«Проблемы с лечением случались и раньше, но теперь всё вообще Кафка»
Жизнь с рассеянным склерозом тяжела и непредсказуема сама по себе. Начало «спецоперации», введение санкций, падение курса рубля и инфляция еще больше усложнили жизнь людей с тяжелыми диагнозами в России. Проблемы с записью в профильные медицинские центры, перебои или отсутствие лекарств, которые зачастую жизненно необходимы. Катастрофическое сокращение международных клинических исследований в стране — почти на 93%, плюс экономия Минздравом денег и невключение российских лекарств в список жизненно важных. «Такие дела» исследуют проблему на примере Сибири
В ноябре 2023 года житель Новосибирска Игорь Филимонов забил в соцсетях тревогу: он обнаружил, что жизненно необходимое ему лекарство от рассеянного склероза исчезло из аптек.
«Сейчас я сделаю робкий каминг-аут о своей болезни. Это рассеянный склероз. Я пляшу с таким диагнозом уже семь лет. Собственный иммунитет по хитросплетению причин разрушает оболочки моих же нервных клеток, из-за чего сигналы проходят абы как, словно токи в поврежденном кабеле. Бахнуть может где угодно, у меня уже обширная коллекция впечатлений. Эта штука считается неизлечимой, и вся терапия лишь замедляет течение болезни. Сейчас моего лекарства нет. Препарат называется “Кладрибин”, на год нужно 12 таблеток. Раньше каждая таблетка стоила примерно 105 тысяч рублей, а теперь его и вовсе нет (привет, санкции). Как мне быть? Хочется следовать мечте, а не разваливаться вот так».
Рассеянный склероз — заболевание, при котором иммунная система атакует ткани головного и спинного мозга. Болезнь протекает у всех по-разному: у кого-то после обострений могут начаться улучшения, по другому человеку болезнь ударяет сильнее, и за несколько лет его полностью парализует. Чаще всего им страдают люди молодого возраста.
Симптомы рассеянного склероза зависят от локализации и тяжести повреждения нервных волокон. Проблемы со зрением, слабость и онемение рук и ног, нарушение равновесия и быстрая утомляемость. Простыми словами, «все в организме, к чему подходят нервы, может внезапно перестать работать».
««Сейчас лекарства нет, когда будет — неизвестно»»
Игорю Филимонову 38 лет. Он называет себя калимбассадором, то есть популяризатором калимбы — миниатюрного африканского музыкального инструмента. Калимба, или «ручное фортепиано», выглядит просто: корпус с отверстием и прикрепленные на порожек язычки. У Игоря есть мастерская kalimba.fm и мечта — познакомить с этим инструментом весь мир. А еще он учится укрощать рассеянный склероз: замедлять его с помощью медикаментозной терапии, медитаций и игры на калимбах.
Симптомы рассеянного склероза тянутся за Игорем с 2015 года. Все началось с болей в спине и слабости в теле — Игорь ходил на массаж и в спортзал, но ничего не помогало. Тогда мужчина обратился к обратился к неврологу. Тот направил его на МРТ. «У вас новая реальность: рассеянный склероз», — сказал врач. А дальше у Игоря началась гонка с подтверждением диагноза, кучей анализов и подбором лекарств.
«Мне пришлось принять кучу новых условий игры, бороться за приемы у неврологов, отсиживать огромные очереди, маяться от цветущих симптомов, но главное — постоянно слышать о “неизлечимости”. Тогда ко мне подступила депрессия, пришлось сесть еще и на антидепрессанты», — вспоминает Филимонов.
Неврологи перепробовали на Игоре три препарата «разной степени сложности». Лечение рассеянного склероза — это коррекция работы иммунной системы. Обострения болезни снимают гормональными препаратами, или пульс-терапией. Вторая группа — поддерживающая терапия — препараты, изменяющие течение рассеянного склероза (ПИТРС). Они нужны для профилактики обострений.
После капельниц с гормонами Игорь чувствовал себя слабым, «почти амебой», но зато проходили обострения. Для долгосрочной терапии ему назначили глатирамера ацетат — препарат, который замедляет «нарастание атрофии мозга», выдали шприцы и схему приема уколов. Морока длилась год и ударяла по организму. Раствор приходилось хранить в холодильнике, что для Игоря — кочевника — было тяжело. Филимонов постоянно путешествует. С холодильником он изъездил всю Черногорию, Польшу, Таиланд, Турцию. Смена мест и картинок помогла Игорю «чуть-чуть оставить себя в покое». Но частые обострения и новые очаги болезни не давали расслабиться.
«Спектр состояний богатый: ты не можешь поставить подпись, внезапно сводит руку или стреляет позвоночник, теряешь равновесие, идешь по ковру, но будто по горной реке, тебя шарахает из стороны в сторону. И тут уже не до философии — ложишься и умираешь. Жизнь встает на паузу: работа, хобби, встречи с друзьями», — говорит Филимонов.
Через год Игорю все-таки заменили глатирамера ацетат на таблетки «Терифлуномид». Так из его жизни пропали бесконечные уколы, капельницы и аллергия. «Ах, вот в чем дело!» — обрадовались неврологи, которые наблюдают Филимонова.
В жизнь Игоря окончательно вернулись путешествия, он стал счастливее и подвижнее. Ковид Филимонов встретил в Таиланде, а потом застрял на полгода в Марокко. «Выключились нытье и жалобы на судьбу. Я научился себя принимать. Думаю, тандем путешествий и терапии помог мне обратно встать на свои рельсы», — рассуждает он.
Обострения у Игоря, конечно, сократились до двух раз в год, но началось онемение рук и ног, проблемы с походкой и с почками. И он снова оказался зажат обстоятельствами. Снова — очереди к неврологу, сложности с записью в сибирский Центр рассеянного склероза, МРТ и куча анализов. Филимонову предложили препарат «Кладрибин», он же «Мавенклад», от немецкой компании Merck, который зарегистрировали в России в 2020 году. «Кладрибин» — первое лекарство для терапии рассеянного склероза с коротким курсом лечения, рассчитанным на четыре года.
Когда Игорь стал принимать «Кладрибин», он снова почувствовал себя мобильным. В эйфории даже выучился в автошколе, сдал на права и купил автомобиль, хотя раньше вообще не интересовался машинами. 2 января 2022 года Филимонов выпил «Кладрибин» и отправился в свое самое эпическое путешествие: 18 стран за 10 месяцев из Новосибирска до Португалии. 15 октября Игорь вернулся домой — отпраздновать день рождения с любимой бабушкой и получить новую порцию лекарства.
«Я заранее позвонил в Центр рассеянного склероза, чтобы записаться на прием, но свободных окон не было. Сказали, что направление в центр может дать лишь лечащий невролог в поликлинике. Попасть к неврологу — это снова куча анализов и МРТ, ради одной только записи. Ты тратишь много времени, чтобы достучаться до профильного центра по своей болезни, — говорит Игорь. — Вернулся в Новосибирск и полтора месяца носился по кабинетам, чтобы в итоге получить ответ: “Сейчас лекарства нет, ждите, когда будет — неизвестно”. А “Кладрибин” нужно принимать строго по графику, тут-то я от бессилия и запостил сторис о своей болезни в соцсетях».
Игорю повезло: на его клич о помощи отозвался «знакомый, у которого есть доступ к чиновникам из новосибирского минздрава». После огласки Филимонова взяли на карандаш и спустя месяц выдали лекарство.
«Я очень благодарен, что все так разрешилось, но ценное время упустили. Надеюсь, что таблетки все же будут действовать весь год и еще два года у меня останется в запасе, чтобы изучить поддерживающие методы при рассеянном склерозе», — говорит Филимонов.
«Все в организме, к чему подходят нервы, может внезапно перестать работать»
Маша Мамонтова — художница из Новосибирска — очень переживала, когда ее приятелю Игорю Филимонову поставили рассеянный склероз. В 2021 году Маше самой объявили этот диагноз.
«Мне казалось ужасным, что молодой и здоровый парень медленно угасает — и это практически необратимо. А сейчас это происходит со мной. Первые симптомы появились давно, но я не обращала на них внимания. То теряла сознание, то немели ноги, и я не могла ступить ни шага. Мне казалось, что причина — в абьюзивных отношениях. Моя правая рука превратилась в деревяшку, я ничего не могла ею делать. Правый глаз отказался видеть. Это было страшно. Я привыкла быть сильной, активной. Пыталась лечиться в государственной поликлинике, но адекватной помощи добиться не удалось. Коммуникация между медицинскими учреждениями настолько нарушена, что я до сих пор не получаю никакой необходимой помощи от государства, хотя плачу все налоги», — говорила Маша во вступительном видео для выставки «Я не знаю» на фестивале современного искусства «48 часов Новосибирск» в 2021-м.
Маше 33 года. У нее длинные русые волосы с серебряными прядями и темно-зеленые глаза. Маша — одна из художниц сообществ Siberian Witches («Сибирские ведьмы») и Dirty women («Грязные женщины»). Художницы делают печатную графику, текстиль-арт, иллюстрации и авторские игрушки. «Полная свобода и никаких ограничений. Круто, смешно, красиво».
Сегодня у Маши «идеальный неврологический статус для человека с рассеянным склерозом». Так сказал врач. К онемевшим пальцам на руке Маша уже привыкла, тут ничего нового. Добиться такого хорошего результата ей помогла терапия. Но сейчас Маша осталась без таблеток.
«В районной поликлинике меня вот уже три года не могут записать в Центр рассеянного склероза, хотя я регулярно обрываю телефоны. Единственное лечение, которое мне проводили в поликлинике при обострении еще три года назад, — ставили капельницы с препаратом дексаметазон. Были неприятные побочки: железный вкус во рту, постоянное чувство голода, а еще меня раздувало из-за отеков, рука так и оставалась каменной», — говорит Мамонтова.
Тогда подруга посоветовала Маше частную клинику «Нейро-Вектор», которая набирала людей с рассеянным склерозом на исследование препарата «Эвобрутиниб». Его проводила фармкомпания Merck. Маше выдали упаковку «Эвобрутиниба» и упаковку «Терифлуномида», чтобы сравнить их эффект. В одной из упаковок было плацебо. В качестве пульс-терапии во время обострений ее снабжали препаратом «Солу-медрол» от американской компании Pfizer. В России до сих пор нет определенной схемы лечения рассеянного склероза — ее подбирают каждому пациенту индивидуально.
«За три года на терапии у меня случилось только два обострения. Однажды сильно воспалился глазной нерв. После “Солу-медрола” все прошло, побочек у него нет, прекрасный препарат. Только вот в августе 2022 года я не смогла найти его в России», — рассказывает Маша.
В марте 2022 года Pfizer объявила о прекращении инвестиций в Россию, однако обещала не приостанавливать поставки лекарств. При этом компания ограничила бизнес в РФ из-за «спецоперации».
«А у меня случилось очередное обострение. В “Нейро-Векторе” мне ставили капельницы с дексаметазоном, потому что ничего другого просто не было. Я чувствовала себя ужасно после процедур, — вспоминает Мамонтова. — Через своих друзей нашла “Солу-медрол” в Ереване. Приятельница, которая там живет, купила мне пять упаковок примерно за 15 тысяч рублей. Через несколько рук мне переправили лекарство в Новосибирск. С тех пор у меня образовался запас лекарств на черный день».
В декабре 2023 года компания Merck объявила, что препарат «Эвобрутиниб» не смог показать свою эффективность на третьей, последней фазе клинических испытаний, и поблагодарила пациентов с рассеянным склерозом за участие в исследовании. В январе Маше пришлось вернуть остатки таблеток в клинику, и она пока не знает, чем лечиться дальше.
«Мой невролог в частной клинике сказал, что Merck хотела доказать, что “Эвобрутиниб” лучше “Терифлуномида”, а оказалось, что они примерно одинаковые. И новых протоколов лечения и исследований препаратов от зарубежных компаний пока не будет. Хорошо, что я успела попасть в программу хотя бы на три года. Мы договорились с врачом, что я временно побуду без лекарств, но с регулярными наблюдениями. Все равно буду еще пытаться попасть в Центр рассеянного склероза — страшно, что болезнь снова даст о себе знать. Все в организме, к чему подходят нервы, может внезапно перестать работать», — вздыхает она.
«Такие дела» направили запрос в Новосибирскую областную больницу, где находится Центр рассеянного склероза. В центре пообещали организовать интервью с заведующим Денисом Коробко — «единственным, кто обладает полной информацией по этому вопросу». Однако спустя несколько дней уточнили, что он находится в отпуске, поэтому «интервью пока не состоится». На другие вопросы корреспондента в центре не ответили.
«Локальные сложности»
Председатель Новосибирской областной общественной организации инвалидов, больных рассеянным склерозом, Сергей Степанов считает, что «спецоперация» и санкции никак не повлияли на доступ к терапии для пациентов из Сибири.
«Зарубежные фармкомпании говорили, что уйдут из России, но никто никуда не делся. Сложности взаимодействия с Минздравом были всегда, несмотря на политические обстоятельства, — утверждает Степанов. — Заявку по лекарствам для людей с рассеянным склерозом на 2022 год регион выполнил на сто процентов, заявку 2023-го — не в полном объеме, но это не связано с СВО — случился некоторый логистический сбой. Заявка по препаратам на 2024 год пока не подвергалась корректировкам. И я, как пациент и представитель организации, надеюсь, что этого не будет».
Сбой в поставке осенью 2023 года случился со швейцарским препаратом «Окревус», но вопрос решили, уточняет Сергей: «Если возникают сложности, то они точечные, локальные. Я не вижу глобальной проблемы. У новосибирских пациентов есть чат с руководителями всех медорганизаций. Человек обратился с просьбой — там моментально отреагировали. К тому же у нас один из лучших центров рассеянного склероза в стране. Знаю, что не во всех регионах такая картина. И у нас есть возможность прямого общения с замминистра здравоохранения Новосибирской области Еленой Аксёновой, которая всегда идет на контакт и быстро реагирует на замечания».
«Однажды за ужином прожевала свой язык до крови»
Аксинья Попова родилась в алтайском Рубцовске, но уже много лет живет в Томске. Ей 33 года. У Аксиньи есть муж, два декоративных кролика, работа копирайтером, а еще — рассеянный склероз и вторая группа инвалидности. Официально врачи поставили ей диагноз в 2019 году, а первые симптомы девушка заметила еще в 2010-м.
«Диагноз я подтверждала в платном медцентре. Несмотря на слепой глаз, паралич рук, ног и лица, в поликлинике мне предлагали месяц ждать приема у невролога. Но мне повезло: в частной клинике я попала в исследование препарата “Ивлизи” российской компании “Биокад”. Два года получала его точно по графику, без проблем делала анализы крови и МРТ, — говорит Аксинья. — Параллельно с ПИТРС у меня началась метаболическая терапия. Так, несмотря на агрессивное течение болезни, я вышла в ремиссию».
Когда исследования «Биокада» закончились, Аксинью перевели на швейцарский препарат «Окревус». Новое лекарство Попова переносила гораздо хуже, чем «Ивлизи». С 2022 года с терапией начались проблемы. Врачи районной поликлиники сначала «забыли» одобрить льготу на ПИТРС, а потом «ни разу не смогли правильно оформить направление на капельницу в больницу».
«С 2022-го я два раза не получала вовремя препарат: перерыв в три, а потом в пять месяцев, хотя капельницу необходимо ставить строго раз в полгода. И все попытки получить лечение — это сильный стресс, который сразу ухудшает состояние. Из-за перерывов в приеме лекарства мне однажды стало так плохо, что за ужином я прожевала свой язык до крови. А есть еще такие “мелочи”, как паралич ног, усиление спастики, заикание. Ты бьешься за препарат, при этом усугубляя свое здоровье этими битвами. Оксюморон? Идиотизм? Да», — возмущается Аксинья.
В 2023 году Аксинье поставили последнюю капельницу «Окревуса», из-за которой у нее случилась «лютая побочка на суставы». В мае Аксинья отказалась от ПИТРС, потому что получение терапии «стало очень тяжелой задачей из-за перебоев и сложностей с записью к врачу».
«Люди с рассеянным склерозом из Томской области, которые должны были получить “Окревус” в июле, не получали его вплоть до ноября. А любой перебой в терапии может закончиться очень серьезными обострениями. Российский препарат “Терифлуномид” тоже до сих пор выдают с задержкой. Перебои отчасти связаны со “спецоперацией”, а отчасти — с неповоротливостью медицинской системы в регионе, — рассуждает Аксинья. — Когда мы в чате с другими пациентами пытались собрать подписи в прокуратуру, из-за инертности и страха люди нехотя соглашались, хотя месяцами ждали нужные препараты — как отечественные, так и зарубежные».
Попова говорит, что не готова «изучать все болезни на свете, чтобы и дальше заниматься самодиагностикой»: «Проблемы с лечением были и раньше, а теперь всё вообще Кафка».
«Обещания в небо»
Слова Аксиньи Поповой о перебоях с препаратами подтверждает и вице-председатель Томского общества пациентов с рассеянным склерозом Елена Павлова.
По словам Павловой, последнюю поставку «Окревуса» регион получил в июне 2023-го и не всем пациентам его хватило, «а до конца года лекарства не было, и годовую поставку не закрыли».
«Наши пациенты писали и в администрацию президента, и в прокуратуру, после этого некоторым из них предоставили “Окревус”. На днях регион заключил двухлетний контракт на его поставку. Но бездействие Минздрава было налицо», — говорит Елена.
Перебои остаются и с другими препаратами, отмечает Павлова: «“Кладрибин” получают, но задержки есть. Интерферон только на днях начали выдавать в аптеках. Еще 13 пациентов в Томской области ждали препарат “Сипонимод”, но им не выдали. Проблемы остаются и с пульс-терапией. Стопроцентного обеспечения препаратами у нас нет, есть обещания в небо».
Однако Елена подчеркивает, что врачи и главный невролог Томской области Валентина Алифирова «делают все максимально возможное для защиты пациентов».
«Тревожные сигналы»
Обеспечение лекарствами россиян с рассеянным склерозом не пострадало «из-за геополитических событий», считает сопредседатель Всероссийского союза пациентов Ян Власов.
«Да, первое время были трудности с логистикой, но мы их быстро преодолели. Однако во второй половине 2023 года Союз пациентов получил тревожные сигналы о недостатке или полном отсутствии в нескольких регионах России препаратов для лечения рассеянного склероза», — утверждает Власов.
По словам Власова, самая острая ситуация сложилась в Новосибирской области, Красноярском крае, ХМАО, ЯНАО, Пензенской, Самарской, Ульяновской областях и еще в семи регионах.
«Это создало угрозу прерывания терапии и снижения ее эффективности — возникновения обострений, прогрессирования болезни с потенциальным увеличением степени инвалидизации. Проблема связана с неисполнением федеральной заявки на 2023 год по программе “14 высокозатратных нозологий”, — уточняет он. — Препараты для людей с первичной формой рассеянного склероза и для тех, кто в ремиссии, распределили между регионами при мониторинге остатков, а для пациентов с прогрессирующей стадией закупили лекарства за счет регионов».
Сопредседатель Всероссийского союза пациентов в ноябре 2023-го отправил письмо министру здравоохранения России Михаилу Мурашко про «обеспокоенность обеспечения лекарствами пациентов с рассеянным склерозом». В запросе Власов указал препараты «Интерферон бета», «Кладрибин», «Терифлуномид», «Окревус» (окрелизумаб) и глатирамера ацетат.
«Ситуация стала критической, пациенты приостановили свое лечение. Всего проблема затронула 27 регионов России. Просим вас провести закупки препаратов», — написал Власов.
В декабре Минздрав ответил Власову, что «бюджеты на покупку лекарств в 2023 году полностью освоены». Министерство «планирует частично закупить лекарства на 2024 год». Так, «Интерферон бета-1b» чиновники пообещали приобрести не позже 1 апреля 2024-го, а «Интерферон бета-1a», таблетки «Кладрибин» и «Терифлуномид» — не позднее 1 марта, глатирамера ацетат — до 1 февраля. На окрелизумаб («Окревус»), по уверениям Минздрава, уже заключили девять госконтрактов. Лекарство должны были поставить не позже 10 января. Министерство также проводит еще один аукцион на поставку «Окревуса» до 1 марта. Копия ответа есть в распоряжении «Таких дел».
* * *
Однако остается проблема с включением зарегистрированных лекарств «Ивлизи» и «Тенексиа» российской компании «Биокад» в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП) и лекарственных средств для программы «14 высокозатратных нозологий». Пока «Биокад» не удается это сделать, а значит, и получить доступ к госторгам.
Комиссия Минздрава еще в конце 2022 года рекомендовала дополнить список ЖНВЛП только одной позицией, а в список высокозатратных нозологий не включила ни один. Комиссия в течение всего 2023 года переносила заседания. Это замораживает доступ пациентов к инновационной терапии, потому что вне перечней лекарства закупаются «скудно». Сопредседатель Всероссийского союза пациентов Юрий Жулев связывал это с экономией бюджета, писал «Коммерсантъ».
«Биокад» подала жалобу в Федеральную антимонопольную службу на бездействие замглавы Минздрава Сергея Глаголева, который возглавляет комиссию, формирующую списки. А 19 января компания обратилась с открытым письмом к министру здравоохранения Михаилу Мурашко и попросила его все-таки включить препараты «Ивлизи» и «Тенексиа» в перечни.
«Наши ученые и клиницисты работали над препаратами 10 лет. Оба лекарства тщательно изучены, — говорилось в письме к Мурашко. — Бездействие Минздрава привело к тому, что новые российские препараты остались недоступны для врачей и пациентов, хотя скоро пройдет год с их регистрации».
25 января «Биокад» подала иск в суд на замглавы Минздрава Сергея Глаголева в Арбитражный суд Москвы.
«Эта проблема вызывает беспокойство пациентского сообщества. Современные инновационные препараты не попали в льготные перечни и оказались недоступны для пациентов из-за своей высокой стоимости. Главное правило для пациента со сложной болезнью — не менять лечение, если оно эффективно. Мы за то, чтобы все фармкомпании были в одинаковых условиях», — подчеркивает Ян Власов.
* * *
Аксинья очень ждет включения препарата «Ивлизи» в перечень жизненно важных, Игорь надеется, что его «Кладрибин» больше не пропадет, а Маша мечтает о долгой ремиссии.
Рассеянный склероз Игорь сравнивает с тем, как сейчас себя чувствует Россия: «Организм причиняет вред самому себе. Иммунные клетки, как и институты в нашей стране, которые изначально задумывались для комфорта и безопасности, начинают вести себя по-другому».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
