По следам юного врача

Выпускник медицинского университета после окончания вуза может пойти работать только участковым терапевтом или педиатром. Если он хочет стать нейрохирургом, онкологом или гастроэнтерологом, ему нужно два года отучиться в ординатуре.

В этом году студенты последних курсов, которые планировали поступать в ординатуру, готовились к экзаменам по узким специальностям: читали профильную литературу, участвовали в научных конференциях, смотрели, какие требования к абитуриентам выставляет вуз. Но за несколько недель до сдачи экзаменов их поставили перед фактом: теперь критерии станут одинаковыми для всех вузов страны, а вместо экзамена по специальности будет аккредитационный тест по общей медицине — такой тест раньше сдавали только те, кто хотел закончить учебу и пойти работать на участок в поликлинике.

Каковы критерии оценки будущего врача? Ключевым становится медицинский стаж, при этом для поступления выгоднее проработать хотя бы год в сельской больнице, чем в городской. Влияние самого вуза на отбор абитуриентов резко упало: он еще может поощрить студента за статью в престижном научном журнале или победу в вузовской олимпиаде, но не более чем 50 баллами (чуть больше десятой доли от максимального количества баллов).

«Такие дела» поговорили с теми, кого затрагивают эти перемены.

Антон Родионов, доцент   кафедры факультетской терапии №1 Сеченовского Университета

Сама по себе идея привести аттестацию специалиста к единому знаменателю, безусловно, хороша. Формально  программы всех медицинских вузов по всей стране едины, а значит, единым и независимым должен быть аттестационный экзамен.

Внедрение единой аттестации напоминает систему ЕГЭ по окончании школы, благодаря которой ученик любой российской школы теоретически может претендовать на место в любом институте. То же самое предполагается и в отношении ординатуры: набрав высокий балл, выпускник любого регионального вуза может стать ординатором ведущей университетской клиники. Кроме того, эта система существенно снижает коррупционную составляющую при зачислении в ординатуру.

Однако это же становится и очевидным минусом системы: теперь кафедра уже не может по собственной воле оставлять в ординатуре сильных студентов. Конечно, нам обидно, что мы не можем с ходу взять в ординатуру своих выпускников, которые за три года обучения на старших курсах зарекомендовали себя с лучшей стороны. Работа в студенческом кружке, участие в конференциях, публикации в журналах — все это гораздо важнее, нежели стаж санитарско-сестринской работы, который как раз идет в зачет потенциальному ординатору.

К сожалению, нынешняя система пока еще очень сырая. Нам удалось ознакомиться с тестами, выложенными в открытом доступе на сайте Минздрава. Можно с уверенностью сказать, что эти тесты совершенно не годятся для оценки выпускника как специалиста, готового к самостоятельной работе. Это студенческие тесты, случайным образом собранные по всем кафедрам, которые лишь до некоторой степени отражают качество заучивания учебного материала.

Для оценки подготовки специалиста нужны тесты совсем другого формата — клинические ситуации, требующие выбора правильного решения. Такие тесты используются в большинстве стран мира, именно на такой формат и нужно ориентироваться при аккредитации специалистов. Однако вспомним, что система ЕГЭ тоже отлаживается больше десяти лет, и сегодняшние задания уже совершенно не похожи на те тесты, которые школьники решали десять лет назад.

Увы, выпускникам этого года здорово не повезло. Хочется надеяться, что систему получится довести до ума за несколько лет. В противном случае мы получим массовый отток из профессии тех выпускников, которые оказались в медицине совершенно не случайно.

Иллюстрация: Анастасия Алексюк для ТД

Леонид Маркушин, абитуриент ординатуры, выпускник Университета имени Пирогова

Весь год я к аккредитации не готовился, считая ее для себя ненужной. В принципе, после шести лет медунивера не так много надо времени, чтобы выучить тест на 4,5 тысячи вопросов, тем более что многие из них перекочевали из сборника тестов к госэкзаменам, а многие повторялись. Тест ориентирован на поликлинических врачей, вопросы достаточно примитивные, в некоторых правильный вариант очевиден даже далекому от медицины человеку. Схематично: чем проявляется ОРВИ? 1. Кашлем. 2. Соплями. 3. Температурой. 4. Кашлем, соплями, температурой.

Проверяется не знание медицины, а умение сдавать тесты. В принципе, все и сдают — тест с третьей попытки не написали два-три человека. Практические навыки (второй этап аккредитации. — Прим. «ТД») тестируют способность выполнить дурацкий алгоритм в крайне нереалистичных условиях. Разговор с резиновой рукой — блестяще! Распечатанные обложки упаковок лекарств вместо собственно таблеток — сплошь симулякры, как и эта аккредитация.

Очень расстроило такое изменение правил игры за месяц до поступления в ординатуру — времени как-то серьезно повлиять на свой средний балл не было, так как наибольшие бонусы дает медстаж.

За шесть лет у многих сложились какие-то представления и предпочтения, и никто не говорил нам, когда мы поступали, что нас ждет такая история. Вот так вот заканчиваешь в 23 года, три года работаешь черт-те где, занимаешься не тем, что тебе интересно, и в 26 лет поступаешь в ординатуру, дай бог бюджетную, будешь получать стипендию — целых семь тысяч рублей. В итоге тебе 28, туманные перспективы и пустые карманы.

Я лично при неудачном стечении обстоятельств ни в какую поликлинику не пойду, а попробую эмигрировать в англоговорящую страну.

Иллюстрация: Анастасия Алексюк для ТД

Администрация медицинского сообщества «Медач»

Концепция единой системы неплоха — возможно, она когда-нибудь позволит избавиться от понятия «медицинские школы», где даже дозировки порой варьируются от региона к региону. Проблема лишь в том, что тесты эти оказались несколько недоработаны.

Так, от вопроса к вопросу различались показатели, местами ответы не соответствовали общепринятым данным. Подписчики, которые сдавали тест по специальности «педиатрия», жаловались на то, что незадолго до первого этапа в базе появились многочисленные вопросы, которых не было в материалах для подготовки (причем, появившись в базе, в материалах для подготовки они так и не появились).

Тестовые вопросы в основной массе (исключая плохо и неправильно сформулированные) довольно простые, набрать проходной балл выпускнику не составит труда, а вот для достижения высоких результатов стоит постараться.

Тем, кто считал аккредитацию «факультативом» и усиленно готовился к поступлению в ординатуру по выбранной специальности, было сложно перестроиться. На подготовку к тестам (которых около 4 тысяч по каждой специальности) им оставалось несколько недель, и этого времени, естественно, недостаточно, даже если ничего, кроме них, не учить.

Бюджетникам без целевого направления уже в этом году многие специальности станут доступны лишь на коммерции, несмотря на наличие красного диплома и прочих достижений, — в некоторых университетах до 100% бюджетных мест отдано целевикам.

Плюсы целевого обучения — рабочее место (если учреждение то, куда ты действительно хочешь). Минусы — с хорошими учреждениями почти невозможно заключить договор. Зато очень просто его заключить с больницами, расположенными в глухих деревнях.

Опасность новых порядков в том, что наиболее продвинутые выпускники поступят в ординатуру. А на участках останутся в основном не самые лучшие представители.

Недостатки в полученном образовании, помноженные на отсутствие опыта, «студенческий» подход к диагностике и отношение к сложившейся ситуации едва ли улучшат медицинскую помощь. Не стоит забегать вперед и говорить за всех, но вполне возможно, что в ближайшие годы у нас в стране будут не одни такие «Апатиты». Едва ли в этом можно будет винить вчерашних студентов, ставших лишь жертвами обстоятельств.

В селах зачастую максимум один врач на несколько деревень. Потому, если выпускнику повезет и хоть какой-то врач там будет, не факт, что тот захочет его чему-то учить или отмечать его ошибки. Все в лучших традициях Булгакова.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!