«Школа не должна учить врать»
К концу года патриотическое воспитание должно охватить 72% детей России. Об этом на пленарной сессии заявила заместитель председателя правительства Татьяна Голикова. «Разговоры о важном» по понедельникам, еженедельное поднятие флага и общешкольное исполнение гимна — все это стало обязательной частью образовательных программ российских школ и колледжей в сентябре 2022 года. Сильно ли это изменило атмосферу в школе? О чем говорят во время «Разговоров о важном»? Что можно было бы сделать иначе? И что делать, если тебе не нравится происходящее? На вопросы «Таких дел» отвечают подростки
Анастасия, 14 лет, Калужская область
«Семья победит, она сильнее»
Чтобы поступить в нашу школу, нужно сдать экзамены — то есть отбор существует. В школе два типа учителей: одних называют легендами — они очень хорошо знают свой предмет, а есть такие, как директриса и некоторые завучи. Они, например, постоянно наезжают из-за формы, хотя в нашей школе вроде бы главное — образование, а не форма. Кто-то их слушается, а кто-то успешно смывается от них по коридорам.
«Разговоры о важном» у нас есть, они разные. Бывают общие, большие, в актовом зале, где все стоят под гимн, выносят флаг, а потом нам показывают какие-то не очень понятные презентации — помню, была презентация про профессии будущего. Еще бывают такие «Разговоры о важном», когда просто несколько учителей, классных руководителей, собирают свои классы и проводят что-то для них — например, викторины. Еще иногда мы собираемся своим классом, и наш классный руководитель — он ведет у нас математику — просто проводит урок. Последний «Разговор о важном» у нас был в актовом зале, я решила туда не ходить. Раньше в таких случаях заставляли писать объяснительные, а сейчас нет. Вообще, многие на эти «Разговоры» не ходят — и ничего им за это не бывает; а вот когда пропускаешь «Разговор» в классе, это аукается — потому что там математика, научный материал, а ты прогулял.
Чего-то, что касается нынешней политической ситуации, я в школе не слышала. Лично я обсуждала эти темы, по-моему, только один раз — мы с одноклассницей говорили о том, что нам это, в общем, все равно, потому что происходит не рядом с нами, в другом месте. И еще когда-то давно в классе кидались стульями, и мальчишки орали: «За Донбасс!» Но это не в счет.
Наш учитель на уроке обществознания говорил про любовь к родине, что это никак нельзя привить, что это либо есть, либо нет. А я думаю, что любовь к родине и к государству — это две совершенно разные вещи. Если говорить про любовь к стране, то она у нас достаточно классная. Мне она нравится — и наша территория, и климат, и русский язык очень нравится. А государство — к нему у меня какое-то спорное отношение, я не знаю, как ко многому в нем относиться.
Если в школе будут говорить то, что отличается от того, что говорят дома, я думаю, семья победит, она сильнее. В школе ты учишься только с первого по одиннадцатый класс, а семья — это навсегда. Это твое родное, а в школе — там какие-то левые люди.
Ксения, 16 лет, Москва
«Мир без войн — такое невозможно, к сожалению»
Мой колледж — политехнический, связанный с авиацией. Я поступила туда после девятого класса: подавала заявление на пять специальностей, выбрала техническое обслуживание авиационных двигателей. В нашем колледже 85–90% мальчиков, в моей группе из девочек я одна.
Я долго шла к выбору колледжа и специальности. Первые четыре школьных года я училась в кадетском корпусе, и мне там не особо нравилось. Я получала тройки, двойки и не понимала, зачем мне вообще учеба. А вот когда я оттуда ушла в обычную школу, то поняла, что строевой подготовки, сильной физкультуры мне не хватает, мне без этого скучно; и без формы мне не нравилось. Да, мне нравится носить форму. Но не просто так — я считаю, что форму надо носить, только если ты кадет или тот, кто служит. И вот, получается, где-то в пятом классе я и поняла, что хочу пойти на военную службу, а с шестого-седьмого класса заинтересовалась профессией военного либо МЧС. Сначала думала пойти на полевую работу, типа спецназа, но ближе к девятому классу мы с родителями это обсудили, и мама не разрешила на такое идти. Я сказала — хорошо, в поле я не буду; решила пойти на управление беспилотником. А когда при поступлении в колледж нужно было выбирать между эксплуатацией беспилотных летательных аппаратов и техническим обслуживанием авиационных двигателей, я решила, что техник — это профессия, нужная всегда и везде. После колледжа я хочу пойти в военный вуз. Мой папа из семьи военных. Его дедушки, мои прадеды, были военными, служили, так что в семье есть традиции.
Что такое патриотическое воспитание сейчас у нас в колледже? Так же, наверное, как и в обычных школах — это поднятие флага под гимн по понедельникам, «Разговоры о важном», и, в принципе, все. На «Разговорах о важном» рассказывают в основном про государственные праздники, про темы общего значения — на военные темы не говорят. Обсуждений внешней политики нашего государства я не слышу — в колледже, по крайней мере. «Разговоры о важном» лично мне не очень нравятся, потому что занимают 45 минут с утра в понедельник, от этого все пары сдвигаются вниз, и уезжаешь домой на 45 минут позже. И у многих это вызывает недовольство. А некоторым просто неинтересно то, что рассказывают.
Лично мне кажется, что патриотизм — это хорошее отношение к своей стране, но вообще у меня патриотизм больше ассоциируется с военной тематикой. Если бы я выбирала темы для таких «Разговоров», то, наверное, выбрала бы борьбу с терроризмом, но про это бессмысленно говорить без подготовки, которая не на словах, а в действиях. Например, как защититься, если в школу ворвался человек с винтовкой? Это нужно несколько раз на практике проработать.
Сейчас вводят предмет «начальная военная подготовка» (НВП) — мне кажется, такого должно быть больше, потому что неизвестно, когда и что может произойти. Вот Израиль — он окружен странами, которые воюют с ним, и там военная подготовка проходит как следует, в армию идут все, и девушки, и юноши. И вон они уже сколько лет отбиваются.
А военные нужны, чтобы защищать тех, кто не может себя сам защитить. Я сейчас все больше замечаю, что мальчишки хотят от армии откосить. Но кто тогда будет защищать? Мир без войн — такое невозможно, к сожалению. Даже в семье, где люди давно живут дружно, не бывает такого, чтобы кто-то когда-то не поссорился и не вышел из дома, хлопнув дверью: мол, я никогда не вернусь. Даже в семье! Что уж говорить про отношения государств?!
В профессии военного меня смущает то, что ты должен беспрекословно слушаться приказа. Но в истории бывают моменты, когда командир отдает приказ о том, что, например, в этой части фронта надо идти вон туда, чтобы умереть и тем самым задержать противника. То есть верная смерть. А еще бывают неверные приказы, из-за которых может погибнуть большое число военных и мирных жителей. В основном из-за этого я и хочу стать не рядовым, а подняться выше — чтобы не беспрекословно исполнять чьи-то приказы, а думать своей головой.
Александр, 14 лет, Московская область
«Знать — это самое главное»
Патриотическое воспитание — это, по-моему, то, что развивает в человеке любовь к родине. Из того, что у нас есть в школе, это исполнение гимна — но, честно сказать, я не уверен, что это помогает, как и «Разговоры о важном», на которых мы не особо много о патриотизме и разговариваем.
Что касается гимна, то его текст знают все, и, мне кажется, все без особого негатива относятся к тому, что нужно его петь, — поют, и все. Но некоторые просто рот открывают. А на «Разговорах о важном» мы чаще слушаем про то, как разные известные люди высказывались по поводу каких-то общих вопросов — это праздники, достижения, семья. Иногда это интересно, иногда не очень. Хотя школа у меня самая обычная, и класс самый обычный, учителя у нас хорошие, и, мне кажется, они могли бы проводить интересные «Разговоры о важном». Если бы мне лично сказали предложить свои темы для «Разговоров о важном», я бы обязательно выбрал такую — военный героизм в разные эпохи нашей истории, от Древней Руси до наших дней. И еще, наверное, о современной роли России в мире.
На уроках поднимаются порой патриотические моменты, особенно когда начинаем изучать курс отечественной истории. Я люблю и историю как науку, и просто уроки и считаю, что любить свою родину, не зная ее истории, нельзя. Как увидеть те достоинства, благодаря которым страну можно любить, если не знаешь, что с ней происходило? Есть такое знаменитое выражение, что, если мы не знаем своего прошлого, у нас нет будущего. Я с ним согласен. Мне кажется, знать — это самое главное.
Евгений, 16 лет, Москва
«Пытаемся адаптироваться, но не предать самих себя»
Патриотическое воспитание в школе в нынешней ситуации — это, на мой взгляд, довольно неумная и поверхностная попытка насаждения идей, которые почему-то связывают с государством и с родиной. Исполнение гимна, поднятие флага, «Разговоры о важном» — все это повторяется каждую неделю, в понедельник, первым уроком. До недавнего времени можно было это прогулять, но сейчас за посещаемостью стали очень строго следить. «Разговоры о важном» проводят на разные темы: от всего, что связано с Россией — история, наука, спорт, — до, например, семьи. Как должна быть устроена семья, что такое семья хорошая, что такое семья плохая; что семья — союз мужчины и женщины, все по Конституции.
Когда исполняют гимн, я чувствую, что все это фальшиво очень. Наигранно и бессмысленно. Я встаю, но не пою, потому что считаю, что неправильно делать что-то, когда ты не понимаешь, ради чего ты это делаешь. Мне кажется, в этой ситуации исполнять гимн России… не могу сказать, что стыдно, но неправильно. Потому что гимн используется в целях, к которым я испытываю только отвращение.
При этом я чувствую, что ни в моей прошлой школе, ни в моей нынешней школе никому это не нужно — ни учителям, ни ученикам. Учителя, к сожалению, не могут совсем от этого отказаться, им приходится проводить «Разговоры о важном», и точно так же петь гимн, и как-то этим всем руководить. Но я знаю, что некоторые вместо этого делают классные часы, посиделки с чаем, стараются просто поговорить о чем-то хорошем и добром или же стараются отойти от темы, которая дана, от презентаций и методичек, которые спущены сверху. Атмосфера бессмысленности и абсурдности тем, которые поднимаются на «Разговорах», витает в кабинете. В первые месяцы большинство учеников вообще предпочитали молчать и игнорировать преподавателя или высмеивать подаваемый нарратив. Зачастую и ученики, и преподаватели все понимают и смеются вместе.
Я знаю, как это было устроено в советской школе: политинформация — условная пятиминутка, когда учитель или ученик разворачивает газету и зачитывает новости недели. Вот такое случилось, вот так надо к этому относиться. И мы будто бы повторяем ту же историю. В последние месяцы я стал чувствовать, что все страшно ускоряется, что от одного неприятного события до другого проходит все меньше и меньше времени. Это уже какая-то рутина: встаешь, смотришь в новостях — ага, сегодня у нас вот такое случилось. И живем дальше. Ускоряемся, живем дальше, пытаемся как-то адаптироваться, но не предать самих себя.
Я считаю, что говорить вещи, которые ты считаешь правильными, нужно и важно. У меня был один урок ОДНКНР — основ духовно-нравственной культуры народов России — еще в пятом классе. Это урок, который сейчас тоже является частью системы патриотического воспитания. Мы читали рассказ Пантелеева «Честное слово». Учитель тогда сказал, что поведение героя — верх преданности, верности, мужества. А я сказал, что это глупость и ничего общего не имеет с преданностью. Вообще, случается довольно много дискуссий о праве, о морали, но бывает, когда они подходят к темам, которые учителю неприятно обсуждать, и учитель может повернуть разговор так, что дальше его просто нельзя продолжать.
Когда меня спрашивают, чего я хочу в будущем, я говорю, что смотрю только до конца учебного года. В мае у меня будет то и это, в июне я поеду на море — а дальше посмотрим. Надеюсь на лучшее, а готовлюсь к худшему. В последний месяц я начал делать что-то, чтобы попытаться поступить учиться за рубеж. Агрессивная государственная политика подталкивает к этому шагу. Не хочется жить по навязанным «ценностям», я проголосую ногами против. Я бы прекрасно себя чувствовал в Москве, мне нравится этот город. Но я не чувствую себя в безопасности: сейчас в России мне невозможно откровенно высказываться, а значит, потом невозможно будет работать, а значит, жить. И это очень печалит. Я не хочу уезжать, но ситуация вынуждает; это не мое желание, а принуждение и адаптация.
Что меня спасает? Мне кажется, установка, что нужно ко всему здраво подходить. Например, ты читаешь новость — и объективно пытаешься ее интерпретировать. И даже если тебе от происходящего отвратительно и плохо, нужно постараться это происходящее отрефлексировать. Тогда ты не сойдешь с ума от злости и ненависти, а просто сформулируешь свою позицию, свои принципы и дальнейшие действия.
Еще помогает семья. У меня очень большая и разная семья, и кто-то сейчас находится в эмиграции, а кто-то имеет абсолютно прогосударственные настроения. Но я знаю, что мои близкие меня не предадут, даже если будут со мной категорически не согласны. Даже если мы будем кричать друг на друга на кухне, это только наше дело на нашей кухне.
А школа — мне кажется, школа должна в первую очередь учить мыслить критически, а не учить повторять готовые нарративы, не учить врать.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
