Я вспомнила Бога

Сейчас тысячи людей в мире и в России болеют новым видом коронавируса. В нашей стране, по официальным данным, выздоровели около 100 тысяч человек. Вирус коварен и проявляет свои симптомы по-разному: у кого-то протекает в легкой форме, а кого-то требуется подключать к аппаратам искусственной вентиляции легких.

Но физиологические страдания — это только часть проблемы. Вирус пугает нас, заставляет тревожиться за родных, сталкивает с бюрократией и неизвестностью. В этой чехарде мне было очень важно получить информацию из первых рук, и я решил поговорить с людьми, уже прошедшими лечение. С теми, кто знает, каково это: переболеть коронавирусом в России.

Александра, 45 лет

Все началось очень неожиданно. Начало першить горло, появилась ломота, температура подскочила до 39 с копейками. Такое состояние держалось два дня, пропало обоняние. Врач приехал и взял анализ на грипп, сказал, что гриппом я не болею, и посоветовал пить побольше воды. На пятый день температура упала до легочных значений — чуть больше 37, но появилась жуткая слабость. Решила все-таки сделать компьютерную томографию (КТ) в платной клинике. При прослушивании доктор ничего не услышал, а рентген показал двустороннюю пневмонию — сказали лечиться дома.

Дома стало плохо, упало давление, и температура опустилась до 34. Последние силы потратила на поиск в фейсбуке какой-то информации и на переписку с друзьями. Подруга посоветовала срочно вызывать скорую, ехать в больницу и выбирать коечку поближе к реанимации. Когда меня госпитализировали, легкие были уже поражены на 75%. Я в первый раз попала в окружение людей в противочумных костюмах. Почему-то приходит на ум сравнение с выходом в открытый космос — а ты еще в обычной одежде и не готов к нему.

Началось изнурительное лечение: прописали препараты по всем протоколам — против ВИЧ и малярии. Испытывала на себе огромное количество побочек. Я вообще смотрю на жизнь со знаком плюс, однако тут мне стало очень страшно, не уходило ощущение собственной беззащитности перед этой болезнью.

В больницу ко мне приезжали родственники, стояли под окном. Больница, в которой я лежала, — перепрофилированный роддом, и, видимо, это была сцена в лучших традициях советского времени. Я сделала семейный чат, туда кинула все страховки, завещания и прочее. Рядом со мной, через стеночку, лежал дедушка лет 70. Я слышала о том, что много стариков умирают, но этот дедушка выписался бодрячком, раньше меня, когда я еще еле-еле ноги переставляла и страдала от страшных головных болей. Еще было очень много звонков от знакомых, которые спрашивали: «Ну что, ты на ИВЛ?» или: «Много ли покойников вокруг?» Я их не виню за это.

Я считаю, что мне повезло: я попала в первую волну, когда еще не было столько заболевших, как сейчас. После выписки восстанавливалась несколько недель. Было сложно даже спускаться по ступеням. Сейчас я полностью поправилась. Сейчас вот вздохнула — все в порядке.

Дима, 31 год

Я — доктор, физиотерапевт. Где заболел — не уверен. Скорее всего, на работе. Часто приходится выезжать к пациентам.

Если бы не ситуация с КОВИДом, подумал бы, что заболел ОРВИ. Болело горло, была температура. Следом за мной заболела жена, причем тяжелее. Решили сделать КТ, по результатам имели пневмонию у обоих. Потом у нас пропало обоняние. Наш маленький ребенок — год и четыре месяца — переболел вообще без симптоматики. Малыш еще на грудном вскармливании, и ситуации усугублялась тем, что жене приходилось кормить грудью, даже когда ей было нехорошо.

Результаты мазков у всех были положительные. Хотя для меня и это — очень относительный источник информации, официальное подтверждение мы все же получили. Мы полностью самоизолировались. Жена кормила ребенка, а я лечил ее и лечился сам как мог. Пытался сохранять хладнокровие, но в нынешнем информационном поле жить сложно — оно давит и пугает. Очень переживал за нее, за то, что может пойти что-то не так. У нее температура поднималась до 40, у меня до 38.

Я — доктор, и мои знания тоже добавляли тревоги. Вирус непредсказуемый. Он запускает аутоиммунную реакцию. Организм начинает сопротивляться и набрасывается на пораженные органы. Легкие — это первая мишень. Непонятно, какие могут быть последствия у всего этого, как отреагирует организм пациента на вирус, это все очень индивидуально, как и с многими другими заболеваниями. Как доктор говорю, это не бактериальная пневмония, как при гриппе. Тут все сложнее. Мой коллега рассказывал про одного своего пациента, поражение легких у которого снижалось с 36% до 20% целый месяц — это очень долго!

Сейчас все более или менее нормально — у меня остались некоторые остаточные явления с горлом, жену не лихорадит уже пятый день. Идем на поправку.

Галя, 33 года

После работы почувствовала сильную усталость. Я язвенник — сильно заболел желудок, поднялась температура, около 38, началась сильная ломота, болели мышцы. Далее последовали сильные боли в грудной клетке и жуткий сухой кашель. Я сразу поняла, что это коронавирус. Паники особой не было, начала продумывать план действий. Все-таки я медсестра.

Очень быстро становилось все хуже. Решили вызвать скорую помощь. Измерили сатурацию — 80%. Решили везти меня в больницу. Во время госпитализации было уже очень плохо — дали кислород. Врачи меня очень хорошо настроили, приободрили. На следующее утро почувствовала себя лучше. Но этот вирус очень коварный, и позже вся симптоматика вернулась в тройном объеме. Было очень плохо, я даже видела галлюцинации. Когда температура поднималась, я бредила, что хожу по полю, слышала какие-то шептания. Была сильнейшая интоксикация. Началась сильная одышка, я перестала есть и пить. Так продолжалось пять дней. Получала все внутривенно.

Во время лечения я часто рыдала, очень скучала по своим детям. Когда мне стало легче, я очень хотела уйти, но мне сказали, что еще рано. Я не могла спать. Все мои родственники были в курсе, старшая дочка сильно испугалась, что меня не станет. Муж звонил мне, и его голос дрожал. Все это очень страшно, так как не знаешь, что будет завтра. В итоге в больнице я провела три недели, а потом еще 18 дней лечилась амбулаторно.

Если честно, я поменяла свое мнение о происходящем. Я думала, что это какой-то политический ход и все очень наигранно. Но вот когда меня схватило и прижало, я поняла, что от этого может быть реально плохо.

Сейчас я восстанавливаюсь, в конце мая буду снова делать КТ. Уже вышла на работу в больницу. Кажется, что все сейчас потенциально опасны, поэтому я шарахаюсь от людей. Когда воспоминания пройдут, пройдет и страх. В голове иногда возникают какие-то моменты, и я начинаю бояться.

Сарра, 46 лет

Как-то утром я проснулась, и мне было очень плохо. Шумело в голове, была очень высокая температура. Решила незамедлительно поехать в платную клинику и сделать КТ. Все было чисто, и я направилась обратно домой. Однако состояние продолжило ухудшаться. На четвертый день температура подскочила до 40 градусов. По состоянию все начало напоминать какой-то фильм про малярию или еще какое-то такое экзотическое заболевание. Было жутко тяжело психологически. Как будто лежишь в темной яме… поэтому и спать я боялась по ночам.

В итоге дома я просидела девять дней, у меня совсем закончились силы. Решила снова сделать КТ [и обнаружилось, что] там уже была двусторонняя пневмония по типу матового стекла. Взяли анализы крови, не очень хорошие — кровь была очень густая. Был сильный страх, что могу умереть. У меня легкая астма, поэтому я вхожу в группу риска. Кашляла так, что пол дрожал, до сих пор болит спина.

В клинике меня лечили хорошо, но все равно я рыдала от безысходности, от боли, от страха. Я врачу даже сказала: «Не понимаю, почему так рыдаю, ведь я по жизни “Чип и Дейл спешат на помощь”». Он мне объяснил, что вирус действует на нервную систему. Да и температура не давала отдохнуть. Приходилось есть парацетамол без перерыва. Шум в голове, и такое странное ощущение зла, как будто в голове кто-то. А к вечеру просто кончались силы. Со временем лечение начало помогать и стало получше.

Как заразилась — непонятно. Мы вообще-то сидели на изоляции и выходили только за продуктами в масках и перчатках. Возможно, на рынке: там было душно. Родные тоже переболели — муж и двое детей. У дочки до сих пор температура небольшая держится.

Я восстанавливаюсь, но меня до сих пор беспокоит сильная одышка. Я ни разу не садилась за руль после выписки, не уверена, есть ли силы. Вышла погулять с собачкой — в глазах звездочки.

После того, как я перенесла этот ужас, никому этого не пожелаю. Я стала добрее к отрицателям, не злюсь на них. Сейчас читаю молитву три раза в день.

Ксения, 35 лет

Помню, как числа 22 марта заболело горло, а 29-го подпрыгнула температура до 38, появилась тяжесть в груди. Я, конечно, болела раньше, но такую тяжесть почувствовала впервые. Вызвала скорую, но температура уже упала до 36, взяли мазок. Я осталась дома на самоизоляции. Через шесть дней пришел положительный результат.

Я попала в первую волну заболевших, тогда «Социального мониторинга» не было. Мне требовалось переоформить больничный, и работники поликлиники приглашали прийти лично, хотя знали, что у меня был подтвержден КОВИД. Никто не знает ни регламента, ни процедур. Поэтому я решила и не делать КТ, хотя это риск. Когда приезжала скорая, мне сказали, что могут отвезти, однако мне придется возвращаться самой. Но как? Мне же выпишут штраф, пропуска-то нету! Вот как вернуть больного домой после КТ? Еще советовали, чтобы меня отвез кто-то из родственников. Иными словами, вместо того, чтобы болеть, ты обзваниваешь инстанции в поисках информации: что заполнять, куда дальше звонить и так далее. Надеюсь, сейчас все эти проблемы уже решили.

Течение болезни было как свистопляска: просыпаешься — температура 37,2, потом в течение дня она повышается и начинает жутко болеть голова. Не понимаешь, что тебя ждет, а вдруг ИВЛ? Когда я болела, было мало информации. Три дня было откровенно страшно, легкие начали гореть спереди. Я бы сравнила это ощущение с ожогом от солнца, только он происходит внутри. Звонила врачу — мне сказали, что это процесс выздоровления и надо терпеть. Постепенно все шло на спад, но солнечное сплетение болело очень долго. Весь процесс выздоровления занял 49 дней, но даже сейчас испытываю какие-то остаточные явления с дыханием. Иногда в правом легком стреляет и правая часть грудной клетки не двигается при вдохе. Планирую в ближайшее время все-таки сделать КТ — хочется посмотреть на состояние легких. Уверена, что есть поражения, но надо узнать, какие.

Если честно, я была готова к тому, что заболею. Нет, я не фаталистка, но это же респираторный вирус. Им, видимо, переболеют все — рано или поздно. Более того, я знала, что такое сидеть дома, однажды из-за перелома пришлось просидеть два месяца. Единственное — я очень переживала, что заразила кого-то в тот период, когда болезнь протекала бессимптомно, но вроде бы этого не произошло. А еще работа — все встало.

Кстати, мои родители серьезно не восприняли болезнь. Ну переболел ребенок, и ладно. Я знаю, что очень многие так относятся, но ведь есть же социальная ответственность перед другими.

Дима, 34 года

На работе 11 апреля почувствовал себя нехорошо, поднялась температура до 38,5, и меня отправили домой, сказали звонить на горячую линию. Это была суббота, и там никто не ответил, в итоге дозвонился в поликлинику. Вызвал врача, она мне сообщила, что мазок они не берут, но лекарства какие-то выписали. Через день пропало обоняние, а температура сбивалась только на пару часов парацетамолом. Позвонил знакомой специалистке, она сказала срочно делать КТ. Томография показала поражение легких на 50%. Повторно вызвал врача, пришла та же женщина, что и в первый раз, я ей показал КТ, она воскликнула: «Что ж вы сразу не сказали про КТ?» Но ведь когда она приходила в первый раз, у меня его не было… Взяла мазок, но сказала, что препараты для лечения КОВИДа дать не может, пока не пришел результат.

Ночью становилось плохо, очень страшно, панический страх, который пронизывал все тело. [Ночью] с 15 на 16 апреля вызвал скорую. Ребята приехали без масок и защиты. Сказали: «Выбор за вами, либо едем, либо нет». Я подумал, что попробую дома, может быть, все пройдет. Поспать совсем не получилось, было очень сложно дышать. Вызвал скорую повторно и уехал в больницу. Там я провел следующие 11 дней. Врачей было мало, и все работали на износ, все в этих костюмах, безликие — было не по себе. Имена написаны, но понять, кто к тебе пришел, невозможно.

Подписал документ, что на мне будут испытывать какие-то экспериментальные препараты для лечения коронавируса. В общем-то, началось своевременное лечение, и я быстро пошел на поправку. Но все это было для меня кромешным ужасом, я очень впечатлительный человек и видел все эти ролики, что коронавирус делает с легкими человека, как человек задыхается. Самое ужасное было дома — я думал, что могу умереть. Не знаешь, проснешься или нет утром. Когда приехал в больницу, как-то стало поспокойнее — там есть кислород.

Маме я не говорил, что заболел. Она еще впечатлительней, чем я. Не хотел травмировать ее. Если бы я умер, ей бы позвонили.

Из клиники выписывали в срочном порядке, так как нужно было освобождать места новым больным. Сейчас чувствую себя нормально, остался температурный хвост, о котором предупреждали врачи. Он будет держаться около месяца. Все хорошо, однако смущает лишь то, что я по сути сам себе пробивал дорогу к лечению, суетился, даже когда было плохо.

Марина, 21 год

31 марта я легла на плановую операцию в больницу. 7 апреля мне прооперировали колено. Когда везли на операцию, я слышала разговоры сестер о том, что на девятом этаже больницы вводят карантин. А 8 апреля уже пришли брать мазок. Еще я слышала, что принималось решение о закрытии всей больницы на карантин. Его приняли на следующий день. Карантин ввели на две недели.

На протяжении этого времени к нам особо никто не приходил и не смотрел нас. Люди начали сильно переживать. Две женщины выпрыгнули из окна на нервной почве, не разбились — третий этаж. У меня было четыре нервных срыва из-за происходящего. Один мужчина вообще набросился на врача со словами: «Я тебе буду кости ломать».

18 апреля взяли второй мазок, но результатов за восьмое мы пока не видели. Через несколько дней, под конец карантина, еще один, ну и наконец-то пришел результат по предыдущим, который оказался положительным. Я была в шоке. Я ничего не знала про этот вирус, как он проходит, про симптомы и лечение. Если честно, даже не верила в него. Все это время у меня была небольшая температура 37,5 — то есть практически не было никаких симптомов.

В больнице решили, что выпустят только иногородних, несколько человек, а карантин продлят. В это время одна женщина умерла в реанимации, начали заболевать врачи, у меня начали происходить постоянные истерики и срывы на докторов. Я начала себя накручивать: в детстве у меня была астма, и я попросила сделать КТ — мне отказали, сказав, что делают только людям старше 65 лет. Лечили в основном арбидолом и какими-то пилюлями разноцветными, название которых я не помню.

Несмотря на то, что я болела практически бессимптомно, сама ситуация очень давила, состояние неизвестности. Ничего не было понятно. Ничего изменить я не могла. Винила себя за то, что легла на операцию. При поступлении в больницу у меня были проблемы с полисом — это, наверное, был знак, что тут не нужно оставаться.

28 числа мазок дал отрицательный результат. Накануне у меня был день рождения, который я провела в больнице. Звонили мама и мой парень. Но отрицательный анализ — тоже хороший подарок. Через несколько дней меня выписали.

Мила, 45 лет

Вся семья сидела на изоляции, откуда подцепили — непонятно. Почувствовала недомогание, подумала, что продуло. У меня редко поднимается температура, а тут 37,5. Вызвали на дом участкового. Посмотрели, выдали предписание о непокидании жилища, но в то же время дали направление на КТ. Особой логики в этом нет.

Температура продолжала подниматься, лошадиные дозы парацетамола уже не спасали. Поехали на КТ на свой страх и риск. По результатам у меня было 25% поражения легких, у мужа 50%. Ему, кстати, не хватило одной десятой по температуре для госпитализации — была 38,4, а нужно 38,5. Сказали лечиться дома и выдали противомалярийные препараты.

Нам стало совсем плохо, особенно мужу. Была частичная потеря ориентации и ясности сознания. Я начала сходить с ума. У меня тревожно-депрессивное расстройство, и вирус бьет по этим слабым местам. Думаешь и надеешься, что вот-вот станет лучше, а оно все хуже. Пьешь уже десятую дозу парацетамола, дофамин заканчивается, и просто начинаешь реветь. Я не религиозный человек совсем, но тут как-то вспомнила Бога. Мужу становилось совсем плохо, у него началась гипоксия. Он говорил: «Открой окно, дышать», — а я замерзала. Это жутко, когда родной человек рядом умирает. В итоге его госпитализировали в Коммунарку, и он идет на поправку.

Сейчас при мысли о болезни у меня начинается паника. Еще очень страшно, что никто не может приехать и поддержать, от этого возникает ощущение безысходности. Это, конечно, был очень мощный опыт болезни в изоляции, спасали разговоры родственников онлайн, и участковый быстро реагировал на звонки. Многие пишут в социальных сетях, что не могут дозвониться до скорой, но, видимо, нам повезло.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!