«Сыночка-корзиночка»

«А через 20 лет ты уже будешь развлекаться с другой доской», — подписывает одна из пользовательниц соцсетей видео с маленьким сыном. Другая заходит в спальню к взрослому сыну. Последние несколько месяцев в соцсетях активно обсуждают матерей, которые пишут о «сыночках-корзиночках», «сыночках-пирожках» и признаются, что боятся отпускать своего ребенка и делить его с кем-то. Комментаторы высмеивают такие отношения и называют их «эмоциональным инцестом». «Такие дела» узнали, чем он опасен.

Дисклеймер: мнение героини может не совпадать с мнением редакции.

У Ирины двое детей: 18-летняя дочь и шестилетний сын. Она признается, что чувствует к младшему ребенку «особенную», а от него — «безусловную мужскую любовь». 

«Сын — это другое, к нему другая любовь»

Первый раз я вышла замуж 19 лет назад, а спустя год у меня родилась дочь. Так было принято: вышла замуж — нужно родить, а год подождать «для проверки». После рождения дочери я всегда думала о мальчике — хотелось разнополых детей.

С первым мужем я развелась, вышла замуж во второй раз, и мы начали планировать беременность. И я, и муж очень хотели сына и даже высчитывали по крови, старыми методами, чтобы у нас получился мальчик. Дочери было 12 лет, когда у меня родился сын.

Спустя четыре месяца после появления второго ребенка я пошла на день встречи одноклассников. Меня все поздравляли, а одна одноклассница сказала: «Какая же ты счастливая, что у тебя сын родился. У меня тоже мальчик и девочка, но сын — это другое, к нему другая любовь».

Тогда я не задумалась всерьез о ее словах. Я даже и подумать не могла, что любовь к ребенку может отличаться от той, что я испытывала к дочке.

«Сыночку-пирожочку я просто иду и покупаю»

Со временем я поняла, что действительно по-разному воспитываю своих детей. К дочке у меня более сдержанная любовь — я отношусь к ней как к себе. Она ведь тоже женщина, а мы многое должны обществу. Мы должны и быть домохозяйками, и реализовываться, зарабатывать. Я чувствую, что неосознанно вешаю все эти обязанности на дочь. К тому же я не хочу, чтобы она выросла эгоисткой: девочки ведь и так окутаны любовью. Я стараюсь быть к ней более сдержанной, чтобы она не думала, что в жизни все достается просто так. Чтобы не была «охреневшей» по жизни.

Например, дочке я не покупаю лишние вещи. Это ведь не очень хорошо, когда у девочек есть абсолютно все. Если моя дочь что-то хочет, она должна это заслужить поведением. Я говорю: «Хочешь новый телефон? Давай ты сделаешь это и это, тогда ты заслужишь».

Когда в детстве она разбила свой телефон, я сказала ей, что больше покупать не буду. И новый она получила только в осознанном возрасте. 

Сыночку-пирожочку я просто иду и покупаю. Когда он разбил телефон, мы купили ему новый. Если он просит что-то купить, он не должен это заслуживать — я просто говорю: «Если надо, пойдем купим». 

Его мы балуем намного больше: такого количества игрушек, какое есть сейчас у сына, у дочери точно не было. Что он захочет, то у него и будет. Я иногда могу запретить, чтобы не было много лишнего, но у дочери даже и рядом такого не было.

Она никогда ничего не говорила по этому поводу — мне кажется, она даже не замечает, сколько всего есть у брата. Если бы она хоть раз убрала за него игрушки, то, может, и задумалась бы.

«Сын до сих пор бегает к нам в кровать»

Я не могу ругать и наказывать сына, как дочь. Сама я росла с сестрой, и мама нас постоянно ругала, чтобы мы лучше убирались и хорошо выглядели. Мы всегда ходили [по струнке]. Наверно, к своей дочери я отношусь так же строго, как воспитывали меня. Часто ругаю ее за несобранность и безответственность.

Сына я вообще не ругаю, максимум за то, что он много сидит в телефоне. Даже если он что-то разобьет или сделает что-то плохое, я всегда отношусь спокойно.

Его сложно ругать, ведь он такой классный, воспитанный и хороший мальчик. Если сделать ему замечание, он может сильно обидеться: это унижает его мужское достоинство. Моя подруга, которая тоже воспитывает сына, часто говорила мне: «Если ты ругаешься на мальчика, это заглушает его мужскую энергию». Может, поэтому я стараюсь относиться к нему более трепетно — сыну хочется показывать больше нежности и любви.

Если я на улице начинаю повышать на него голос, он переживает и озирается по сторонам, чтобы никто не видел. Дочь в таком же возрасте могла заплакать. А сын нет — он смотрит обиженно, но никогда не заплачет при других. Поэтому мы стараемся меньше на него ругаться.

Сыночек вырос очень внимательным: постоянно помогает мне, выносит мусор, моет со мной посуду — дочь такого не делает. Я учу его мужским повадкам: открывать двери девушкам, помогать им, дарить цветы. Он все время собирает цветы и дарит их мне и сестре.

Перед сном сын всегда приходит, обнимает меня — и мы лежим вместе. Год после рождения я кормила его грудью — он ел по семь раз за ночь и был постоянно со мной. Может быть, он привык к этому и поэтому до сих пор бегает к нам в кровать. 

«У меня нет даже мысли, что он может куда-то уйти»

Я понимаю, что сын всегда будет ближе к нам. Дочь — это временное явление: она вырастет и уйдет в другую семью, где у нее будет муж, свекровь и дети. Она отдалилась от нас уже в 11-12 лет и закрылась в своей комнате, будто просто снимает у нас жилье. Дочь упорхнет, как только появится возможность. Не думаю, что она будет жить с нами.

Образ жизни сына мы формируем сами: отец ходит с ним на охоту и рыбалку, мы постоянно путешествуем, прививаем ему любовь к поездкам. Если он не найдет себе таких же друзей, то будет отдыхать с нами, с родителями. 

Сыну достанется кусок земли, он построит дом и будет жить рядом с нами вместе со своей красоткой. У меня нет даже мысли, что он может куда-то уйти.

Мне сложно представить, как в будущем какая-нибудь стерва заберет моего сына. Это же мой сыночка. Когда я сама пришла знакомиться с мамой моего мужа, я увидела эту материнскую ревность. Теперь я ее понимаю: я буду ревновать, потому что любовь моего сына разделится. 

Появится эта стерва — и все, он уже будет любить ее, а маму меньше. 

Даже если он приведет хорошую девушку, ревность все равно будет — может, из-за осознания, что он нашел кого-то лучше меня. Появится соперница. Я не такая идеальная, как она. Теперь он будет дарить цветочки ей, мусор выкидывать для нее — я больше не буду у него на первом месте. Но я понимаю, что мне нужно будет свыкнуться с мыслью, что он пришел с молодой. 

Конечно, эта «мамская реальность» пройдет и начнется другая жизнь: сын должен любить свою жену и ставить ее на первое месте. Правда, если это жена, а не просто девушка. Здесь важен статус: если он каждой, с кем познакомится, будет таскать букеты, а маме ничего, это ненормально.

«Мы растим маменькиных сынков просто потому, что сильно их любим»

У меня никогда не было переживаний, что я люблю детей по-разному. Многие боятся говорить об этом, считают это чем-то неправильным. Но я эти чувства принимаю и считаю естественными. У меня ведь даже любовь к мужьям была разной, каждого я любила по-своему. С детьми то же самое. 

Я понимаю, что сына я люблю по-особенному. Наверно, потому, что мы, девочки, с самого детства добиваемся мужской любви. Для этого мы приводим себя в порядок, красимся, наряжаемся — но все равно постоянно сомневаемся в любви мужчин. 

Тебе не нужно стараться, чтобы ее получить, — сын дарит ее просто так. Просто потому, что он — мой сыночек, я его родила. Мой личный маленький мужичок.

Я боюсь быть при сыне стервой, орущей женщиной. Мальчик ведь должен понимать, что женщина — это про заботу, нежность и любовь. Мама обязана одаривать его именно этим, чтобы в будущем он искал такую же женщину. С другой стороны, я не боюсь воспитать маменькина сынка. Мы, женщины, растим маменькиных сынков просто потому, что сильно их любим. 

Можно ли любить детей по-разному

К разным детям может быть несопоставимая любовь вне зависимости от пола, рассказывает психолог Дарья Даньшина. В этом случае речь идет не о силе любви, а о ее различиях. 

«Когда в семье больше одного ребенка, многие родители говорят: “Мы относимся к вам одинаково”. Но когда мамы и папы приходят к психологу, они понимают, что на самом деле это неправда. Им страшно начать говорить про то, что они любят по-разному», — рассказывает Даньшина.

Одного ребенка может быть сложно любить — скажем, когда родитель узнает в нем себя и заново проживает все боли, которые его триггерят. Или, наоборот, когда ребенок очень непохож на родителей — тогда они испытывают бессилие, не могут его понять.

На отношения к детям влияют и другие факторы — например, их пол, отношения родителей друг с другом и порядок рождения детей. «Один и тот же родитель в молодом и зрелом возрасте может быть очень разным. В 19 лет и в 30+ взгляды на материнство, подходы к воспитанию и стратегии поведения будут различаться. Старший ребенок может столкнуться с тем, что от него много требуют и много ожидают, — это очень характерно», — поясняет Даньшина.

Существует ли психологический инцест

Даньшина говорит, что встречала понятие «психологический» или «эмоциональный инцест» только в медиапространстве. Психологи, как правило, не используют его для описания клиентских случаев. Даньшина считает, что подобный термин — это лишь часть популярной психологии, а само слово «инцест» цепляет и используется для повышения медийности и кликбейтинга.

когда родители пренебрегают потребностями ребенка и используют его как эмоционального партнера, «утешителя» или даже «спасителя», говорит психолог.

Для чрезмерно близких детско-родительских отношений или в отношениях, где ребенок становится замещающим партнером для родителя, в психологии часто используют другие термины, отмечает Даньшина. Например, форма нездоровых взаимоотношений — созависимость (состояние, когда человек чрезмерно зависит от другого и ставит его потребности и благополучие выше своих собственных. — Прим. ТД) или гиперопека.

Почему родители так сильно привязываются к детям

Как рассказывает эксперт, сейчас нет статистики, в каких отношениях чаще появляются признаки созависимости и зависит ли это от пола родителя и ребенка. Физический инцест в большинстве случаев возникает в отношениях отец — дочь, однако эмоциональный идентифицировать довольно сложно, считает психолог. Даньшина предполагает, что такая форма отношений чаще может возникнуть между матерью и сыном или матерью и дочерью. 

По мнению эксперта, такие отношения чаще проецируются именно на противоположный пол из-за патриархальности и традиционализма в культуре, где есть закрепленные гендерные роли: девочка — послушная и покладистая, сын — единственный, кому достанется наследство, кто остается с родителями.

Одна из возможных причин тесной связи мамы с ребенком — ее неудачный опыт романтических отношений, считает психолог. Например, когда партнер не закрывает ее потребности. В таком случае женщина может начать проецировать эти потребности на ребенка и испытывать разочарование в «мужчинах, которых она не родила».

Помимо этого, причиной созависимых отношений с ребенком может стать собственный детский опыт родителя, считает Даньшина. Например, если у матери или отца были холодные, эмоционально отстраненные, жестокие или зависимые родители.

Психолог также отмечает, что риск развития таких взаимоотношений наиболее высок в семьях, где нет второго родителя или же если у взрослых есть зависимость. В таком случае шанс, что отношения изменятся, очень мал — не факт, что семья придет с этой проблемой к психотерапевту.

Даньшина обращает внимание, что в российских неполных семьях дети чаще живут с мамой. Оставаясь одна, женщина может идентифицировать сына со своим партнером. Либо проецировать такое отношение на дочь — она будет выполнять функцию подружки или второго родителя.

Какое отношение к детям должно насторожить родителей

Один из главных признаков, когда стоит начать беспокоиться, — это если родитель сообщает ребенку информацию, которая не соответствует его возрасту, говорит Даньшина. Например, секс не должен обсуждаться с ребенком любого возраста, поясняет психолог. Остальные темы можно обсуждать, но не с маленькими детьми — скажем, кратко проинформировать подростка о своих трудностях, считает эксперт.

«Одно дело — сказать ребенку, что вы поругались с папой и сами разберетесь, другое — когда вы сажаете ребенка на кухне за чаем и начинаете использовать его как подругу или терапевта. Ребенок не несет ответственности за эмоциональное благополучие родителя и не должен отказываться от того, чтобы быть ребенком», — рассказывает Даньшина.

Также стоит быть внимательнее, если родитель говорит про ребенка: «Мы как друзья» — и воспринимает его как равного, считает психолог. Это не значит, что в семье не может быть общих интересов. Но ребенок не равен родителю — он зависит от него и не может брать на себя те же функции.

Еще один маячок — когда родитель призывает ребенка к безусловной преданности. Например, обвиняет, что в конфликте он поддержал второго родителя или друга, говорит Даньшина.

Самый большой тревожный знак — это нарушение физических границ, считает психолог. Например, если мама может зайти в ванную к подростку, пройти перед ним в нижнем белье или если родитель спит в одной постели с ребенком. Как рассказывает психолог, каждый случай нужно разбирать индивидуально, но от постоянного совместного сна стоит отказаться к шести-семи годам, а от ночных приходов и совместного сна при болезни или страхе — к десяти.

Даньшина добавляет, что многие родители ревнуют ребенка к его партнеру: парню, девушке, мужу или жене. Часто причиной становится желание защитить и уберечь сына или дочь. С другой стороны, за такой ревностью может стоять страх потерять любовь и внимание, которое родитель не может больше нигде получить. Если родитель отдает себе отчет в том, что он или она не партнер для своего ребенка, и пытается бороться со своими эмоциями, — это здоровое поведение, считает эксперт. В иных случаях стоит насторожиться.

Можно ли считать психологическим инцестом длительное грудное вскармливание

Вместе с психологическим инцестом пользователи соцсетей начали активно обсуждать длительное грудное вскармливание. 

Некоторые защищают такую практику — одна мама сняла видео со своей дочкой и заявила, что в длительном грудном вскармливании нет минусов. Другая пользовательница показала, как кормит грудью 11-летнего подростка — она объясняет это своим выбором и желанием сына. «Я не иду на поводу у общества и считаю, что каждая мама сама вправе решать, когда ей завершать грудное вскармливание», — говорит она.

Как рассказывает психолог Дарья Даньшина, длительное грудное вскармливание в подростковом возрасте можно отнести не столько к эмоциональному инцесту, сколько к косвенному сексуализированному насилию. Хотя часто мамы не отдают себе в этом отчета.

«Вскармливание становится инструментом компенсации неудовлетворенных потребностей самой матери. Это ее патологизация и представление о том, что нужно ребенку в 11 лет. Возможно, она бессознательно хочет удержать сына в этих отношениях, не хочет его отпускать», — поясняет психолог.

Рекомендуемый минимальный порог по длительности грудного вскармливания — два года. По словам Даньшиной, с трех-четырех лет грудное молоко уже не выполняет свою биологическую функцию и становится скорее инструментом успокоения и регуляции эмоционального состояния.

Психолог считает, что пять лет — это верхняя граница кормления грудью, после которой этот процесс можно считать нездоровым. В этом возрасте ребенок переходит в старшую дошкольную группу, отдаляется от родителей и должен иметь навыки самостоятельной регуляции своих эмоций.

Грудное вскармливание не должно быть единственной возможностью оставаться в контакте с ребенком. К дошкольному возрасту в норме появляются другие способы поддерживать безопасную и надежную связь с ребенком, уверен эксперт.

Как длительное грудное вскармливание и деструктивное поведение влияют на ребенка

«Кормление грудью становится обезболивающим от тревоги, скуки, обиды или страха. Если ребенка не обучили другим способом избавиться от этих чувств, это будет мешать ему социализироваться, выстраивать контакты с ровесниками и отдаляться от матери», — рассказывает Даньшина.

Из-за длительного грудного вскармливания могут развиться нарушения границ, привязанности и зависимые модели отношений, говорит психолог. 

Длительное грудное вскармливание может негативно сказаться и на личных границах. К пяти годам ребенок уже должен отделять себя от матери и осознавать свои границы. Если же школьник видит мамину грудь, это может его травмировать, считает Даньшина. В будущем у него могут возникнуть искаженные представления о себе, мире, отношениях, а также трудности в построении интимных связей. Нарушенные границы могут привести к нездоровым сексуальным фиксациям и фантазиям, поясняет психолог.

Другие признаки нездоровых детско-родительских отношений тоже могут повлиять на психику ребенка. Как рассказывает Даньшина, ребенок с самого детства начинает воспринимать такую форму отношений как норму и выходит с ней во взрослый мир. Это будет мешать ему взаимодействовать с другими людьми и повлияет на самооценку.

«Многие думают: “Как же я брошу свою мать? Я отказываюсь от своей жизни и мне некогда строить отношения, но мне нужно заботиться о родителях”. Есть дети, которые относятся к этому как к долгу — скорее всего, они так и не дойдут до терапевта, ничего не изменят», — рассказывает Даньшина.

Что делать

Если вы заметили похожие черты у себя, важно начать с честного диалога с собой и обратиться за помощью к психотерапевту, рассказывает эксперт.

Если в тексте описано поведение, похожее на вашего родителя, проанализируйте свои мысли и чувства, подумайте, с кем вы можете обсудить это и кому довериться. Если у вас есть ресурсы, обратитесь к психологу, говорит Даньшина. Важно найти поддержку, которая поможет выстроить границы и сохранить себя.

• Теги:
• дети
• дети и родители
• психология
• родители