Год назад у Ольги случился инсульт. Майские праздники, дача, работа в любимом саду, начало пандемии. Они с мужем уехали за город спасаться от неведомого коронавируса. От инсульта спастись не удалось
В квартире Ольги Владимировны чисто. Чисто везде — на кухне, в ванной, в длинном петляющем кордидоре с бездонным викторианским потолком. Чисто до хрустящей сияющей белизны. Даже кастрюля с остывающим обедом на плите начищена до слепящего серебряного блеска. Я стою неуклюжим столбом посередине кухни, не решаясь притронуться ни к чему, чтобы не нарушить тихий незапятнанный покой. Ольга Владимировна выезжает мне навстречу на коляске в белоснежном кашемировом свитере. Маленькая строгая хозяйка большого сверкающего дома улыбается мне.
В ней много строгой английской стати. Серебряно-седые волосы, мудрые глубокие глаза. Она подает мне к кофе сливки, протягивает аккуратную вазочку с кубиками арахисовой халвы. Я точно не в гостях, а на приеме. У Мэри Поппинс из далекого книжного детства.
— Кем вы работали до болезни? — я решаюсь убедиться.
— Няней в семье. Не всегда, правда. До этого долгие годы лаборантом в Физическом институте Академии наук. Но последние восемь лет няней. У многодетной семьи. Сама не знаю, как так получилось, я долго ждала отклика на вакансию, потом меня позвали в семью к маленькой Маше. Через год появилась Даша. А еще через год — Гоша. Так я и осталась с ними всеми.
21 день
Ольга Владимировна хорошо помнит, как закончилась ее работа няней. В мае прошлого года они с мужем Валерием уехали на дачу из закрытой на карантин безлюдной Москвы — протопить дом к лету. Ольга работала в саду, муж хозяйничал на участке. Однажды утром за семейным завтраком у Ольги заболела спина, начали отниматься ноги. Скорую не вызывали — сразу поехали в больницу, в Москву. Там не могли поставить диагноз ровно 21 день.
Врачи сомневались, но щедро делились предположениями: «У вас, скорее всего, онкология и, видимо, метастазы в ногах. Надо, пожалуй, взять пункцию из позвоночника. Два раза. Нет, три, чтобы уж наверняка». Выписали Ольгу из больницы без диагноза, конкретики не было. Дочка с зятем настояли на новой клинике, уже в Петербурге, где семью успокоили: «Рака нет. Но что с вами — неясно».
В первую волну коронавируса попасть к врачам было практически невозможно. Только к осени, определившись наконец с диагнозом «инсульт», врачи направили Ольгу на первый курс реабилитации.
В один из вечеров Ольга Владимировна, вернувшись домой после изнуряющей своей новизной и обязательностью ЛФК, застала дома двух близких подруг. «Чего, девчонки, чайку?» — обрадовалась она. «Валера умер, Оль», — обрушилось из гостиной.
Поменялось все
Ольга Владимировна степенно проводит пальцем по ручке коляски. И неслышно плачет. По любимому Валере, который был для нее всем. Он умер внезапно, возвращаясь домой с работы на метро. Не болел, ни на что не жаловался. У Ольги не осталось работающих ног, а теперь не стало мужа. Впереди была долгая реабилитация, долгая, непривычно одинокая зима.
— Что поменялось с болезнью?
— Все поменялось, — рассказывает Ольга. — Пришлось учиться заново садиться, ездить на коляске, все делать на коляске, привыкать к новой жизни. У нас квартира совершенно не оборудована под нужды инвалида, дверные проемы узкие. Выйти на улицу каждый раз — целое приключение. Теперь я ни в магазин, ни в парикмахерскую, никуда не могу одна пойти. А я же еще автолюбитель, раньше без руля жить просто не могла. А сейчас мы машину продали. Как же я иногда скучаю по дороге…
В жизни Ольги Владимировны еще много непривычного. По хозяйству ей теперь помогает помощница, иногда — подруги. Волосы седые и короткие, потому что ее парикмахер не выезжает на дом. До болезни Ольга была платиновой блондинкой с подкрученным стильным каре, она по нему скучает. С двумя внуками — Петей и Лукой — любила играть в футбол. Была лучшим вратарем в семье. Любимый и частый вопрос после обеда: «Ба, постоишь на волотах?»
Ольга Владимировна хочет постоять.
«Живой»
Ее спинальный инсульт — редкий диагноз. 1 % от всех других инсультов, выясняю я в интернете. Ольга Владимировна показывает мне точку на пояснице, ниже которой чувствительности уже нет. Но реабилитация — упорная и долгая — может помочь. Врачи нашли для Ольги фонд помощи тяжелобольным взрослым «Живой». Он помогает собрать деньги и оплачивает курсы и проживание в реабилитационных центрах. Там Ольга Владимировна старается максимально восстановиться, чтобы однажды встать на ноги с инвалидного кресла. Врачи центра помогают ей в этом 24/7. Они научили ее садиться на кровати, самостоятельно пересаживаться с кровати на кресло, ухаживать за новым телом не стоя, а сидя, использовать его во всех привычных домашних делах.
Там ей не так одиноко, есть общение. А еще там вера в то, что она однажды вернется к привычной жизни, становится сильнее.
Она долго смотрит в окно, на улицу, пока я допиваю кофе. А я смотрю на обручальное кольцо на ее безымянном пальце, которое она до сих пор носит.
— Вы на машине? Как там дорога сегодня?
— Все тает, реки, — сетую я.
— Ну аккуратнее, пожалуйста. Ни гвоздя, ни жезла! — смеется Ольга Владимировна.
Она провожает меня до дверей. «Захлопните просто, у меня открыто всегда».
Фонд «Живой» уже 10 лет оказывает помощь и поддержку взрослым, имеющим тяжелые заболевания и нуждающимся в лечении и реабилитации. За это время помощь получил 1 541 подопечный с разными диагнозами. Пожалуйста, поддержите работу фонда — оформите регулярное пожертвование на нашем сайте.
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
