Средневековые немецкие кирхи Калининградской области, возможно, никогда не будут восстановлены. Но это не повод позволить им разрушиться и исчезнуть навсегда. По мнению «Хранителей руин» — волонтерского объединения из Калининграда, руины исторических зданий ценны и в нынешнем виде. Особенно если вокруг них немного прибраться
Утром в один из первых по-настоящему теплых весенних дней в окрестности поселка Храброво съезжается необычно много машин. Они останавливаются неподалеку от полуразрушенного кирпичного здания с огромным гнездом аиста на самой верхушке. Из машин выходят люди в рабочей одежде с топорами и бензопилами наперевес.
Собравшиеся — волонтеры движения «Хранители руин». Они приехали на очередной «воскресник», чтобы облагородить территорию вокруг кирхи Святой Барбары — средневекового памятника, которому через три года исполнится 700 лет.
Экспрессивная руина
К десяти утра народу на бывшем церковном дворе кирхи уже человек семьдесят. Они собираются вокруг Василия Плитина, лидера «Хранителей руин», повара по профессии и историка по образованию. Он проводит инструктаж и распределяет людей по разным участкам работ.
«Мы с вами призваны сегодня продолжить работу по привлечению внимания к этому месту и доведению его до культурного состояния, — говорит одетый в спецовку Василий. — Понятное дело, что мы эту штуку не восстановим, но и в таком виде она уже достаточно экспрессивна. А если мы постепенно будем приводить территорию в порядок, то вся атмосфера вокруг будет гораздо лучше. Можно будет самим приезжать смотреть, привозить друзей и гостей».
Василий Плитин, руководитель волонтерского движения «Хранители руин», у кирхи в ХрабровеФото: Ксения Иванова для ТД
К Святой Барбаре «Хранители» приезжали уже дважды, поэтому кирха хорошо видна с дороги, а внутри нее больше не растут кусты и нет мусора. Но стоящий рядом дом пастора — основательное кирпичное здание в белой штукатурке — все еще скрывается в кустах, вокруг него — кучи строительных и бытовых отходов.
«Как видите, территория очень большая, все это место — церковный двор. Где навалены кирпичи, была школа, то здание — это дом пастора, который здесь служил. То есть все это единый комплекс, — рассказывает Василий так, как будто видит несуществующий уже церковный двор на самом деле. — По всей кирхе рассыпаны кучи кирпича, нужно его систематизировать в одно какое-то место. А между домом пастора и кирхой надо всю мелочь убрать, вот эти мусорные побеги, которые растут от корней».
Порядок здесь наведут всего за несколько часов.
«Кирпич на голову упал — разбирать перестали»
Кирха в Храброве — одно из десятков подобных сооружений, раскиданных по Калининградской области. Подавляющее большинство из них находится в таком же плачевном состоянии. На первый взгляд кажется, что кирха Святой Барбары серьезно пострадала в годы войны: крыша и стрельчатые своды обрушились внутрь здания, уничтожен парадный вход, обвалились части стен, а внутри вместо пола — огромные лунки глубиной полтора-два метра, как будто от разорвавшихся бомб.
Но в действительности эти лунки появились только в девяностые, когда в кирхах и замках Тевтонского ордена орудовали черные копатели. Под полами церквей, где хоронили благородных рыцарей и священнослужителей, они искали древние драгоценности. До визитов черных копателей многие кирхи Калининградской области оставались вполне сохранными — они благополучно пережили и войну, и советскую власть.
С приходом СССР кирхи использовались под разные нужды: как зернохранилища, гаражи для сельскохозяйственной техники. В кирхе Святой Барбары вплоть до конца семидесятых работал матросский клуб, а дом пастора был офицерской гостиницей.
«Где-то в конце семидесятых она сгорела, — говорит Андрей, выросший в Храброве, единственный из местных, кто пришел на «воскресник» «Хранителей руин». — Потом, в восьмидесятые, кирху разбирали на кирпичи, гаражи строили, но, говорят, одному кирпич на голову упал, это было воспринято как знак, разбирать перестали».
Кирха в ХрабровеФото: Ксения Иванова для ТД
Гаражи и другие постройки из средневекового орденского кирпича стоят по всей области и сейчас. Такой кирпич отличается от современного, его делали кустарным способом и сушили не в печах, а прямо на солнце. Многие кирпичи хранят отпечатки лап птиц и животных, которые жили здесь 700 лет назад.
Ущерб, нанесенный кирхе мародерами, оценить невозможно, но, лишенная крыши, она разрушалась и сама по себе. В начале нулевых от одной из внутренних стен отвалился слой штукатурки, нанесенной, по всей видимости, во времена Реформации, обнажив средневековую фреску. Фреска видна до сих пор, на ней — печальный апостол Павел с мечом, но без одного глаза. Его написал неизвестный автор в XIV веке, и это одна из старейших сохранившихся фресок региона. Вся забота о ней со стороны властей выразилась в установке над изображением железного козырька, который не спасает фреску от стремительного разрушения.
«Меня это прет»
«В Храброве люди убирались и до нас, но мы по себе знаем: ты пилишь там этот лес и понимаешь, что он снова вырастет, ничего здесь не сделать, не воссоздать. И у тебя руки опускаются», — рассказывает Василий Плитин.
Но на самом деле метод борьбы с молодыми «мусорными» побегами у «Хранителей» есть. Волонтер Влад на основе, как он говорит, «древнегреческих технологий» построил специальное лебедочное устройство, которое легко вырывает корни небольших кустов, быстро вырастающих внутри средневековых кирх. Без этой эффектной треноги корчевание отнимало очень много времени и сил, а с ней становится проще и зрелищнее: корни выпрыгивают из земли, как пробки из бутылки шампанского.
Волонтер движения «Хранители руин» Владислав Денисов со «свежеизъятым» корнем, разрушавшим фундамент кирхи в ХрабровеФото: Ксения Иванова для ТД
«Люди все время думали о воссоздании, а мы сейчас говорим о другом, — объясняет Василий. — Мы не плачем, что надо все воссоздать, не обвиняем никого, не ждем сиюминутного результата своей работы, мы делаем постепенно, шаг за шагом какие-то определенные виды работ, которые со временем должны привести к изменению ситуации в целом».
Как волонтерское движение «Хранители руин» сформировались в начале 2020 года. Вместе с другими энтузиастами Василий и до этого участвовал в субботниках у старых зданий. Но к 33 годам, по его словам, достаточно созрел для того, чтобы делать все самостоятельно.
Изначально движение называлось Ostpreussen fans, то есть «Фанаты Восточной Пруссии». Название было трудновыговариваемым и давало повод для обвинений в германофильстве, что в Калининградской области, бывшей еще 80 лет назад частью Германии, воспринимается особенно остро.
«Первый опыт организации такого субботника у меня был во Владимирове еще в 2019 году, — говорит Василий, — я там закорефанился с местным музеем, связался с администрацией района, с батюшкой связался». По его словам, без одобрения со стороны властей на субботник могла приехать полиция. «Но тогда это был просто я один: живу в пяти километрах, в свободное время приезжал, прибирался. Очень приятно, что сейчас люди откликаются в достаточно большом количестве, но, если бы никто не приезжал, я бы и сам все это постепенно делал. Процесс уборки, идея возрождения внимания к объектам наследия — мне это очень нравится, меня это прет».
Приезжают за общением
Вскоре выяснилось, что давать новую жизнь полуразрушенным кирхам и другим средневековым зданиям нравится не только Василию. О каждой своей уборке он писал посты в инстаграме, люди стали приезжать на них, постепенно сформировалась команда, о волонтерах написали местные СМИ.
Постепенно его субботники в рамках Ostpreussen fans стали собирать все больше участников. Они и сейчас воспринимаются не только как физическая работа, но и как способ приятно провести время на природе в компании неравнодушных людей. Настолько приятно, что на «воскресник» в Храброво пара волонтеров прибежала из Калининграда на своих двоих: совместили полумарафон с общественно полезным делом. А другие добровольцы специально приехали из Черняховска, проделав путь в 100 километров (по меркам самого маленького региона России это очень большое расстояние).
Юлия Таратынова, один из координаторов движения «Хранители руин»Фото: Ксения Иванова для ТД
«Многие приезжают к нам не для того, чтобы именно поработать, а целенаправленно за общением, познакомиться с другими людьми, — говорит Юлия Таратынова, которая в «Хранителях руин» отвечает за связи с общественностью. — Среди тех, кто участвует в субботниках, много приезжих, наверное, большая часть. Людям скучно, они никого не знают, вот и приезжают к нам».
Сама Юля родилась и живет в Калининграде. Она работает помощником программиста в косметической компании, а все свободное время посвящает «Хранителям руин»: отвечает на сообщения в социальных сетях, взаимодействует с волонтерами, придумывает мерч, который «Хранители» выпускают на собственные средства. К движению Юля присоединилась в прошлом году, а до этого исследовала Калининградскую область самостоятельно: находила руины средневековых зданий и рассказывала о них в своем инстаграме.
Зато Светлана Назарова, третий бессменный участник движения, родилась на другом конце страны — в Забайкалье, много лет жила в Новосибирске, потом в Калининграде и Москве. А совсем недавно вернулась жить в любимый Калининград. Света работает на удаленке в московском институте «Стрелка», но большую часть времени у нее отнимают «Хранители».
Светлана Назарова, редактор, один из координаторов движения «Хранители руин»Фото: Ксения Иванова для ТД
«Я следила за калининградской жизнью, несмотря на то, что жила в Москве, увидела репосты и приехала, — рассказывает Светлана. — Я тогда вообще не знала Васю и спокойно ездила несколько месяцев как волонтер. А потом, где-то осенью прошлого года, я с Васей поговорила на свою голову и спросила у него: есть ли какая-то база, где все твои подшефные объекты занесены? С фоточками, координатами, описаниями проведенных работ. Он сказал: нет. Я говорю: надо делать, чтобы зафиксировать изменения, чтобы был виден эффект от проделанной работы. И потом я обнаружила себя полностью погруженной во всю эту движуху».
«Люди хотят убрать дерьмище»
Большинство средневековых зданий Калининградской области — объекты культурного наследия федерального или регионального значения, поэтому любые не согласованные с властями работы на их территории запрещены. Охранный статус зачастую не спасает объекты от черных копателей и воровства кирпича, но, если попробовать самовольно разровнять в кирхе земляной пол или навесить дверь, может последовать ответственность вплоть до уголовной.
После реституции 2010 года кирхи в качестве религиозных объектов передали на баланс РПЦ. Некоторые из них действительно заняли православные приходы, но множество зданий находятся в непригодном для эксплуатации состоянии и по факту представляют собой руины. Прецеденты восстановления средневековых объектов — как правило, на немецкие деньги — есть, но их единицы, а разрушенных кирх в области десятки.
Такое положение дел не позволяет работать на кирхах без хотя бы минимальных согласований, и «Хранители руин» тратят немало времени на взаимодействие с местными властями и приходами.
«Я звоню в муниципалитет, иду в приход, выхожу на благочиние, иду в район в отделение по культуре и туризму, говорю: мы хотим делать, они такие: ну окей, а чего? Я говорю: нужно ваше участие», — рассказывает Василий Плитин.
По его словам, получить согласование в муниципалитетах и РПЦ удается всегда, потому что «сложно отказываться от того, что люди хотят убрать дерьмище». Более того, в меру сил чиновники поддерживают волонтеров: муниципалитеты увозят собранный мусор (в Храброве за пять часов набралось четыре десятка столитровых мешков), а приход обеспечивает участников акции обедом — привозит гречневую кашу с тушенкой или, как в этот раз, по случаю великого поста, с грибами. Областной Фонд капитального ремонта тоже знает «Хранителей» и выделяет им перчатки и мешки для мусора.
«Вся фишка в том, что мы самодостаточные, нам по факту ничего не надо. Если приход скажет: мы вас накормить не сможем, окей, мы можем сами себе спокойно все организовать, — говорит Василий. — Но мы считаем, что с ними все равно надо сотрудничать, надо привлекать их как хозяев этой земли. Они должны постепенно, помогая нам, вычищая эти руины, понимать, зачем это нужно, и в дальнейшем действовать сами, без нас».
Вывести идею на другой уровень
В вину «Хранителям руин» часто ставят тот факт, что они перемещаются с объекта на объект, вместо того чтобы целенаправленно взяться за одну кирху или замок и довести работу до возможного предела. Сделать «руину мечты», как в Шотландии или во Франции, где профессионально законсервированные и ухоженные останки замков и древних церквей становятся полноценными туристическими объектами. В рамках консервации, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение, укрепляются стены и осушаются фундаменты, вокруг и внутри высаживаются газоны.
Кирха в Кумачеве (нем. Куменен). Кирха середины XIV века. В начале 2000-х годов в заброшенной кирхе обнажились фрески предположительно конца ХIV века, на сегодняшний момент кирха продолжает разрушаться. «Хранители руин» весной 2021 года начали работу по очистке территории памятника и по привлечению внимания общественности к проблеме сохранения уникального объектаФото: Ксения Иванова для ТД
Но пока что до консервации «Хранителей» никто не допустит, а объекты они не бросают: периодически возвращаются на них, чтобы доделать начатое (всего волонтеры работали на 20 памятниках в ходе 36 акций). Очищенные от мусора и самосева кирхи и так привлекают туристов, которые на моих глазах приезжали к руинам даже во время самого «воскресника». Сам Василий Плитин об этих претензиях говорит так: «Когда мы берем разные объекты, внимания привлекается больше: я уже знаком с большинством приходов, меня знают в епархии, в муниципалитетах, в правительстве, я уже губернатору даже рассказал про нас. Во все двери, в которые можно стучаться, мы стучимся, чтобы вывести идею на другой уровень», — Василий говорит именно о консервации как о следующем этапе развития. «Когда мы бьем по всем направлениям, мы привлекаем больше внимания к проблеме, заставляем людей в муниципалитетах, в приходах — везде — шевелиться», — добавляет он.
В некоторых поселках местные власти и правда «шевелятся», а в сочетании с волонтерскими усилиями это приводит к появлению достопримечательностей, которые отдаленно напоминают европейские образцы. Например, в Зеленополье за разрушенной кирхой присматривает приход Русской православной церкви, который время от времени стрижет вокруг руин траву. После субботника «Хранителей», аккуратно сложивших кирпич, убравших молодую поросль кустарника и мусор, кирха с чудом сохранившейся знаменитой мозаикой, изображающей сеятеля, стала выглядеть практически как полноценный туристический объект.
Возле нее мы встретили Наталью Андреевну — жительницу Калининградской области из числа первых переселенцев, приехавших в регион после войны. Она не без гордости показывала своему родственнику мозаику и говорила, что кирху, судя по всему, вот-вот будут восстанавливать.
«Вот видите, какой-то начальный этап, если это можно так назвать. Все-таки задумываются уже о сохранности», — сказала мне Наталья Андреевна. На слова о том, что все сделали волонтеры по собственной инициативе и полного восстановления здания в планах у них нет, заметила: «Ну прекрасно, но, может быть, они действуют не просто так? Может быть, они с кем-то поговорили, посоветовались?»
«Наша русская готика»
Руина кирхи в Зеленополье, как и десятки других, по-прежнему остается даже не законсервированной, хотя в последние годы немецкое наследие Калининградской области действительно восстанавливается по инициативе региональных властей и Фонда капитального ремонта. Последний известен в регионе своеобразной реновацией хрущевок и стремлением вернуть туристическую привлекательность небольшим поселкам и городам, в которых порой воссоздаются целые улицы и площади.
Местные жители у кирхи в поселке Кумачево (нем. Куменен)Фото: Ксения Иванова для ТД
Яркий пример — Правдинск, центр которого с некоторых ракурсов напоминает польские и немецкие города. Особенно ввиду уникальной кирхи XIV века — одной из крупнейших в области, восстановленной совместными усилиями немцев и россиян еще в девяностые. Рядом с ней сейчас строят современный парк с амфитеатром и доделывают набережную реки Лавы.
Но самое, кажется, полное ощущение от Калининградской области возникает не в таких местах. Оно появляется, например, в поселке Русское, который до 1946 года столетиями назывался Гермау и был местом кровопролитных сражений как во времена Тевтонского ордена, так и в Великую Отечественную.
В центре Русского стоит поклонный крест, прямо за ним — пронзительный мемориал, посвященный павшим советским воинам. А если перейти дорогу и подняться по каменной лестнице, то попадаешь уже на немецкое мемориальное кладбище, обнесенное с двух сторон мощной каменной стеной. Около кладбища — законсервированная по инициативе немецкой стороны руина разрушенной кирхи. За стеной — частный дом, из которого по всей округе разносится шансон.
«Это наша русская готика, — говорит Василий Плитин, глядя на руины кирхи. — Мы осознаем это так и тем самым укореняемся на этой земле. Мой сын уже в третьем поколении калининградец, он не видел северные срубы или Софийский собор в Новгороде, для него родина — вот это — разрушенные кирхи. То есть здесь мы формируем новую идентичность, вовлекаем это все в русскую культуру. Не наше наследие на нашей земле составляет нашу идентичность».
Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов
В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.
В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
