Айша
22 года, Москва
Отца не было, я всегда жила с мамой. Она наказывала меня за любую оплошность, била с пяти лет.
Мама занималась боксом, поэтому ее удары были очень болезненными. При этом она умела не оставлять следов.
Когда ей что-то не нравилось в моем поведении, она звала меня сесть рядом с ней. И начинала бить, например, по костяшкам пальцев. Нельзя было кричать, плакать — вдруг соседи услышат. Тем более запрещено было уклоняться.
Самым нелюбимым способом наказания было битье скалкой. Часто мы с мамой делали уроки на кухне. Когда она сердилась, у нее под рукой оказывалась скалка, и она лупила меня ею по спине. Скалка треснула, пока мама меня била. Однажды из скалки вылетела ручка во время избиений и попала в маму — тогда я получила новую порцию наказаний.
Когда я была в восьмом классе, мама хотела узнать правду по поводу какой-то ситуации. Для этого она положила мои руки на кухонную доску, а над ними занесла нож. Она задавала мне вопросы, ожидая услышать «правду», и каждый раз замахивалась этим ножом. Конечно, она ничего бы не сделала, просто пугала.
Сейчас я все еще живу с мамой. Она строга ко мне: установила комендантский час. Но бить почти перестала, потому что знает, что я могу ей ответить. В последний раз она ударила меня полгода назад — за то, что я выпила бутылку сидра.
Иногда я говорю ей: «Помнишь, ты меня била?» Она отвечает: «Не было такого. И вообще скажи спасибо, что у тебя мать не алкоголичка». Иногда она признает, что жестко наказывала, но говорит: «Зато посмотри, какая хорошая ты выросла». Но лучше бы я выросла без избиений.
Ирина
21 год, Кемерово
Меня очень строго наказывали, но никогда не били. Обычно ставили в угол на всю ночь или заставляли трудиться. Два раза в жизни родители закрывали меня в подполье.
Я была в шестом классе. Мама попросила дать телефон и увидела, что я матерюсь в переписке с друзьями. Пошла за топором и прямо на моих глазах разрубила телефон со словами: «Я растила тебя человеком, который должен уважать людей, а не материться».
После этого меня посадили в подполье на всю ночь. Это была просто вырытая в земле яма, там стояли закатки. Чтобы туда попасть, нужно было спуститься по лестнице — я сидела на ней.
Там не было даже лампы. Было очень страшно. Я просидела там до утра.
В другой раз меня закрыли в подполье из-за оценок в школе. Я получила два за контрольную. Меня закрыли снова на всю ночь. Я решила попытаться уснуть — просто сидеть и терпеть было невозможно. Свернулась на лестнице калачиком, обхватила себя по возможности — опять было холодно. Уснула только под утро.
Каждый раз, сидя там, я испытывала только страх и холод. Было жутко: там бегали мыши, я их боялась. После этого стала бояться еще и темноты. Теперь я всегда засыпаю только с включенным светом, а по темным улицам хожу с фонариком.
В 18 лет я обсудила с родителями их методы воспитания. Мама тогда сказала: «Ир, мы просто не понимали, как правильно воспитывать ребенка». Младших детей они уже так не наказывали — это меня очень радует.
Я не жду извинений от родителей. Они и так признали свою вину. Главное, что сейчас у нас хорошие, доверительные отношения. Но этого мне хотелось в детстве.
Александра
23 года, Новосибирск
В нашей семье было пятеро детей. Отец с мамой развелся, не отдал ей нас, воспитывал сам.
Когда я родилась, ему было 54 года. Отец относился к нам как к равным и не понимал детских потребностей. Не знал, как сделать нас счастливыми, только давал задания по дому.
Мы ели деревенскую еду, он никогда не покупал нам сладкое, запрещал посещать развивающие кружки, так как это отнимало время. Заставлял много читать, чтобы мы были умными.
Еще он экономил на всем. Нам отдавали одежду другие люди. В 11 лет у меня порвалась обувь. Денег на новую отец не дал. Бабушка вырезала мне из какой-то футболки лоскутки и приклеила к ботинкам — так я и ходила.
Однажды он познакомился с Сергеем Сперанским. Это автор книги «Поркотерапия» — о том, как порка розгами помогает дисциплинировать себя. Мой отец взял метод на вооружение.
Он создал прейскурант наказаний, лист А4 с ним висел у него в кабинете. Самым страшным грехом была ложь — за нее полагалось десять ударов, ниже — воровство, после — невыполнение своих обязанностей.
Система появилась, когда мне было десять лет, и действовала два года. Когда отец ловил нас на одном из «грехов», отводил в баню, снимал штаны и лупил розгами — тонкими прутьями, замоченными в воде, в соответствии с прейскурантом. Я однажды получила 12 ударов. Не помню боли, только шок.
К нему в кабинет приезжали его пациенты на массаж. Они видели этот прейскурант, отец комментировал: «Посмотрите, ребенок после порки как шелковый». Никого не волновало, как мне было обидно и как я сидела в подвале пять часов после избиений, чтобы успокоиться.
Недавно соседка рассказала о том, как в 11 лет я, не выдержав жизни с отцом, выбежала из дома с криком: «Убейте меня, я не хочу жить».
Мой брат [Роскомнадзор] в 27 лет. У него была депрессия. Он часто вспоминал наше нерадужное детство, чувствовал лишения острее остальных детей. Он не видел радости в жизни. Мы объясняли отцу, что он виновен в суициде брата, что он бил его. Но отец отвечал: «Я его пальцем не трогал». Мы говорили ему, что нам больно из-за опыта, пережитого в детстве.
Пару месяцев назад отец увидел мои татуировки, завязалась потасовка. Он сказал мне: «Меняй фамилию».
Сейчас домой я не приезжаю. Это больше не мой дом.
Катя
20 лет
Обычно меня наказывал отец. Это не были систематические наказания: сегодня я отхватила за что-то, завтра — нет. Я боялась находиться с ним в одной квартире.
Когда мне было 12 лет, я не успела вернуться домой вовремя. Предупредила родителей по телефону, что задержусь. Отец наорал: «Ты взрослая, должна уметь распределять время». Я отписывалась на каждой остановке, что со мной все в порядке, чтобы мама с папой не волновались.
Когда я вернулась, отец отлупил меня ремнем. Потом просто рукой. След на бедре в виде его ладони не сходил две недели. Он кричал, что переживает, когда я поздно гуляю, что меня могли убить. Позже сказал: «Собирайся. Сейчас я тебя накажу». Я оделась и, зареванная, села в машину к отцу. Мы приехали в морг. Там я увидела труп бабушки.
Мы стояли там минут пять. Мне было очень страшно: я впервые видела мертвого человека. Я пообещала, что больше не буду возвращаться поздно. Домой мы ехали в полной тишине. Это воспоминание пугает меня до сих пор.
Еще папа угрожал мне детским домом. Когда мне было восемь лет, я устроила истерику. Мама не могла справиться со мной. Они ругали меня, а я крикнула: «Вы плохие родители». Тогда отец собрал мои вещи и взял меня за шкирку со словами: «Собирайся, поедем в детдом». На дворе была ночь. Несколько минут он пытался меня утащить, я сопротивлялась, потом он сказал: «Не хочешь в детдом? Теперь ты понимаешь вес своих слов?»
После наказаний отец мог подойти ко мне с извинениями: «Прости меня, но ты сама виновата. Ты довела меня до ручки». Папа всегда перекладывал ответственность на меня.
У моего отца была нездоровая семья, его били, он вырос травмированным человеком. И модель поведения родителей он перенес в свою семью. Когда я была ребенком, не понимала, зачем он так жестоко поступает со мной. Казалось, он меня ненавидит и не воспринимает как дочь.
Сейчас мы живем раздельно, я общаюсь только с мамой. С ним мне не о чем говорить. Однажды я сказала ему: «Ты меня бил, помнишь?» Он ответил: «Ты все выдумываешь». Но даже мама подтвердила это.
Вспоминая детство, я чувствую страх и обиду. Отец своими действиями разрушил наши отношения папы и дочки.
Анастасия
23 года, Московская область
В детстве я часто слышала, что я нежеланный ребенок. В порыве гнева мне говорили: «Надо было сделать аборт».
Мама пыталась реализовать свои желания через меня, поэтому жестко контролировала мои успехи в учебе. У меня почти не было друзей, и я ни с кем не гуляла. Не хватало ни времени, ни сил. Каждый день, помимо учебы, у меня был список дел по дому: помыть посуду, полы, пропылесосить, принести дрова. Когда мне было восемь лет, у меня родился брат, и к ежедневным делам прибавилась забота о нем.
Я не обсуждала с мамой, что не успеваю выполнять столько дел и хочу отдохнуть. Если она слышала намеки на это, говорила: «Ты должна быть благодарна, что мы тебя поим, кормим, одеваем, обуваем». Хотя это обязанность родителей, за что мне быть благодарной?
Мама часто приходила с работы злая. Если люди срывают раздражение на подушке, то она била меня. Но то, что я не могу простить до сих пор, — ее слова.
«Если взять ребенка из детдома, он будет мне благодарен за все — в отличие от тебя», — говорила мама. До сих пор помню ее обращение ко мне: «крыса». Из цензурных слов еще были «гнида» и «тварь». В ее глазах я была никем.
В 11 лет я пошла к подруге в гости. Ее бабушка позвонила моей маме и предупредила об этом. Когда я вернулась домой, мама пила чай на кухне. Она встретила меня фразой: «Ну что, нашлялась?» В тот день я не успела выполнить дела по дому, она разозлилась.
Мама резко схватила меня, открыла шкаф с одеждой и вытащила оттуда длинную палку. Начала бить меня по рукам. При каждом ударе кричала: «Будешь еще так делать? Почему ты такая неблагодарная?» Я плакала, просила не делать мне больно.
Ударов было девять. Потом все закончилось, она швырнула меня на пол. Я лежала с выставленными вперед руками, они даже не двигались. До сих пор помню эту картину: на руках кровь, а я будто закоченела от страха.
Утром я разносила постиранные вещи по шкафам — там не было палки. Она принесла ее, пока я была у подруги.
Мое детство — сплошная черная полоса. Я чувствовала себя прислугой, ненужной. Каждый день мечтала, чтобы это закончилось, неважно как: моей смертью или как-то иначе.
В 18 лет случился переломный момент: она позвонила мне узнать, как дела с учебой. В то время я переживала из-за смерти бабушки. А мама спрашивала про учебу, зная, что мне плохо. Я ответила ей: «Еще раз ты позвонишь мне с этими тупыми вопросами про учебу, которые ты задаешь мне на протяжении всей жизни, — я просто уеду куда угодно. И если хоть раз ты поднимешь на меня руку — я терпеть не буду и отвечу тебе». Я ехала в автобусе, но не постеснялась сказать это при людях.
После этого мама стала проявлять заботу, спрашивать, как у меня дела. Однажды мы заговорили об избиениях. Она расплакалась, но ответила: «Такого не было». Может, она сожалеет о произошедшем, но не признается. Я до сих пор не услышала: «Я была не права».
Сейчас звонит мне раз в месяц. Я никогда ей не звоню. И стараюсь не приезжать в родительский дом. Мама пытается дать мне любовь и заботу сейчас. Но я нуждалась в этом в детстве, теперь уже поздно.
Почему родители жестоко обращаются с детьми
Обычно считают жесткие методы воспитания правильными те родители, которые сами пережили опыт насилия в детстве со стороны значимых взрослых, отмечает детский психолог Анна Горохова. Другой модели общения с ребенком они могут не знать.
Некоторые родители испытывают эмоциональные трудности, с которыми они не справляются. Наказание ребенка в таком случае — разрядка для взрослого, способ выпустить пар, отмечает эксперт. Когда человек приходит злой с работы, он не знает, как снять напряжение, и срывается на детях.
«Часто причиной наказаний может быть смещенная агрессия. Например, муж избивает жену, она, в свою очередь, идет бить ребенка», — говорит Горохова.
В редких случаях у родителей есть психические расстройства, из-за которых им трудно проявлять эмпатию к ребенку, и они прибегают к насилию.
Последствия жестоких наказаний
Одна из причин жестоких наказаний — отсутствие у родителей знаний о последствиях такого обращения с детьми, отмечает педагог-психолог МБОУ СОШ № 84 города Воронежа Елена Левина.
По словам Анны Гороховой, у людей, которые подвергались жестким наказаниям в детстве, может быть повышенный уровень тревожности и агрессии. Они также могут столкнуться с ментальными расстройствами: тревожным расстройством, депрессией, посттравматическим стрессовым расстройством.
Многим людям с таким опытом тяжело контактировать с окружающими, потому что они испытывают трудности с доверием. При этом человек, переживший насилие в детстве, может быть эмпатичным: он хорошо считывают эмоции, так как в детстве ему приходилось предугадывать действия родителей.
Нередко люди, пережившие жестокость со стороны матери или отца, вступают в абьюзивные отношения и снова сталкиваются с насилием — уже от партнера. Они также могут быть склонны к алкогольным и наркотическим зависимостям, подчеркивает Горохова.
Практикующий психолог и ведущая групп поддержки для родителей подростков Мария Гололобова отмечает, что одно из серьезных последствий жестокости — привычка к насилию. Взрослый, подвергшийся наказаниям в детстве, может в будущем бить своих детей.
Анна Горохова рекомендует обращаться к психотерапии, чтобы преодолеть детские травмы. Необходимо принять пережитый опыт и понять, что человек, будучи ребенком, не виноват в том, как себя вели его родители. Он не виноват в насилии по отношению к себе.
«Часто выросшие дети хотят услышать от родителей: “Прости меня, дорогой мой ребенок, я был не прав”. Но родители отрицают случаи насилия: им просто стыдно за свое поведение», — считает Горохова.
Почему наказывать детей не только жестоко, но и бессмысленно
«Физические наказания не работают в долгосрочной перспективе. Если избить ребенка за невыученный параграф по истории, он его выучит, но от учебы начнет испытывать отвращение. Обычно ребенок не понимает, за что его бьют, — он просто боится родителя», — подчеркивает Горохова.
С ней согласна Гололобова. Из-за жестокости и наказаний дети не чувствуют себя в безопасности, поэтому перестают быть любопытными, деятельными и инициативными, прекращают изучать окружающий мир.
«Ребенок думает: “Лучше вообще ничего больше не делать, чтобы не наказали. Если я совершу ошибку, мне будет больно”, — отмечает Гололобова. — Когда дети боятся родителей, они не понимают причинно-следственную связь между своими поступками и их последствиями. Они думают: “Меня наказали, потому что мама в плохом настроении”».
Такие дети не учатся подходить к проблемам конструктивно и решать их. Помимо этого, наказания порождают злость и агрессию: ребенок может жестоко реагировать на действия сверстников, которые ему не нравятся, и драться с ними. Или копить злость на родителей и мечтать поскорее вырасти и уйти из дома.
«Драма в том, что родитель наказывает ребенка обычно из добрых побуждений. Но нужного результата наказаниями нельзя добиться», — говорит Гололобова.
По словам Гороховой, дети должны понимать, что за их действия наступает определенная ответственность, и быть готовыми к ней. Но учить этому надо не через наказания и насилие.
Гололобова подчеркивает, что воспитывать ребенка нужно через общение с ним, объясняя ему, что он сделал не так и почему стоило поступить иначе. Если родитель вызывает уважение у детей и им безопасно рядом с ним, они прислушиваются к нему.
Куда могут обратиться дети в ситуации насилия
В случае жестокого обращения ребенок может прийти за помощью в органы опеки и попечительства, полицию и к социальному педагогу в школе. Почти во всех городах есть центры помощи семье и детям. Можно позвонить по телефону доверия: в случае если ребенку что-то угрожает, информацию передадут в компетентные органы.
- Круглосуточная горячая линия психологической помощи для детей, подростков и их родителей — 8 (800) 200-01-22. Звонок анонимный и бесплатный с любого телефона.
- «Тебе поверят» — проект, направленный на сокращение уровня сексуализированного насилия над детьми и подростками. Записаться можно по почте verimtebe@gmail.com.
- Центр «Перекресток» — в организации работают психологи, которые помогают подросткам очно и онлайн. Обратиться за помощью можно по телефону 8 (926) 288-38-74 или через форму.
- «Помощь рядом» — проект, оказывающий психологическую онлайн-помощь подросткам до 18 лет. Доступен чат, где можно поделиться проблемами с психологом анонимно и бесплатно.
- Психологический центр «Доверие» предоставляет бесплатную социальную, психологическую и юридическую помощь. Обратиться можно по номеру 8 (843) 598-33-73 или оставив заявку в сообществе.
Что почитать на тему современного воспитания
- Статья «Почему нельзя шлепать детей?».
- Статья «“Чтобы жизнь была ярче, интереснее, теплее”. Как воспитывать детей и не тревожиться?».
- Статья «Почему не надо бить детей (и что делать, чтобы они слушались)».
- Статья «Как помочь ребенку, если вы на него наорали».
- Статья «“Наша задача — помочь детям вырасти. Но можем ли мы быть уверены, что унижения чему-то учат?”: отрывок из книги “Наказания бесполезны!”».
- Книги Димы Зицера «Любить нельзя воспитывать», «О бессмысленности воспитания подростков», «Свобода от воспитания», «Современное педагогическое искусство: азбука НО», «(НЕ) Зачем идти в школу».
- Книга Росса Грина «Взрывной ребенок».
- Книга Филиппы Перри «Как жаль, что мои родители об этом не знали».
- Книги Мередит Смолл «Мы и наши малыши», «Дети».