Три товарища по-холмогорски

Для истории Сергея Бусулаева, Андрея Кочерина и Юрия Поплевина какое-нибудь СМИ могло придумать заголовок в модном нынче хайповом стиле: «Вы обалдеете: двое мужчин помогают третьему, когда того бросили умирать». И это почти правда. Почти — потому что жизнь сложнее и интереснее, чем броский заголовок. История, в которой Сергей Бусулаев стал главным героем, началась почти шесть лет назад. В ней есть лихо закрученный сюжет и тяжелые обстоятельства, которые нужно преодолевать шаг за шагом, день за днем. Ее реалии — психоневрологический интернат, реабилитация, пандус, ремонт, социальные сети, стримы и читатели «Таких дел». Благодаря им и рубрике «Выезжаем» были собраны деньги на командировку — и наша журналистка Наталья Петровская отправилась в Холмогоры, чтобы рассказать вам эту историю

История в фотографиях

Три товарища за одним столом

С большой фотографии на меня смотрит мальчик лет двенадцати в пионерском галстуке. Губы чуть тронуты смущенной улыбкой. Кто-то поставил фото к оконной раме — и мальчик спокойно, безо всякого осуждения, скорее с легким любопытством, наблюдает за мужчиной, которым стал. Мужчина 50 лет кружит по комнате: быстро перебирает ногами в черных чешках, сидя на инвалидном кресле, иногда помогая себе руками с подвернутыми внутрь кистями. Замирает у окна рядом с фотографией, смотрит на улицу. Ему виден большой кусок неба, соседний частный дом в северном стиле — деревянный, трехоконный, с квадратной мансардой сверху. Верхушки зеленых деревьев. Белые будки с лестницами на метеоплощадке.

Мальчик, которым был Сергей Бусулаев, родился и рос в Холмогорах, а они тесно связаны с именем Ломоносова и особой местной породой черно-пестрых коров. С коровами работала его мама — была дояркой. Маленький Сергей, младший из четырех детей в семье, часто помогал ей на ферме, подносил тяжести: воду, молоко, сено. Учился в местной школе, был барабанщиком в пионерской дружине. Помогал осваивать хитрости барабанного боя другим детям. Любил подвижные игры, занимался спортом, а еще мастерски собирал кубик Рубика.

…Сергей слышит, как ключ проворачивается в замке. В квартиру словно врывается небольшой вихрь — Андрей Кочерин, отец шестерых детей, владелец небольшого строительного бизнеса. С ним вместе — две его дочки и сын. Андрей, веселый и громкий, разговаривая с Сергеем, не останавливается ни на минуту: открывает коробки с пирогами, дает задание детям — не путаться под ногами и найти себе какое-нибудь дело, вынимает из большой сумки строительные материалы и инструменты, а еще два постера.

— Серега, как тебе? — спрашивает он, развернув один из них.

На постере надпись «Ты не проиграл, если вдруг потерпел неудачу. Ты проиграл, если сдался». И портрет сурового льва, блистающего зеленым глазом.

— Спасибо! — улыбается Сергей и долго рассматривает надпись и льва. На хищника он не похож совершенно — у него слегка растерянное доброе лицо.

Через пять минут постер уже висит на стене в коридоре напротив дверного проема из комнаты: чтобы Сергей не терял его из виду.

Через пару мгновений откуда-то появляется настольный футбол — и Сергей, склонившись над прямоугольной площадкой, начинает рубиться за маленький футбольный мячик. У него получается так же быстро, как у соперника Леши, сына Андрея. Подвернутыми руками Сергей действует вполне ловко. Комната наполняется смехом, криками: «Давай! Мимо! Эх! Какой счет? Мяч сюда!» — а Андрей идет к входной двери, в которую стучат. Еще гости — мужчина и женщина, с ними девушка, очень похожая на обоих. Это Юрий Поплевин с семьей. Он служащий учреждения при министерстве образования Архангельской области, отец двух дочерей.

— Юр, ты посмотри, что тут творится, — Андрей кивает на футбольный матч.

Юрий восхищается ловкостью Сергея, пока на кухонном столе тесно выстраивается угощение: вареная картошка, жареное мясо, домашние консервированные овощи. Все подтягиваются к столу, над которым висит икона, и разговаривают друг с другом так, словно они семья.

Три с половиной

Когда Сергею Бусулаеву исполнилось 18 лет, его призвали в армию. Вернулся, несколько лет служил пожарным в МЧС. Женился, родил сына. Чтобы кормить семью, брался за любую работу, занялся установкой натяжных потолков.

Однажды поступил заказ из села Усть-Пинега, неподалеку от Холмогор. Знакомые жены попросили о новом потолке.

— Мы все сделали, потом хозяева предложили обмыть это дело, — рассказывает Сергей. — Что было дальше, я не помню. Я вообще много чего не помню, даже про Усть-Пинегу потом уже рассказали мне.

Застолье перешло в драку — кроме Сергея и хозяина, там были еще какие-то мужчины. Что привело к драке, каким был повод, Сергей не помнит и спросить уже не у кого. Известен итог: Сергея жестоко избили и бросили лежать без сознания то ли в заброшенном доме, то ли в сарае.

— Пил я тогда много, — честно и просто говорит Сергей. — Но не брал в рот ни капли с тех пор, как пришел в себя. И не буду. Ведь если Бог меня оставил жить, значит, это для чего-то нужно.

Тогда Сергея нашли: кто — выяснить уже невозможно. Отвезли в районную больницу, откуда через несколько дней отправили в Архангельск: у пациента, который не приходил в себя после избиения, была не только черепно-мозговая травма и перелом правой руки — у него начался гнойный менингоэнцефалит. Он сгорал заживо от высокой температуры и распространившейся инфекции.

— Мне сделали трепанацию, чтобы жидкость откачать, — Сергей показывает шрам на полголовы. — А потом я просто остался лежать в отделении.

В городской больнице пациенту стало лучше, но в себя он не приходил. Впал в кому.

Знакомые помогли определить Сергея в психоневрологический интернат, потому что родственники не забирали его домой. Жена Сергея, которую окружающие никогда не считали подходящей для него спутницей жизни, приходила так редко, что ее никто в больнице не помнит. У старшей сестры Сергея, Натальи, которая старалась навещать почаще, была своя семья, дети, внуки. По большому счету, мало кто верил, что Сергей очнется. Виновных в избиении тоже не нашли.

Худой, обросший, не похожий на себя прежнего, Бусулаев лежал в отдельной палате психоневрологического интерната, за ним ухаживали нянечки, мыли, переворачивали, кормили через зонд. Только он этого всего не видел и не помнит — где он в тот момент находился, одному богу известно. Где-то.

Но однажды Сергей очнулся — как будто камень кто-то в воду бросил. И долго не мог понять, где он. Лежал, вспоминал — себя, маму, родных, друзей. Вспоминал, сколько ему лет, в какой день года родился. Вспоминал, что было перед темнотой. Пробовал говорить сам с собой, вспоминал слова — пока никто не слышит. Наутро услышал голос медсестры, которая пришла его покормить:

— Ох, ну что ж ты все лежишь и молчишь, сказал бы хоть спасибо!

— Спасибо большое, — откликнулся Сергей.

Изумленная медсестра позвала других сотрудников интерната. Те стали спрашивать, помнит ли пациент, кто он, сколько тут находится. Сергей назвал свое имя. А вот со сроком вышла промашка.

— Четыре месяца? — полуспросил-полуответил.

— Три с половиной года.

Второй шанс

Постепенно Сергей научился садиться в кровати, пересаживаться в инвалидное кресло. Звучит просто, а рассказ его об этом напоминает повесть о летчике Маресьеве, который полз к своим, чтобы выжить. За время, проведенное лежа, без должного ухода, какие-то мышцы у Сергея на руках и ногах ослабели до крайности, а какие-то перенапряглись так, что руки в кистях до сих пор согнуты, ноги тоже до конца не распрямляются. В таком состоянии он учился садиться, перемещаться по кровати, унимая головокружение. Обретал навык быстро пересаживаться с кровати в кресло — туда и обратно, поначалу он именно переползал, иногда падая на пол, делая долгие паузы между движениями, чтобы перевести дух и собраться с силами. Сергей тренировался сам, сотрудники интерната просто ставили ему задачу — научиться пересаживаться в кресло. Тренировался по ночам — чтобы никто не мешал и не смеялся, не подгонял, не стоял над душой. Очень хотелось вернуться к жизни.

Однажды наступило утро, когда Сергея пришли кормить, а он уже ждал в кресле, умывшийся и одевшийся. Попробовал тогда же есть сам — свернутыми кистями, которые уже перестали трястись, завтрак одолел, а обеденный суп на себя сначала пролил. Но с каждым завтраком, обедом и ужином получалось все лучше и лучше.

— Когда я пришел в себя, попросил у работников интерната телефон — позвонить сестре Наталье, — рассказывает Сергей. — Она спросила: «Это кто?» Ответил: «Брат твой Серега». Она заревела: «Ты ожил, что ли?» Привезла мне телефон. Настроил я его сам, зарегистрировался в соцсетях и начал искать своих друзей. Нашел — и понял, что я живой, хоть уже и совсем другой. Мне выпал второй шанс, вторая жизнь у меня, считай. Я должен теперь все сделать правильно.

Три товарища знакомятся заново

Память многое от Сергея скрыла: он не помнил, например, что мать умерла — это случилось за год до избиения в Усть-Пинеге. А еще многого не знал, когда очнулся: жена, ради которой жил и которую любил без памяти, ушла к другому. Не знал, что сын тоже не приходил и не навещает его до сих пор. Хотя иногда звонит. Почему так, Сергей не объясняет, уходит от ответа. Говорит, что нисколько не обижен на 24-летнего сына, ведь отец не может и не должен обижаться на собственного ребенка.

Зато Сергей не забыл о друге Андрее. И ему позвонил тоже сразу, как только пришел в себя. Андрей Кочерин регулярно навещал пациента в коме, говорил с Сергеем, пока тот лежал камнем.

Навещал Сергея и Юрий Поплевин. Хотя полноценное знакомство, переросшее в дружбу, состоялось, уже когда Сергей пришел в себя и смог реагировать на чудесным образом обретенного товарища. В качестве чуда выступил Андрей Кочерин, с которым Юрий дружил в рыбно-промышленном техникуме, а после его окончания они служили на рыболовном траулере «Хибины». Траулер тот давно списан на металл, друзья разошлись профессионально, но остались вместе по-человечески.

Однажды Андрей привез в интернат Юрия, который до того о Бусулаеве, спящем долгим сном, только слышал.

— Андрей попросил помочь, я и поехал, — просто говорит Юрий. — А как не помочь-то?

Юрий и Андрей стали навещать Сергея посменно, скидываясь на необходимое. Веру в то, что Бусулаев обязательно поднимется, теперь разделяли два человека.

Почему за три с половиной года не остыл Андрей? Почему не перестал навещать и помогать, да еще и друга подключил?

— Я с детства Серегу знаю, наши семьи рядом жили. Он постарше меня был, однако никогда не обижал, не насмехался, как остальные старшаки. Наоборот, заступался, защищал. Спасал всяких птичек и зверюшек, помогал всем, кто просил о помощи. Как он ко всем относился, так и к нему мы теперь относимся. Добрый он, Серега-то.

Три товарища делают ремонт

Пока Сергей находился в забытьи, его двухкомнатная квартира в Холмогорах превратилась в притон. Она расположена в многоквартирном доме длиной метров пятьдесят — в селе его зовут «китайской стеной», таких зданий здесь — раз-два и обчелся. Домофона на подъездных дверях нет — не принято.

— Как получилось, что квартиру вскрыли, что туда стали приходить со всех окрестностей те, кому некуда было податься, мы не знаем, — рассказывает Андрей Кочерин. — Могу только сказать, что ситуация с захватом почему-то не беспокоила соседей — они стали жаловаться на шум, только когда в квартире начался ремонт. К нам даже однажды глава холмогорской администрации заходил, интересовался, что происходит, — до него жалобы дошли.

Ремонт в квартире Сергея, где когда-то жила его мама, а потом и он сам с семьей, начался примерно год назад. Тогда стало понятно, что мужчина вовсе не собирается лежать в койке интерната всю оставшуюся жизнь, что хочет выйти рано или поздно, прилагает все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы встать на ноги.

Началось с того, что Андрей и Юрий пришли в квартиру оценить «масштаб бедствия». Их глазам предстал полный разгром: скромное жилище со старенькой, но еще крепкой мебелью напоминало нору, которую захватили животные. Разбитые стекла в окнах, тряпки и матрасы на кухне, рисунки на стенах. В качестве бонуса — залежи бытовых и прочих отходов, в том числе жизнедеятельности человеческого организма, в дальней комнате. И пакеты, пакеты, пакеты — гора пакетов. И адский запах.

— Мы все это выгребали, звали помощников, — рассказывает Андрей. — Потом стали в порядок приводить. Потолок натянули, обои поклеили, проходы расширили. Все это небыстро, конечно, было, в свободное от работы время.

Ремонтом заведовал Андрей Кочерин, а информационную поддержку оказывал Юрий Поплевин. Ремонт — дело не только затратное в плане сил, но еще и очень дорогое. На пенсию Сергея по инвалидности, то есть ту ее часть, что остается после того, как интернат вычитает две трети за обслуживание жильца, ничего особо не отремонтируешь.

Друзья открыли группу во «ВКонтакте», рассказали о своих намерениях и попросили помощи с ремонтом.

— Пожертвований было немного, что бы мы ни делали, — сокрушается Андрей. — В основном платили сами, стройматериалы я дешевле, чем обычно, покупал. Иногда кто-то приходил помочь, но это были редкие птицы, которые потом к нам не возвращались.

— Тяжело у нас людей раскачать, — подтверждает Юрий. — Вроде видишь: люди читают, лайки ставят, добрые комментарии оставляют, но реально очень мало тех, кто готов включиться в процесс. Холмогоры маленькие, Архангельск — тоже город небольшой, денег у людей особо нет. Да и мы, наверное, что-то не совсем правильно делаем — не то и не так пишем. Нам бы помощника для нашей группы, чтобы умел красиво о Сереге рассказать, о том, в чем он нуждается и как благодарен за любую поддержку.

Но справедливости ради друзья говорят, что некоторые люди все же поддержали изрядно: например, одна женщина пожертвовала Сергею почти новую кухонную мебель взамен той, что была испорчена. В ремонте помогали родные Андрея и Юрия: сын Леша с другом Ильей ошкуривали стены перед поклейкой обоев, а жена и дочери Юрия убирали квартиру после каждого решающего этапа ремонта. Сейчас здесь еще нужно настелить полы, навесить дверь в ванной, поменять деревянные окна на пластиковые. Но уже в квартире можно жить — и в начале июня Сергей на все лето уехал из интерната.

Две недели прожил один, справляясь с помощью старшей сестры, которая раз в несколько дней обеспечивала его готовой едой и прибиралась. Андрей и Юрий тоже не оставляли товарища, хотя им приходилось приезжать из Архангельска, за семьдесят с лишним километров в один конец.

— Конечно, нам бы еще какого-то помощника для Сергея найти. Варианты разные есть: помогать ему с обедами, доставлять еду из одного холмогорского кафе — я договорился, там бесплатно готовы отпускать, — говорит Андрей. — Думаем о социальном работнике, если Серега решит все-таки проститься с интернатом.

А еще три товарища серьезно озабочены установкой пандуса в подъезде Сергея — без этого устройства спускать и поднимать его по лестнице должны двое. А эти двое друзей не всегда могут быть рядом. С пандусом проблема: управляющая компания предлагает, чтобы на него скинулись жильцы дома, но друзья даже не будут никого к такому призывать. Ищут помощи у местного депутата — скоро выборы. Цена вопроса — всего 25 тысяч рублей, Андрей уже посчитал.

Три товарища идут вперед

Несмотря на отсутствие пандуса в подъезде и не решенный пока вопрос с приготовлением еды, Сергею хочется покинуть ПНИ навсегда, чтобы жить дома.

— В интернате, когда ты в своем уме, тяжеловато находиться, — объясняет он. — Меня после того, как я очнулся, поселили в комнату к человеку с эпилепсией, у него по ночам бывают приступы. Приходится его переворачивать, держать, чтобы с кровати не упал, смотреть, чтобы хуже ему не становилось. Давит это очень — не высыпаюсь. Нервничаю.

А еще у Сергея есть цель: восстановиться как можно скорее. Пойти своими ногами. Поэтому он старается просыпаться пораньше, заниматься гимнастикой, которую составил для себя сам. Гантели, всевозможные эспандеры, портативные велосипедные педали — всем его обеспечил Андрей, чтобы друг мог тренироваться безостановочно. Сергей и тренируется, не пропуская ни дня. Но справедливо полагает, что можно восстанавливаться эффективнее — а для эффекта нужно жить в относительном покое.

— Чтобы меня отправили на реабилитацию, я несколько раз писал письма — руководству интерната и в администрацию области, — говорит Сергей. — Полгода добивался.

Письма помогала писать знакомая медсестра. Реабилитация началась — целых два курса, специалисты говорят, что у Сергея высокий потенциал. Он в своем потенциале и не сомневается. Прямо сейчас он снова в реабилитационном центре. Несколько дней назад прислал всем заинтересованным лицам, прежде всего друзьям Андрею и Юрию, видео: с помощью ходунков идет сам свои первые пять метров за почти шесть лет. «Мало кто верил, что он будет идти вперед» — таким мог бы быть еще один заголовок в СМИ об этом событии.

Вперед, вперед — настоящее заклинание для Сергея Бусулаева.

— Я работать тоже очень хочу, чтобы у Юры и Андрея на шее не сидеть, — говорит он. — Что я могу? Могу телевизоры, смартфоны настраивать, кстати! Всему интернату настроил, когда очнулся, — я это умею после армии, это несложно. Могу по телефону звонить и людей по утрам будить, потому что рано встаю и поговорить люблю. Как же хочется работать!

Сергей выяснил, что в Архангельске откроется всероссийская ярмарка вакансий для людей с инвалидностью — и друзья его туда отвезли прямо из реабилитационного центра. Доброжелательный и открытый, он сразу же стал героем новостей. И рассказал о своей задаче-проблеме целому министру труда Архангельской области.

— Что-то будет, — посмеиваются Андрей и Юрий.

Три товарища делают и ждут

Двое мужчин тащат по лестнице подъезда третьего — тот сидит в инвалидном кресле и старается не шевелиться, чтобы не утяжелять нагрузку тем, кто его несет. Громким эхом и дружным хохотом прерывается слегка сдавленная фраза мужчины, который идет замыкающим, снизу: «Серега, да когда же ты уже пойдешь, а?!» «Скоро, Юра, скоро!» — смущенно улыбаясь, отвечает Серега. Цветы на подоконнике согласно качают листьями и красными бутонами, когда слитая в одно целое компания проплывает мимо. Через пару минут в подъезде с зелеными стенами воцаряется тишина, только из квартиры едва доносятся голоса троих мужчин.

Они обрадуются, если к ним присоединитесь и вы: сделать это можно, связавшись с тремя товарищами через группу во «ВКонтакте», посвященную Сергею Бусулаеву, его целям и успехам.

---

Этот материал написан благодаря поддержке наших читателей.

Если вы хотите помочь нам отправиться в новые командировки, поддержите сбор на странице «Выезжаем».

• Теги:
• выезжаем
• люди с инвалидностью
• психология