил преступление по независящим от него обстоятельствам (например, он испугался, что его заметят другие люди). Если же он остановился сам, так как передумал это делать, то его действия квалифицируются как добровольный отказ от преступления.
При этом, по словам юристки, момент, когда преступление считается завершенным, может отличаться для разных действий. Для материальных составовокончанием считается момент наступления последствий. Например, при причинении тяжкого вреда здоровью момент окончания преступления — это момент наступления такого вреда. Однако уголовные статьи об «изнасиловании» и «насильственных действиях сексуального характера» относятся к другому типу преступлений. В таком случае последствия не имеют значения — преступление считается завершенным, как только человек начинает его совершать.
Она отмечает, что покушением может считаться ситуация, когда преступник, применяя насилие к ребенку в попытке его изнасиловать, останавливается по независящим от него причинам.
«Очевидно, что может возникнуть вопрос с доказыванием умысла посягающего: что он применял насилие именно с целью изнасилования, — говорит юристка. — В этом и состоит основная сложность таких дел. В случае если действия будут рассмотрены не как покушение на изнасилование, а только как физическое насилие, то в зависимости от его тяжести они будут квалифицироваться по соответствующим статьям о побоях — причинении легкого, среднего и тяжкого вреда здоровью».
В УК РФ есть отдельные статьи по не доведенным до конца преступлениям. Однако, по словам Анны Левченко, на практике к тюремным срокам приговаривают только в случае подготовки терактов или массовых беспорядков, но не преступлений против отдельных людей (кроме покушения на убийство).
Доказательства вреда
Клинический психолог Валерия Сулимина работала с несовершеннолетними клиентами, пострадавшими от покушений на изнасилование. Она рассказывает, что после этих эпизодов у ребенка формируется страх повторного нападения, подрывается доверие к миру. Часто дети замыкаются в себе, начинают испытывать чувство вины и стыда за то, что не дали отпор насильнику.
«Все это может перерасти в агрессию или самоповреждающее поведение, когда ребенок начнет себя “наказывать”, — говорит эксперт. — Либо дети начинают заедать свою боль, что приводит к расстройствам пищевого поведения».
Чтобы доказать степень психологического вреда ребенку, до суда нужно получить заключение специальной психологической комиссии. Левченко рассказывает, что они проводятся по постановлению следователя за государственный счет. В комиссии принимают участие сертифицированные психологи, которые обычно работают при детских больницах.
Эксперты беседуют с потерпевшим, составляют заключение о степени морального вреда и психологических травм, нанесенных ребенку, — для этого есть целая система тестов. Специалисты также выдают заключение по поводу того, врет несовершеннолетний или нет — например, пишут: «Ребенок пяти лет, развит по возрасту, к фантазированию не склонен…» После суда на основании этого заключения можно подать дополнительный гражданский иск и взыскать компенсацию морального вреда с обвиняемого.
Белова подчеркивает, что в подобных делах должна быть проведена судмедэкспертиза, а также психолого-психиатрическая экспертиза. Это может помочь определить, был ли нанесен вред здоровью ребенка, уставить степень этого вреда и причинно-следственную связь между самочувствием пострадавшего и действиями обвиняемого.
По словам Сулиминой, психологическое состояние ребенка может ухудшаться по мере того, как разворачиваются следственные действия.
«С каждым допросом ребенку нужно рассказать все больше и больше деталей, показать, как все это было, — это усугубляет его эмоциональное состояние», — объясняет она. Поскольку на следственных действиях обычно присутствует психолог и дети видят, что он никак не помогает, у ребенка формируется негативное отношение к психологам, и уже после суда он может отвергать помощь специалистов, рассказывает Сулимина.
Но если такие комиссии не проводятся, то суд может вынести некорректное решение, как в случае с воронежским делом, отмечают эксперты.
«Судья не обязан быть специалистом во всех делах, — объясняет Левченко. — У него за день может быть и дело по изнасилованию, и экономическое преступление, и еще какая-нибудь медицинская халатность».
Что делать, если ребенок столкнулся с сексуализированным насилием?
«В первую очередь проблему нельзя замалчивать, — считает Левченко. — Некоторые стараются вообще не говорить с ребенком на эту тему. Этим способом они только заметают проблему под ковер, но она никуда не девается: ребенок уже травмирован. Он в любом случае об этом никогда не забудет».
Сулимина считает, что важно на самых ранних этапах формировать у ребенка позитивный образ психолога. Объяснять, что специалист может научить его и всю семью каким-то позитивным стратегиям, которые помогут в дальнейшем справляться со всеми допросами и экспертизами.
«Очень важно на ранних стадиях получить психологическую помощь, чтобы и ребенок, и его родители смогли очень быстро пройти этот путь и учиться в дальнейшем не акцентировать внимание на случившемся, а смотреть на будущее в позитивном ключе, несмотря на факт насилия», — подчеркивает Сулимина.
Левченко рекомендует после этого обратиться за юридической помощью. Лучше связаться с адвокатом, у которого есть опыт в подобных делах, а также надо как можно скорее написать заявление в правоохранительные органы.
«Если произошло изнасилование, счет идет на часы: сбор биологического материала из-под ногтей, со слизистых — это очень важно в первый момент, — отмечает эксперт. — Если эта история про домогательства, тоже очень важно узнать, какие доказательства нужны. Если преступление произошло в публичном месте, можно воспользоваться записями с камер».
Анна советует не бояться проходить медицинские и психологические экспертизы, не отказываться от полиграфа. По словам правозащитницы, чтобы избежать ретравматизации, перед следственными действиями родители должны объяснить детям, что сейчас будет происходить, почему важно дать показания, даже если о случившемся тяжело говорить.
Белова добавляет, что помощь адвоката должна заключаться в том, чтобы он ограждал пострадавшего ребенка от травматичных следственных действий: частых допросов и очных ставок с агрессором.
Проект «Правовая инициатива» разработал алгоритм, предлагающий способы защиты детей от повторной травматизации во время следственных действий. Он предлагает:
- проводить допросы несовершеннолетних потерпевших в специализированных помещениях;
- опознавать обвиняемых с использованием стекла Гезелла;
- проводить минимальное количество допросов;
- проводить допросы сотрудникам, которые имеют специальную подготовку.
Белова добавляет, что допросы детей могут с согласия родителей снимать на камеру, а потом использовать эти записи вместо того, чтобы просить потерпевших заново рассказывать о насилии с самого начала.
Левченко также напоминает, что любое решение суда можно обжаловать в вышестоящей инстанции, в том числе в случае, если пострадавшая сторона считает слишком мягким наказание, которое назначили обвиняемому. Срок на обжалование — 30 рабочих дней. Помимо этого, правозащитница отмечает, что может быть обжаловано и решение об отправке под домашний арест подозреваемого в покушении на изнасилование. В тексте апелляции нужно указать, что, пока продолжается следствие, человек может представлять опасность как для потерпевшей стороны, так и для других людей.
Семьи в любой момент могут обратиться в одну из помогающих организаций, которые оказывают психологическую и юридическую помощь детям, пострадавшим от сексуализированного насилия:
- организация «Сдай педофила!» — горячая линия: 8-800 250-98-96;
- Консорциум женских НПО;
- центр «Сестры»;
- организация «Тебе поверят»;
- фонд «Сохраняя жизнь»;
- организация «Юристы помогают детям»;
- Центр «Анна».