«Буллинг — это норма»
«Как-то мне на телефон позвонили с незнакомого номера. Мальчик спросил, можно ли меня снять, — вспоминает Дарья. — Я говорю: “Что за бред?” Он отвечает, что мой номер развешан по всему городу с пометкой об оказании интимных услуг».
Дарья живет в Иваново. На протяжении нескольких лет, с седьмого по девятый класс, она подвергалась буллингу: одноклассники унижали девушку, доводили ее до слез и распускали о ней слухи.
В день, когда Дарье поступил звонок с незнакомого номера, рядом с ней была мама. Вместе они расспросили собеседника. Выяснилось, что никаких объявлений в городе не висит, а позвонить его попросила одноклассница девушки.
«Мы сразу же рассказали об этом классной руководительнице, — вспоминает Дарья. — Она ответила, что ничего сделать не может. А в ситуации не видит ничего страшного — “дети балуются”».
После этого Дарья сообщила классной руководительнице, что из-за конфликтов в классе хочет перейти на индивидуальное обучение. Преподавательница ответила, что девушке стоит обсудить проблему с школьным психологом. Дарья не хотела идти к специалисту, но классная руководительница взяла школьницу под руку и отвела ее в кабинет, говоря, что так будет лучше для всех. Во время беседы преподавательница сидела рядом с психологом.
«Затем она сказала: “Буллинг — это норма. Со всеми бывает, надо просто пережить это”».
Разговор с психологом только укрепил желание девушки учиться отдельно. Но у школы не было возможности организовать индивидуальное обучение. В качестве решения проблемы Дарью перевели в другой класс, однако это не помогло остановить буллинг: девушку продолжали обсуждать за спиной. Инициаторы травли были в хороших отношениях с учителями, поэтому те закрывали глаза на эту ситуацию, считает Дарья.
Девушка стала чаще пропускать уроки, а все свободное время уделяла подготовке к экзаменам. Старалась не обращать внимания на слухи, которые распускали бывшие одноклассники, но это давалось ей нелегко. Чтобы справиться с переживаниями, Дарье потребовалось несколько лет психотерапии. Для стабилизации состояния она принимала противотревожные препараты, назначенные специалистом.
«Какие-то отголоски буллинга остались в моей голове, но это мизерные проценты, — говорит девушка. — Мое окружение сильно изменилось. Сейчас в колледже, где я учусь, стараются разрулить каждый конфликт. А преподаватели умеют слушать и поддерживать».
Кто такой школьный психолог и чем он занимается
Согласно профессиональному стандарту, школьный психолог — это человек с профильным высшим образованием, например, по направлению «психолого-педагогическое образование». Чтобы работать с детьми, он должен освоить программу уровня специалитета или магистратуры, говорит доктор психологических наук и доцент кафедры психологии образования и педагогики СПбГУ Роман Демьянчук.
По словам эксперта, иногда на позицию школьного психолога приглашают людей, которые получили высшее образование в другой сфере, но прошли курсы профпереподготовки. Однако такое решение необходимо принимать взвешенно. Не все курсы дают право вести профессиональную деятельность, поэтому администрация школы должна дополнительно проверить диплом человека и его навыки.
По профстандарту, главная задача педагога-психолога — психологическое и педагогическое сопровождение процесса образования. При этом понятие «сопровождение» достаточно широкое, объясняет Демьянчук.
В основном школьный психолог работает с учениками в группе риска — теми, кто стоит на внутреннем учете из-за регулярных прогулов, зависимостей, агрессивного или суицидального поведения, говорит АCT-терапевт, куратор программы сопровождения и обучения школьных психологов «Школа поддержки» Полина Успехова. Специалист консультирует детей по вопросам обучения, успеваемости, взаимоотношений в коллективе, дружбы, любви. При этом школьный психолог не может ставить диагнозы и назначать лечение, отмечает Демьянчук.
Чтобы решить проблему ребенка, одной беседы бывает недостаточно. Детям с трудностями в обучении и адаптации может понадобиться серия встреч. Такую модель взаимодействия называют психокоррекцией, объясняет эксперт.
«Школьные психологи, как правило, работают в когнитивно-поведенческом или нарративном подходе, которые позволяют добиться положительных изменений за короткий срок», — говорит Успехова.
Хотя у специалиста нет возможности длительно работать с ребенком, он может повлиять на решение проблемы: привлечь администрацию школы, педагогов или родителей. Например, в случае с буллингом, говорит Демьянчук.
Однако школьный психолог занимается не только личными консультациями. У специалиста есть план по диагностике и профилактической работе на весь год. Этот план затрагивает учеников, родителей и педагогов.
По словам Успеховой, психолог регулярно проводит просветительские мероприятия для детей: рассказывает им о взрослении, агрессии, употреблении психоактивных веществ, адаптации к школе и мотивации. С родителями специалисты обычно общаются на собраниях. Специалист может посвятить встречу конкретной теме — например, рассказать о том, как найти общий язык с подростком.
Психолог должен работать и с учителями — индивидуально и в группах. Эти встречи необходимы, чтобы снизить профессиональный стресс и предотвратить выгорание, а также повысить уровень осведомленности о психологических проблемах среди педагогов, объясняет Демьянчук.
Однако из-за большой нагрузки у психолога почти не остается времени на индивидуальную работу с учителями, говорит Успехова. Кроме того, сами преподаватели редко обращаются к школьным специалистам за помощью.
По словам Успеховой, далеко не все, что указано в плане, удается реализовать на практике. Так происходит из-за непредсказуемости школьной жизни: многие проблемы возникают внезапно, и психолог обязан быстро реагировать на них.
Специалистам нередко приходится разбираться со сбежавшими детьми и агрессивными родителями. Иногда психологи даже выезжают в семьи. По итогам проделанной работы специалист должен предоставить отчет, говорит Успехова. В сезон простуд школьные психологи часто подменяют учителей на уроках, хотя это не входит в их обязанности.
«Я хочу бить детей»
«Я, конечно, немного волновалась, — вспоминает свою первую консультацию школьный психолог Анастасия. — Ожидала, что ко мне придет ребенок, скажет, что у него нет друзей или что его не понимают родители. Настраивала себя, что ничего серьезного не произойдет. И вот настал час икс. Приходит ко мне девочка и говорит: “Вы знаете, тут такая ситуация. Я хочу бить детей”».
Анастасии 22 года, она живет в Омске и учится на четвертом курсе психологического факультета. Несколько месяцев назад девушка устроилась психологом в школу на неполную ставку. Сначала она только помогала старшему психологу и проводила уроки по профориентации, но постепенно начала работать с детьми.
Анастасия признается, что не всегда занимается интересными вещами. В основном девушка выполняет поручения старшего психолога, например, ищет видео о буллинге или разбирает документы от родителей учеников. Бывает, после нескольких пар в вузе она заполняет таблицы до поздней ночи.
По словам Демьянчука, бумажной работой занимается любой школьный специалист, в том числе психолог. Ему приходится ежедневно заполнять журналы регистрации и учета, писать протоколы диагностик, психологические заключения, характеристики на учеников.
Одна из задач старшего психолога — обработка тестирований. Они помогают специалисту определить, на кого из учеников стоит обратить больше внимания. Если результаты тестов указывают, что у ребенка есть трудности, психолог приглашает его поговорить о проблемах, с которыми он сталкивается.
Однако провести личную консультацию в школе, где работает Анастасия, непросто. На тысячу учеников есть только один кабинет психологической службы. Там сидят четыре человека: два психолога, педагог-психолог и социальный педагог. Иногда к ним заходят другие учителя.
«Консультация должна быть конфиденциальной. Неправильно проводить ее при других людях, даже если сам ребенок не против, — объясняет Анастасия. — Есть вариант занять учительскую, но предугадать, когда она будет свободна, и назначить встречу на это время практически невозможно».
По данным Российской академии образования (РАО), на одного школьного психолога в стране приходится от 148 до 882 детей. Зарплата у таких специалистов невысокая. За неполный рабочий день Анастасия получает около 9 тысяч рублей в месяц. Средняя зарплата педагога-психолога в Москве в 2024 году составляет около 63 тысяч рублей, а в регионах — 19–25 тысяч рублей. На неполной ставке, согласно исследованию РАО, работает 25% специалистов. При этом почти у половины школьных психологов стаж меньше пяти лет, что говорит о постоянной ротации кадров.
Школам, дошкольным учреждениям, техникумам и колледжам в России остро недостает специалистов с психологическим образованием: по подсчетам «Известий», дефицит может составлять около ста тысяч человек. Во многих школах, особенно в сельской местности, психологи вообще отсутствуют, отмечает издание.
«Для учителей проблема испарилась»
Марии 21 год, она из Нового Уренгоя. В 2018 году, когда девушка была в десятом классе, не стало ее старшего брата.
«Никто в школе не знал о том, что случилось. Пока учителя не нашли мои социальные сети, — рассказывает Мария. — Была страничка, где я публиковала свои мысли и переживания».
Так девушка оказалась в кабинете завуча по воспитательной работе. У них состоялся напряженный разговор о трагедии, моральном состоянии Марии и социальных сетях. Завуч попросил девушку закрыть аккаунт и направил ее к школьному психологу.
Специалистка сразу попросила Марию рассказать о ситуации, даже не узнав, как зовут девушку. Школьнице было непросто довериться психологу, но она все же нашла в себе силы открыться. Пока Мария говорила, психолог не вела записей, а как только прозвенел звонок, остановила ее и отправила на урок, несмотря на то что девушка плакала.
«[Специалистка] оборвала меня на половине истории, совершенно не беспокоясь о моем состоянии. После этого я окончательно убедилась, что [идти к школьному психологу] было плохой затеей, — вспоминает Мария. — Больше никто в школе не говорил со мной о смерти брата. После моего похода к психологу для учителей проблема испарилась».
Как улучшить систему психологической помощи в школах
Эффективность работы школьных психологов во многом зависит от администрации учреждения, считает Демьянчук. Помочь специалистам могут центры психолого-педагогической помощи — организации, которые существуют на уровне региона.
Работает это так: школа заключает с центром договор об оказании услуг, и тот направляет в учреждение своего специалиста. Приглашенный психолог помогает коллегам с решением проблем. Он может изучить отношения в коллективе или провести диагностику психологического состояния первоклассников. На основе этих исследований центр определяет группы риска по разным направлениям и разрабатывает рекомендации для сотрудников школы.
По словам Демьянчука, такие организации есть в каждом районе Санкт-Петербурга. Центры психолого-педагогической помощи работают в разных округах Москвы, а также в Омске, где живет Анастасия.
«Мне кажутся перспективными районные психологические центры, которые смогут объединить психологов из разных школ, — рассказывает Успехова. — Это поможет расширить возможности для оказания помощи. Каждый ученик или педагог попадет к человеку, который точно знает, что делать».
По словам Успеховой, обычно у психолога есть специализация. Кто-то умеет работать с детьми в начальной школе, кто-то разбирается в инклюзии, а кто-то — в том, как помочь подростку.
Обмен опытом уже сейчас происходит в рамках проекта «Школа поддержки» — горизонтального сообщества для психологов, социальных работников и педагогов. Команда проекта, в которую входит Полина Успехова, проводит вебинары и интервизии для школьных специалистов, обеспечивает их качественными материалами по педагогике и психологии, оказывает методическую и психологическую поддержку.
Снизить нагрузку на школьных специалистов должен сервис «Цифровой психолог». Его разработкой сейчас занимается Минпросвещения. Ведомство обещает, что система обеспечит доступ к профессиональной психологической помощи школьникам по всей России. В 2024 году «Цифровой психолог» может заработать в пяти регионах.
Кроме того, Минпросвещения планирует ввести норму для образовательных учреждений: не более 300 детей на одного педагога-психолога. Однако до этапа рассмотрения проект пока не дошел.